Полицейский посмотрел на своего товарища, а потом опять на Лозини.— Откуда мне знать? Я ничего не смыслю в тайнах запертой комнаты. Может быть, осталось место, куда вы еще не заглянули?— Мы заглянули во все уголки.— Тогда он вышел во время неразберихи.— Мои ребята утверждают, что не были в замешательстве и не прекращали наблюдать за дверьми.— Тогда, может быть, его вообще тут не было.— Был, потому что сбросил все эти трубы и хлам на наши головы. Кроме того, Джордж из “кастрюли” видел, как он входил сюда.Другой полицейский неуверенно шагнул вперед и сказал:— Может быть, он один из нас.Все посмотрели на него.— Что-что? — спросил Лозини.— Один из способов решения этой задачи в детективных романах, — ответил полицейский. Голос звучал робко, будто он извинялся, что встрял в разговор. — Вот как было на самом деле, — продолжил он. — Парня, которого все ищут, на самом деле не существует. В действительности он — один из ищущих. Этот парень работает на вас, но замешан в этом ограблении. Прошлую ночь провел в парке, а сегодня устроил большую неразбериху здесь, в театре, а затем просто присоединился ко всем и ходил вокруг, помогая искать самого себя.Наступила тишина. Все смотрели на копа, его товарищ называл его Данстеном, и Паркер увидел, как он поеживается, смущенный всеобщим вниманием. Он вроде бы собирался что-то еще сказать, но так и не решился. Наконец заговорил Лозини.— Это либо гениально, — сказал тихо он, — либо самая гнусная ложь, какую я когда-либо слышал. — Он шагнул к авансцене. — Я знаю каждого, кого вызвал сегодня утром, — продолжал старик, — и не вижу здесь никого, кого я не вызывал. Вы, парни, которые были у дверей раньше! Кто-нибудь выходил? Один из нас или вообще кто-нибудь?Послышался резкий отрицательный ответ.— А парни, которых я послал занять ваши места, — сказал Лозини. — Я их послал, и я знаю, кто они. Идите спросите, выходил ли кто-нибудь вообще с тех пор, пока они заступили в караул.Послышались постепенно затихающие шорох и шарканье. Лозини взглянул на молодого полицейского и сказал:— Это понравилось бы моей жене, она была бы за это. Я думаю, ты ошибаешься, но у тебя, пожалуй, мозги есть. Очень интересное решение. Ты слишком умен для копа.Полицейский качнул головой и затоптался на месте, но не сказал ничего. Они подождали минуты две, пока не вернулись посланные. Ответ был все тот же: не выходил никто. Лозини кивнул.— Хорошо. Именно так я и думал. — Он снова посмотрел на молодого полицейского. — Еще какие-нибудь мысли?— Нет, сэр. Нет. — Он скорее буркнул, чем вымолвил.— Не бойся, малыш, — ободрил Лозини. — Это была очень остроумная мысль, очень хорошая. Она могла бы быть правильной. Ты уверен, что у тебя больше нет никаких мыслей?Полицейский покачал головой.— Очень плохо, — сказал Лозини и посмотрел на другого полицейского. — А у тебя? Есть какие-нибудь мысли?— Оставьте людей в карауле у дверей театра, — предложил старший полицейский, — и возобновите поиск в остальной части парка. Таким образом, если он еще в здании, то не сможет выйти, а если вышел, найдете его.— Такое я мог предложить и сам, — отрезал Лозини. — Вы нужны мне для другого дела, вроде того, которое подсказал твой напарник. — Он обернулся к авансцене. — Хорошо, вернемся к прежнему плану. Включим в парке все до одного светильники, а затем прочешем весь парк с одного конца до другого и где-нибудь в этой куче хлама найдем сукиного сына. И прежде чем положить конец его страданиям, спросим, как он проделал этот трюк и сумел выйти отсюда. — Он повернулся к полицейским: — Возвращайтесь как можно скорее.— Вернемся через час, — пообещал старший по возрасту. Глава 2 Паркер начал двигаться. Опять из-за неподвижности при каждом движении рук и ног скрипели суставы. Внутри здания никого не было, оно опустело за пять минут. Но сцена была все так же ярко освещена, и он знал, что с улицы за всеми выходами наблюдают.Он заставил себя двигаться. Первым делом предстояло спуститься и, чтобы вообще попасть хоть куда-нибудь, проползти по трубам на руках и ногах, двигаясь медленно, заставляя скрипучие мускулы работать, причем потолок находился в двух с половиной сантиметрах от спины.Он пробрался к тому месту, где блеснул лучик солнца, когда открыли люк. Осмотрев все поблизости, обнаружил его. Толкнул крышку люка вверх, она была не закрыта, поднял немного и высунул голову и увидел крышу, на которой лежал снег со свежими человеческими следами, а выше — синее небо. Воздух пахнул холодом и чистотой. Сначала все показалось безопасным, но, взглянув налево, Паркер увидел, что высоко в “кастрюле” над “Островом” висит наблюдатель, тот самый, кто первым сообщил, что дичь направляется в театр. Он находился метра на полтора выше крыши театра и метрах в трех от ее края. С его места все увидеть так же просто, как заглянуть в окно гостиной из столовой.Наблюдатель выполнял задание добросовестно, перемещаясь по кругу в “кастрюле”, доходящей до талии металлической корзине, похожей на те, в которых летают на воздушном шаре. Он сосредоточенно наблюдал за землей, всматриваясь в дорожки и входы в здания под ним, и он мог увидеть, что кто-то ходит по крыше театра. Вряд ли не заметит этого.Паркер держал крышку люка чуть приоткрытой — настолько, чтобы можно было следить за наблюдателем. По краю крыши проходила заграждающая стенка высотой до колен, и от двери люка до нее было примерно два — два с половиной метра. Паркер ждал, двигая плечами и ногами, чтобы стать более гибким, пока следит за наблюдателем, и, когда почувствовал, что подготовился, а наблюдатель отвернулся в другую сторону, быстро вылез из люка, неуклюже пробежал три шага к краю крыши и плюхнулся плашмя за стенкой. Теперь он оказался вне поля зрения наблюдателя, получил возможность изучить крышу и поискать другой вход на нее, тот, которым воспользовался искавший его парень.Он легко нашел вход. Это было небольшое строеньице на крыше размером в две составленные вместе телефонные будки. Оно находилось неподалеку от фасада дома, в просматриваемой средней части крыши. Но наблюдатель перемещался слишком быстро, чтобы Паркер успел добраться до черной металлической двери, открыть ее и спуститься вниз, прежде чем наблюдатель сделает круг.Паркер выглянул через край низкой стенки, а парень все ездил и ездил в своей “кастрюле”. Он уже один раз заметил Паркера, и теперь, как турист, выигравший кучу денег в игровых автоматах Лас-Вегаса, останется там до тех пор, пока либо снова не найдет Паркера, либо не кончатся фишки. Какой легкой мишенью он мог бы стать! Если бы Паркер продвинулся немного по этой стене поближе к линии движения наблюдателя, их разделяло бы три с половиной метра. Самая простая и самая легкая цель для выстрела человека с оружием. Да, но выстрел привлек бы преследователей, они сразу примчатся и заполнят всю крышу. Подумаешь! Если он мечтает об оружии, можно помечтать и о глушителе. Даже о картофелине, она могла бы стать хорошим глушителем...Возможно, все-таки есть выход. Рискованный, но пока он отсюда не выберется, опасно все. А если это не сработает, придется двигаться очень быстро и надеяться на лучшее. Потому что он должен непременно слезть с крыши тем или иным путем, и лестница для него — единственный выход. Он сумел подняться на решетку, но лезть на нее обратно не хотелось. Задняя стена театра кирпичная, и если бы он был в лучшей физической форме, то, возможно, смог бы спуститься по ней, но теперь довериться пальцам рук и ног нельзя.И все же придется довериться руке и глазам. Не их силе, а их точности. Это единственная возможность, и ее нужно испробовать.Паркер пополз вдоль стены, приближаясь к точке, где он окажется ближе всего к висящему в воздухе парню. Под ним таял снег, через две пары летних брюк проникла влага. Он задвигался побыстрее, желая покончить с этой частью плана до того, как холод и сырость поколеблют уверенность в себе. Добравшись до намеченного места, заглянул через край стены и убедился: “кастрюля” высоко над ним и на некотором расстоянии. Будто он лежал на полу в небольшой комнате и смотрит на кого-то, лежащего на высокой койке у противоположной стены. Казалось, она так близка, что можно коснуться. Примерно в трех-четырех метрах.Паркер снял правую перчатку, согнул руку. Движение, когда снова пополз, устранило неподвижность плеч, а руки стали работать довольно хорошо. Кончики пальцев похолодели, он подышал на них, согнув, подышал снова. Наконец опустился, обернулся и вынул один из двух ножей из бокового кармана. Держа острие между большим и указательным пальцами, снова выглянул через край стены. И начал медленно считать с того момента, когда парень наверху оказался на своей “круговой орбите” слишком далеко, чтобы сразу заметить что-либо на крыше, кончая моментом, когда он полностью поворачивался спиной и возвращался к точке, откуда этот пятачок крыши снова попадал в его поле зрения. Паркер досчитал до десяти. Значит, прошло десять секунд, а может, и немного больше, потому что он считал очень медленно. Итак, у него десять секунд, чтобы подготовиться, настроиться, нацелиться и побежать.Наблюдая за парнем, посчитал снова, перепроверяя себя, и начал думать о других возможностях. Там, где он сейчас находился, он в безопасности, преследователи не смогут его найти. А что, если просто остаться на крыше и отсидеться, пока они наконец не прекратят поиски и не уйдут? Прекрасная мысль, и он заколебался. Это простой способ решить все проблемы. Но нет, он не годится. Во-первых, старик Лозини так быстро не уступит. Он способен оставаться в парке несколько дней, даже неделю и дольше, а как долго Паркер может держаться там, наверху, за решетку из труб без еды и сна? Если заснет, по всей вероятности, свалится. И во-вторых, если Лозини удостоверится, что в других местах “Острова развлечений” его, Паркера, нет, заставит своих людей снова обыскать театр. Прикажет принести дополнительные светильники. Ему может прийти в голову мысль заглянуть под крышу или даже поджечь театр, сжечь дотла и посмотреть, что получится. Паркер ничего не может противопоставить Лозини, а старик жаждет мести.Итак, выжидать нельзя, нужно действовать. Он уже в худшей физической форме, чем когда вошел сюда. Чем дольше останется здесь, тем в более скверном положении окажется и рано или поздно не сможет контролировать ситуацию. Он уже начал предаваться несбыточным мечтам, лентяйничать, размышлять глупо-сентиментально, а они могут добраться сюда, поймать его, прикончить.Он наблюдал за парнем, скользящим над парком, знал, по какой траектории тот будет двигаться, и напряг все силы. И когда подошел нужный момент, подобрал под себя колени, встал, положив руку на верх стенки, боком к цели. Левую руку поднял вперед для равновесия, а нож заложил за правое ухо. Он наметил точку в пространстве, куда предстоит бросить нож, и знал, в какой момент голова парня достигнет этой точки. Знал также, насколько его бросок должен упредить появление головы. В запасе оставалось минуты две. Он встал во весь рост на крыше театра, ожидая, сосредоточив все внимание на этой голове, двигающейся на расстоянии трех с половиной метров. Момент подошел. Он бросил нож и снова упал плашмя за стенку. Не последовало ни крика, ни вопля, ни визга. Вообще никакого звука. Ничего не случилось? Паркер поднял голову и посмотрел в ту сторону. В “кастрюле” никого не было. Он снова встал на колени. В поле зрения по-прежнему никого.Он попал в цель, и парень свалился вниз. Убил ли, попав под ухо или под челюсть, или парень выведен из строя скользящим ударом? И надолго ли? Может быть, только на несколько секунд. Паркер посмотрел направо. Там, над парком, висел другой воздушный часовой, смотрящий вниз, но он слишком далеко, чтобы заметить, что здесь что-то произошло, слишком далеко, чтобы бросить в него другой нож, и слишком далеко, чтобы стать угрозой для Паркера. Он натянул правую перчатку, встал, отряхнул снег с куртки и брюк, пробежал рысью по крыше, открыл черную металлическую дверь и спустился вниз. Глава 3 Посмотрев на сцену с задней части балкона, Паркер увидел, что убитый все еще лежит под холстом и трубами. Другого, раненного, унесли. Если Паркер ничего не добился, то по крайней мере выиграл время. За балконом находилась небольшая будка киномеханика, где стояли два старых кинопроектора, похожих на роботов. Там были также чулан с инвентарем для уборки и две комнаты отдыха, а в картонной коробке лежала куча журналов “Настоящий детективный роман”. С балкона вела широкая, покрытая ковром лестница, а внизу располагалась контора, где в небольшой яркой картонной коробке наверху бюро для хранения документов Паркер обнаружил дюжину шоколадок с арахисом. Две съел, остальные засунул в карман.Окно конторы выходило на переднюю часть театра, но жалюзи были закрыты. Паркер встал напротив стены, возле окна, немного приподнял жалюзи и взглянул через узкую щель под углом в сторону входа. Понаблюдал за улицей, и через минуту в поле зрения появился медлительный, скучающий парень. Остановился, огляделся, повернулся и не торопясь пошел туда, откуда пришел. Должно быть, охранник. По-видимому, один, совсем один. Но там, у боковых входов, наверняка дежурят другие охранники и на его крик прибегут сюда. Паркер обыскал контору в надежде найти оружие, но его не оказалось, он вообще не нашел ничего полезного. Паркер вышел из конторы и спустился в центральный проход зрительного зала, поднялся на сцену, обыскал убитого, но при нем также не было оружия. Если оно и было, его забрали с собой.Что теперь? В театре три выхода, главный там, впереди по проходу, и перед ним топчется скучающий охранник. По обе стороны сцены еще два выхода, но на них двойные металлические двери с засовами. За каждой дверью снаружи может стоять караульный, по крайней мере один, вооруженный и готовый поднять тревогу. Больше никаких выходов не было, кроме двух окон, примыкающих к основному входу, но они хорошо видны караульному.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18