Гамильтон Бергер в отчаянии взглянул на часы.
Служитель разыскал Карлотту Тейлман, и она вернулась на свидетельское место.
- Вы по-прежнему находитесь под присягой, - предупредил ее судья Сеймур. - Мистер Мейсон, можете задавать вопросы.
- Миссис Тейлман, - обратился к ней Мейсон, - вы помните вечер четвертого числа в Лас-Вегасе, когда мы беседовали в отеле? Нас прервала полиция. После этого, насколько мне известно, вы отправились на такси в казино.
- Совершенно верно. Я села в такси, которое ожидало там.
- Вы помните, как расплатились с шофером? Какие деньги вы ему дали?
- Ну да. Я дала ему пятьдесят центов на чай и...
- Я хочу выяснить, - прервал ее Мейсон, - как именно вы расплатились - точно по счетчику или более крупной банкнотой?
- Я дала пять долларов. Я помню, у меня было... Нет, подождите минутку. У меня были пятидолларовые бумажки, когда я вошла в казино. Я играла на двадцатипятицентовых машинах и разменяла две бумажки по пять долларов. Я получила от таксиста сдачу - три бумажки по пять долларов и серебро.
- В таком случае, - заключил Мейсон, - вы должны были дать ему двадцатидолларовую купюру.
- Совершенно верно. Я вспомнила: я дала ему именно двадцать долларов.
- Это были единственные двадцать долларов в вашем кошельке?
- Нет, их было несколько, десять-двенадцать бумажек. Я дала ему одну из них.
- Спасибо. - Мейсон повернулся к судье. - Ваша Честь, у меня все.
Гамильтон Бергер и его помощник зашептались.
- У вас есть вопросы к свидетелю, господин прокурор? - спросил судья Сеймур.
Явно выведенный из себя Гамильтон Бергер поднялся со своего места:
- Где вы взяли двадцатидолларовую купюру, которую дали водителю такси, миссис Тейлман?
- Разумеется, у себя в кошельке.
- А до того, как положили в кошелек?
- В банке, в Лос-Анджелесе.
- Вот именно, - сказал Бергер, - вы никоим образом не могли получить эти деньги от своего бывшего мужа, не так ли?
Мейсон вскочил раньше, чем прозвучал ответ.
- Минуточку, Ваша Честь! Вопрос наводящий, он подсказывает свидетельнице ответ. Если обвинение намерено строить свое выступление на косвенных уликах, обстоятельства должны говорить сами за себя.
- Но это же наш свидетель, - возразил Гамильтон Бергер.
- Не имеет значения, - объявил судья Сеймур. - Вы можете обратить внимание свидетеля на какой-то факт или обстоятельство, но не можете подсказывать ему ответ, тем более отвечать за него. Возражение защиты поддерживается.
Гамильтон Бергер даже не пытался скрыть гнев.
- Когда вы видели своего бывшего мужа в последний раз?
- Два года назад.
- Когда вы в последний раз, до вашей поездки к Лас-Вегас, видели его секретаршу?
- Тогда же.
- Пусть факты говорят сами за себя, - сердито заявил Бергер и сел на свое место.
- Извините, миссис Тейлман, - обратился к ней Мейсон. - У меня есть еще вопрос.
- Высокий Суд, - сказал Гамильтон Бергер, - это именно то, о чем я предупреждал. Мистер Мейсон вызвал свидетеля, заверив Суд, что хочет задать только один вопрос. Теперь он тянет время до обеденного перерыва.
- Я думаю, господин прокурор прав, - сказал судья Сеймур. - Этого свидетеля вызвали с целью задать только один вопрос.
- Совершенно верно, Ваша Честь. Но вмешалось обвинение и внесло в дело много нового. Я хочу задать вопрос относительно той информации, которая появилась во время допроса свидетеля окружным прокурором.
- Это право у вас, разумеется, есть, - согласился судья Сеймур. Если ваши вопросы касаются только этой части допроса, вы можете их задать.
Мейсон подошел к свидетельнице:
- Вы говорите, что не видели своего бывшего мужа два года?
- Вношу протест, вопрос уже был задан, и на него ответили, - сказал Гамильтон Бергер. - Если так пойдет, мы просидим здесь целый день.
Судья Сеймур, нахмурившись, взглянул на прокурора и сказал:
- Свидетельнице потребовалось бы гораздо меньше времени, чтобы ответить, чем ушло на внесение протеста. Я полагаю, мистер Мейсон, это предварительный вопрос?
- Да, Ваша Честь.
- Протест обвинения отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.
- Совершенно верно, - ответила свидетельница.
- А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часов до вашей поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имени А.Б.Видал?
- Вношу протест! - крикнул Гамильтон Бергер.
- Протест отклоняется, - ответил судья Сеймур.
Свидетельница секунду поколебалась и сказала:
- Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала по телефону с человеком, который назвался А.Б.Видал.
- Когда состоялась эта беседа?
- Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.
- Чего хотел этот человек?
- Того же, что и другие. Поговорить об акциях.
- Он сказал, что его зовут Видал?
- Совершенно верно, А.Б.Видал.
- Он сообщил, откуда звонит?
- Это был междугородный звонок из Бейкерсфилда.
- Вы узнали голос?
- Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и я уверена, что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меня очень тонкий слух.
- О чем шел разговор?
- Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говорить со мной, я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого числа, и приеду туда вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я заявила, что не собираюсь обсуждать дела с посредниками. Я сказала, что знаю, кто хочет купить акции, и, если он желает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов наличными на возмещение расходов, и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.
- А потом?
- Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.
- Вы получили деньги?
- Да, на следующий день мне домой принесли конверт с пометкой "Расходы на Лас-Вегас". В нем было пять купюр по двадцать долларов.
- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все.
Гамильтон Бергер подошел к свидетельнице.
- Вы положили эти деньги в кошелек?
- Часть из них. Сколько-то я потратила на билет до Лас-Вегаса.
- Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, - упрекнул ее Бергер.
- Вы же не спрашивали, - ответила свидетельница. - Я сказала, что многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основания полагать, что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входила в детали, потому что вы не спрашивали.
Мейсон улыбнулся присяжным.
Гамильтон Бергер и Раскин опять зашептались.
- У нас все, - неожиданно объявил Бергер.
- У нас тоже, - сказал Мейсон.
Судья Сеймур взглянул на часы.
- Ну что ж, господа, у нас всего пятнадцать минут до перерыва. Защита может начинать выступление?
- Мы готовы, - отозвался Мейсон.
- Подождите секунду, - вмешался Гамильтон Бергер и опять зашептался с Раскиным. Затем повернулся к судье: - Хорошо, начинайте. Остальные доказательства мы представим в процессе предъявления контрдоказательств.
- Приступайте, мистер Мейсон, - сказал судья Сеймур.
Мейсон улыбнулся судье и объявил:
- У защиты нет никаких доказательств, Ваша Честь. Предлагаю перейти к прениям.
- Что?! - вскричал Гамильтон Бергер.
- Защита отказывается от выступления, - повторил Мейсон. - Предлагаю перейти к прениям.
- Хорошо, - сказал судья Сеймур, - господин окружной прокурор, можете начинать.
- Но мы не хотим сейчас начинать прения, - ответил Бергер. Он взглянул на часы. - До перерыва осталось всего несколько минут, я бы предложил, чтобы заседание было отложено до двух часов. Возможно, мы захотим начать дело заново.
- И это тот самый окружной прокурор, - усмехнулся Мейсон, - который так стремился не затягивать дело и заботился о деньгах налогоплательщиков! Я готов. Почему бы нам не начать прения?
Судья Сеймур улыбнулся и сказал:
- Учитывая спорость, с которой движется дело, десять минут не повлияют ни на расписание Суда, ни на налоги. Суд объявляет перерыв до двух часов. Обвиняемая остается под стражей, присяжным напоминаю о предписании Суда не обсуждать дело между собой, не позволять обсуждать его в вашем присутствии, не выражать каких-либо мнений. Заседание возобновится в два часа.
Гамильтон Бергер возмущенно взглянул на Мейсона, встал и, протиснувшись сквозь толпу, вышел из зала.
Раскин задержался, с кривой улыбкой взглянул на Мейсона и отправился следом.
- Что случилось? - спросила Дженис Вайнрайт.
- Я играю в азартную игру, - объяснил Мейсон, - ставка - ваша жизнь и свобода, но ничего другого нам не остается. У меня не было времени посоветоваться с вами, да я и не хотел. Если бы мы начали перешептываться, присяжные сразу поняли бы, что мы в чем-то не уверены. Оставался один выход - вести себя так, словно я ничуть не сомневаюсь в вашей невиновности и оставляю все в руках присяжных.
- Я думаю, вы поступили правильно, - согласилась она. - Это значит, что мне не нужно давать показания, да?
- Да, теперь давать показания вам не придется.
- Слава Богу!
- Все будет хорошо, Дженис! - улыбнулся Мейсон.
Полицейский, который подошел, чтобы увести Дженис, ободряюще улыбнулся.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк отошли в уголок, ожидая, пока публика покинет зал заседаний.
- Это была рискованная игра, - сказал Дрейк.
- Без риска не выигрывают, - ответил Мейсон.
- Но отпечатки шин - они по-прежнему обвиняют, - сказал Пол.
Мейсон только улыбнулся в ответ:
- Бомба Гамильтона Бергера обернулась хлопушкой.
- Если ты будешь продолжать в том же духе, его хватит удар, - сказала Делла Стрит.
- Еще ничего и не было. Подождите начала следующего заседания, пообещал Мейсон. - У меня есть план. Если он сработает, Бергер сгрызет себе все ногти.
15
Ровно в два часа дня началось дневное заседание.
- Высокий Суд, - объявил окружной прокурор Гамильтон Бергер. Обвинение хотело бы возобновить слушание дела.
Судья Сеймур отрицательно покачал головой:
- Господин прокурор, у обвинения была возможность, но оно ею не воспользовалось. Вы заявили, что представите оставшиеся доказательства в процессе предъявления контрдоказательств. Защита отказалась от выступления, контраргументов не будет. Представление доказательств закончено. Вы готовы начать прения?
- В таком случае, - заявил Гамильтон Бергер, - мы просим Суд отложить дело до завтрашнего утра, чтобы у нас была возможность подготовиться и прениям.
Судья Сеймур взглянул на Перри Мейсона:
- Защита не возражает?
- Защита хочет продолжить слушание дела, - ответил Мейсон. - Окружной прокурор является представителем народа и получает зарплату от налогоплательщиков. Он был очень обеспокоен, что излишние задержки слишком дорого им обходятся. Мы хотим облегчить их бремя и приступить к делу немедленно.
- Хорошо, - согласился судья Сеймур. - Ходатайство обвинения отклоняется. Начинайте прения, господин окружной прокурор.
- Мы отказываемся от вступительного слова, - объявил Гамильтон Бергер.
- Тогда вы, мистер Мейсон.
Мейсон подошел, встал перед присяжными, улыбнулся им и заговорил:
- Леди и джентльмены, это будут очень короткие прения. Господа присяжные заседатели, Суд предупредил вас, что в деле, основанном на косвенных уликах, которые могут быть объяснены как-то иначе, кроме вины подсудимого, ваш долг оправдать обвиняемого. Вам не следует забывать одно из основополагающих правил нашего судебного законодательства: если вы испытываете "обоснованное сомнение" относительно вины обвиняемых, вы должны их оправдать. Этого требую не я, этого требует от вас закон. Вы сами видите, что произошло в данном деле: оно полностью зависит от косвенных доказательств. Вы знаете версию подсудимой из уст полицейского, который рассказал вам о чемодане, а также о письме. Теперь становится совершенно очевидным, что письмо не пришло по почте, а было составлено самим мистером Тейлманом. Он отправил свою секретаршу за газетами и ножницами и смастерил письма. Почему он это сделал? Да потому, что боролся за контроль над одной из своих компаний. Контрольный пакет акций был у его бывшей жены, Карлотты Тейлман. Тейлман хотел получить эти акции, но другие хотели того же. Карлотта Тейлман по-прежнему любила своего бывшего мужа. Она чувствовала, что привязанность мужа была украдена у нее женщиной, сделавшей привлекательность своей профессией. Что же делает Карлотта Тейлман? Она берет себя в руки. Садится на диету. Сбрасывает сорок или пятьдесят фунтов, возвращает большую часть прежней красоты. Ей хочется, чтобы муж увидел ее, Ее нельзя за это осуждать. Она хотела отомстить женщине, укравшей у нее мужа. Такова человеческая натура, и Карлотте Тейлман можно только посочувствовать. Морли Л.Тейлман хотел получить акции. Он чувствовал, что бывшая жена откажется их продать, если он обратится к ней сам, и предпочел действовать через посредника. И велел этому посреднику назвать фиктивное имя. Какое же фиктивное имя должен был назвать посредник? То, которое мистер Тейлман хотел бы иметь в документах. А какое имя он хотел там иметь? Он хотел приобрести акции на имя своей второй жены. Ее девичье имя - Агнес Бернис Видал. Итак, посредник позвонил бывшей жене мистера Тейлмана. Он назвался А.Б.Видалом и предложил Карлотте расплатиться за ее акции наличными. Почему он хотел заплатить наличными? Да потому, что не хотел, чтобы об этом узнал таинственный соперник. Он хотел, чтобы этот человек оставался в неведении относительно того, кто такой А.Б.Видал. Зная, что изъятие из банка такой большой суммы может вызвать подозрение, Тейлман послал секретаршу за газетами и составил из них послание - явную угрозу шантажиста. Потом он разорвал письмо и выбросил в корзину для бумаг, где секретарша обязательно заметит его. И если возникнет вопрос, зачем из банка была взята такая сумма наличными, человек, следящий за ним, решит, что этими деньгами расплатились с шантажистом. Никому не пришло бы в голову, что А.Б.Видал - это миссис Агнес Тейлман. Однако Морли Тейлман опасался, что его секретарша не станет шарить по мусорным корзинам, поэтому он еще раз отправил ее за газетами, приготовил еще одно послание и сунул в карман. После этого он велел секретарше положить чемодан с деньгами в камеру хранения и послать ключ А.Б.Видалу. У Тейлмана, однако, имелся дубликат ключа от камеры хранения, и, как только секретарша положила чемодан, он достал его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17