Наталья Колесова
Карты судьбы
…имеющий глаза, да увидит жизни светоч, отличный от иных, и ужаснется в прозрении своем, ибо увидит он смерть мира сего.
Темная Книга Арна
Пролог
Карты ложились на стол. Гадалка раскладывала их раз за разом, когда ее об этом просили. Когда не просили – сидела себе в углу, бережно расходуя заработанные монетки на еду и подогретое вино. Санни поглядывала на нее украдкой. Волосы, темные, с проседью, распущены, как то и полагается у их бродячего племени. Черный с красным платок повязан вокруг головы, из-под него поблескивают зоркие глаза – цвета в полумраке не поймешь. Смуглые жилистые руки двигаются мягко и гибко, позвякивают тусклые браслеты на обнаженных запястьях…
Вьюга нагнала полную корчму постояльцев, и ни комнаты, ни даже соломенного тюфяка Санни не хватило. Но она не унывала: провести морозную ночь с сытым животом, в тепле у очага – и без того уже немалая удача. Грея руки о закопченную кружку, девушка подняла глаза и обнаружила, что теперь и гадалка за ней наблюдает. Санни поспешила отвести взгляд.
Путники, закутываясь в одеяла, а то и в собственные плащи и меховые куртки, укладывались на полу поближе к огню. Санни похвалила себя за предусмотрительность: она заняла узкую лавку, на которой и ребенок-то с трудом поместится, зато будет здесь спать одна. За столом неподалеку, привалившись к стене, спал молодой мужчина. Морщился и вздрагивал во сне. Хозяйка у очага помешивала похлебку, но то и дело придремывала с длинной ложкой в руках.
Санни подоткнула под спину заплечный мешок с вещами, подтянула колени к груди, плотнее укутываясь в плащ. Завтра снова в путь, в путь… Снежный путь… Не хотелось даже думать об этом. Она открыла глаза и резко выпрямилась. Гадалка стояла перед ней, карты ссыпались на стол с сухим шелестом, точно осенние листья.
– Погадать тебе?
– Нет у меня денег на твое гаданье, – буркнула девушка и отвернулась.
Женщина не ушла, уселась напротив. Пальцы просто порхали, раскидывая карты вверх «рубашкой». Глаза ее при этом были устремлены на Санни, яркие губы изогнуты в белозубой усмешке.
– Я же сказала – нет денег! – повторила Санни.
– А я раскину на тебя карты бесплатно, – легко отозвалась женщина.
Санни все старалась не смотреть ей в глаза: говорят, такие могут зачаровывать одним только взглядом… Недоверчиво поморщилась:
– С чего это ты вдруг такая добрая?
– Я в пути, и ты путница, – сказала гадалка чуть нараспев. – Я хочу тебе помочь.
Санни смотрела в стену. Уже много времени ей удавалось выдавать себя за парнишку-подростка – так безопаснее. То ли она чем-то выдала себя сегодня, то ли у гадалки и впрямь острый глаз. Неудивительно – при ее-то полуколдовском-полуобманном ремесле… Санни со вздохом стянула шапку. Неровно подстриженные светлые волосы упали по обе стороны осунувшегося лица.
– Разве я просила о помощи?
Женщина чуть сощурилась.
– Девушка, переодетая парнем, путешествующая в одиночку по зимней дороге, спящая в захудалой корчме… Конечно, у тебя все в порядке!
– Ночевала я в местах и похуже, – пробормотала Санни, опуская ноги со скамьи на пол. – Может, все и так, как ты говоришь, только не вижу я, тебе-то какой ко мне интерес?
– Судьбы, – сказала женщина приветливо. – Я меняю человеческие судьбы.
– Так же, как тасуешь свою колоду?
Гадалка кивнула.
– Я раскидываю карты – раз за разом, и с каждым раскладом твоя судьба меняется. Выбери свой расклад, девушка. Выбери сама.
Обветренные губы Санни растянулись в невеселой усмешке.
– Да знаю я все, что ты мне тут наговоришь! Дорога дальняя, неожиданный удар, враг темный, друг давний, испытания, тяжелая болезнь, а в конце – мечты сбываются, родной дом, денег мешок и мой сердечный король… Разве не об этом ты толкуешь весь вечер?
Женщина улыбалась, глядя на свои танцующие пальцы. Казалось, она не карты раскладывает, а плетет причудливый запутанный узор.
– У тебя хороший слух, девушка. Только говорила я это за деньги, а не меняла судьбы. И я никому не лгала – все это будет, хоть и не совсем так, как им хочется.
За соседним столом зашевелился мужчина, повернул голову, открыл глаза. Смотрел на них с сонным недоумением.
– Раз уж тебе не спится, иди и ты послушай, – сказала ему гадалка, не оборачиваясь.
Тот потер лицо ладонями, встряхнулся – и неожиданно быстро поднялся. Пересел за их стол рядом с женщиной. С улыбкой разглядывая Санни, сказал:
– А я-то смотрю и думаю – сплю я или нет? Засыпал – рядом был тощий парнишка. Проснулся – симпатичная девушка. Что за колдовство?
Его улыбка была открытой и чуть сонной. Темные глаза поддразнивали.
– Встречала я тех, кто легко меняет не то что одежду – саму шкуру, – сказала гадалка. Ее пальцы двигались все медленнее. Женщина оценивающим взглядом окинула карты, как будто видела их насквозь. Поменяла пару-другую местами и выжидающе посмотрела на девушку. – Ну так что же? Оставляем этот расклад или выбираешь следующий?
– Хочешь, чтобы я взяла кота в мешке? Ты ведь даже не рассказала, что мне там выпало!
Гадалка уверенно кивнула:
– Так оно всегда и бывает.
Парень поглядывал то на нее, то на Санни.
– На сердечного короля гадаем?
– Кто, может, и на сердечного! – огрызнулась Санни. Ей не понравилась усмешка, прозвучавшая в его словах. – А я меняю судьбу!
Парень снова потер ладонью лицо. Невыспавшийся, усталый, взъерошенный – но очень, на взгляд девушки, привлекательный.
– А чем тебя твоя-то не устраивает?
– Те, кого все устраивает, дома сидят! – Санни мотнула головой. – Вон, посмотри, сколько таких, как я. Да и ты… – Она окинула взглядом его хоть и добротную, но изрядно поношенную одежду. – Ты тоже не выглядишь уж очень удачливым.
Темные густые брови сошлись.
– Да, мне бывало нелегко, – признал сдержанно парень. – Но я не жалуюсь…
– А кто тут жалуется?
– …и я сам сумею наладить свою жизнь, а не буду наколдовывать ее темной ночью!
Два взгляда – карий и серый – с вызовом скрестились над столом. Гадалка, затаенно улыбаясь, переводила глаза с одного на другую. Мягко убрала несколько карт: не задумываясь, с разных мест – точно пчела, берущая с цветов взятку. Парень первым отвел взгляд. Кивнул на карты:
– Ты и вправду можешь поменять судьбу?
– А что такое правда? – ответила женщина. – Правда – то, во что веришь. Ты сразу поверил мне, и для тебя это правда. А Санни пока не верит, и что для нее еще станет правдой…
«Слишком много слов, – думала девушка. – Она опутывает людей словами, точно паутиной…» И, вздрогнув, вскинулась испуганно:
– Я же не говорила, как меня зовут!
Гадалка показала на карты:
– А разве всегда нужны слова?
– Санни, – произнес парень – так мягко, что у нее что-то дрогнуло в груди. – Красивое имя.
Женщина двинула в его сторону темной изогнутой бровью:
– На тебя тоже карты раскинуть, или сам имя назовешь?
– Я Дайяр, – поспешно представился тот. – А поверил я тебе, потому что кое-что видел… Даже тех, кто запросто меняет свою шкуру.
Санни смотрела на них озадаченно.
– Меняет шкуру? Вы что, встречали оборотней?
– И не раз, – сказал Дайяр.
Гадалка просто кивнула и, не глядя, вновь убрала карту. Санни проводила ее глазами.
– Что ты там все убираешь?
– Лишнее.
– И что у меня оказалось лишним?
Гадалка перевернула карту. Молодые люди рассматривали оскалившегося голубого зверя.
– Пантера?
– Пантера, но из тех, кто меняет шкуру.
– А что эта карта означает?
– Судьбу, которая тебя, по счастью, миновала.
– Встречу с оборотнем?
– БЫТЬ оборотнем, – поправила женщина. Санни поежилась.
– И что, любой, кто вытянет эту карту, становится оборотнем?
Женщина смотрела на нее с нетерпением.
– Как ты не понимаешь? ЛЮБОЙ ее не вытянет. Я убрала карту, потому что она не из твоей судьбы.
– Ты все убираешь и убираешь, – заметил Дайяр, – сколько их должно вообще остаться?
– Столько, сколько останется, – туманно ответила гадалка. Взгляд Санни был прикован к пантере. Она осторожно повернула ее к тусклому свету очага. Казалось, шкура зверя посверкивает голубыми искрами.
– А был кто-нибудь… кому досталась эта карта?
– Я не гадала ей, хотя и встречала когда-то. Видела.
– И что с ней стало?
Гадалка усмехнулась.
– Не пойму я что-то, на кого я сейчас карты раскидываю. Хочешь узнать про ее или про свою судьбу?
– Ну-у… раз уж я тебя гадать все равно не просила… Расскажи лучше о ней, – палец девушки постучал по карте. – Кто она? Как стала оборотнем? Что с ней приключилось?
– Ну что ж… впереди целая ночь… А в горле уже пересохло, – с намеком произнесла гадалка. Дайяр молча поднялся и принес пива. Когда он поставил кружку и перед Санни, та возмутилась – шепотом:
– Я пива не просила!
– Тогда что? – с готовностью спросил он. – Есть еще ячменный напиток. И кипяток с медом. Чего ты хочешь?
Санни слегка растерялась. Она давно уже отвыкла от простой заботы о себе…
– Ничего, – буркнула, отворачиваясь. – Ноги-руки есть, сама схожу, если понадобится.
Дайяр пожал плечами и сел.
– Ну так что там про голубую пантеру?
Гадалка неторопливо сделала глоток из своей кружки. Взяла карту, повертела так и сяк, разглядывая, словно видела впервые.
– Давно это было… Но время – как сейчас, – она повела рукой, показывая на спящих вповалку людей, – неспокойное время. И в это-то самое нелегкое время угораздило ее родиться…
Санни недоверчиво хмыкнула:
– Будто мы сами выбираем, когда нам родиться!
– Некоторые говорят, что и сами… Только судьбу вот этой девочки определили боги. Вернее, богини.
Женщина вглядывалась в карту, точно там была написана история, которую она собиралась рассказать. Санни внезапно обнаружила, что глаза у гадалки вовсе не черные, как казалось в полумраке корчмы, – синие, густо-синие. Да и седина в волосах не желтая, не белая и не серая – отливающая голубым. Гадалка разомкнула сухие губы:
– Еще до своего рождения я была обещана Черным богиням…
ГОЛУБАЯ ПАНТЕРА
Еще до своего рождения я была обещана Черным богиням: вторая жена Владетеля Соколиного приюта долго не могла выносить ребенка и в конце концов поклялась отдать родившегося живым в служение древним силам. Но моя мать умерла в родах, а отец осмелился нарушить клятву, оставив меня при себе. Хотя он был одинаково суров и со мной, и со сводной сестрой Бейги, я знала, что он любит меня. Но иногда озадачивал его взгляд – смесь боли и затаенного страха (боги коварны, злопамятны и не терпят, когда их обманывают). Говорят, я как две капли воды походила на мать: те же странные серые, даже с голубизной, волосы, те же темно-синие глаза, те же резкие черты лица.
Если Бейги проводила время в обществе сверстников, наследников благородных Владетелей, то меня очень редко отпускали за пределы наших земель. Целыми днями я рылась в пыльных забытых манускриптах, обследовала огромный замок да носилась с ордой таких же полудиких детей по нашим владениям, осваивая искусство соколиной охоты. Но мне нравилась такая жизнь, где существовал лишь один запрет – приближаться к древнему святилищу богинь на северной границе наших земель. Я не слышала шепота и пересудов за спиной, не замечала, что люди избегают моего взгляда, разговора со мной. Теперь-то я понимаю – они боялись нависшего надо мной проклятья…
Видимо, отец надеялся, что его дочь минует долг клятвы. Но едва мне исполнилось десять лет, случилось то, что должно было случиться. В один из своих первых женских дней я проснулась на лесной поляне вдалеке от замка. Когда, растерянная, мокрая от росы, в одной рубашке, я вернулась домой, где уже поднялся переполох, и объяснила, что не знаю, как очутилась в лесу, то увидела, как помертвело лицо отца, услышала, какая тишина повисла под высокими сводами.
Не объясняя причины, отец приказал на дверях моей спальни укрепить тяжелые засовы, на окнах – крепкие ставни. Все было напрасно – замки, часовые, заговоры. Утро за утром я просыпалась в лесу, не помня, что со мной было. На пятый день, открыв глаза, я увидела рядом отца – на его лице, измученном бессонной ночью и страхом, лежала печать обреченности. В руках его был меч.
– Отец! – воскликнула я, смеясь и радуясь. – Как ты нашел меня?
– Я шел по твоим следам.
Он попытался уклониться от моих объятий, но руки его дрогнули, выронили меч, и он больно прижал меня к себе, хрипло шепча:
– Ты моя дочь… дочь… Я не отдам… никому тебя не отдам…
Трава вокруг была примята, а на ветках кустарника блестели клочки голубоватой шерсти: когда я коснулась их, они растаяли, как клочья тумана в ясное утро.
– Что это?
– Наваждение, – ответил отец и, крепко взяв меня за руку, повел домой.
Вскоре в замок приехала сестра отца. Зная, что тетка меня недолюбливает, я старалась не попадаться ей на глаза, а отрывок того странного разговора услышала совершенно случайно.
– …многие дети ходят во сне…
У тетки был властный, не терпящий возражения голос.
– Оставь! Ты знаешь, в чем дело! Поговаривают, появился невиданный в здешних краях зверь – голубая пантера. Она ходит по ночным улицам и заглядывает в окна. У нее синие глаза.
– Да, у нее синие глаза.
– Ты… ты видел ее?
– Да. Я ее видел. Она купалась в лунном свете и играла с сухими листьями, как с бабочками…
– А потом?
– Я пошел по ее следам.
– И что же?
– Я нашел свою дочь.
Пауза.
– Пока она молода, и они владеют ею лишь в женские дни, – произнес бесстрастный голос тетки, – что будет, когда она войдет в силу? Не лучше ли вернуть то, что принадлежит богам?
– Пусть она не такая, как другие, – тяжело сказал отец, – но она моя дочь. Ни она, ни я не давали клятвы.
– Я говорила, не следовало тебе жениться на той женщине: она несла на себе печать проклятия. А теперь проклятие падет и на наш род. Почему ты не выполнил волю своей жены? Если Эрнани когда-нибудь узнает…
– Я убью всякого, кто осмелится ей сказать об этом! – с силой сказал отец. – Пока я жив, ни ты, ни они ее не получат!
– Да. Пока ты жив. – С этими словами тетка вышла из библиотеки и наткнулась на меня. Ее гневный взгляд пронзил меня, костлявые руки взметнулись для удара… Я отшатнулась, прикрываясь ладонью…
Яркая вспышка.
1 2 3 4 5 6 7 8