— Я реалист по натуре, верю в искусство и творчество. Любовь выдумали наивные барышни.
— Значит, вы в нее не верите? — спросила Кейзия. Джерард отделился от колонны и подошел к ней вплотную. Кейзия почувствовала, что она словно бы вросла в сцену. Джерард усмехнулся и сжал руками ее груди. По телу Кейзии пробежала дрожь, влагалище сжалось, в глубине его возникло томление. Соски ее встали торчком. Джерард резко задрал ей подол юбки, обнажив голые бедра, коснулся пальцами волос на лобке и, нащупав клитор, надавил на него.
Кейзия пошатнулась, почувствовав головокружение. Джерард хищно улыбнулся, потер ее чувствительный бугорок и, понюхав палец, изрек:
— Пожалуй, на сегодня с вас довольно? Вы получили свою порцию впечатлений. Завтра на первой репетиции вы должны быть отдохнувшей и свежей. Вас ожидает сюрприз. Мне все о вас известно! Даже то, что ваш последний любовник Торин сожительствует с Амандой Кейт, отвратительной актрисой и похотливой стервой.
— В котором часу начнется репетиция? — холодно спросила Кейзия.
— В половине девятого. Надеюсь, к этому времени вы будете в хорошей форме и почувствуете сексуальный голод.
— Не беспокойтесь, я вас не подведу, — сказала Кейзия и шагнула к кулисам, но Джерард остановил ее, сказав:
— Нет, не туда. Я покажу вам потайной ход. В этом доме их немало, имейте это в виду! Мой прадед распорядился, чтобы от театра прорыли подземный проход в дом, чтобы иметь возможность тайком от моей прабабушки встречаться с ирландскими матросами. Когда у него родился наследник, он окончательно порвал с женой и отдался своему пороку, не в силах более скрывать свою склонность к гомосексуализму.
— Откуда вам все это известно? — спросила Кейзия.
— Он вел дневники, они сохранились в библиотеке. На старости лет мой прадед систематизировал свои записи, кое-что в них исправил, и теперь они представляют собой весьма занимательное чтение. Следуйте за мной. И ты, Джонти, тоже!
Джерард открыл незаметную дверь в глубине сцены и по винтовой лестнице спустился в подземелье.
Кейзия поежилась, охваченная странным предчувствием, и последовала за ним. Она проникалась все большим интересом к этому необычному человеку, хотя его надменные манеры и выводили ее из себя. Они очутились в подвале, освещенном лампочками, среди нагромождения бутафории и поломанных декораций. Кейзия дотронулась до кареты, с которой облезла позолота, а обшивка растрескалась, и с легкой грустью сказала:
— Меня всегда поражало, как убого выглядят прекрасные вещи, как только они попадают в кладовку. По-моему, свет рампы обладает волшебной силой преображать предметы.
— Мы, скоморохи и фигляры, сами творим иллюзии. Наше оружие — сладостный обман, и публике он милее горькой правды! — с ухмылкой бывалого мошенника воскликнул Джерард и, подняв зажженную свечу над головой, пошел впереди Кейзии по сырому тоннелю, с арочного свода которого капала вода. Джерард остановился перед ржавой металлической дверью, отпер ее и вышел наружу. За ним на свежий ночной воздух из затхлого подземелья выкарабкались Кейзия и Джонти. Кейзию трясло, она покрылась испариной. Нет, не такой представлялась ей старинная дворянская усадьба! Джерард растворился во мгле, и до спальни Кейзию сопроводил Джонти. Кивнув ей на прощание, он поспешно ушел, за что она была ему благодарна, поскольку устала и нуждалась в отдыхе.
Как только за Джонти закрылась, тихонько скрипнув, массивная дубовая дверь, покрытая причудливой резьбой, Кейзия потянулась и, облегченно вздохнув, стала раздеваться. Платье промокло и пропахло сыростью и потом. Она с наслаждением сняла его, стянула рваные чулки и, скинув туфли, голая прошлепала босиком к буфету. В нем она обнаружила припасы чая, кофе, какао и сухого молока, а также голубой фарфоровый чайник. Заварив крепкий чай, она села на диван и потянулась к телефону.
Несмотря на поздний час, Саймон ответил ей почти сразу же. От звука его проникновенного баритона Кейзии стало теплее и спокойнее, словно бы она укуталась в шерстяной плед.
— Значит, ты добралась до места нормально? Ну и каковы же твои первые впечатления? — спросил он.
— Пока все хорошо, — ответила Кейзия. — Доехала благополучно, лишь под конец моя старушка «Долли» раскапризничалась. Но мне помог один местный парень по имени Джефф. Настоящий, крутой самец, он бы тебе понравился.
— Значит, ты его оприходовала, как я догадываюсь. Ну, признавайся: вы с ним позабавились на лужайке?!
Они еще немного поболтали, наконец Саймон устал от банальных разговоров и сказал:
— Ну, желаю тебе успеха, крошка! И чтобы все мужчины стали твоими.
— И девочки тоже, — игриво добавила Кейзия.
— Мне их не жалко. Однако этот Джерард, судя по твоему рассказу, опасный маньяк.
— Так оно и есть, — согласилась Кейзия.
— И тебе это нравится? — с тревогой спросил Саймон.
— Не очень, — поспешила успокоить его Кейзия.
— Послушай, малышка, не вешай мне лапшу на уши! Я ведь знаю, что стоит лишь тебе увидеть наглого мужчину, ты готова снять трусики и позволить ему делать с тобой что угодно. Да у тебя на заднице вытатуировано: «Я твоя подстилка, можешь вытирать об меня ноги!» Разве не так?
— Типун тебе на язык! — сердито огрызнулась Кейзия, хотя и знала, что Саймон прав.
Положив трубку, она вновь почувствовала себя одинокой. Тоску усиливали портреты давно умерших вельмож, смотревшие на нее со стен огромной комнаты. Вспомнив, что в доме полно потайных ходов, она почувствовала озноб и залезла под одеяло, со страхом ожидая, что вот-вот бесшумно откроется потайная дверца и маньяк нарушит ее покой и уединение.
На другое утро Кейзия встретилась с балетмейстером.
— Меня зовут Сьювелл, — представился он, расплывшись в обаятельной улыбке и обтирая носовым платком испарину с коротко подстриженной головы. Его открытое загорелое лицо, испещренное морщинами, дышало мужественностью. — Я должен привести это стадо баранов в должную форму. — Он кивнул в сторону молодых артистов кордебалета. — Мне сказали, что и вас нужно обучить нескольким оригинальным танцам. Это верно? — Он прищурился и окинул ее пытливым взглядом.
— Впервые слышу об этом! — с искренним ужасом воскликнула Кейзия, застыв возле стола с разнообразными холодными закусками, горячими блюдами, овощами и фруктами. — Я давно не танцевала на сцене, хотя и занималась регулярно йогой и спортивной гимнастикой.
— Но ведь вы учились в балетной школе, не так ли?
— Да, но это было тысячу лет назад!
— Тогда все в порядке. Вы наверняка все вспомните, как только мы начнем заниматься. Вашим партнером будет Антон, он вам поможет. Верно я говорю, Антон? — спросил балетмейстер, обернувшись к сидящему за столом брюнету в свитере, надетом поверх гимнастического трико.
Мускулистый и стройный, он обладал хорошо очерченным ртом и носом с горбинкой. Другие танцоры всячески старались привлечь к себе его внимание. Он поднял голову и, скользнув по Кейзии оценивающим взглядом, промолвил.
— Вы, должно быть, играете Ясмину. А я — Хассана, любовника герцога Синяя Борода. Присаживайтесь! — Он кивнул на свободное место рядом с собой.
Кейзии не хотелось сидеть рядом с этим самовлюбленным баловнем женщин. Он старался держаться надменно и холодно, хотя на самом деле млел от их восхищенных и многообещающих взглядов.
— Садись же, раз он тебя приглашает, — толкнула Кейзию локтем в бок Викки. — Он такой славный!
Кейзия протиснулась мимо Антона к своему месту, коснувшись ногами его колен, и села.
В столовую вошел Ричард. Завидев Кейзию, он направился прямо к ней, говоря на ходу:
— А вот и моя невеста-девственница! Джерард говорит, что вы неплохо осваиваетесь на новом месте. Это похвально!
Плотно позавтракав, все отправились в репетиционный зал. К полудню жара усилилась, стало душно. Но Джерард гонял Кейзию до седьмого пота, не считаясь с тем, что она новичок на профессиональной сцене. Вновь и вновь он прерывал ее и восклицал, состроив недовольную мину:
— Нет, не верю! Вы должны изображать влюбленную девушку, оставившую ради возлюбленного всех друзей и близких. Он ваш кумир, ваш идол! Вы боготворите этого мудрого и опытного мужчину, личность которого окружена завесой тайны. Итак, начнем все с самого начала!
Ричард расхаживал по сцене, читая свою роль, что особенно раздражало Кейзию и мешало ей сосредоточиться. В присутствии этого самоуверенного сердцееда она чувствовала себя дурой, напрасно возомнившей себя талантливой драматической актрисой.
Под конец репетиции она почти уверовала, что совершила колоссальную ошибку, выбрав эту жизненную стезю. Ей никогда не достичь тех высот актерского мастерства, которых достиг Ричард. В этом легко было убедиться, послушав, как непринужденно он произносит свой текст. Возможно, уединившись в спальне, она и казалась себе гениальной и блистательной актрисой. Но, оказавшись среди настоящих мастеров сцены, она поняла, что все ее знания и весь опыт, полученные во время учебы и непродолжительной работы в качестве исполнительницы ролей второго плана, ровным счетом ничего не значат. Да как она осмелилась на эту авантюру? Как дерзнула стать партнером бывалых профессионалов?
Наконец Джерард объявил перерыв на обед и послеобеденный отдых.
— Но потом прошу всех вернуться сюда! Мы продолжим репетицию до ужина, а потом порепетируем еще немного, когда станет прохладно, — добавил он, выразительно поглядывая на Кейзию. — Так что не расслабляйтесь! Можете разойтись. Но главную героиню прошу задержаться. Итак, дорогая Кейзия, вы определенно делаете успехи. Но вам не хватает раскованности. Для сцен в начале пьесы ваша робость вполне оправданна. Но не забывайте, что Ясмина учится распутству! Вы должны вжиться в образ начинающей блудницы. Впрочем, в вас это заложено самой природой. Вам предстоит сыграть эпизод, в котором Ясмина подвергается телесному наказанию. Вас когда-нибудь били кнутом по голой заднице?
Этот вопрос застал Кейзию врасплох, она густо покраснела, хотя и без того распалилась в ходе репетиции.
— Может быть, вас привязывали к стойкам кровати? — сверля ее взглядом, спросил режиссер.
Это было уж слишком. Да какое он имеет право вторгаться в ее интимную жизнь?
— Это не ваше дело! — вспылила Кейзия и, подхватив с помоста листки со своим текстом, собралась уйти.
— Вы не правы, милочка, — ледяным тоном заметил Джерард. — Я должен знать о вас все. Иначе грош мне цена как постановщику пьесы. Ведь вы играете главную героиню!
— Вы нахал! — вскричала Кейзия. — Я не намерена выворачиваться перед вами наизнанку даже за огромные деньги!
— Я вижу, вы до сих пор не можете поверить в свою удачу, вот и ерепенитесь, как практикантка. Вам пора бы усвоить, что тот, кто платит, вправе требовать соответствующую отдачу за свои деньги. Вам оказаны почти королевские почести, обещан достойный гонорар. Так что потрудитесь отвечать на мои вопросы хладнокровно, это в ваших интересах. Итак, я спрашиваю еще раз: вас вовлекали прежде в садомазохистские игры?
— Катитесь вы к черту! — отрубила Кейзия и покинула зал.
Джерард разразился гомерическим хохотом, что ее окончательно доконало, и она громко хлопнула дверью.
Викки старалась поменьше находиться на солнце. С ее нежной веснушчатой кожей можно было легко обгореть. Поэтому Кейзия предложила ей воспользоваться защитным лосьоном, флакончик которого предусмотрительно захватила с собой на пляж.
— Спасибо, — улыбнувшись, сказала Викки, беря флакон.
От усадьбы на пляж можно было попасть, пройдя по узкой крутой тропинке и спустившись по каменным ступенькам. Водяные валы накатывались на скалы и рассыпались солеными брызгами. Солнце приветливо улыбалось девушкам с голубого неба. Словно завороженная Викки уставилась на белые гребни волн, прислушиваясь к вою ветра и гулу океана.
— Здесь так легко дышится! — сделав глубокий вдох, воскликнула она. — Не то что в вонючем Бристоле. Пошли вон в то уютное местечко за валунами, там тихо.
Кейзия сняла трусики и пошла босиком по мокрому песку.
Викки скользнула завистливым взглядом по ее стройной фигуре и длинным ногам и закусила губу, подавив желание погладить ее по мохнатому треугольнику внизу живота. Расстелив полотенце, она плюхнулась на него и расстегнула молнию на шортах. Под ними на ней были надеты маленькие трусики в черно-белую полоску. Остаться совершенно обнаженной, как Кейзия, она не решалась даже на частном пляже.
— Я пошла в актрисы, поддавшись уговорам мамы, — сказала она, щурясь от яркого света. — До того как она вышла за папу, она мечтала об артистической карьере. Папа служил в военном ведомстве. Мои родители простые люди, но я благодарна им за то, что они помогли мне окончить колледж и театральное училище. Они, наверное, гордятся мной.
Кейзия тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам. В лучах солнца она казалась Викки Афродитой. Поймав ее восторженный взгляд на своих упругих полных грудях, Кейзия снисходительно улыбнулась;
— Я всегда принимаю солнечные ванны голой. А ты не хочешь последовать моему примеру?
Она вылила из флакона на ладонь немного лосьона и стала наносить его на кожу, нежную и шелковистую на ощупь.
— Терпеть не могу следов от купальника на теле. С ними я становлюсь похожей на зебру. К счастью, у меня дома есть славный тенистый внутренний дворик, где я загораю.
— В Лондоне? — удивленно спросила Викки и машинально развязала узел на лямках бюстгальтера. Груди у нее были маленькие и острые, покрытые бледной кожей, хотя спина, руки и ноги успели загореть.
— Да, — кивнула Кейзия. — Я получила этот дом с садиком в наследство от своей тети. Кстати, тоже актрисы. Если хочешь, я натру тебе лосьоном спину.
— Да, пожалуйста! — обрадовалась Викки и повернулась к ней спиной. Промежность ее увлажнилась при одной лишь мысли о том, что к ней прикоснется такое божественное создание, как Кейзия. Лесбиянкой Викки себя не считала, она имела значительный сексуальный опыт общения с парнями. Первый раз она отдалась своему сокурснику, правда, не получив от этого никакого удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23