Ну не уходил бы Кари еще пять минут, ну хоть минуточку еще… Впереди – разлука и тревожные предчувствия, отложить бы их хоть на миг...
– Лаура, – протянул Кари, – ну ты же понимаешь, милая… Ты же знаешь, это нужно. А я вернусь – так быстро, как только смогу. Ну, давай, милая…
– Ладно, – девушка непроизвольно хлюпнула носом и вдруг почувствовала, как глаза сами собой наполняются слезами, – только ты отвернись.
Она быстро разделась, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься, и скользнула под одеяло. Кари склонился над ней и повторил:
– Милая, ты же знаешь, что это необходимо… А я вернусь… В один прекрасный день на улице к тебе подскочит дерзкий злодей и вырвет корзинку – твою корзинку, с которой ты ходишь на рынок… Ты бросишься за ним… отважный незнакомец поймает злодея и скажет: «Не посчастливилось сегодня Черным Рыцарям, обижающим Благородных Девиц!»
– И это будешь ты, – полувопросительно промолвила Лаура сквозь слезы.
– И это буду я, – подтвердил Кари, – закрой глаза.
Девушка ощутила легкое прикосновение его губ… Потом перед ней поплыли разноцветные пятна… Все закружилось… Пришел сон.
Глава 18
Какие сновидения навевали чары заколдованной кисеи, Лаура не запомнила – остались только смутные образы, ощущение круговорота разноцветных удивительно ярких пятен, да сухость во рту. Зато пробуждение впечаталось в память навсегда. Она и не подозревала, как пронзительно может вопить старый чародей. А Эвильет Изумруд буквально выл, приплясывая над девушкой и размахивая сдернутой с ее лица заколдованной тряпкой:
– Сонные куры! Дурищи! Идиотки! Ленивые твари! Меня ограбили! Меня, придворного мага самого императора, обокрали, как последнего дурня – из-за вас, глупые гусыни!.. Дармоедки, Гангмар бы вас всех забрал!..
– Ах-х… – только и смогла просипеть девушка. Пересохшее горло не пропускало ни звука.
Как ни странно, маг, по-видимому, овладел собой. Он вдруг перестал дергаться и кривляться, сунул магическую кисею, пропитанную сонными чарами в карман и, неожиданно крепко ухватив Лауру за предплечье, рывком поставил ее на ноги:
– Вставай, дура!.. Марш на кухню! Живо!
Лаура даже не успела ничего сообразить, машинально повинуясь и – как была, босиком, в одной рубашке – поплелась к выходу. Колдун подбодрил ее крепким тычком в спину.В дверях Лаура столкнулась с теткой – Анатинна, тоже еще не придя толком в себя, растерянно терла глаза, зевая.
Эвильет подхватил женщин за локти и чуть ли не волоком потащил в кухню, бурча:
– Что старая, что молодая – две дурищи!.. Сонные тетери, клуши… Я сказал – на кухню!.. Я доищусь правды, я все узнаю, я найду… Всех переловлю! О-о, кто бы ни оказался вором – он тысячу раз пожалеет, что покусился на дом Изумруда…
Втолкнув растерянных служанок на кухню, Изумруд усадил их к столу, с грохотом поставил перед каждой по кружке, плеснул воды из кувшина и велел:
– Пейте! Сонные чары обезвоживают… Пейте и припоминайте, что было вчера. Все! До мельчайших подробностей.
Лаура пила медленно, стараясь сообразить, как лучше себя вести, чтобы не выдать ненароком. Зато тетка уже совершенно успела опомниться и, едва она выпила воды, к ней вернулась всегдашняя строгая уверенность:
– Послушайте, мастер Эвильет, – решительно провозгласила она, – вчера был самый обычный день. Мы с Лауренией прибрали… Наконец-то прибрали как следует, ибо никто не путался под ногами – и вечером разошлись по своим комнатам. За весь день не случилось решительно ничего, достойного упоминания! Верно, Лаурения?
Лаура решилась осторожно кивнуть.
– Проснулась я только от ваших, мастер, криков… Может, теперь вы позволите вернуться к себе и наконец одеться? Торчать в таком виде на кухне недостойно порядочных женщин! А потом, если хотите, я вызову стражников…
Изумруд, как будто, окончательно успокоился, во всяком случае, первый порыв его гнева и замешательства прошел. Так или иначе, тираду Анатинны он выслушал молча, только дергал себя за бородку, да внимательный взгляд его маленьких глазок перебегал с тетки на племянницу.
– Нет, – вполголоса произнес маг, – нет, к страже мы не станем обращаться. Никто не должен узнать, что простому смертному по силам ограбить Эвильета Изумруда… Нет. И никто этого не узнает… Никто не узнает…
Лауре стало еще страшнее от этого «никто не узнает», и она торопливо сделала еще один глоток из кружки, пытаясь не выдать испуг. Эвильет отпустил истерзанную бороденку, машинально сунув в карман несколько оставшихся в горсти волосков, и решил:
– Хорошо, ступайте по комнатам. Через пять минут… Да, не позже, чем через пять минут, я снова хочу вас видеть… На кухне говорить не годится… Через пять минут жду вас в гостиной. И вспоминайте, что вы вчера заметили подозрительного. Ступайте!
Тетка первой вышла из кухни, твердо ступая босыми пятками – прямая, как палка, и исполненная достоинства. Лаура торопливо выскользнула следом. «Нужно пережить сегодняшний день, – твердила она про себя, – только сегодняшний день. Старик не сможет меня уличить, потому что Кари придумал все хорошо. У Кари все удается, и сейчас дело обернется так, как он задумал… Нужно только пережить сегодняшний день…»
***
Переодевалась Лаура в спешке, суетливо швыряя детали туалета как попало на постель. Чем больше она торопилась, тем непослушнее вела себя одежда. Рукава, словно живые, уворачивались от дрожащих ладоней, а непослушные пряди волос то и дело норовили выбиться в сторону, едва девушка пыталась собрать их в пучок… Должно быть, поэтому она и замешкалась. Когда за дверью послышался деланно-спокойный голос Анатинны: «Лаурения, голубушка, ты готова?», девушка стояла в одном башмаке и расстегнутом платье, тщетно пытаясь удержать собранные в хвост волосы левой рукой, тогда как правая неловко нашаривала голубую ленточку под скомканной ночной рубашкой, брошенной на разобранную кровать…
– Иду, тетя Тинна, – пискнула Лаура, – сейчас! – и торопливо запрыгала на одной ноге, пытаясь удержать равновесие и затянуть узел на затылке.
В коридор она выскочила, все еще застегивая непослушные пуговки – и едва не налетела на тетку.
– Спокойнее, дорогая, – буркнула Анатинна и прежней твердой походкой зашагала в гостиную.
– Да, тетя, – виновато промямлила Лаура, пристраиваясь следом.
Чародей поджидал их, сидя за столом. Перед ним лежали магические кисеи, и мастер Эвильет внимательно изучал их, мял и прощупывал, избегая, впрочем, склоняться слишком низко над зачарованными тряпицами. Когда женщины вошли в комнату, он прервал свое занятие и, подняв ладонь, велел:
– Довольно! Оставайтесь там, где стоите.
Чародей не желал, чтобы служанки сели за стол перед ним – они должны были стоять, словно провинившиеся детишки перед строгим воспитателем, напротив важно восседающего на стуле чародея.
– Итак, – довольно спокойно заговорил Эвильет, – ты, Анатинна, не заметила ничего подозрительного вчера?
– Нет, мастер.
– А ты, Лаурения?
– Нет…
– Ну что ж… Значит, не заметили… Однако воры умудрились проникнуть в мой дом, минуя запоры и магические ловушки, сумели влезть в мой кабинет, чего не удавалось никому прежде... Помолчи, Анатинна… Вы, две клуши, спали, пока злодей взламывал окно в кабинете. Вы спали, пока злодей отворял двери ваших комнат – одну за другой – и приближался к вашим постелям, чтобы воспользоваться этим, – старик ткнул пальцем в кисею.
Лаура непроизвольно поежилась и опустила глаза, когда чародей взглянул в ее сторону. «Интересно, – вдруг подумала она, – а как бы я себя вела, если бы была невиновна в этом деле?»
– Если вор воспользовался сонным волшебством, – вставила тетка, – значит, он мог использовать и другие чары, из-за которых мы и не услыхали, как он вошел.
– «Он»? Ты думаешь, дорогая моя, что вор был один?
– Я не знаю, – голос тетки не дрогнул, – вы сами, мастер, сказали «злодей».
– Да, верно. Я так сказал. Потому что я знаю, – старик встал и неторопливо двинулся вокруг стола, продолжая буравить взглядом тетку, – вернее, подозреваю, кто здесь побывал ночью. И он заплатит мне за это, дорого заплатит… А также и его помощник…
Колдун двигался к тетке, продолжая буравить ее злыми глазками, но проходя мимо Лауры, вдруг резко обернулся к девушке и, схватив ее за руки, дернул на себя, заставляя наклониться и глянуть в глаза:
– А ты, дитя, что скажешь? Ведь это бы он? А?
– Кто он, мастер?– Лаура из последних сил пытаясь остаться невозмутимой, хотя сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит наружу. – Я не знаю… Я спала…
– Кто? – переспросил Изумруд, привставая на цыпочки и притягивая одновременно лицо девушки чуть ли не к самому своему носу. – Да твой дружок Карикан! Кстати, где он? А?
– Я не знаю… Он уехал… Я не знаю… Отпустите меня, мастер…
– Да, господин Эвильет, – снова подала голос тетка, – соблаговолите пояснить свои слова. Разве не вы услали сэра Карикана из столицы с каким-то делом?
– Ах, да…
Словно что-то вспомнив, маг отпустил Лауру, так что девушка непроизвольно сделал шаг назад, восстанавливая равновесие. В то же время сам Изумруд неожиданно резко метнулся к Анатинне и, что-то неразборчиво буркнув себе под нос, ткнул старшую служанку в лоб ладонью. Та охнула и мешком сползла на пол. Лаура с ужасом наблюдала, как тетка склоняется все ниже и ниже…
– Не беспокойся за нее, дитя, – бросил Эвильет, – она спит. Пока спит. А с тобой я хочу поговорить более подробно… и без лишних ушей. А главное – без лишних языков. Терпеть не могу, когда меня перебивают на полуслове.
Лаура смотрела на него, приоткрыв рот от ужаса, она словно оцепенела и не могла пошевелиться… Изумруд шагнул к девушке и выбросил вперед руку, снова повторяя заклинание – перед тем, как погрузиться в забытье, Лаура заметила злой блеск перстня на пальце старика…
***
Очнувшись от чародейского забытья во второй раз, Лаура сперва не смогла сообразить, где она и что с ней. В этот раз не было никакого цветного круговорота в памяти – только туман. Темный, липкий, злой туман… Затем постепенно пелена перед глазами рассеялась и девушка с удивлением поняла, что разглядывает собственные колени, сидя на стуле… Она подняла голову и огляделась – темная маленькая комнатенка показалась совершенно незнакомой. Поодаль лестница, ведущая к люку в потолке… Сама Лаура сидела в полутемном углу, а перед ней за маленьким столиком расположился Эвильет Изумруд. Он чем-то увлеченно занимался, работая обеими руками, но Лауре не удалось рассмотреть, чем именно колдун занят. Между его рукоделием и Лаурой на столе стояла лампа, закрывая ладони старика. А тот деловито, без суеты, трудился, бросая время от времени взгляды на Лауру.
– Ты в подвале, – невозмутимо сообщил маг, увидев, что она пришла в себя, – под моим домом. Здесь нам никто не помешает, так что можешь не беспокоиться. В тряпках твоего приятеля еще достаточно магии, чтобы Анатинна проспала дня два, не меньше.
Вообще-то, девушка и не подозревала, что под хозяйским домом есть подвал. Сколько месяцев провела здесь, а даже не подозревала, что от нее скрывают существование этого помещения… Неспроста, должно быть… Она попыталась приподняться, но с удивлением обнаружила, что привязана. Запястья и лодыжки охватывала веревка. Сидеть было очень неудобно, руки, прикрученные к спинке стула, успели занеметь.
– Развяжите меня… – неуверенно потребовала Лаура. – Вы не смеете… Я ни в чем невиновата.
– Виновата, я уверен, – твердо возразил старик, продолжая возиться с какими-то, по-видимому, небольшими предметами на столике, – слишком много косвенных улик против тебя. Да ты сама вскоре поведаешь мне обо всем. Ну?
Лаура промолчала.
– Ну? – повторил чародей. – Я советую тебе сознаться прежде, чем я применю сильнодействующие средства. Молчишь? Ладно, тогда послушай меня. Чары в платке, которым усыпили тебя, были заметно сильнее, чем в теткином. Значит, они, эти чары, действовали меньше и не успели израсходоваться. Значит, усыпили тебя позже, чем Анатинну. Лампа в твоей комнате горела долго, потому что масла в ней осталось немного, а копоти на стекле собралось порядочно… Что? Молчишь? Ну-ну… Тогда я продолжу. Ты втрескалась по уши в своего красавчика Карикана, а он – хитрый юнец, что называется, себе на уме… Он вполне мог все это подстроить, да и кое-какой дар у него имеется. Как ты думаешь, сколько раз меня грабили с тех пор, как я стал придворным магом его величества и возглавил клан Изумрудов? А?.. Ни разу. Потому что прежде в моем доме не находилось предателей. У твоей тетушки, дитя, нет ни друзей, ни врагов, она – честная дура, она вне подозрений… А у тебя есть друг… Прежде ты не служила в моем доме и никто не рисковал покуситься на жилище Изумруда. Меня боятся – и на то есть причины… Скоро ты, дитя, сама убедишься в том, что меня боятся не зря… Скоро, совсем скоро… Ну вот, почти готово, теперь осталось лицо…
И Эвильет подняв над столом восковую куклу, продемонстрировал ее удивленной Лауре. Теперь фигура имела явно женские очертания.
Глава 19
– Ну-ка дитя, не вертись и гляди на меня! – строго приказал маг.
Лаура тут же опустила голову, прикрывая лицо рассыпавшимися прядями волос. Старый чародей, недовольно сопя, выбрался из-за стола, обошел стул с привязанной девушкой и ухватил Лауру за кудряшки так крепко, что у нее брызнули слезы. Старик каким-то образом укрепил лаурины волосы на спинке стула, чтобы она сидела, слегка запрокинув голову назад, и спокойно вернулся к оставленной работе. Лаура задергалась в путах, но поделать ничего не смогла – веревки были надежны. А Эвильет, поминутно поглядывая на пленницу, лепил из воска лицо. При этом он бормотал:
– Скоро... скоро я закончу. Твой приятель связан с одним моим недругом, я только теперь начинаю догадываться... Они украли мой амулет с пауком, при помощи которого я обретал власть над тем, чью куклу короновал... Да... Должно быть, ты, дитя, решила, что если у меня нет моего паучка, то я не смогу воспользоваться воском? Не-ет...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19