— Видите? Боевые. Не газ и не резина.— Ну и что? Дорогой мой, сейчас такие игрушки у каждого пятого…Парень вставил обойму обратно и прервал Профессора, поднеся ладонь с лежащим на ней «браунингом».— Такие?— Ну, хорошо, — вынужден был согласиться Войцех Казимирович, — такие — у каждого десятого. Но это ещё не означает, что…— Знаете, что я вам скажу, — медленно произнёс парень. Он имел скверную привычку перебивать собеседника. — Самое плохое, что они теперь станут искать не только меня, но и вас. Там, в вагоне, у нас все получилось настолько слаженно, что они наверняка решат, будто мы сообщники. Так что, получается, вам тоже нужно исчезнуть. Уже через полчаса по прибытии поезда на конечную станцию они будут иметь о вас полные сведения. Вы же сами рассказывали о себе и своей работе по всему составу.Исчезать Войцеху Казимировичу никуда не хотелось. Хотелось дождаться электрички, вернуться на вокзал, забраться в своё купе, где тепло от печки, протопленной Зосей, и завалиться на постель с томиком Булгакова в руках.Профессор слишком устал за сегодня.Парень осмотрелся по сторонам. Отовсюду платформа была окружена лесом.— Как вы думаете, — спросил он, — в какую сторону нам лучше двигаться?— Я думаю, — неторопливо начал Войцех Казимирович, — нам следует сесть на электричку и вернуться в город.— В город! — парень чуть не взорвался. — Вы что, не поняли? Да ведь нас там сейчас начнут.искать на каждом углу. Нас же…Он остановился. Какое-то мгновение царила тишина.— Да… — наконец сказал он, — да… Все точно. Они уже знают, что мы здесь, и поэтому…Парень посветлел. Казалось, невидимая ноша упала с его плеч.— Конечно. В город. Они бросятся сюда и будут искать нас дальше, а мы вернёмся назад. Слушайте, вы молодец, — он посмотрел на Профессора с уважением.Войцех Казимирович не стал разубеждать его.— Кстати, как вас зовут? — поинтересовался он.— Сергей, — сказал парень. — А вас?— Войцех Казимирович, — представился старик.— Да ну? — изумился парень. — Вы что, поляк?— Да, — сухо ответил Профессор. — А вас это удивляет?— Ну, в общем-то, нет, — парень пожал плечами. — Просто как-то… непривычно.— Привыкайте, — посоветовал Войцех Казимирович. — Или плюньте. Я же не спрашиваю вас, кто вы — русский, еврей или финн.— Нет, вы не подумайте, — парень смущённо развёл руки в стороны, — я не в этом смысле.— Ладно, — сказал Профессор, прислушиваясь к постукиванию приближающейся электрички. — А вот и наш транспорт.Состав, слегка покачиваясь, остановился перед ними. Вагоны были полупустыми. Сергей, подозрительно вглядываясь, как будто их кто-то мог ожидать в тёмном тамбуре, поднялся на подножку. Голова же Профессора в этот момент была занята совсем другим. Он размышлял, работать ему в этом поезде или нет.«Черт с ним, — решил Войцех Казимирович, забираясь следом. — Хватит на сегодня». ПОГРАНИЧНИК. ПЛАНЫ НА БЛИЖАЙШУЮ НОЧЬ В полном молчании, если не считать брошенных мимоходом нескольких фраз, они доехали до города. Всю дорогу старик дремал, откинувшись на спинку сиденья и крепко прижимая к себе левой рукой свой ящик. Сергей же не сомкнул глаз.События словно развивались по кругу. Он опять сидел в вагоне пригородного поезда, и в любой момент могли появиться эти. Стенки вагона начали давить на Крутина, как это случалось с ним в лифте. Он почувствовал, что его спина взмокла под рубашкой. Во рту стало сухо, а уши снова забило ватой. Очень заболела голова. Сергей помотал ею и украдкой потёр виски пальцами. Пальцы оказались холодными как лёд, их прикосновение было приятным, хоть на короткое мгновение, но уносящим боль, заталкивающим её внутрь.— Вам плохо, Сергей?Старик не спал. Он сидел, внимательно глядя на него необычно зелёными зрачками своих глаз.— Нет. Все в порядке.— Держитесь. Мы уже подъезжаем.— Я же говорю, со мной все хорошо.Старик не сказал ни слова. Только покачал головой. Странно, но его присутствие вдруг как-то успокаивающе подействовало на Крутина: «Действительно, нас не поймали, мы ещё живы и в состоянии драться. Не все так плохо, ребята!»— Спасибо, Войцех Казимирович. Я в норме.Старик улыбнулся. «Интересно, каким образом этот поляк оказался здесь, в нашей глуши, на должности завхоза детского интерната, — подумал Сергей. — Где он родился, у нас или в Польше?» Надо бы спросить, но как-то неудобно. Вроде как он в душу к человеку лезет. А почему он не уезжает? Сейчас все бегут отсюда куда глаза глядят, была бы только возможность. Вот парень из их подъезда оформляет документы на выезд в Чехию для всей семьи. А у него чешского только что национальность в паспорте. И он, и отец всю жизнь прожили здесь. По-чешски не понимает ни слова. А едет. Не говоря уж о Моисее Яковлевиче со всеми его домочадцами. Те уже давно обретаются где-то в районе Красного моря. Старик выглянул в окно.— Подъезжаем, — сказал он. — Давайте собираться.Вокзал встретил их гулом людских голосов, лязгом поездов, объявлениями по радио и суматохой, не стихающей, несмотря на приближение ночи. Коммерческие киоски призывно светились витринами, наверху некоторых из них то вспыхивали, то гасли световые вывески, переливаясь разноцветными огнями.Организм Сергея отметил возврат к цивилизации настоятельным требованием пищи и никотина.— Ну что, молодой человек? — обратился к нему Войцех Казимирович. Они стояли на платформе номер два, в пяти шагах от доставившей их сюда электрички.— Вот мы и дома.«Где мой дом? Кто расскажет мне о нем?» — вспомнились Сергею строчки «Машины времени». Его дом теперь тоже неизвестно где. В другом мире, другом измерении, на далёкой планете. Там не убивают людей, которые знают то, что им не положено знать, и не травят как зайцев тех, кто нечаянно оказался случайным свидетелем. Боже, как безумен этот мир!— …идти, Сергей! — донёсся из накатившего на него голос старика.— Что? — переспросил Крутин.— Я спрашиваю, куда вы теперь будете идти? — повторил поляк.— Да, вопрос. Давайте-ка вместе подумаем, куда нам теперь идти. Кстати, вы хотите есть?— Хочу, — ответил Войцех Казимирович. — Я сегодня с утра не ел.— Я тоже. Вы знаете, куда здесь можно пойти поужинать?— А вот, — старик кивком головы указал на буфетный киоск, установленный на перроне, с тремя стойками вокруг него.— Что, прямо здесь?— Почему нет, — пожал плечами старик.Что ж, свой резон в этом есть. Зачем идти куда-то в отдалённое малолюдное место, когда можно поесть и здесь, в этой толчее и сутолоке. Парадокс, подмеченный По: когда хочешь, чтобы не нашли, нужно не прятать, а выставить напоказ.Они отправились в обход по платформе, держа курс к заветному рогу гастрономического изобилия. По пути Сергей дёрнул ясновельможного пана за рукав, увидев витрину табачного киоска. Они чуть сбились с курса, зато в кармане у Крутина появились две пачки «Бонда». Сергей еле удержался от того, чтобы не распечатать одну из них тут же на месте. Говорят, курить натощак — это все равно что собственноручно сколачивать свой гроб. Хотя ему почему-то больше всего хотелось курить именно перед едой.В буфете Сергей со стариком набрали столько, что одна из стоек оказалась почти целиком заставлена тарелками. Десять минут после того они провели в абсолютном молчании, если не считать сопения и чавканья. Правда, Сергей вынужден был признать, что дед ел беззвучно, а сопел и чавкал один он. Но что поделаешь, привычка. Дурное воспитание. Зато есть так ему казалось намного вкуснее.— Ну и куда же нам все-таки идти? — разрушил наконец это блаженство Крутин, подвигая к себе второй хот-дог и блюдце с салатом.Старик, держа в руке бутерброд с курицей, аккуратно промокнул губы носовым платком.— Если вам некуда деваться, Сергей, можете переночевать у меня.— Вы все ещё не понимаете, Войцех Казимирович. Домой вам возвращаться нельзя. Если вас сейчас не ждут у дверей квартиры, то, поверьте мне, уже очень скоро они будут там. И никакие ваши объяснения не сработают. Как бы вы ни пытались уверить их, что все это абсолютная случайность и совпадение, они вам не поверят. А может быть, и поверят, но решат подстраховаться. Вы хотите, чтобы ваш труп нашли в канализации?Старик вдруг как-то странно напрягся. Рука, державшая стакан с томатным соком, еле заметно дрогнула. Ага, проняло-таки!— Почему в канализации?— Можете, Войцех Казимирович, поинтересоваться у них. Только я бы этого делать не советовал.Старик внимательно посмотрел на Крутина. Сергей почти физически ощутил, как горевшие кошачьим светом глаза поляка пробуравливают его тело. Интересно, может быть, этот завхоз обладает каким-нибудь гипнотическим даром?— Послушайте, Сергей, мне кажется, вам все-таки следует рассказать мне, почему вы считаете, что вас хотели убить, и кто они такие.Сергей вздохнул. Эта мысль сидела и у него в голове всю дорогу, пока они возвращались в город. Конечно, рассказать следует. Старик должен, хотя бы примерно, представлять, во что он вляпался. Все чаки вот так, одним махом, вся его жизнь полетела кувырком, как это когда-то произошло с самим Сергеем. Но Крутину легче, он один, а у старика, наверное, жена, дети, внуки. Жил себе спокойно, ходил на работу в интернат, к своим сиротам и брошенным, и вот на тебе, такой фортель. Пусть хотя бы знает, из-за чего завертелась вся эта ерунда. Разумеется, не следует говорить ему обо всем, особенно о том, с чего это началось, но о сегодняшних событиях старик должен знать.— Дело в том, Войцех Казимирович, что сегодня я стал свидетелем, как люди Конторы прячут трупы в городской канализации…Сергей подробно описал все события этого дня, начиная со сцены, разыгравшейся у заброшенного дома, и заканчивая своей посадкой в пригородную электричку. Умолчал лишь о ребятах из «Ауди», а появление во дворе с мертвецами в мешках выдал за случайность, дескать, просто срезал путь.Старик слушал его абсолютно бесстрастно, но очень внимательно.— Значит, кто они такие и какую организацию представляют, вы не знаете, — сказал он после того, как рассказ Сергея был окончен. — Нет, — покачал головой Крутин. — Но, мне кажется, это не имеет приоритетного значения.Старик поморщился при слове «приоритетного». Ну да, конечно, он же поляк.Такие слова ему непонятны.— Я хотел сказать… — начал Сергей.— Знаете что? — мягко прервал его Войцех Казимиро-вич. — Давайте-ка мы с вами отправимся спать, а утром попробуем разобраться, кто же это за вами охотится.— У вас есть что-нибудь на примете?— Разумеется.— Кто-то из ваших друзей?— Не совсем.— А нельзя ли поточнее?Старик допил свой чай, отставил стаканчик в сторону, снова достал из кармана носовой платок и тщательно вытер руки.— А точнее, Серёжа, мы сейчас найдём здесь замечательный ночлег, и я гарантирую, что нас там никто искать не будет.— Ну-ну, — недоверчиво протянул Крутин. — Это в комнате отдыха на вокзале, что ли? Забудьте. Там постоянно ходит милицейский патруль, а нам сейчас не стоит попадаться милиции на глаза. Кто знает, может, им уже дали на нас ориентировку как на преступников?— Мне кажется, вы несколько преувеличиваете. Хотя в любом случае мы с вами пойдём не туда.Войцех Казимирович стоял, выжидательно глядя на Сергея. Тот отправил в рот остатки последнего хот-дога, вытер губы бумажной салфеткой и запил кока-колой, — Давайте, показывайте свой запасной аэродром. Только знаете что? Пойдём в обход, а не через вокзал.— А нам и не нужно через вокзал. Это здесь, — Войцех Казимирович показал палкой в сторону железнодорожных путей.Сергей вынул пачку «Бонда», достал из неё долгожданную сигарету, щёлкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. Ему показалось, что этого момента он ждал целую вечность. Старик кивком указал направление, и они тронулись в путь.— Войцех Казимирович, а вас дома не хватятся? — спросил Крутин, когда они шли в дальний конец платформы, чтобы спуститься вниз, к рельсам.— У меня никого нет, — старик не сбавлял шага, выстукивая тростью по бетонному покрытию. Ветер развевал его волнистые седые волосы и полы длинного чёрного пальто. В этот момент он показался Сергею похожим на… Крутин с удивлением заметил, что не может подобрать нужного определения. На ангела? На дьявола? В нем было что-то от того и другого. «Воин-одиночка», — внезапно подумалось ему. Классический герой американского вестерна. Забавно, воин-одиночка на самом деле — обычный завхоз заштатного детского интерната.Они подошли к краю платформы и стали спускаться вниз, туда, где тускло отсвечивали железнодорожные рельсы. БОМЖ. НИЧТО НЕ УТОМЛЯЕТ ТАК, КАК БЕСПЛОДНЫЕ СПОРЫ — А если вас завтра бросятся искать на работе? — спросил Сергей, осторожно шагая следом за Профессором по выщербленным ступенькам.— Не бросятся. Директор дал мне три дня на работу по поездам.— Ничего себе. Бред какой-то. Уж кому-кому, а вам должны были бы выделять средства в первую очередь.— Наше государство не делает многого из того, что должно было бы делать в первую очередь.— Да, — сказал Сергей. — И наоборот.— Что, простите?— Я имею в виду, что многие поступки наших политиков не должны были совершаться нигде и ни при каких обстоятельствах.— Это верно. Но, к сожалению, мы с вами, Серёжа, живём именно в этой стране и с этими людьми.— Да, Войцех Казимирович, но это ведь не значит, что мы должны мириться с ними и послушно закрывать глаза, когда нам скажут.— А вы считаете, мы в силах что-нибудь изменить?— Конечно. Каждый человек может что-то изменить, и зачастую очень даже многое.Профессор только покачал головой. У парня действительно что-то сломалось в мозгах. Странности в его поведении настораживали старика с самого начала. А этот рассказ о секретной Конторе, которая убивает людей и прячет их на дне городской канализации? Это же полная чепуха. Спору нет, в подвале бойлерной ещё и не такое услышишь, но для «вокзальных» это естественно. Многие из них страдают психическими отклонениями. А этот парень выдумывает масштабно, с размахом. Интересно, с чего у него такие галлюцинации? Он не наркоман, это точно. «Подсевших» Войцех Казимирович различал довольно неплохо. Может, у него какая-то травма? После черепных повреждений случаются такие сбои в психике, что человек меняется очень сильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51