И полушубки, и шапки имеются… А вот тебе — в диковинку будет мой подарунчик. Знатно шкурки выделаю, не сумлевайся. Хоть шапку сошьешь, хоть девку одаришь…— Да я вам принес в подарок…— Повторяю: мне без надобности. Все имеется в лучшем виде… Отфигурял я, откавалерничал . Заячий тулупчик да кроличья шапка — потеплей, будут… Подарки же дарить нынче некому. Дети знать родителев не хотят, своими умишками живут. Почему я должон подарунчики им посыпать? Старуха и без того щи-каши варит, бельишко отстирывает. А по девкам, дай Бог памяти, годков двадцать уже не ходок… А ведь бывалоче во Хранции мы с Родькой. . Ого-го!.. Оченно хранцузские мамзельки нас любили…— Спасибо, Никифор Васильевич, — невежливо оборвал я стариковский монолог. — Честно говоря, от шкурок не откажусь… Когда заглянуть?Подарю Оленьке, — так и пело у меня в груди. — Обрадуется, зацелует меня… Господи, как же хорошо жить на этом свете, как у меня отлично все складывается. И в личном, и в сексотском плане…— В субботу заглядывай на огонек, — балагурил дед, сладко прищуриваясь. — Токо шкурки енотьи большой технологии требовают. — Словечко «технология» кладовщик подцепил у нас в конторе и теперь выговаривал его с особым вкусом, старательно отделяя слог от слога. — Не смочить самогонкой — вылезут волосья, полиняют… Вот помню, купили мы с Родькой подарунчики бабам. Готовились в Рассею возвернуться, вот и барахлились помаленьку. Я хранцузской ткани выторговал, Родька — лису рыжую, какую бабы на шее любят нашивать… Как называется — не ведаю…— Наверно, горжеткой, — решил я выстоять на этот раз, до конца выслушать стариковское повествование.— Точно — она… Из лисы сделанная. Наш прапорщик, молодой парень, но стоящий, без дела в морду кулаками не лез, сказал, что бабе Родькиной подарок по душе придется… Правда, та горжетка плохо была выделана — сичас точно знаю. Потому воняло от нее нетерпимо. Чего только Родька с ней не делал — мыл с мылом, скоблил, духами хранцузскими кажный божий день обливал — все одно воняло. С месяц наш взвод мучился, некоторые даже затычки в нос на ночь совали — помогало. А после полезла горжетка — все мы, как есть, в волосьях ходили от Родькиного подарунчика. Кожа осталась, да и та подпорченная.В целях дальнейшего сближения пришлось выслушать, не перебивая, несколько аналогичных историй, связанных с вездесущим Родькой-пулеметчиком. А что делать прикажете? Авось, выговорится старик и меньше останется на субботний вечер… ГЛАВА 6 1 Ни в эту, ни в следующую субботу пообщаться с Никифором Васильевичем мне не пришлось. Нагрянула комиссия от спецмонтажников с участием представителей заказчика и окружного управления. Закружился обычный хоровод осмотров, изучения графиков, допросов с пристрастием. Почему ни одно помещение не готово под спецмонтаж? Где отопление и вентиляция, которые должны быть установлены в первую очередь? Почему отстают обслуживающие сооружения и системы?Дятел вертелся ужом, изворачивался лисой, которой наступили на хвост. Я по мере сил помогал начальнику. Для первой стадии спецмонтажа отопление и вентиляция не требуется, отделка помещений — тоже… Трансформаторная подстанция и система водоснабжения — в стадии завершения, они никого не держат…И так далее.Нас выслушивали невнимательно, оправдания отвергли. График есть? Есть. Почему сроки сорваны? Трудно со специалистами? Учите. Были затруднения с поставками материалов… Почему своевременно не докладывали? А когда Дятел извлек из ящика стола целую кипу рапортов — не прикрывайтесь бумажками, работать нужно, « не писать! Логика — убийственная, начальников не переспоришь.В состав комиссии был введен и майор Малеев. Он проходил мимо меня, будто перед ним не завербованный офицер, а знакомый до мелочи и не вызывающий никаких эмоций фундаментный блок. Я, конечно, понимаю — конспирация и так далее, но на душе кошки скребут. Так обидно, будто на голову вылили добрый ушат помоев.— Вы что, старший лейтенант, смотрите на меня, будто на заклятого врага? — гневно пропищал Сергей Максимович, поймав мой негодующий взгляд.— Вы ошибаетесь, товарищ майор, — я вытянулся в струнку. — Просто — настроение…— Приберегите свое настроение для жены!Мы разошлись, будто боксеры после первой схватки. По своему «особист» прав, но к чему этот приказной тон и начальственный разнос? Ради Бога, сексот может порвать данное обязательство и целиком посвятить себя прорабским обязанностям. Даже лучше будет, ибо почувствую себя человеком, а не каким-то стукачом!Оставив Дятла в одиночестве под огнем многочисленной комиссии, я подался на склад.Никифор Васильевич встретил посетителя, как обычно, без улыбок и рассказов о надоевшем до тошноты Родьке-пулеметчике. На работе, как я уже упоминал, кладовщик был совершенно другим человеком.— Слушаю, Дмитрий Данилович?— Как еноты, готовы?— Времени нет. Занят. Зайдите позже.Снова от ворот поворот. То Малеев пошлет на три буквы, то кладовщик отфутболит… Разве смыться с работы и помчаться на подсобное хозяйство? Оленька встретит с радостью, она не оскорбит, не отругает. Любимая моя, как же я скучаю без тебя, не могу дождаться уже обговоренной с тобой свадьбы… Предстоит, правда, решить это с родителями… Матрена Сидоровна согласится — в ней я не сомневаюсь, но как посмотрит на появление будущего зятя Курков?Вечером этого дня в сторожку неожиданно заглянул Малеев. Сережкин был в казарме, и нам никто не мешал.— Решил вот посмотреть, как живешь, — ласково пропищал майор, будто не было у нас с ним напряженного разговора днем. — Отлично, рад за тебя…И что он нашел отличного в самодельной тумбочке, кроватях-топчанах, обшарпанной печурке? С таким же успехом можно восхищаться замшелой деревенской избой, подслеповато глядящей на мир перекошенными окошками, поражаясь ее самобытности и долголетию.Я помолчал. Физически не мог простить майору сценку в конторе.— Понятно. Обозлился… Злись на здоровье… Выйди на прогулку, встречу между штабелями с досками…И ушел, старательно притворив дверь. Странно, но Джу не ворчал и не показывал свои великолепные клыки. Даже головы не поднял. Удивительная собака, все понимает, во всем разбирается, одного не хватает — способности разговаривать. Получи она подобный дар — с успехом заменит не только нашего кладовщика, но и Анохина вместе с заспанным Дедком.— Времени у нас маловато, поэтому постарайся выслушать меня без комментариев и возражений, — прошептал Малеев, когда мы с ним встретились между двумя штабелями. — Наступает самый ответственный период. Не только ответственный, но и опасный. Для тебя лично. Постарайся не входить в контакт ни с кем посторонним… Понял? А этот самый посторонний может появиться в любую минуту. Навещать подсобное хозяйство категорически запрещаю. При крайней необходимости встретиться с тем же, скажем, Курковым сообщи мне через вашего секретчика Рюмина. Он будет знать, как со мной связаться.— Что произошло? Почему такие опасения?— Завтра в вашу секретку поступит пакет с документацией по спецмонтажу объекта. Наши аналитики дали заключение, что именно за этой документацией охотятся вражеские агенты… Надеюсь, теперь ты нее понял?Да, я понял. И сделал важный для себя вывод: встречу с кладовщиком необходимо максимально ускорить. Только доверительная беседа с ним даст мне четкую информацию о виновности или невиновности Никифора Васильевича. Только после этого можно свести концы с концами, поставить точки над многими, пока не ясными для меня событиями… 2 По непонятным для меня причинам кладовщик оттягивал нашу встречу. То шкурки плохо вышли, еще нужно скоблить и обрабатывать. То старуха заболела, а без неё какое пиршество? То сам плохо себя чувствует — возраст, ничего не скажешь.У меня все валилось из рук. Пора оформлять наряды — не могу, в глазах двоится-троится, руки дрожат. Нужно готовить документы к материальному отчету, на столе давно лежит ведомость, составленная нашей бухгалтерией совместно с кладовщиком — даже смотреть на неё не хочется.В подсобное хозяйство не заглядываю — строгий приказ Малеева. Вечерами такая охватывает тоска впору удавиться. Пожую осточертевшую гречневую кашу с подливой, кликну Джу и слоняюсь по территории склада из конца в конец. Зачем — сам не знаю…Вот и сегодня пошел подышать свежим воздухом. Весна разошлась вовсю: теплый ветер разгуливает по посёлку, подметая дороги и тропки. На ветвях набухли почки — вот-вот появятся душистые листочки.Джу, опустив к земле голову, плетется рядом. Ему, кажется, тоже тоскливо. Мерещатся, небось, подруги, с которыми можно побегать, поиграть.У меня из головы не выходит Оленька.Пойти спать? Не хочется. Все равно не заснуть, а сидеть в одиночестве, переглядываясь с Джу, удовольствие небольшое. Я с отвращением посмотрел на тускло светящееся окно сторожки.Разве проверить, как уложили прибывшую сегодня половую рейку? Руководил разгрузкой вагона Сичков, а от него всего можно ожидать.Вместе с собакой двинулись в дальний конец склада. Туда, где все еще стоял разгруженный вагон. Так и есть — навалили кое-как. Завтра же заставлю уложить доски, как следует.И вдруг я услышал негромкий разговор. Возле вагона тени… Пригнулся и на фоне станционных фонарей увидел двух мужчин, ведущих торопливую беседу… Кто бы это мог быть? Сторожит сегодня женщина, Фроська. Как обычно, смоталась домой, благо живет рядом со складом…Рукой нажал Джу на спину, и тот послушно лег. Напряженный, в горле клокочет ворчание… Молодец, собакевич, умница, сейчас мы их выведем на чистую воду, только молчи!— …передай, все готово…— … завтра ночью… готовь лодку…Слышно плохо, но кое-что я все же разобрал. Что-то должно произойти завтра ночью. Для кого-то с чем-то готовится лодка. Значит, речь идет не о краже той же половой рейки — на лодке досок не увезешь…Схватить бы шепчущихся мужиков, но как это сделать одному, без оружия? Как одному — а Джу разве не подмога? Зато знатный подарок представлю Малееву…Наконец, решился.— Кто там?Тени замерли, припав друг к другу.— Стой, стрелять буду! Джу, взять!Собака бросилась вперед, но переломленная нога не позволила взять нужную скорость. Одна тень помчалась по железнодорожному пути мимо станции, вторая — к поселкуДжу безнадежно отстал. Поняв, что ему не догнать беглецов, он отчаянно взвыл и залился лаем. Будто заплакал. В этом собачьем вое — досада на свою инвалидность, грозное предупреждение о том, что он сделает с преступниками в следующий раз, извинение перед хозяином…— Что поделаешь, собакевич, оплошали мы с тобой. Досадно, конечно, но исправить невозможно…Поглаживал поникшего пса, я медленно двинулся I сторожке.Впереди от ворот послышались громкие шаги, появилась чья-то тень. Джу приготовился к прыжку, но вдруг лег возле меня и разочарованно всхлипнул.— Что случилось? — К нам подбежал Сережкин. — На кого так лаял Джу?— Кто-то подбирался к складу, — соврал я. — Убежал, подлец, не догнали…А ведь одной из таинственных теней вполне мог быть капитан. Обежал вокруг ограждения и вошел в ворота… 3 Утром, выбрав момент, когда в «секретке» никого не было, я зашёл к Рюмину. Повод — посмотреть чертежи охранного периметра объекта. Прораб интересуется — кто может заподозрить неладное?Рюмин — небольшого роста, но плотный, в коричневой водолазке, и в наброшенном на плечи пиджаке — возился с документацией, нумеруя какие-то папки, регистрируя в толстой книге шифры чертежей.— Передай Малееву, — склонился я к окошку. — Ночью на складе двое шептались. Не наши — чужие…. Вроде, чужие, — поправился я. — При попытке задержать — скрылись. Один — в сторону станции, второй — в поселок… Удалось подслушать: что-то должно произойти ночью, готовится какая-то лодка… Все.— Передам, — ответил секретчик. — Только зря вы их спугнули…Сам знаю — зря. Нервы не выдержали. Нужно было затаиться и попытаться услышать еще кое-что из разговора «теней». От этой информации куда больше было бы пользы… Нагоняя от майора я не боялся — не ребенок, мучила досада за сделанную глупость…— Слушай еще… Если акция готовится этой ночью, я больше, чем подозреваю — уверен, что кладовщик пригласит меня к себе домой. За шкурками. Майор в курсе, просил сообщить…Рюмин кивнул и тут же предостерегающе повел головой в сторону.— Значит, поглядеть чертежи я смогу только после обеда?— Да, часам к трем…В секретку зашел Дятел. Судя по улыбке, настроение у него было отличное.— О каких чертежах печешься, прорабище?Ну и слух — позавидуешь! Ведь мы с Рюминым говорили вполголоса…— Хочу заняться охранным периметром… Ведь председатель комиссии заявил, что без этого к спецмонтажу не приступит…— Молоток, Баба-Катя! Поставь на ограждение Сичкова. Геодезист разобьет, привяжет угловые точки, напортачить там мудрено. Если и на ограждении допустит брак — выгоню взашей, ни Анохин, ни Дедок не защитят!— Не напартачит — сам проверю, — заверил я начальника участка.— Ну, ежели сам — буду спокоен, — насмешливо прогундосил Дятел. — Пошли, заморим червячка, заодно решим со сдачей отчета. Что-то у меня нет желания ехать, встречаться с занудливым Сиюминуткиным, хвастуном Вахом. Думаю, направить тебя…Мы вышли из «секретки» и двинулись по коридору к кабинету начальника. Дятел взял меня под руку, дружески прижал к себе. Поглядишь со стороны и никогда не скажешь, что идут начальник и подчиненный — два любящих друг друга человека…В кабинете Семыкин проворно накрыл на стол. Ничего особенного — с десяток пирожков, по-моему, с капустой, термос, наполненный до самого края… кофе. Показал мне горлышко коньячной бутылки, но тут же спрятал ее.— Думаю, на работе не стоит… Вечерком загляни, звякнем бокалами… Впрочем, сегодня вечером тоже не пойдет — до утра просижу над бумагами. А утром ты — в дорогу…— Зачем? Куда?— Сдавать отчеты. Облобызаешь любимого Ваха, обнимешь родного Сиюминуткина… Почему не выражаешь радости, почему не благодаришь заботливого начальника?— Потому, что не могу ничего понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31