На следующий после выборов день вместе с закончившим свою «миссию» Муравьёвым оба делегата отбыли в столицу.
Ехали не одни, а в сопровождении двух десятков специально отобранных бандитов, которым предстояло доставить на Тамбовщину заготовленное для антоновцев оружие. В Москве «вдруг» выяснилось, что оружие находится в Туле, и бандитов разделили на мелкие группы.
Но дальше тюрьмы ВЧК на Лубянской площади ни один из них не уехал.
А Ишина и Эктова с почётом доставили на «конспиративную квартиру», где «неожиданно» оказалось, что на съезд они опоздали, зато будут участвовать в заседании «центрального повстанческого штаба».
И «заседание» началось.
Один за другим выступали перед делегатами антоновцев члены «штаба» — сотрудники ВЧК. Речь шла о неотложной и самой разносторонней помощи «армии» Антонова. В ответ и оба делегата рассказали о количестве своих войск, об их дислокации, вооружении, материальном обеспечении и даже о моральном состоянии бандитского сброда.
А после того как было принято торжественное решение «штаба» о посылке подкреплений из Москвы и снабжении мятежников оружием, инсценировка окончилась. Обоих делегатов арестовали и теперь уже без всякой торжественности отправили в тюрьму.
Советский суд приговорил И.Е.Ишина, Д.Ф.Фёдорова и Н.Я.Герасева к расстрелу, а Павлу Эктову сохранил жизнь. Выходец из тамбовских крестьян, за личную храбрость произведённый во время недавней войны из рядовых в офицеры, он попал в антоновскую «армию» по мобилизации, под страхом беспощадной расправы с ним самим и его семьёй. Да и находясь в этой «армии», Эктов ни одним действием не запятнал себя, а после ареста помог следствию и суду в разоблачении преступлений антоновских главарей. Вынося приговор, суд не только учёл чистосердечные признания этого человека, но и то, что он не был идейным врагом Советской власти.
На судьбу Эктова повлияли и другие соображения. С антоновщиной ещё не было покончено, и он мог на деле искупить свою вину…
Не ушли от справедливого возмездия и те антоновские бандиты, которых «член ЦК» Муравьёв, в бытность свою в их логове, успел разослать по разным адресам, главным образом для получения оружия. Ни один из них не вернулся на Тамбовщину.
И хотя Е.Ф.Муравьёву так и не удалось вытащить в Москву главаря всех этих отщепенцев — Антонова, полуторамесячная его «командировка» получила высокую оценку Феликса Эдмундовича Дзержинского.
Заслушав доклад, он поблагодарил Муравьёва.
В ту далёкую пору мне лично не доводилось встречаться с Евдокимом Фёдоровичем. Познакомились мы уже после Великой Отечественной войны, в Минске, куда заведующий кафедрой Московского государственного университета Е.Ф.Муравьёв неоднократно приезжал в качестве лектора-атеиста.
Конечно, сразу же начались воспоминания об антоновщине, о том, что каждый из нас тогда делал. Не без юмора, будто о совсем недавних событиях рассказывал Евдоким Фёдорович, как однажды вместе с бандитами прятался от нагрянувших красноармейцев под печкой, — «в суматохе и свои могли бы прихлопнуть». Как в другой раз его, «члена левоэсеровского ЦК», чуть было не расстреляли тоже «свои», но теперь уже антоновцы из самообороны.
— А скажите, — спросил я, — не подозревал ли вас Иван Ишин в связях с чекистами?
Муравьёв пожал плечами:
— Он как будто верил мне, но все время держался настороже. Впрочем, позднее от товарищей я слышал, что на допросе Ишин говорил о сомнениях, которые у него возникали. Даже пытался проверить, действительно ли я являюсь членом центрального комитета левых эсеров. Но как это проверить? Улик-то не было никаких, а на одних подозрениях далеко не уедешь.
Весело рассмеявшись, Евдоким Фёдорович добавил:
— Самому пришлось поехать. Делегатом антоновцев, вместе со мной. И не куда-нибудь, а прямым путём во Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию. Что ж, туда ему и дорога. Признаться, я до сих пор сожалею, что не смог организовать такую же поездку их «главковерху».
Ликвидация чекистами Ишина, Фёдорова и Герасева была сильным ударом по антоновщине.
Сильным, но не смертельным. Кулацко-эсеровский мятеж все ещё продолжался, нанося огромный вред молодой Советской республике.
Смертельный удар по антоновщине и эсеровскому «Союзу трудового крестьянства» нанёс состоявшийся в те дни X съезд РКП(б), провозгласивший новую экономическую политику Советской власти. Замена продразвёрстки постоянным продовольственным налогом выбила почву из-под ног эсеров, лишила их главного козыря в «идейной» борьбе с большевиками.
А физический разгром бандитов довершила Красная Армия.
К лету 1921 года главные очаги контрреволюционного мятежа были охвачены железным кольцом красноармейских частей армии М.Н.Тухачевского и прославленной в боях с белогвардейцами бригады Г.И.Котовского. В это время в тамбовских лесах расположилась крупная банда, состоявшая из двух кавалерийских полков, которой командовал Иван Матюхин. Получив приказание во что бы то ни стало ликвидировать её, Котовский, с согласия ВЧК, решил воспользоваться услугами доставленного из Москвы бывшего помощника начальника штаба антоновских войск Павла Эктова.
Прежде всего надо было выманить бандитов из леса. Котовский, переодев часть бойцов своей бригады в крестьянскую одежду, вместе с ними и Эктовым отправился в одно из сел, неподалёку от которого скрывалась кулацкая шайка численностью, по-видимому, не менее четырехсот сабель.
Появление конников в селе не вызвало ни малейших подозрений у начальника местной антоновской милиции Михаила Матюхина. С Павлом Эктовым он был давно знаком и обрадовался, услыхав, что на помощь «повстанцам» прибыл целый отряд казаков из «Кубанско-Донской повстанческой армии» под командованием прославившегося в боях с красными войскового старшины Фролова. Михаил Матюхин охотно согласился доставить своему брату Ивану письмо «войскового старшины» с предложением соединиться для совместной борьбы против Советской власти. На этом новоявленные «соратники» на некоторое время расстались: мнимый Фролов и Эктов ускакали к основным силам своего «казачьего» войска, а начальник милиции с их письмом отправился к главарю скрывавшихся в лесу банд.
Через несколько дней, как и было договорено, Фролов-Котовский и Эктов опять прибыли в это же село. Но не в сопровождении небольшого «казачьего» отряда, как в первый раз, а с обоими полками бригады, как заправские казаки: один полк — с красными лампасами на брюках бойцов, второй — весь в папахах и бараньих шапках.
«Войскового старшину» в селе уже ожидал совет: Иван Матюхин требовал, чтобы Фролов и Эктов явились в указанное им место для переговоров.
— Что ж, поехали, — сказал комбриг. И предупредил бывшего помощника антоновского начштаба: — Попытаетесь предать, не взыщите: расстреляю на месте.
Два дня продолжались взаимные прощупывания, переписка и переговоры с главарём бандитов. Иван Матюхин оттягивал встречу с «войсковым старшиной», то приглашая его к себе в лес, то предлагая объединиться с «казаками» вне села. А Котовскому надо было во что бы то ни стало заманить его и бандитов именно в село, где у котовцев были бы развязаны руки. В осуществлении этого замысла немало помогло присутствие Павла Эктова, которого антоновцы все ещё принимали за своего.
Наконец Иван Матюхин согласился приехать.
Встретили его, как говорится, по-царски, в большом доме сельского кулака, за обильно уставленным закусками и бутылями с самогоном столом. Заседание открыл «войсковой старшина», после приветственной речи зачитавший написанную заранее резолюцию никогда не проводившегося «Всероссийского совещания повстанческих отрядов и организаций». Разумеется, комбрига больше всего интересовало, где находится в настоящее время Антонов. Но бандиты и их главарь Матюхин сделали вид, будто не знают этого. Зато сам главарь не преминул похвастаться, что «движение» против Советской власти теперь возглавляет лично он и сегодня же начнёт наступление на красных.
Пир пошёл на весь мир, самогонка лилась рекою! И никто из бандитов и их вожаков не знал, что в эти минуты село плотно окружили готовые к бою котовцы…
— Ну, довольно ломать комедию! — в разгар пира поднялся из-за стола комбриг с наганом в руке. — Расстрелять эту сволочь!
Трижды стрелял он в Матюхина, и все три раза — осечки. Только это и спасло главарю бандитов жизнь. В завязавшейся перестрелке один из матюхинцев успел ранить Котовского в правое плечо, но, несмотря на ранение, комбриг продолжал командовать боем. Вскоре все было кончено. Много бандитов полегло тогда под клинками и пулями котовцев.
И только Иван Матюхин исчез, будто провалился сквозь землю…
Где искать его? Как найти в окружающих село густых лесах? Павел Эктов уже ничем не мог помочь, до конца разоблачив себя в глазах бандитов. За участие в операции он был помилован и получил разрешение вернуться к семье.
А за поиски ускользнувшего главаря принялись чекисты.
Одному из них, Василию Георгиевичу Белугину, не без труда удалось пробраться в возродившуюся шайку и со временем стать в ней «своим» человеком. Чекист настолько вошёл в доверие к Матюхину, что тот, по совету Белугина, приказал расстрелять самых отъявленных головорезов, «дискредитировавших благородные идеи социалистов-революционеров». К наступлению холодов, опять-таки по подсказке чекиста, многие бандиты разъехались по разным городам, чтобы переждать суровую зиму, и, конечно же, все до единого были арестованы там.
А потом наступил конец и главарю.
Произошло это в нижне-спасском лесу, в двадцати километрах от Тамбова, куда Матюхин вызвал В.Г.Белугина, чтобы получить у него документы, необходимые для временного выезда из леса.
— Ну, привёз? — только и успел спросить Матюхин.
— Не нужны они тебе, — ответил Белугин, — хватит, наездился!
И от метких выстрелов чекистского маузера рухнул на землю сначала бандитский главарь, а за ним и его телохранитель…
С бандой этого потерявшего человеческий облик головореза было покончено навсегда. Но в лесах Тамбовщины все ещё оставались сотни и даже тысячи «повстанцев», одураченных антисоветской кулацко-эсеровской пропагандой и свирепым террором подобных Матюхину бандитов. Как спасти их, как вернуть на честный, правильный путь?
Помогла этим людям Советская власть.
Правительственный декрет об амнистии, гарантировавший неприкосновенность и свободу всем, кто с оружием в руках добровольно явится на сборные пункты, привёл к окончательному разброду в рядах мятежников. Начали сдаваться не только одиночки, группы, а и целые подразделения антоновцев. В числе первых сложил оружие Архангельский полк, за ним «гвардия» Антонова — «особый полк», которым командовал бывший унтер-офицер царской армии, георгиевский кавалер, при Керенском дослужившийся до чина прапорщика, Яков Санфиров.
Выходец из крестьян, Санфиров, как и Эктов, не был идейным противником Советской власти, хотя и горячим сторонником её тоже не являлся. Поддавшись влиянию эсеровских агитаторов и не сумев разобраться в сложной обстановке тех дней, бывший прапорщик оказался в конце концов на стороне мятежников. Однако вскоре он воочию убедился в том, что вся «идейность» антоновщины представляет собой лишь прикрытые трескучими фразами авантюризм и грабежи разорённого войной народа. Честный по натуре человек, Санфиров осознал свою ошибку. Начались поиски выхода из этого контрреволюционного болота.
Декрет указал самый верный путь.
Узнав об амнистии, Санфиров решил действовать без промедления. Пользуясь авторитетом среди подчинённых, он вопреки распоряжениям оперативного штаба вывел полк из района боевых действий, приказал сложить оружие и вызвал представителей командования Красной Армии для приёма сдающихся в плен.
Так без единого выстрела прекратила существование и антоновская «гвардия».
Сам Яков Санфиров на этом не остановился. Решив до конца искупить вину перед Родиной, он обратился к командованию Красной Армии с просьбой разрешить ему участвовать в борьбе с антоновщиной вплоть до полной ликвидации остатков мятежа.
Санфирову поверили, возвратили оружие и с отрядом красных конников отправили в Лебедянский уезд, где в это время орудовала банда Уткина. Отряд Санфирова в первой же стычке наголову разгромил бандитов, но в сумятице атаки Уткину удалось ускользнуть. Однако уйти далеко бандит не смог: Санфиров настиг его и застрелил.
Через несколько дней отряд разделался ещё с одной бандой, не пожелавшей сложить оружия.
За сравнительно небольшое время частям Красной Армии сдалось в общей сложности более двенадцати тысяч антоновцев. Остальные, в большинстве своём кулаки, уголовники и закоренелые бандиты, продолжали метаться в лесах, где их по частям добивали красноармейцы.
Был в числе этих закоренелых и командир «волчьего» карательного отряда Пётр Сторожев, у которого за все им содеянное не оставалось ни малейшей надежды на помилование. Продолжали где-то скрываться и бандитский главарь Александр Антонов со своим братом Дмитрием, которых тоже давно ждала справедливая кара. Надо было найти и их. Тогда ликвидация остатков мятежа не составила бы особого труда.
Но где они? Как их найти?
Эту трудную задачу оперативно и быстро должны были решить чекисты. Кто мог оказать им в этом помощь?
Вот когда Санфиров вспомнил, что незадолго до сдачи в плен он присутствовал при разговоре Антонова со Сторожевым.
Бандитский главарь тогда поклялся:
— Живым меня не возьмут, до последнего вздоха буду отстреливаться! И сумеют ли ещё найти: есть наши люди, укроют… Пересижу трудное время, а там посмотрим, чей ещё будет верх!
И, обращаясь к Сторожеву, кричал:
— Ты тоже затаись, слышишь? Следы замети, чтобы сам черт не нашёл. Но и сидеть сложа руки не смей! Жги и разрушай, взрывай мосты, убивай, никого не щади. А придёт наше время, рассчитаемся с красными сполна!
Значит, ушли, затаились. А где?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40