.. Господин, а почему бы нам не отправиться прямиком домой? Мы нашли наконец кусок этого звездного металла...— Потому что я задумал превратить этот кусок в кольца и прочие безделушки. А обращаться с таким заказом надо только к кузнецам Тартара. Помнишь, я обещал отпустить тебя на свободу?— Д-да, господин. — Фуал насторожился.— Не волнуйся, я сдержу слово... У гамфазантов неплохие поля, тебе не кажется?Путники уже оставили позади пески Таменруфта и теперь пересекали пастбища Гамфазантии. Вакар исходил потом на августовской жаре, хоть и разделся до накидки и набедренной повязки. Высокий, обнаженный, загорелый туземец обрабатывал неподалеку землю каменной мотыгой. Впереди в дымке начали прорисовываться глинобитные хижины.— Хо! — крикнул Вакар, когда они въехали в деревушку.Жители выбежали из домов и окружили путников. Туземцы были высокими и стройными, с резкими чертами лиц; их черные как смоль волосы вились; у всех без исключения носы были с горбинкой. Никто не носил одежду. Вокруг толпы с лаем носились собаки.— Назад! — вскричал Вакар, обнажая меч. Он повторил приказ на всех известных ему языках. — Прочь от наших коней!Туземцы не обратили внимания на его слова, и тогда он ударил плашмя мечом одного из них, чтобы расчистить дорогу. Толпа взвыла и ринулась на чужеземцев. Прежде чем Вакар успел ударить кого-то еще раз, его схватили десятки рук и самым постыдным образом стащили с коня. Краем глаза он увидел, что Фуала постигла та же участь. Вакар в ярости заскрежетал зубами, проклиная себя за неосторожность.Гамфазанты поставили Вакара на ноги и вырвали у него меч, но при этом ни разу не ударили. Морщинистый, как сушеная фига, старик с белой бородой и тыквоподобным животиком подошел к Вакару и заговорил.— Я не понимаю, — замотал головой Вакар. Старейшина повторил свой вопрос на других языках и наконец произнес на ломаном гесперийском:— Кто ты?— Вакар из Лорска.Принц попытался объяснить, где находится Лорск, но в конце концов сдался и указал на восток.— Ты пойдешь с нами, — старик дал знак двум крепким молодцам, и те накинули петли на шеи Вакара и Фуала. Петли были на одной ременной веревке, за ее концы держалось несколько дюжих гамфазантов. Под командованием старика они поволокли путешественников в сторону Токалета. Следом вели коней. Вакар, пряча гнев, спросил старика, почему с ними так обращаются.— Чужеземцы не живут в Гамфазантии, — ответил тот.— Значит, вы нас убьете?— О, нет, гамфазанты народ добрый, мы не убиваем, но жить вы не будете.— Что значит — не будем жить?— Есть разные способы избавляться от чужеземцев, — усмехнулся патриарх.«Как это понимать? — ломал голову Вакар. — Неужели нас с Фуалом запрут в темнице и уморят голодом, не марая рук кровью?»Он попытался рассказать старику о гведулийцах, но тот лишь отмахнулся — то ли он никогда не слышал о наездниках пустыни, то ли не боялся их. Они шли весь день. К вечеру Вакар едва держался на ногах. Переночевали они в другой глинобитной деревне, а на следующее утро пленников повел новый конвой. Так они и брели от селения к селению до самого Токалета.Столица Гамфазантии раскинулась на берегу искрящегося озера Кокутос. Она не была обнесена крепостной стеной и представляла собой по сути самую большую в этой стране деревню. Шатаясь от усталости. Вакар плелся по широкой улице с петлей на шее и глядел на голые стены из саманного кирпича. В такую жару на улицах было очень мало народу, редкие прохожие флегматично смотрели на пленников.Наконец возле одного из общественных зданий пленникам позволили остановиться. Вакар, не понимая ни слова, выслушал перебранку между начальником конвоя и чиновником, сидевшим в комнате на стуле. Затем путешественников раздели, затолкали в темную камеру и заперли снаружи на большой засов тяжелую деревянную дверь.Небольшое окошечко в двери на уровне глаз было забрано деревянной решеткой. Такое же отверстие в противоположной стене камеры служило окном— Ну что ж, господин, вот и закончился наш путь. — Фуал горестно вздохнул. — Если бы ты послушался моих советов и...— Заткнись! — рявкнул Вакар, сжимая кулак.Но он тут же спохватился. Бить единственного человека, на которого можно положиться — занятие по меньшей мере бесполезное. Принц побродил по камере, поцарапал ногтем кирпич, гадая, сколько понадобится времени, чтобы пробить стену. Окно выходило на главную улицу Токалета, но через него видна была лишь стена дома напротив. Гамфазанты, похоже, не ездили ни верхом, ни на колесницах. Вакар вспомнил, что ни разу не видел в этой стране металла. Даже решетки на окнах в местной тюрьме были деревянными.Принц выглянул в дверное оконце и крякнул от удивления: как раз напротив их камеры находилась другая, и сквозь решетку на Вакара смотрели горящие глаза. Лицо их хозяина было огромным, скорее обезьяньим, нежели человеческим; оно сразу показалось Вакару знакомым.— Ха! Ты только погляди!Фуал, скорчившись, сидел в углу. Услышав возглас господина, он встал, подошел к двери, поднялся на цыпочках и выглянул.— Мой господин, по-моему, это тот самый обезьяночеловек, которого мы видели в Седерадо.— Нжи! — позвал Вакар. Ответом ему был глухой рев.— Нжи! — повторил он, а затем спросил на гесперийском: — Ты меня понимаешь?Снова раздался рев, и дверь содрогнулась под ударом огромных кулаков. Вакар безо всякого результата обратился к обезьяночеловеку еще на нескольких языках и наконец сдался. * * * Обнаженные тела Вакару Зу были не в диковинку, однако гамфазантская знать, собравшаяся на суд, своим видом поразила его до глубины души. Это случилось на следующее утро после его прибытия в Токалет.— Ты обвиняешься в том, что ты — чужеземец, — объявил принцу переводчик. — Что можешь сказать в свое оправдание?— Конечно, я чужеземец. Но разве я виноват, что родился не здесь?— Не виноват, — возразил судья через толмача, — но тебе не следовало приходить в Гамфазантию, где чужеземцем быть запрещено.— Почему же?— Гамфазанты — самый нравственный народ в мире. Мы боимся, что торговля с варварами развратит нас.— Но откуда мне было знать ваши дурацкие законы?!— Незнание закона — это не оправдание. Ты мог бы осведомиться в соседних странах, прежде чем так опрометчиво вторгаться в наше заповедное государство. Итак, ты подпадаешь под закон об иноземцах. Кроме того, обвиняешься в ношении оружия на территории Гамфазантии. Что ты на это скажешь?— Конечно, у меня был меч. Носить оружие дозволено всем путешественникам во всех цивилизованных странах.— У нас это запрещено. На самом деле Гамфазантия — единственная цивилизованная страна, поскольку гамфазанты не убивают людей. Нам нет нужды вооружаться. Только селянам в приграничных селениях разрешено носить копья, чтобы защищаться от львов. Таким образом, мы признаем тебя виновным в ношении смертоносного оружия, которое лежит сейчас передо мной. Далее, ты обвиняешься в ношении одежды.Что? Вакар в отчаянии дернул себя за волосы.— Только не говори, что это тоже противозаконно. Почему вы не позволите людям делать то, что им нравится?— Возмутительно! И пахнет анархией! Стоит нам внять этому коварному совету, и прощай, нравственность! Одежду носят по трем причинам: ради тепла, из тщеславия и из ложной скромности. В Гамфазантии достаточно тепло, чтобы обходиться без одежды, а тщеславие — столь очевидный грех, что нет нужды его обсуждать. Теперь разберемся с третьим мотивом, движущим некоторыми варварскими народами... Боги сотворили человеческое тело непорочным и святым с головы до пят. Следовательно, прикрывая любую его часть, человек тем самым наносит богам оскорбление. А посему мы тебя обвиняем в ношении одежды. Если ты не согласен с мнением суда, выскажись в свое оправдание, прежде чем услышишь приговор.— Мне действительно есть, что сказать! Я бы мог объехать стороной вашу страну, но вместо этого решил предупредить вас о смертельной опасности.— И что же это за опасность?— Вам что-нибудь известно о гведулийцах?— Это племя варваров, кочующее вокруг озера Линксама, далеко к востоку от нас. Ну, и при чем тут гведулийцы?— Большая армия гведулийцев на верблюдах пересекает Таменруфт и приближается к Гамфазантии. Они собираются напасть на вас и поработить.— Откуда у тебя такие сведения?Вакар рассказал о магическом действе в тронном зале короля Авоккаса. Судья потеребил куцую бороденку.— Возможно, это правда, а может, и нет. Разница невелика.— Невелика разница между жизнью и смертью?— Ты неправильно понял. Противостоять агрессии силой неэтично, ведь в схватке мы можем нечаянно убить кого-нибудь из гведулийцев. Когда они придут, мы объясним, что здесь нечем поживиться — у нас нет ни золота, ни драгоценностей, ни красивой одежды. Если они проголодаются, мы их накормим, а затем вежливо попросим покинуть Гамфазантию. Оценив широту нашей души, они, несомненно, так и поступят.— Да неужели? Господин судья, эти разбойники сначала убивают, а уже потом рассуждают об этике. Если вы не...— Боги о нас позаботятся. Однажды кочевники из восточных пустынь хотели нас завоевать. Так и не добравшись до наших земель, они попали в песчаную бурю, и большинство погибло. В другой раз нас хотели захватить горгоны. Их армия переправилась через реку Кокутос, но эпидемия чумы стала косить их ряды, и на Горгады вернулись лишь единицы... Однако пора прекращать эту занятную дискуссию, ведь мы здесь собрались по другому поводу. Итак, чужеземцы, я признаю вас виновными и приговариваю обоих к состязанию на арене с обезьяночеловеком по имени Нжи. Приговор будет приведен в исполнение сегодня в полдень. Да случится то, чему суждено случиться. Увести приговоренных.— Ха! — вскричал Вакар. — Ты тут доказывал с пеной у рта, что не способен лишить человека жизни, а теперь бросаешь меня в яму к чудовищу! Да ведь это самое настоящее убийство!Безоружные стражники вытащили голосящего Вакара из зала суда и водворили в камеру. Глава 15АРЕНА ТОКАЛЕТА — Клянусь семью преисподними! — прорычал Вакар, когда вновь громыхнул большой засов. — Похоже, на этот раз нам точно крышка.— Не говори так, иначе я умру от отчаяния еще до того, как меня растерзает эта обезьяна. Бывали мы в передрягах и пострашнее, но ты всегда спасался и выручал меня.— Просто нам везло, а когда слишком долго везет, жди беды. — Вакар пнул стену и ушиб пальцы на ноге: — Будь это цивилизованная страна, на двери висел бы бронзовый замок, и ты украл бы ключ. Не могу придумать, как справиться с этим дурацким засовом!Они погрузились в унылое ожидание, но вскоре их от этого занятия оторвал скрип засова. Вошел молодой гамфазант.— Господин Вакар, ты меня помнишь? — произнес он на гесперийском. — Я Абеггу, сын Мишегди. Мы познакомились в Седерадо.— Рад видеть. Не узнал тебя без одежды. Какими судьбами?— Услышал, что поймали двух иноземцами, пошел на суд, а там — вы. Старался попасться на глаза, да видно, тебе было не до меня.— Воистину, друг Абеггу, ты застал нас в плачевном положении. Ну, расскажи, как поживаешь?— Не очень хорошо.— А что так?— Странствия изменили мое мировоззрение. Вернувшись домой, я безрассудно рассказывал кому ни попадя, что в других странах живется лучше, чем у нас. Для гамфазантов такие разговоры — страшная ересь, и теперь я отверженный. Несколько месяцев я ни с кем не разговаривал, и если бы родные меня не кормили, наверное, умер бы с голоду. Сейчас люди относятся ко мне получше, но по-прежнему считают, что я растлен чужеземными идеями. А ты здесь как оказался?Вакар поведал о своих путешествиях, начиная с того дня, когда покинул Седерадо, а потом спросил:— Что случилось в Седерадо, когда нашли тело Тьегоса?— Я и сам ничего не знаю... Я ведь спрятался, а потом сбежал, как только зажила рана.Из камеры напротив донеслось громкое урчание.— Это чудовище похоже на слугу Квазигана — колдуна, который пытался убить нас у Порфии...— Ты не ошибся, это Нжи. Несколько дней назад Квазиган со своим обезьяночеловеком приехал в Гамфазантию на колеснице. В отличие от тебя, он был задержан не сразу, потому что гнал лошадей во весь опор. Селяне боялись колесницы, большинство впервые видело подобный экипаж. Когда Квазиган и Нжи въехали в Токалет, им преградили дорогу волокушей, а потом их схватили. Обезьяночеловек убил дубиной троих, прежде чем на него набросили сеть. Пленников собирались швырнуть на арену ко льву, которого держат как раз для таких случаев, но на следующий день в стене темницы обнаружили огромную дыру. Колдун исчез, несомненно с помощью магии. Видишь, вот здесь новые кирпичи... Когда обезьяночеловека вытолкнули на арену, он сорвал с петель дверь и переломил льву хребет. Гамфазанты решили, что Нжи скорее зверь, нежели человек, а значит, можно держать его в роли палача вместо льва.— Почему вы убиваете таким необычным способом? — спросил Вакар. — Не слишком ли кровожадная забава для мирного народа — смотреть, как львы пожирают людей?— Это не забава, а назидание. Наши законы запрещают людям убивать себе подобных. Единственный выход — предоставить это зверям.— Какая чушь! — возмутился Вакар. — Бросая человека в яму со львом, вы берете на совесть его смерть, точно так же, как если бы зарубили его собственной рукой.— Верно. Мы, гамфазанты, будучи народом высокоморальным, признаем это. Но что поделаешь, ведь наши нравственные устои необходимо сохранить любой ценой. По крайней мере так считает большинство моих сограждан.— А где другой слуга Квазигана — тот, с ушами?— Я навестил Квазигана в тюрьме... Насколько я понял, колдун пытался убить тебя, а заодно и королеву.— Да, он оживил змеиный трон, играя на своей проклятой дудке. Но продолжай.— Поначалу я этого не знал и относился к нему, как к старому приятелю. Нечасто удается побеседовать с чужеземцем, а после странствий мне скучно с гамфазантами. Квазиган сказал, что преследовал тебя с помощью своего слуги-коранийца, а вот зачем — не ответил. Уши коранийцев улавливают не только обычные звуки, но даже мысли человека за несколько миль. Йок наступал тебе на пятки и всегда знал, куда ты направляешься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28