Кто выразил искреннюю заботу? Кто заметил ее депрессию и понял, что ей нужна помощь? Кто попытался понять? Господи, почему я нашла ее так поздно?! — Слезы хлынули из глаз Кристи. — Она умерла. И я никогда не узнаю ее. А вы сидите тут и спорите, кто что сделал… и ни слова жалости, сочувствия…
Кристи стала пятиться. Вон из этой комнаты, от этих людей! Сквозь пелену слез она видела Стефани, прижимающую руку к покрасневшей щеке, но и сейчас не жалела о своем поступке. Одной пощечины слишком мало за миллион ядовитых укусов, которыми она мучила ее сестру.
— Кристи… — глубокий, ласковый голос Армана достиг ее сознания.
Ее сердце было готово ринуться навстречу этому голосу, но она покачала головой.
— Ты не сказал мне. Ты меня использовал.
В этот момент поднялась Иветт.
— Что ж, вот он и настал — момент истины, — со вздохом произнесла она, как будто этим можно было все оправдать.
— Поищите эту истину в своих душах, если она у вас есть! — захлебываясь слезами, закричала Кристи. — Свою истину я нашла… и она разрывает мне сердце!
Резко развернувшись, она выбежала из комнаты и помчалась по лабиринту коридоров, не очень-то представляя, где находится ее комната… комната Колетт. Ее вел инстинкт. Добежав до середины лестницы, она была вынуждена остановиться и крепко вцепиться в перила, чтобы унять дрожь в ногах.
Наконец она оказалась в своей комнате и закрыла за собой дверь. Окружавшая ее роскошь теперь вызывала лишь недоумение и раздражение. Разве согревала она ее сестру в долгие часы одиночества и боли? Взгляд Кристи остановился на зеркале. Может, в его глубине, глядя на свое отражение, Колетт видела сестру и звала ее?
Образ был настолько живым, что Кристи вдруг показалось, что, подойди она к зеркалу, увидит там сестру. Она подошла… Слезы высохли, печаль уступила место другим чувствам — любви, преданности, желанию сделать все, чего ее сестра ждала бы от нее. Вглядываясь в свое отражение, Кристи дала клятву и почувствовала, как к ней возвращаются силы.
«Я обелю твое имя.
Я потребую уважения к нам обеим.
Стефани не сможет разлучить меня с детьми. Я буду сражаться насмерть за то, что считаю хорошим и нужным для них.
Я буду бороться с Иветт, если потребуется.
И… Шармэн никогда не заполучит Армана. Подружка Стефани никогда не одержит верх над тобой, Колетт.
Что касается Армана…»
Решительность Кристи уступила место неуверенности.
В водоворот ее мыслей и чувств ворвался настойчивый стук в дверь. Только не сейчас! Кристи не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Тем более она не собиралась просить прощения за свое поведение. Пусть думают и говорят, что хотят. И не смеют заступать за черту, иначе снова получат отпор.
Дверь открылась. В комнату вошел Арман.
— Я не приглашала тебя, — гневно произнесла Кристи.
— Я не был уверен, что ты нашла дорогу в свою комнату, — спокойно ответил он, оглядывая ее напряженную фигуру.
— Как видишь, нашла.
Он кивнул, но не уходил — наоборот, закрыл дверь и сделал шаг к Кристи.
— Мне позвонили по поводу машины перед тем, как мы спустились к обеду. Я хотел сказать тебе об этом, но Стефани настолько вывела меня из себя, что я объявил обо всем публично до того, как смог предупредить тебя. Прости.
— Ты использовал меня. — Кристи была непримирима.
— Я не ожидал, что нападение будет столь открытым и стремительным.
— Тебе следует запомнить, что, как только ты снова решишь сделать из меня мишень, эта мишень выстрелит в ответ.
— В этом не сомневается никто — ни я, ни все присутствовавшие за обедом, — мягко пошутил Арман. — Ты обладаешь огромной убойной силой. Краска негодования залила лицо Кристи.
— Вы заслужили это. Вы все!
— Нет, не все, — поправил Арман мягко. — Люсьен всегда был добр к Колетт, хотя он мало бывал в Креси в последний год ее жизни здесь. В то время он ухаживал за Николь. Николь же едва знала Колетт. Они поженились всего пятнадцать месяцев назад.
— Жаль, что я была к ним несправедлива. — Кристи закрыла глаза и покачала головой, раскаиваясь в своей ошибке.
— Не волнуйся, и Николь, и Люсьен все поняли верно. Уверен, они на твоей стороне. — Низкий, успокаивающий голос прозвучал совсем рядом.
— Я в жизни не ударила пи одно живое существо, пока не встретила тебя и твою сестру, — с мукой в голосе произнесла Кристи. — Что вы со мной сделали?
— Мы оба больно ранили тебя, Кристи. Ты тем более ранима, что все твои чувства как бы удвоены — ты чувствуешь и действуешь за себя и за Колетт. Ты сделала то, что должна была сделать, защищая себя и ее.
Кристи поразилась проницательности Армана, тому, как глубоко он чувствует и понимает ее.
Неожиданно он оказался у нее за спиной и начал поглаживать ей обнаженные руки, немедленно покрывшиеся мурашками, хотя от его прикосновения все тело Кристи окатила жаркая волна. Она судорожно сжала в руках серебристую вечернюю сумочку.
— Ты любил ее, Арман? — Она с трудом выдавила из себя эти слова, но ей очень важно было знать правду.
Он ответил не сразу, и это были очень мучительные секунды для Кристи.
— Да. Я любил ее. Но недостаточно. Только теперь я это понял. — В его голосе слышались боль и сожаление.
Кристи промолчала. Арман убрал руки с ее плеч и заходил по комнате, мучимый воспоминаниями. Кристи осталась стоять на месте, наблюдая за ним в зеркало и интуитивно чувствуя, что сейчас он в прошлом, в той жизни, которую он делил с ее сестрой.
— Она была очень красива… В ней был какой-то неуловимый надлом… как у испуганного ребенка. — Он остановился у кровати, провел рукой по одной из шелковых подушек. — Именно это привлекло меня к ней, — пробормотал он. — Ее хотелось обнимать, защищать, баловать, бросить весь мир к ее ногам… — Арман исторг глубокий вздох, покачал голо вой и отошел от кровати. — Я создал в своем воображении какую-то романтическую идиллию, а на деле все оказалось не так. Моя ошибка состояла в том, что я пытался увидеть в Колетт то, чего в ней не было. Я буквально навязывал ей то, что Колетт было чуждо.
Кристи понимала, что сейчас Арман открывает перед ней душу. Он был предельно искренен, она не сомневалась в этом.
— В последний год… после рождения Элоизы… она стала спать отдельно. Я так и не смог преодолеть возведенную ею стену.
Неожиданно он пересек комнату и распахнул дверь, ведущую в его апартаменты. Когда он повернулся к Кристи, лицо его было искажено болью.
— Я говорил тебе, что моя дверь была всегда открыта для нее. Поверь, не я запирал ее на ключ.
И не Колетт, с грустью подумала Кристи. Злобность и интриги Стефани возвели барьеры, которые ни Арман, ни ее сестра не смогли преодолеть.
— Она не хотела меня. Она избегала моей близости, моих прикосновений. Даже детей она намеренно ставила между нами, чтобы защититься от меня. В ее глазах… был упрек, как будто я запер ее в клетке, где она задыхалась. Но, клянусь Богом, я не хотел ничего подобного! — Его голос прерывался от боли. — Говоря это, Арман подходил к Кристи все ближе. — Каждый раз, когда она так смотрела на меня, мне хотелось снести все барьеры. — Он выхватил из рук Кристи вечернюю сумочку и отбросил ее в сторону. — Мне хотелось сжать ее в объятиях и подавить всяческое сопротивление.
С этими словами он прижал к себе Кристи, и ее сердце пойманной птицей забилось у его груди. Одной рукой он крепко обнимал ее за спину, а другую запустил в ее волосы.
— Я хотел изгнать все страхи и сомнения из ее сердца, хотел, чтобы она снова поверила мне. Но каждый раз… — его взгляд впился в лицо Кристи, — меня останавливала эта аура хрупкости вокруг нее, и я отступал и ждал, ждал… — Рука Армана перестала гладить ее волосы и переместилась на щеку, за тем он взял Кристи за подбородок. — Ты говорила о проблемах и потребностях Колетт. Да, все верно. А как быть со мной, Кристи? — с неожиданной яростью спросил он. — Ведь и у меня тоже были потребности.
Кристи не знала, что сказать на это. Близость Армана была слишком ощутимой, слишком волнующей. Каждой клеткой своего тела она чувствовала его еле сдерживаемую страсть, силу, боль.
— И тут появилась ты, — продолжал Арман. Его голос стал хриплым и невероятно чувственным. Пальцы нежно и трепетно гладили ее губы. — Колетт и не Колетт. Совсем другая женщина с внешностью Колетт. В тебе есть все, что так тщетно я пытался найти в ней. И сейчас я могу думать только о том, как долго я ждал тебя, хотел тебя… Я не в силах больше ждать, Кристи!
Его рука снова зарылась в ее волосы, пальцы гладили, ласкали, пленяли, безвозвратно привязывая ее к Арману. Губы прижались к губам в страстном поцелуе, требуя немедленного ответа.
Умом Кристи понимала, что источник этой страсти — злость, боль, разочарование, а губы и сердце уже отвечали ему. Ну почему мужчиной, к которому ее так тянет, должен был оказаться именно он, муж ее сестры Колетт? Кто она для него? Ожившая Колетт или…
Волна мучительного наслаждения от его неистового поцелуя прокатилась по телу Кристи, смывая все сомнения и вопросы. Ей уже было недостаточно поцелуя, желание стремительно росло. Тесно прижатая к его литому телу, она чувствовала, как сильно возбужден Арман. Мягкая, податливая женская плоть и агрессивная мужественность…
Кристи упивалась своей властью над мужским телом. Она теснее прижалась к его бедрам, чтобы еще явственнее ощутить силу его желания, которое зажгла она. Кристи провокационно задвигалась в его объятиях, чувствуя себя соблазнительницей.
Нет сомнения, она возбудила его. Но и он зажег в ней огонь желания. Оторвавшись от ее губ, Арман стал прокладывать дорожку поцелуев по горлу вниз, прижался к впадинке, где билась жилка… Кристи хотелось делать то же самое для него. И не только. Ей хотелось пленить его сердце, заставить его биться только для нее.
Арман прихватил зубами одну бретельку ее платья и стащил с плеча. Его горячие губы легкими прикосновениями очертили выпуклости обнажившейся груди. Кристи вцепилась в его галстук-бабочку, лихорадочно развязывая его, а затем принялась за пуговицы рубашки. Она тоже должна увидеть его тело, иначе это несправедливо.
Арман поднял голову. В его глазах бушевало пламя. Кристи не знала, что увидел он в ее глазах, но не отвела взгляда. Вместе они будут только на равных, на компромисс она не пойдет, пусть это даже убьет ее.
Словно прочитав ее мысли, Арман тут же продемонстрировал, кто хозяин положения. Он подхватил Кристи на руки.
— Не здесь… не здесь… — бормотал он, неся ее в свою комнату, где призрак Колетт не будет витать над ними.
В глубине своего затуманенного сознания Кристи поняла, что он делает, и была очень благодарна ему за это. То, чему суждено было сейчас произойти, не должно быть омрачено тенями прошлого.
В комнате Армана было темно, и эта темнота внезапно наполнилась пульсирующим жаром их изнемогающих от желания тел. И каждый его следующий шаг по направлению к кровати наполнял Кристи ликованием от неотвратимости того, что сейчас должно произойти.
Арман опустил свою ношу на кровать, и Кристи спиной ощутила прохладную шелковистость покрывала. Его руки легли на ее грудь, слегка сжали ее, затем скользнули на талию и бедра, поглаживая и лаская. Кристи, как никогда в жизни, ощущала себя женщиной.
Стремительным движением Арман поднял подол ее юбки и с голодным нетерпением стащил разом все, что было под ней, включая туфли. Ощущение собственной, пусть и неполной наготы наполнило тело Кристи ликующим нетерпением, которое усилилось стократ, когда он сорвал с себя одежду, подошел к кровати, склонился над ней и, приподняв обнаженные бедра Кристи, заставил обвить ногами его талию. Кристи откликнулась на этот призыв, поддаваясь мужскому желанию, чтобы принять, вобрать его в себя и слиться воедино.
Дыхание Армана было хриплым и учащенным, а Кристи — поверхностным, едва уловимым. Она протянула руки и стала гладить его тело, чуть царапнула соски и тут же почувствовала, как они затвердели. Арман застонал, и Кристи подумала, что ее уши не слыхали музыки волшебней. Стон перерос в какое-то животное рычание, когда Арман одним резким движением вошел в нее, а ее податливая плоть жадно приняла его и конвульсивно сжалась вокруг, чтобы не выпустить добычу. Кристи ощутила доселе неведомое ей чувство наполненности, слияния, обладания. Она смогла выдохнуть одно-единственное слово: «Да…» — и стремительный водоворот наслаждения утянул ее в пучину.
Глава ДВЕНАДЦАТАЯ
Кристи разбудила непривычная тяжесть чьей-то руки, лежащей поперек ее тела. Осознание того, где она и кто лежит рядом, заставило ее глаза распахнуться в испуге. В комнате было по-прежнему темно, но это больше не была возбуждающая и интригующая темнота. Эта темнота была пугающей и дискомфортной.
Как долго она спала? Сколько времени прошло с того момента, как Арман на руках внес ее в свою комнату? Сколько времени до утра и что ей принесет это утро? А самое главное — хорошее или плохое произошло на этой кровати? Каковы будут последствия?
Мысли Кристи метались в поисках решения, как поступить. Искушение остаться рядом с Арманом в постели было очень велико. Она хотела, чтобы это ощущение близости длилось вечно, чтобы произошедшее имело продолжение. Но на каких условиях? А вдруг Арман всего лишь воспользовался ею, чтобы изгнать демонов прошлого?
Кристи почувствовала, что в темноте комнаты они больше не одни — расплывчатым пятном появился призрак Колетт. А Кристи так хотелось думать, что только она могла вызвать такое неистовое желание у этого мужчины. Но теперь она не была в этом уверена, и чем больше размышляла, тем меньше уверенности у нее оставалось.
Они оба были немного не в себе прошлым вечером. Подтвердившаяся гибель Колетт в душах обоих образовала болезненную пустоту, которую им надо было заполнить. Может, все дело именно в этом, а все остальное она придумала?
Так или иначе, утром они окажутся лицом к лицу. Может, ей стоит здесь дождаться утра, чтобы сразу все понять, или?..
Или каждому из них стоит побыть одному, чтобы разобраться в своих чувствах, проанализировать то, что произошло между ними?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17