На голове торчал проеденный молью остроконечный колпак. На его склонах светились каббалистические знаки, алхимические формулы и несколько выцветших рисунков, какими гномы расписывают заборы. Скрюченные, с обкусанными ногтями руки сжимали продолговатую, изъеденную жуком деревяшку, которая могла использоваться двояко – как «волшебная палочка» и как чесалка для спины. Как раз сейчас Гудгалф использовал ее во второй роли. Он разглядывал носки того, что современный человек назвал бы черными кедами. Когда-то это были сапоги.
– Ты на себя посмотри, Гульфик, – усмехнулся Дилдо. – Снова колдовством промышляешь?
Гудгалф даже не оскорбился, услышав свою школьную кличку. Он с достоинством оправил свои одежды и ответил:
– Не моя вина, что непосвященные насмехаются над моим могуществом. Мои чудеса многих еще изумят и повергнут в ужас!
Вдруг он махнул своей чесалкой, и в комнате стало темно. Сквозь темноту Дилдо разглядел лучи, исходившие от одежд Гудгалфа, на груди которого совершенно необъяснимо засветилась надпись на языке эльфов: «Поцелуй меня во мраке, крошка!» Так же неожиданно в комнате снова стало светло, а надпись на фокуснике погасла. Дилдо закатил глаза и пожал плечами.
– Послушай, Гульфик, – сказал Дилдо. – Эта чепуха вышла из моды вместе с воротниками жабо. Неудивительно, что тебе приходится зарабатывать карточными фокусами на ночных карнавалах. Гудгалфа сарказм друга не задел.
– Не иронизируй над силами, находящимися выше твоего разумения, мохноногий нахал, – сказал он, а в руке его материализовались пять тузов. – Ибо ты еще увидишь силу моих заклинаний.
– Я вижу только, что ты научился наконец обращаться с пружиной в рукаве, – хихикнул болотник, наливая эль в кубок своего старого компаньона. – Брось трепаться и скажи, чего ради ты осчастливил меня своим посещением. Будь здоров! Прежде чем ответить, волшебник с минуту боролся со своими глазами, съехавшими к переносице, затем строго посмотрел на Дилдо.
– Пора поговорить о кольце, – сказал он.
– Кольце? Каком кольце? – спросил Дилдо.
– Ты сам прекрасно знаешь, о каком, – сказал Гудгалф. – О кольце, которое лежит у тебя в кармане, мистер Баггер.
– А-а-а, об ЭТОМ кольце, – произнес Дилдо с выражением полнейшего неведения. – А я думал, ты говоришь о том кольце, которое ты потерял в моей бочке, играя с резиновой уточкой.
– Не время острить, – сказал Гудгалф. – Ибо зло воспрянуло, опасность – у границ.
– Но… – начал Дилдо.
– Странные дела творятся на Востоке…
– Но…
– Муха утонула в чернильнице…
– Но…
– В бочку меда попала ложка дегтя… Дилдо в отчаянии захлопнул своей лапой рот волшебника.
– Ты хочешь сказать… Ты имеешь в виду, – прошептал он, – ЧТО В ДРОВА ЗАЛЕЗ БАЛРОГ?
– Может быть, – подтвердил полузадушенный волшебник. Казалось, начали сбываться худшие опасения Дилдо. «После праздника», – решил он, – «будет над чем подумать».
Хотя было разослано всего двести приглашений, Фрито Баггеру не стоило удивляться тому, что на банкет явилось в несколько раз больше, чем планировалось. Все они прекрасно разместились под гигантским навесом, специально сооруженным над огромным длинным столом, сильно напоминающим корыто. Фрито изумленно таращил глаза при виде легионов жадных пастей, раздирающих суставы и МЯСО, И БЕЗРАЗЛИЧНЫХ КО ВСЕМУ остальному. Несколько физиономий в этом хрюкающем и чавкающем прессе, окаймляющем стол, показались ему знакомыми. Еще меньше было физиономий, не скрытых соусом. Только теперь Фрито понял смысл любимой поговорки Дилдо: «Пасть болотнику можно заткнуть только большим куском».
«Все-таки, это очень хороший праздник», решил Фрито, уворачиваясь от летящего окорока. Из специально вырытых ям извлекались горы снеди, которые тут же исчезали в мускулистых глотках гостей. Для подачи эля Дилдо соорудил специальный трубопровод и сотни галлонов крепкого эля под действием гравитации исчезали в мускулистых желудках гостей. Грустно смотрел Фрито, как его земляки-болотники шумно запихивали в себя картофельную ботву, а куски мяса поменьше рассовывали по жилетным карманам и в кошельки – на потом.
Стоял непрерывный шум от грызущих зубов, захлебывающихся глоток, стонущих и пульсирующих животов. Шум работающих челюстей почти заглушил звуки национального гимна стайцев, кое-как исполняющегося специально нанятым оркестром.
Мы, болотники, мохнатый народ,
Который жрет, пока не помрет.
Уважаем всех, как братьев,
Станем есть друг друга вряд ли.
Всегда голод, всегда жажда –
Лопнет мой живот однажды.
Жрем баранину, свинину,
Веселое племя обжор противных.
Хором: Кушай, кушай, кушай, кушай,
Кушай, кушай, кушай, кушай…
Болотники, за стол скорей,
Прихватите ложки-вилки,
Набейте брюхо поплотней,
Съешьте все до последней жилки.
Было бы съедобно – вонзим клыки,
До смерти не снимем слюнявчики.
Веселимся и не вырастаем, приходи.!
Попоем, поиграем, порыгаем!
Хором: Кушай, кушай, кушай, кушай,
Кушай, кушай, кушай, кушай…
Фрито брел вдоль стола, разыскивая хорошо знакомую коренастую фигуру Спэма.
– Кушай, кушай, кушай… – напевал он себе под нос.
Почему он чувствовал себя таким одиноким среди этих весельчаков? Почему сам себе он казался чужим в родной деревне? Фрито глядел на фаланги зубов, разрывающих мясо. Раздвоенные полуметровые языки, выглядывающие из сотен ртов, влажно розовели в лучах заходящего солнца.
В это время началось какое-то оживление за главным столом, где в качестве почетного гостя должен был сидеть и Фрито. На скамейку взобрался дядя Дилдо, делая руками знаки, чтобы все замолчали и выслушали его послеобеденную речь. После ропота приветствий и грохота сталкивающихся лбов наступила тишина, и все обросшие шерстью уши, все остекленевшие глаза нацелились на восприятие того, что хотел сказать Дилдо.
– Друзья-болотники, – начал он. – Дорогие мои Дурни и Перистальты, Бочкопузы и Вислобрюхи, Игольники, Печеночники и Жальценосы…
– Пальценосы, – поправил кто-то из пьяной толпы. В подтверждение права носить родовое имя, он засунул в ноздрю палец по четвертый сустав включительно.
– …Я надеюсь, каждый набил себе брюхо так, что оно готово лопнуть!
На это обычное приветствие гости традиционно отрыгнули и икнули, выражая свое одобрение.
– Я прожил в Богтитауне почти всю мою жизнь, и у меня сложилось мнение о каждом из вас. Прежде чем я покину вас в последний раз, я хочу, чтобы вы знали, что вы все для меня значите!
Толпа радостно завопила, ожидая, что теперь Дилдо начнет раздавать подарки. Но то, что последовало за этим, поразило даже Фрито, который с удивленным восхищением смотрел на дядю. Дядя скинул штаны.
Разыгравшийся шторм мы представляем читателю вообразить самому, как бы его воображение ни хромало. Но Дилдо вовремя нажал на кнопку, запускающую фейерверк, и тем самым отвлек ярость болотников. Раздался оглушительный грохот. Стало светлее, чем днем. Вопя от страха, жаждущие мести болотники, плюхнулись в грязь и лежали в ней, пока не стих над ними грозный катаклизм, озаряющий поле боя яркими вспышками. В налетевшем горячем вихре несколько храбрецов-линчевателей подняли головы, чтобы посмотреть на пригорок, где стоял стол Дилдо. Стола не было. Дилдо тоже.
– Надо было видеть их физиономии, – со смехом говорил Дилдо Гудгалфу и Фрито. Надежно спрятавшись в своей норе, старый болотник дрожал от радостного торжества. – Они улепетывали, как кролики от привидения!
– Кролики, болотники – какая разница. Я говорил тебе, чтобы ты вел себя поосмотрительнее. Ты же мог покалечить кого-нибудь, – сказал Гудгалф.
– Нет! Нет! – сказал Дилдо. – Осколки летели в другую сторону. Я здорово поднял им настроение перед своим отъездом. – Дилдо встал и в последний раз осмотрел чемоданы, на которых был аккуратно написан адрес: «Рив-н-делл. Эстроген».
– Становится жарко, и хорошо, что я сбил с них спесь немного.
– Становится жарко? – переспросил Фрито.
– Воистину так, – ответил Гудгалф. – Зло воспрянуло у…
– Погоди, – нетерпеливо перебил Дилдо. – Повтори ему то, что ты сказал мне. – Твой грубиян дядя имеет в виду, – начал волшебник, – что я видел множество зловещих знамений, предвещающих беду всем и повсюду.
– Знамений? – сказал Фрито.
– Именно, – мрачно ответил Гудгалф. – В прошлом году я был свидетелем ужасных и странных чудес. Поля, засеянные ячменем, родили водоросли и грибы. Даже маленькие огороды не дали урожая артишоков. В декабре выдался жаркий день, светила голубая луна, а в календаре был напечатан целый месяц из одних воскресений. Гольштейн принес двух живых страховых агентов, земля в нескольких местах раскололась, а внутренности козла оказались завязанными в морской узел. Лик солнца омрачился, а небо пролилось отсыревшими картофельными хлопьями.
– Но что все это значит? – судорожно выдохнул Фрито.
– Сам не знаю, – пожал мечами Гудгалф, – но звучит неплохо. И это еще не все. Мои шпионы доносят о черных списках, составляемых на Востоке, в Мертвой Стране Фордор. Толпы свирепых нарков и троллей умножились и с каждым днем красноглазые злодеи подкрадываются все ближе к границам Стайя. Грядет Великий Ужас от черной руки Сорхеда Больноголового.
– Сорхед! – воскликнул Фрито. – Но ведь Сорхеда уже нет.
– Не всему, что ты слышал от герольдов, можно верить, – мрачно сказал Дилдо.
– Считалось, что Сорхед был навсегда уничтожен в Брилопадской битве. Оказалось, что желаемое выдавали за действительное. На самом же деле Сорхед и его девять Ноздрулей проскользнули через кольцо осады, переодевшись в бродячих цыган-акробатов. Пробравшись через Нгайо Марш, они прорвались к пригородам Фордора, где цены на недвижимость тут же упали, как подстреленный ястреб. С тех пор они собирались в Фордоре с силами.
– Его черный Карбункул Судьбы распух и скоро станет величиною с голову. Он зальет Нижнюю Среднюю Землю своими тлетворными флюидами. Если мы хотим выжить, надо испортить Сорхеду всю обедню, опрокинуть его котелок раньше, чем он начнет свои грязные махинации.
– Но как это сделать? – спросил Фрито.
– Мы должны уберечь от него вещь, которая могла бы даровать ему победу, – сказал Гудгалф. – Мы должны уберечь от него Великое Кольцо!
– А что это за кольцо? – спросил Фрито, озираясь и прикидывая, как лучше удрать.
– Перестань озираться и прикидывать, как лучше удрать, и я скажу тебе, – ответил Гудгалф перепуганному болотнику. – Много веков назад, когда болотники еще ссорились с белками из-за лесных орехов, в Палатах Эльфов были изготовлены Кольца Власти. Выплавленные по тайному рецепту, известному теперь только фабрикантам зубной пасты, эти чудесные Кольца наделяли тех, кто их наденет, необыкновенной властью. Их было всего двадцать: шесть давали власть над землей, пять над морями, три – над воздухом и два – над зловонным дыханием. Благодаря этим кольцам народ прошлого – эльфы и смертные, жили в мире и славе.
– Да, но их получается всего шестнадцать, – заметил Фрито. – А для чего было еще четыре?
– Они были возвращены из-за фабричного брака, – усмехнулся Дилдо. – В сырую погоду в них что-то замыкало, и палец отгорал начисто.
– За исключением Великого Кольца, – вставил Гудгалф. – Ибо Великое Кольцо повелевает всеми остальными. Это его неустанно разыскивает Сорхед. Его волшебная сила воспета в легендах, и многое может тот, кто его носит. Говорят, что чары кольца позволяют его владельцу совершать немыслимые дела: управлять всеми существами по своей воле, разбивать непобедимые армии, разговаривать с рыбами и птицами, гнуть железо голыми руками, с первой попытки заскакивать на высокий парапет, привлекать к себе людей и влиять на них, легко находить для своей машины место на стоянке…
– Хозяина Кольца могут даже избрать Королевой Мая, если он захочет, – закончил Дилдо.
– Тогда все, наверное, хотят заполучить это Кольцо, – сказал Фрито.
– Проклятие они хотят заполучить, – воскликнул Гудгалф, яростно размахивая своим жезлом. – Ибо Кольцо не только дает власть, но и само становится властелином! Владелец Кольца медленно изменяется, да только в плохую сторону. Его сердце черствеет, он начинает сомневаться в своем могуществе. Он слишком влюблен в свою власть, и у него развивается язва желудка. Он становится туп, как дерево, и раздражителен. У него развиваются неврозы, невралгия, радикулит и хронический насморк. Потом его перестают звать в гости.
– Ужасное сокровище, это Великое Кольцо, – сказал Фрито.
– Ужасное бремя для того, кто им владеет, – сказал Гудгалф. – Ведь этот несчастный должен унести Кольцо подальше от Сорхеда – вперед, навстречу судьбе и опасностям. Кто-то должен донести это Кольцо до Бездонных Ям Зазу в Фордоре, прямо под злобным носом ужасного Сорхеда. Но выглядеть ему надо так, чтобы никто не заподозрил о его цели.
Фрито содрогнулся от жалости к этому несчастному.
– В таком случае хозяином Кольца должен быть полный и круглый идиот, – нервно рассмеялся он.
Гудгалф взглянул на Дилдо, тот кивнул и небрежным жестом бросил маленький круглый блестящий предмет на колени Фрито. Это было Кольцо.
– Поздравляю! – ехидно сказал Дилдо. – Ты только что завоевал приз Большого Дурака.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ТРОЕ – КОМПАНИЯ, ЧЕТВЕРО – ОБУЗА
– Будь я на твоем месте, – сказал Гудгалф. – Я бы отправился в путь, как можно быстрее.
Фрито рассеянно оторвал взгляд от своей чашки с брюквенным чаем.
– Я и даром бы согласился, чтобы ты был на моем месте, Гудгалф. Я что-то не припомню, чтобы я сам вызвался принять участие в этом деле с Кольцом. – Сейчас не время для пустой болтовни, – сказал волшебник, доставая кролика. из своей потертой шляпы. – Дилдо ушел несколько дней назад, он ожидает тебя в Рив – н-делле. Туда же иду и я. Там судьба Кольца будет решена всем народом Нижней Средней Земли.
Фрито притворился, будто он очень заинтересовался содержимым своей чашки, когда из столовой вошел Спэм и начал приводить нору в порядок, складывая для хранения оставленные Дилдо вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20