.. Услал человека, теперь на
него валишь? Ребята хотели узнать, правда ли последний заряд остался или
еще есть. Тут всякое говорили... И Анджею выпало идти.
- Занятно. А он что же?
- А он заявил, что никуда не пойдет. У него, мол, такие правила, и
вообще знать ему про "махер" неинтересно. Ребята собирались его побить,
может, уже и побили, не знаю. Толку-то - бить его... А потом кинули
жребий еще раз и выпало идти мне.
- Ты и пошел?
- Угу. - Уве неожиданно всхлипнул.
- Ну, проверили бы вы "махер",- сказал Стефан,- а потом?
- Что - потом? - спросил Уве, не смотря в глаза.
- Я спрашиваю: что бы вы потом с ним делали? Надо думать, нашли бы
применение?
- Не знаю... Ребята хотели проверить... Мы ничего такого не...
- Людвиг был с вами? - перебил Стефан.
Уве всхлипнул и покачал головой:
- Не скажу.
- Ясно, был. Про Илью с Дэйвом и не спрашиваю. А девчонки? Ронда
была?
- Не скажу...
- Значит, была...
Уве вдруг расплакался - тихо и по-детски неудержимо, отвернувшись и
часто шмыгая носом, чтобы не было слышно всхлипываний. Все-таки мы дети,
подумал Стефан. Даже страшно становится, когда подумаешь, какие же мы
еще дети. Мы разучились задавать детские вопросы. Но мы плачем, как
дети. Наверно, поэтому мы плачем так редко.
- Ну-ну,- сказал Стефан. - Перестань.
Он подошел, обнял Уве за плечи - тот попытался вырваться. Стефан
присел рядом.
- Ну хватит, хватит,- мягко сказал он. - Разве так можно? Тоже,
нашел из-за чего... Перестань, я сказал. Ты думаешь, мне не трудно? Мне,
если хочешь знать, труднее всех, а я ведь не хнычу. Ну ладно, малыш, с
кем не бывает. Соберись, соберись, парень, разве так можно...
Плечи Уве вздрагивали. А вот этого он мне никогда не простит, вдруг
с неожиданной ясностью понял Стефан. Никогда. Лучше бы я его побил.
Теперь он притихнет и будет держаться в стороне из страха, что я
расскажу всем, как он тут пускал сопли, какое-то время его можно будет
даже использовать, но теперь всегда придется помнить о нем и не
подставлять зря спину. Он мне враг. Теперь у меня появился еще один
враг.
- Иди умойся,- сказал он, отстраняясь. - Завтра тебе на торф идти,
дыхания не хватит и толку от тебя не будет. Спать иди.
- Завтра не моя очередь,- возразил Уве, всхлипнув в последний раз.
Потом его голос стал злым: - Вот так, да? На торф меня? За что?!
- Я передвинул очередь. Завтра должна быть Петра, а у нее день
рождения. Поэтому будешь ты, Дэйв и Агнета. Это не наказание. Будет
укороченный день, а вечером - праздник. Постарайся его не испортить.
Уве стер рукавом слезы. На впалых щеках остались темные полосы.
- Ладно... Что будет к празднику?
- Пирожные. Диего сказал, что постарается. По девяносто граммов.
- Мало.
- Сам хотел бы больше. Ну, ты иди, иди. Ночью спать надо.
Уве кивнул. Перед дверью он остановился, повернул к Стефану голову
через плечо и спросил:
- От Питера ничего не было?
- С какой стати? - сказал Стефан. - Насчет связи - сам знаешь. Или
у нас что-то накрылось, или у них. Донна копается.
- Я сам вчера копался,- сказал Уве. - Это не у нас. Это у них. Они
еще позавчера должны были вернуться.
- Вернутся.
- Если нет, я тебе не завидую,- негромко проговорил Уве. - Чего
там, все равно тебе донесут. Имей в виду, ребята так и говорили: если
Питер не вернется, плохо тебе будет, Лоренц. И Маргарет плохо будет.
Сами решим, как нам жить.
- Принято к сведению,- холодно сказал Стефан. Уве еще постоял
секунду и вышел, направился было вправо по коридору, но тут же
развернулся и быстро-быстро пошел влево. Стефан выскочил следом -
направо.
- Так,- сказал он. - И этот здесь. Ты где должен быть? Почему не на
посту?
Киро улыбался вымученной глуповатой улыбкой. С него капало. Дрожь
еще не прошла, зубы часто-часто колотили друг друга.
- Почему бросил пост, спрашиваю!
- Я... это... холодно ведь. Дождь там, снег, холодно очень... Я
это... слышу - вроде как сирена...
- Хороший слух,- усмехнулся Стефан. - Просто феноменальный слух,
всем бы такой. И нюх на уют тоже редкостный. Губа не дура. Ему еще
стоять и стоять, а он сбежал. А если, пока ты здесь, придет цалькат -
что тогда?
- Не придет он в такую погоду,- возразил Киро. - Сколько лет не
приходил... А может, он тут всего один и был, откуда мы знаем...
- Ты уже понял, что надо делать? - спросил Стефан.
Киро кивнул. Он шел обратно к трапу медленно, как лунатик, оставляя
за собой мокрые следы. Он ловил каждую секунду отсрочки.
- А ну, стой! - Киро остановился как вкопанный и посмотрел на
Стефана с недоверчивой надеждой. Стефан отвел глаза.
- Иди переоденься...
3
До рассвета он провозился с сигнализацией. То, что получалось,
никак не удовлетворяло. Незаметные волоски-паутинки, обрываемые
вошедшим, разлитое по полу машинное масло возле шатких механических
конструкций, обрушивающихся с жутким грохотом при малейшем
прикосновении, емкостные ловушки, невидимые пучки тех или иных лучей в
дверном проеме, акустические датчики, электромагнитные датчики,
реагирующие на биение сердца вошедшего, хеморецепторы, соединенные с
сигнальной сиреной,- все это, включая вульгарные грабли-самоделки на
полу у двери, однажды с блеском сработавшие, уже было придумано,
изготовлено, опробовано, принято на вооружение, рано или поздно
раскушено и с потерей новизны переставало быть защитой. На каждую
выдумку неизбежно находилось противоядие - иногда спустя месяцы, как,
например, в случае с детектором биотоков. Чаще - спустя дни. Но
контрсредство находилось всегда. Иногда Стефан думал о том, что лучшей
защитой была бы толстая стальная дверь с неподъемным амбарным замком. Но
это означало бы преподнести подчиненным такой подарок, о котором они
едва ли могли мечтать. Это означало без боя признать поражение.
Наконец он остановился на варианте, который показался ему
приемлемым, молча закончил работу и вышел из капитанской каюты. Спать не
хотелось совершенно. Сутки здесь длились тридцать один час, и даже летом
почти половину их занимала черная беззвездная ночь. Зимой - чуть больше
половины. Планета практически не знала смены времен года, природа в
средних широтах навеки застыла в прохладном робком лете, зимой чаще
обычного дули северные ветры и шли дожди - вот и все. Пятнадцатичасовая
темнота давала время выспаться всем, включая двоих дозорных на крыше,
делящих ночь на два дежурства. Вполне достаточно, чтобы весь день быть
бодрым и не скулить. Так нет же - скулят... Даже не от холода скулят,
размышлял Стефан, не от дождя этого идиотского - от жизни такой. От
вынужденной убогости, от четкой размеренности работ, зачастую
бессмысленных, но необходимых для того, чтобы не деградировать в колонию
простейших, а самое главное - от отсутствия перспективы. От полнейшей
никчемности нашей жизни и нашего вечного детства, это-то давно дошло до
каждого. И каждый почему-то уверен, что Стефан Лоренц этого не понимает
- то ли вообще не способен понять, то ли, что вероятнее, понять не
желает. Как же: Лоренц - капитан! Лоренц - диктатор... Стефан напрягся,
скаля зубы. Шаги против воли сделались пружинящими. Да! Да!! Диктатор!
Шейх! Пахан, черт вас подери! Узурпатор! И так будет! Думайте обо мне
что хотите, только я вас самим себе не отдам, так и знайте...
Тяжелая кобура при каждом шаге била его по боку. Так было нужно,
хотя до рассвета оставалось еще не меньше часа и Стефан ясно понимал,
что до самой сирены общего подъема мог бы спать спокойно: второй раз за
ночь они не сунутся. Наверняка. Времени у них навалом, торопиться
некуда. А мы пройдемся... Стефан помнил, что когда-то второй вахтенный
при отсутствии на борту нештатных ситуаций был обязан раз в смену
совершить обход служебных помещений, больше по традиции, чем по
необходимости. Иногда это делал сам Бруно Лоренц, капитан "Декарта",
бывая в такие минуты строгим и добродушным одновременно, и его тяжелые
шаги внушали спокойную уверенность в благополучном исходе чего бы то ни
было, один только раз Стефан помнил отца в ярости... Ладно, назовем эту
прогулку обходом... Назовем это преемственностью. Скорее всего в
ближайшие дни они ничего существенного не предпримут, будут все как один
фальшиво равнодушны и до некоторой степени исполнительны, но будут в
конце концов работать, без энтузиазма принимая поощрения и без особых
пререканий снося наказания, особенно старшие. И все как один... нет, не
все, а почти все - с едва заметным "почти" - будут ждать... ох, как они
будут ждать, когда вернется Питер! Если вернется...
Если не вернется, будет плохо, подумал Стефан. Но если Питер
вернется, тоже будет плохо, и даже еще хуже. Было бы идеально, если бы
вернулись Вера и Йорис, а Питер где-нибудь сгинул: на порогах, что ли,
или на озере - там водяной слон очень даже не прочь перевернуть лодку и
позабавиться с гребцами, а озера Питеру никак не избежать... Нехорошо
так думать, не надо бы этого. Нет, он вернется, конечно. Всегда
возвращался. Десятки дальних экспедиций, сотни небольших вылазок - и
ведь все, кроме одной, удачные! Вот в чем штука: неудачных он себе
позволить не может. Рискует, очень рискует. Разбил три лодки, доламывает
четвертую, а у самого за сорок лет ни одной серьезной раны, ни одного
паршивенького перелома! Отчаянная и разумная голова этот Питер, что есть
то есть, вот к нему и тянутся аутсайдеры вроде Йориса или Уве. О Ронде
Соман и говорить нечего: влюблена в Питера до фетишизма, или как это
называется, молится на него, вешает на себя всякую дрянь, которую он ей
привозит и дарит: блестящие камешки, ракушки какие-то... прикажи он ей
броситься с верхней площадки - ведь бросится и еще с радостью, что до
нее, дурочки, снизошли. Но дурочка она только с Питером, а было бы
хорошо, если бы не только... Ладно, она-то не аутсайдер, она -
исключение из правила. Будем так считать. А кто тогда Людвиг? Тоже
исключение? Да. Исключение. И Дэйв... Что-то много исключений. Обоим
чуть-чуть не хватило до лидерства, Людвигу - оптимизма и быстродействия
ума, Дэйву - выдержки и возраста. Дикий он какой-то, Дэйв. Опасный
звереныш. Хорошо уже то, что он одинаково ненавидит и Питера и меня,
вообще всякое начальство он ненавидит, что существующее, что
потенциальное, и поэтому к Питеру он не примкнет, не тот случай. Зря его
Питер приручал, таскал по экспедициям - как не было между ними ничего
общего, так и осталось...
Гнутые корабельные коридоры были пусты и пыльны - "Велеть
прибраться",- мельком подумал Стефан. Аварийное освещение давало
причудливые тени. Недавно вывешенный рукописный лозунг: "Равные права -
равный кусок" был изъеден кислотой и плохо читался - "Выяснить, кто и
где раздобыл кислоту",- отметил Стефан. Где-то наверху в нескольких
ярусах над головой на продуваемой насквозь верхней площадке стучал
зубами замерзший Киро Васев, где-то внизу, куда ушел Уве, копилась
привычная ледяная злоба, и длинно, неумолчно и безнадежно, как всегда
перед восходом солнца, кричала запертая в изоляторе медотсека
сумасшедшая Абигайль, а за ближайшим углом кто-то прятался. Стефан не
увидел и не услышал его, он не смог бы объяснить, почему он почувствовал
человека за поворотом коридора, но, почувствовав, он замедлил шаги. Кто-
то невидимый стоял там. Ждал. Он был один, и Стефан с облегчением
перевел дух. Рука, начавшая движение к кобуре, опустилась. Перед одним
противником - если это противник - нельзя показывать свою слабость,
Стефан знал это очень хорошо. Угрозы бластером - всегда слабость.
Спасительная слабость, к которой с каждым годом приходится прибегать все
чаще и чаще...
За углом была Маргарет.
- Ты чего прячешься? - спросил он.
- Так... - Маргарет пожала плечами. - Несла Абби успокоительное, а
то так и будет кричать, ты же знаешь. Слышу - кто-то идет. Не хотелось
встречаться. Я думала, или к тебе идут, или от тебя. Чувствовалось что-
то такое... в общем, со мною вчера почти никто не разговаривал. Хотела
предупредить.
- У меня уже были,- мрачно сказал Стефан. - Как они догадались про
инфракрасную завесу, хотел бы я знать. Может, кто-то надоумил?
- Не знаю,- сказала Маргарет. - А кто был?
- Уве.
- Уве?
- Вот именно.
- От него я не ожидала,- заявила Маргарет. - Надо же - теперь и
Уве...
- Бывает,- сказал Стефан. - Все, что возможно, то и бывает. На то и
жизнь. Иногда даже бывает то, что невозможно, только редко.
- Например? - с интересом спросила Маргарет.
- Например мы с тобой. И все вокруг. Мальчики и девочки по
пятьдесят лет. Эта планета. Это солнце, от которого взрослые умирают, а
дети живут очень долго, чтобы со временем стать маленькими старичками,-
это возможно? Кто-нибудь о таком слышал? Думал о таком?
- Ну, ты-то еще не старик,- улыбнулась Маргарет. - Да и я не совсем
старушка. Погляди, на мне даже морщин почти нет.
- Я не об этом...
- А почему? Мы стареем, это надо принять и успокоиться. Похоже на
то, что мы стареем медленнее, чем нормальные люди, но все-таки мы
стареем. И когда-нибудь нам придется умереть.
- Ты боишься?
- Я? Пожалуй, да. Немножко. Тут есть такие, для кого это было бы
большим облегчением. Но мне бы не хотелось. А они вспоминают Иветт.
Помнишь, как она умирала?
- Помню. Она за месяц выросла во взрослую, и у нее был громадный
аппетит. Но тогда у нас было лучше с едой. Никто не понимал, что с ней
происходит, она и сама не понимала. Ты мне потом сказала, что ее
организм просто не выдержал.
- Да. Может быть, теперь я смогла бы ей помочь. Но все равно она
умерла бы через две-три недели. Как все взрослые. Будь она постарше, она
умерла бы одновременно со всеми.
1 2 3 4