Стена над тахтой была завешена ковром.
— Здесь! — сказал Бок и рванул ковер. За ним находилась дверь несгораемого шкафа, вделанного в стену. Ручек и замочных скважин на ней не было, но посредине поблескивали четыре концентрических никелированных кольца с нанесенными на них буквами.
Лица заговорщиков вытянулись: замок с шифром? Такую дверь можно было открыть разве с помощью динамита.
— Но где же Рао? — задыхаясь сказал Бок. — Он у Зобиара или… или не знаю где… Может быть, индус знает способ становиться невидимым? Он только что сидел здесь!
Не было Рао-Сагиба и в лаборатории Зобиара. Зато сам инженер находился у себя. Он склонился над счетчиком Гейгера, удивленный и заинтересованный странным явлением: этот прибор, регистрирующий проявление радиоактивности, сходил с ума. Где-то неподалеку от острова возникло радиоактивное излучение необычайной мощности.
Шумное вторжение заговорщиков заставило его оторваться от занятий. Зобиара, нетерпеливо выпрямившись, сунул руки в карманы белого халата. Яркая электрическая лампа озаряла его профиль, с правильными смуглыми чертами и резкой складкой, прорезавшейся у туго сжатых губ. Центр стола, у которого стоял инженер, занимали сложнейшие весы, вокруг них группировались блистающие латунью и никелем измерительные приборы.
— В чем дело, Бок? — удивленно спросил Зобиара.
Впрочем, одного взгляда на оружие в руках неожиданных посетителей было достаточно, чтобы он сообразил все.
Заговорщики, бросившиеся на него во главе с Боком, недоучли важного момента: Зобиара был человеком большой физической силы и неплохим боксером. В течение нескольких минут он молча рассыпал направо и налево сокрушительные удары. Но эта была только отчаянная борьба одного против трех.
— Чертежи? — прохрипел Бок, стискивая его горло.
Зобиара покачал головой и усмехнулся.
— Смеешься? — и взбешенный Бок, не владея собой, вскинул пистолет с ясным намерением выстрелить в грудь инженера.
Палец его не успел нажать гашетку. Бока опередил выстрел со стороны окна. Пуля попала в руку предателя, и Бок со стоном выронил оружие из раздробленной кисти.
В следующий миг Портер ударил Зобиара сзади под основание черепа. Голова инженера, закидываясь, упала на край стола, и тело, оседая, сползло на пол.
…Так начался провал. Бейтс сбежал, Рао-Сагиба не было, чертежей не было, с минуты на минуту все островитяне поднимутся на ноги…
— За мной! — крикнул Бок, наскоро заматывая руку платком и устремляясь вперед. Через несколько минут он вывел Хаутона и Портера к каким-то скалам, потащил их за собой по низкому подземному лабиринту. Наконец, заговорщики натолкнулись на каменную стену. Бок достал из кармана электрический фонарь.
— Волшебная лампа Аладдина! — сказал он с усмешкой, вручая его Портеру. В горячке бегства Бок забыл, казалось, о ранении и не ощущал боли.
В осветившейся нише беглецы увидели совершенно гладкую, тесанную из вулканического туфа дверь, метра два вышины.
— Если нам не удалось взять чертежи, возьмем сокровища индуса! — бросил Бок. Левой, здоровой рукой он шарил где-то сбоку ниши, отыскивая невидимую для глаза пружину.
— Сезам, откройся!
Массивная плита медленно повернулась на стержне, открывая вход в пещеру.
Заговорщики шагнули вперед и оцепенели. То, что представилось их глазам, превосходило всякую фантазию. Каждый из них почувствовал себя действительно Алладином, сходящим в блистающее алмазами подземелье джиннов. Ожили в памяти Хаутона сказки, читанные в далеком детстве, где на раскрашенных картинках великолепный Али-Баба в вышитом тюрбане, в туфлях с загнутыми носками проникает в пещеру и меряет мешком золото.
Помещение освещалось плафонами, вделанными в потолок. Потоки света падали на груды драгоценностей, сложенные на низких, массивных столах, на великолепное оружие, развешанное по стенам. На первом столе справа высились стопой золотые блюда, стояли чаши орнаментом поразительной тонкости.
На столе слева пантера, вырезанная из нефрита, изумрудными глазами, сторожила запястья, браслеты нагрудные цепи. Груду увенчивало огромное, литого золота, изображение солнца.
Как загипнотизированные продвигались вперед Хаутон и Портер, не в силах оторвать глаз от ценностей накопленных веками. Их внимание привлекли кожаные мешки, прислоненные к стенам. Они развязали один — оттуда хлынули старинные монеты. В углу штабелем в человеческий рост были сложены желтые бруски. Но разве могли они унести такую тяжесть? Золото в изделиях было куда заманчивее. Почти каждый предмет был отделан драгоценными камнями и представлял собор старинную художественную редкость, а это увеличивал стоимость их во много раз.
Первым перевел дух Хаутон.
— Откуда? Откуда все это? Я не представлял себе, что на свете может существовать что-либо подобное…
— Откуда? — ответил Бок. — Это тайна Рао-Сагиба.
В это время раздался спокойный, звучный голос: «Кто звал Рао-Сагиба? Я — здесь!»
* * *
Зобиара ощутил прикосновение ко лбу холодной ткани и открыл глаза.
Воротник сорочки и пояс инженера были расстегнуты. Склонившись над ним, молодой парень, в потрепанных брюках и тельняшке, смачивал инженеру лоб и виски. Приятное лицо незнакомца, обросшее русой курчавой бородкой, освещалось улыбкой серых глаз, голова была перевязана окровавленной тряпкой.
— Кто вы? — прошептал Зобиара.
— Я? Советский моряк, — сказал парень на хорошем английском языке.
— Кто?
— Друг.
— Откуда вы?
— С «Атома». Знаете — потерпевшая крушение шхуна. Но я не из «тех», — Крюков кивнул головой в сторону двери. — Они бросили меня на судне.
— Как вы попали на остров?
— Это я расскажу потом. А сейчас, если хотите разделаться с этими бандитами, попробуйте встать…
— Это вы стреляли в окно?
— Я.
— Вы спасли мне жизнь, знаете ли вы это? Руку! — поднимаясь, сказал Зобиара. — А теперь…
Начатая им фраза была прервана резким металлическим звуком.
Зобиара схватил Крюкова за плечо:
— Слышите! Сигнал тревоги из «Сезама!» Куда они побежали?
— Пересекли лужайку и направились к утесам, на юго-восток отсюда.
— Тогда — скорей!
— Куда?
— К утесам! Там сейчас Рао-Сагиб… Полчаса назад он ушел в хранилище… — взволнованно говорил Зобиара, забывая, что Крюкову неизвестно, кто такой Рао-Сагиб и о каком хранилище идет речь. — Бок, видимо разнюхал вход в «Сезам». Может произойти непоправимое!
Звонок смолк. Зобиара сделал нетерпеливый жест:
— Скорее! На помощь Рао-Сагибу!
* * *
Перед заговорщиками стоял высокий, не по годам прямой старик с гордой осанкой Спадающее свободны ми складками одеяние из светлого шелка и седая борода оттеняли темную бронзу его лица и блеск живых темных глаз В них не отражалось и тени страха.
Старый индус шагнул вперед и просто сказал:
— Кто искал меня?
Бок ответил ему визгливым хохотом. Протиснувшись вперед между Хаутоном и Портером, он закричал:
— К чему нам чертежи Вот они — сокровища И вот он сам, в наших руках — этот кладезь тайн, главный кудесник и скупой рыцарь Острова Больших Молний. Друзья — обратился он к спутникам. Берите шкатулки с самоцветами — вот что нам нужно! Вяжите старика!
Повадки и тон Бока исполненные болезненного возбуждения заставили заговорщиков вздрогнуть: «Уж не помешался ли он?».
Рао-Сагиб останов и Бока движением руки.
— Я давно подозревал тебя, предатель! Тебе не уйти!
С этими словами Рао-Сагиб сделал шаг вперед и сорвал со стены кривую дамасскую саблю.
— Стреляйте в него — истерически взвизгнул Бок. — Живой или мертвый он должен уйти с нами…
— Рао-Сагиб не уйдет с вами, — спокойно продолжал индус — Да и вы сами не покинете острова. Я дал уже сигнал на плато. Наши люди, вероятно, уже окружают утесы.
Тогда Бок с воплем отчаяния и бешенства кинулся к Рао-Сагибу. Заговорщики увидели лишь блеск ножа и слышали сдавленный стон индуса. Правой, замотанной платком рукой, Бок отвел клинок Рао-Сагиба, а левой нанес ему удар.
— За мной — заревел предатель, бросаясь к выходу. — Пусть он остается здесь сторожить свое золото.
Еще в лабиринте до беглецов донеслись голоса, лай собаки, вой сирены с моторного бота.
Затем они услышали три выстрела подряд и голос Рамиреса:
— Гей, Портер! Бросайте все…
Преследователи были где-то совсем близко. «Окружайте утесы» — командовал голос Кфаранги.
Несколько минут строительного, захватывающего дух бега, и заговорщики оказались на берегу.
— Еще немного, и я ушел бы, не дожидаясь вас! — закричал Рамирес, затыкая пистолет за пояс. — Дорог каждый миг.
По плечи в воде добрались Хаутон и Портер до моторного бота Рамирес за шиворот втащил Бока на борт. Правая рука предателя висела, как плеть.
На плато вспыхнул и взлетел к небу голубоватый меч прожектора. Опустившись, луч скользнул по утесам и остановился на боте. Пуля с берега сорвала с Рамиреса фуражку. Моторный бот несся к стоящему на внутреннем рейде «Ломоносову».
… Автомашина, полная вооруженных островитян, быстро достигла юго-восточных утесов. Еще в пути Зобиара разделил людей на три небольших летучих отряда, а сам вместе с Крюковым бросился в «Сезам».
Рао-Сагиб лежал на полу без сознания. Правая сторона его одеяния и край седой бороды были залиты кровью. В руке индус сжимал эфес старинной сабли.
Разрезав блузу, Зобиара увидел рану. Она была невелика по размерам, и не страшна на вид, но, нанесенная в область живота, могла оказаться смертельной.
— Учитель! — печально позвал он, осторожно приподнимая седую голову Рао-Сагиба.

Часть третья
ТАЙНА РАО-САГИБА

ГЛАВА 12
Еще одно загадочное происшествие на море
Наташа Пчелинцева поднялась, пересекла комнату, в которой работали синоптики, и подошла к столику с телефоном. Крутясь, защелкала вертушка автомата: Д… 2… 77… 83…
— Товарищ Белогур?
— Он самый! — отозвался солидный бас.
— Это Пчелинцева говорит. Добрый день, товарищ Белогур!
— Здравствуйте, здравствуйте, Наталья Петровна!
Перед уходом в плавание Крюков дал Наташе номер телефона одного из отделов Министерства морского флота. Время от времени она звонила сюда, чтобы узнать, как проходит рейс «Памира» и где он сейчас находится Раза три Крюков присылал ей радиограммы, отмеченные скуповатой морской нежностью. Пчелинцева заходила за ними сама. Начальник отдела Белогур, встречая ее, уважительно величал хорошенькую посетительницу «Натальей Петровной».
— Нет ли весточки, товарищ Белогур?
Собеседник на другом конце провода крякнул, помолчал, потом сказал:
— Есть…
Наташа радостно вспыхнула:
— Так я забегу?
Белогур ответил как бы нехотя:
— Ну, забегайте…
Чисто женским чутьем Наташа уловила в его словах, в самой интонации что-то необычное, недоговоренное. Румянец сбежал с ее щек.
— Что-нибудь нехорошее, товарищ Белогур?
Белогур замялся:
— Ммм… Да вы лучше заходите сами.
До обеденного перерыва оставалось три минуты. Наташа подхватила сумочку и выбежала на улицу. От института до министерства было всего два квартала.
Белогур, в неизменном синем кителе с золотыми нашивками на рукавах, как всегда привстал навстречу ей, здороваясь, крепко, по-мужски встряхнул руку. Но на этот раз с его уст не слетела обычная шутка: «Ну-с, какую погоду планируете нашей планете на ближайшие дни?»
На этот раз он даже не улыбнулся, сказал серьезно:
— Присаживайтесь, Наталья Петровна.
Наташа, бледнея, опустилась в кресло.
— Что-нибудь нехорошее? Да не мучайте, говорите…
Белогур протянул Наташе листок бумаги.
— Вот. Один любитель-коротковолновик принял и догадался доставить нам.
«Я, советский моряк Крюков, радист с теплохода „Памир“ обманом завлечен на иностранное судно и брошен в океан на гибнущей шхуне, — читала Наташа. — Нахожусь в Тихом океане между 130 градусом и 140 градусом западной долготы и экватором и 10 градусом южной широты. Могу продержаться еще сутки, может быть двое. Учтите, что меня непрерывно…»
Наташа перевернула листок, но на обороте больше ничего не было.
— Что «непрерывно»? А где же окончание?
— Все, — сказал Белогур. — На этом связь прекратилась.
— Что же будет, товарищ Белогур? Ведь он… может погибнуть…
— Ну, не падайте духом, — сказал моряк. Он взял со стола пачку радиограмм и потряс ею в воздухе. — Видите? Все — аварийные! Норвежцам, англичанам, французам на помощь приходим, а уж своего-то в беде подавно не оставим! Сейчас в этом районе находится наше океанографическое судно «Изумруд». Капитану уже дано указание обследовать участок океана, где может находиться Крюков. Кроме того, завтра туда же вылетает экспедиция академика Разина. Она будет базироваться на «Изумруд». По поручению министра я просил академика помочь в поисках. Ведь у них вертолет.
Решение родилось и созрело у Наташи мгновенно:
— О каком Разине вы говорите? О том самом, из атомного института?
— О том самом, знаменитом… Наташа стремительно поднялась.
— Где искать его, товарищ Белогур, скажите? В институте?
— Нет, в институте вы его теперь не застанете. Я часа два назад по телефону с ним говорил, он дома… Постойте, Наталья Петровна, да зачем он вам? Куда вы?
Но Наташа уже летела к выходу.
* * *
Академик Иван Иннокентьевич Разин, «тот самый знаменитый», крупнейший советский специалист по искусственной радиоактивности, действительно, находился дома, в своем кабинете. На письменном столе перед ним была разложена целая коллекция печатных схем: не большие, в страничку школьной тетради, бланки с контурными изображениями отдельных участков земной поверхности. Очертания материков и океанов были испещрены разноцветными стрелками, нанесенными от руки.
Массивной, грузноватой фигурой, наголо обритой головой и, особенно, седыми, пышными, по-казацки свисающими усами, академик Разин напоминал старого запорожца. Лицо у него было с крупными чертами, примечательное, запоминающееся.
Самобытным характером, силой, волей веяло от всего облика этого незаурядного ученого. Несмотря на свои годы (а ему было далеко за 60), он на зависть некоторым ровесникам, сохранял неистощимую бодрость и поразительную работоспособность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16