Снимок был нечетким, изображение – размыто: белый скалистый склон, вершина, затянутая густой пеленой тумана. То здесь, то там виднелись черные точки, напоминавшие раздавленных насекомых.
– Это обломки самолета, – сказал Марселен. – Или трупы.
– Пресвятая Дева! – воскликнул Исай.
Но думал он о мэтре Петифоне.
– Самолет пролетал десятью метрами выше, – пояснил Марселен. – Министр внутренних дел приказал прекратить поиски.
Ничего не скажешь, вовремя!
– А откуда летел самолет?
– Я же говорил, из Калькутты. Это в Индии.
– А где, примерно, Индия?
– Посмотри в словаре. Для этого я его и достал.
– Покажи мне, – попросил Исай.
Он все медлил, оттягивая разговор с братом.
– Отстань, – огрызнулся Марселен. – Найди сам. Я там закладку положил.
Исай стал листать словарь. В глазах пестрило от колонок текста и серых иллюстраций. Он остановился на странице, заложенной клочком газетной бумаги: «Индия». Широкая розовая коса отходила от материка с изрезанными берегами. Поверхность земли была испещрена извилистыми линиями, пунктиром, черными кружками, как изъеденная болезнью кожа. Он прочел наугад несколько названий: Бомбей, Мадрас, Хайдарабад, Калькутта…
– Калькутта…
Он смотрел на эту точку на карте.
– Значит, они вылетели отсюда?
– Да.
– А это далеко от нас?
– Надо посмотреть карту мира. Целых десять тысяч километров по прямой. Край света!
– Да, край света!
Исай перевернул страницу. На обратной стороне друг под другом помещались картинки с видами страны: храмы в тесном кольце гримасничающих скульптур, колоннады под открытым небом, сторукие танцующие боги или боги, сидящие с задумчивой улыбкой на устах, священные слоны, дворцы в руинах, современные дворцы. Весь этот сказочный фейерверк брызнул искрами в глаза Исая. Он закрыл книгу. Искры потухли. За дверью тихо блеяли овцы. Марселен доел сыр.
– Да-а… – протянул Исай. – У них все совсем по-другому. Интересно, у них есть церкви, как у нас?
– Нет.
– Большая страна, – вздохнул он.
Потом встал, налил себе стакан молока и, не торопясь, выпил. Теперь можно было спросить о главном. Только как лучше начать? Он перебирал в уме слова, отделяя хорошие от плохих. «Если я еще буду медлить, Марселен ляжет спать, и я ничего не узнаю до завтрашнего утра». Это было выше его сил. Он хотел все знать и боялся правды. Он стоял на краю пропасти. Бездна притягивала его.
– Марселен, – заговорил он.
– Да.
– Хотел у тебя спросить… Ты был у нотариуса?
– Да, был.
– Ну и что?
– Ничего не вышло.
В наступившем молчании было слышно, как с крыши сорвался пласт снега.
– Почему не вышло? – Сердце учащенно билось.
– Мэтр Петифон позвонил клиенту.
– Господину с севера?
– Да. Тот передумал. Покупает дом в другом месте. Говорит, наш слишком далеко от города.
От радости у Исая подкосились ноги, и он оперся руками о стол. Марселен криво усмехнулся и сказал с горечью и раздражением:
– Ну, теперь ты доволен?
На его обмякшем лице появилось унылое выражение: он сдался. На щеках обозначились две морщины. У него был такой беспомощный, потерянный вид, что Исаю стало стыдно за свою радость. Волна жалости толкнула его к брату. Он нагнулся, положил руку ему на плечо.
– Не огорчайся, Марселен. Все устроится.
Ты найдешь кого-нибудь еще.
Внезапно до него дошла вся его непоследовательность.
– Ты сам не знаешь, чего хочешь, – буркнул Марселен. – Сначала ты был против продажи дома. А теперь, когда все провалилось, ты меня утешаешь.
– Я не хочу, чтобы ты так огорчался, – сказал Исай.
Все в нем переворачивалось при мысли, что Марселен подавлен своей неудачей. Он вдруг почувствовал, что готов отказаться от самого дорогого, только бы снова увидеть улыбку на лице брата.
– Завтра мы вместе пойдем к нотариусу, – не унимался он.
– Зачем? Я уже обо всем его предупредил.
Как только у него появится покупатель, он даст мне знать. Но это займет не один месяц, – ответил Марселен.
Он закрыл лицо руками.
– Я был уверен, что все пройдет гладко. Я все так хорошо продумал. Огаду был согласен. Рад до смерти. И вот теперь все рухнуло. Чертов дом! Чтоб ему пусто было!
Исай перекрестился.
– Не бери грех на душу, Марселен. С Божьей помощью ты его продашь.
Марселен с силой тер кулаками выпуклый лоб, как будто хотел разгладить его.
– Одни слова! Пустые слова! Дни проходят. А я не нахожу себе места! Слышишь? Я схожу с ума! Идти снова на лесопильню или куда-нибудь еще? Ни за что? Я хочу немедленно уехать!
Он со всего размаха стукнул кулаками по столу. Лицо было освещено, на коже проступили белые прожилки. Уголки глаз покраснели. Он медленно произнес: «Это невыносимо…»
– Успокойся, – сказал Исай. – Сколько людей достойны сострадания более, чем мы.
Пассажиры самолета… Сервоз… Жена Сервоза…
– Хотел бы я быть на его месте. Он больше не нуждается ни в чем.
Марселен встал и обвел комнату неприязненным взглядом: «Какая мерзость!» Потом схватил газету, скомкал ее, пнул ногой скамью.
– Пошли спать, – сказал Исай. – Завтра ты во всем разберешься.
– Нет, – ответил Марселен.
Исай взял керосиновую лампу. Он был на голову выше брата и оттого чувствовал себя сильным и ответственным за него. Свет лампы скользнул по потолку. Камин отступил во тьму. Один за другим они вошли в спальню. Вместе с ними в комнату проник свет.
Исай встал на колени между кроватями и помолился.


***

Исай лежал на спине с открытыми глазами и слышал, как вертится и вздыхает Марселен.
За окном белел снег. Было холодно и тихо.
А в дом все не приходил покой. После всего, что они сказали друг другу, Исай не знал, радоваться ли ему, что удалось сохранить дом, или печалиться оттого, что не вышло, как задумал Марселен. Разрываясь между противоположными чувствами, Исай исходил тоской и искал у ночи ответа. Тьма окружила его: глаза блуждали в темноте, он вдыхал, вбирал в себя ночную мглу.
– Ты спишь, Зай? – простонал Марселен.
– Пытаюсь, но сон не идет.
– Послушай, что я хочу у тебя спросить.
Голос Марселена звучал тревожно и юно, как у взбудораженного мальчишки, который не может заснуть. Словно ему не тридцать, а двадцать или даже пятнадцать лет. Это было так приятно.
– Ну, говори, – пробормотал Исай.
– Как ты думаешь, не лучше ли было Сервозу обойти ледник стороной и, подниматься по южному склону?
Исай приподнялся на локте:
– Да, я тоже так считаю. Не хотел говорить вчера у Жозефа, но я думаю именно так. Только они были слишком нагружены, чтобы взобраться по той стороне.
– И кто это придумал тащить сани, теплые одеяла, медикаменты? Ведь там никого не осталось в живых.
– Ну, не скажи. Тут ни за что нельзя поручиться, а вдруг бы потребовалась помощь раненым. Сервоз обо всем позаботился. Это был его долг.
– Да я ничего и не говорю. А мог он обернуться за один день, если бы пошел по южному склону?
– Да, мог. Для легкой связки это в два раза быстрее, чем через ледник.
Послышался вздох, и голос Марселена зазвучал приглушенно, издалека.
– А ты хорошо знаешь южный склон?
– Да, я по нему раз восемь проходил.
– Ну и как, трудно?
– Да.
– Но возможно?
– Пожалуй.
– Даже в это время года?
– Ветер разметал снег по расщелинам, скала местами обледенела, но, в общем, вполне проходима.
– Значит, пройти можно…
– Ну, как сказать. Сервозу с тяжелым снаряжением…
– Я не говорю о Сервозе.
– А о ком же?
– О нас с тобой.
– А почему ты говоришь о нас с тобой?
– Мы должны туда подняться вдвоем.
– Ты что, спятил?
– Исай, нам нужно туда подняться.
– Что нам там делать среди обломков самолета, трупов и мешков с почтой? Это все подождет… Весной к этому месту отправится группа.
– Кажется, в самолете везли золото.
– Золото?
– Да. Его везли в Англию.
Исай закашлялся и снова лег.
– Нечего верить всему, что болтают!
– Хорошо, пусть там нет золота, все равно стоит рискнуть. У пассажиров наверняка были с собой деньги. Бедные на самолетах не летают.
– А нам-то что до их денег?
– Мы сможем их взять.
– Обобрать мертвых?
– Лучше обирать мертвых, чем живых.
– Что ты говоришь, Марселен!
– Для чего мертвым деньги? Что они могут купить? За что им платить? Их золото это снег, который их укрывает. И мы дадим пропасть всему этому богатству? Иностранные деньги мы обменяем. А драгоценности…
– Не знаю, Марселен. Ты, наверное, прав, но, по-моему, это – нечестное дело!
– А если бы Сервоз положил деньги себе в карман, тогда, скажешь, было бы честно?
– Он не за тем туда пошел.
– Их все равно возьмут. Не мы, так кто-нибудь другой.
– Ну, это останется на его совести. У мертвого нет защиты. Его можно тронуть, только чтобы обмыть и предать земле. Я думаю так.
– Нет, ты не правильно думаешь. Эти деньги – ничьи, никто нас за них не упрекнет.
– Пусть они останутся там, где лежат.
– Не упрямься, Зай. Ты только послушай…
Если у нас будут деньги, нам не придется продавать дом. Понимаешь? Дом по-прежнему будет нашим.
– Нашим?
– Клянусь тебе. Мы не будем его продавать. Мне незачем тогда входить в дело Огаду. Я куплю свой магазин. Хороший магазин. Я буду спускаться туда каждое утро. И ты со мной. Или ты останешься со своими овцами. А вечера мы будем проводить вместе. Ты же знаешь, отец хотел построить большой хлев. Ему это так и не удалось. Мы расширим хлев, увеличим стадо.
– Как увеличим?
– На оставшиеся деньги мы купим овец.
– Я смогу купить еще овец?
– Сколько захочешь. Вместо полутора десятка у тебя будет полсотни, сотня…
– Сотня овец?
– И даже больше. Целая отара. Представляешь, ты с целой отарой овец.
Исай крякнул от удовольствия.
– И можно будет купить несколько баранов?
– Да.
– Вот хорошо!
– Просто здорово!.. Ты идешь по склону, а за тобой топот и блеяние сотни овец… Второго такого случая не будет. Так что решайся, пока не поздно.
Наступило молчание.
– Ну так как? – заговорил первым Марселен. – Согласен?
– Да, я бы хотел, но я не сумею… Руки уже не те, голова не та…
– Ты все выдумываешь! Я уверен, ты сумеешь… Тебе мешают воспоминания. Забудь их и ты снова станешь проворным, как обезьяна.
– Такое не забывается. Это не вычеркнешь из памяти.
– Другие тоже срывались в пропасть. Потом выздоравливали, продолжали работать.
– Что ты сравниваешь… У меня погибли клиенты… Мне оперировали голову.
– Если бы я не был в тебе уверен, я не позвал бы тебя с собой. Я знаю многих проводников, которые сразу бы согласились. Но я выбрал тебя, потому что ты лучший из всех.
– После Сервоза.
– Хорошо, после Сервоза. С тобой я в полной безопасности. У тебя есть хватка.
Ты знаешь каждую трещину на камне. Когда ты взбираешься вверх по отвесной скале, твои пальцы словно приклеены к ней.
– Говори, Марселен. Слушать тебя – одно удовольствие.
– Ты же мой брат. Мы пойдем с тобой одной командой, как когда-то. Как в старые добрые времена. Помнишь, Зай?
– Да.
– Ты пойдешь впереди. Я буду делать все, что ты мне прикажешь. Ты станешь кричать на меня, а я скажу тебе спасибо. Мы дойдем, дойдем любой ценой.
– Зажги лампу, Марселен.
– Ты согласен?
– Не знаю. Мне что-то нехорошо.
– Что с тобой?
– Какая-то дрожь. Скажи мне, ты уверен, что эти деньги никому не принадлежат.
– Опять ты за свое! Я же тебе объяснил.
– Да, да… Но я что-то боюсь.
– Чего?
– Что у меня не получится. Зажги лампу.
Я десять лет не поднимался в горы, постарел, потерял форму. Горы отвергли меня. И потом, завтра может быть плохая погода.
Зажги лампу…
– Если ты откажешься, я пойду один.
– Ты соображаешь, что говоришь?
– Все будет так, как я сказал. Я пойду один, – Упаси тебя Господи! Ты не можешь идти один. Ты не знаешь пути.
– Как-нибудь разберусь.
– В одиночку там не пройти. Ты сорвешься в самом начале. Разобьешься вдребезги.
– Мне все равно. Уж лучше подохнуть, чем жить в нищете. Или пан или пропал. Ты оставайся, а я пойду один. Завтра до рассвета.
– Я не пущу тебя.
– Тогда пойдем вместе. Вместе дойдем или вместе разобьемся. Вот так поступают братья.
– Да, Марселен. Зажги лампу.
– Ты пойдешь?
– Пойду…
– Выйдем ночью. Тихо. Так, чтобы никто не узнал.
– Хорошо. Зажги…
Марселен зажег лампу. Тьма рассеялась.
Они смотрели друг на друга взволнованно и удивленно, как будто виделись в первый раз.


Глава 5


Исай повернулся на бок и с трудом открыл глаза. Кто-то тряс его за плечо и говорил:
«Вставай! Уже три часа!»
Над ним, склонившись, стоял Марселен.
– Вставай!
Керосиновая лампа освещала теплую, окутанную сном комнату. Черная ночь жалась к оконному стеклу. Будильник стучал, как дятел, отбивая время. Исай провел руками по лицу, зевнул и сел на подушку. Голова еще не отошла ото сна.
– А что случилось? – спросил он.
– Пора выходить.
– Выходить?
Исай забыл вчерашний разговор. Его утомленная голова приготовилась к обычному, ничем не примечательному дню.
– Ты уже ничего не помнишь? – разозлился Марселен. – Ты эти шутки брось.
– Да, помню я, помню, – поспешно сказал Исай.
– Смотри мне, ты обещал!
– Да, обещал.
– Что ты обещал?
Исай озабоченно рылся в памяти. Он готов был заплакать от чувства вины и ощущения собственного бессилия.
– Ты не знаешь? Не знаешь, что обещал?
– Подожди, – прошептал Исай. – Сейчас…
Он морщил лоб, прерывисто дышал. Вдруг детская улыбка расплылась на его лице.
– Все. Вспомнил. Я обещал провести тебя по южному склону.
– Ну, слава Богу! Разобрался что к чему!
Вставай, вставай!
– Видишь, – гордо сказал Исай, – я вспомнил!
Они стояли рядом, не произнося ни слова, надевали на себя толстые носки, ботинки, суконные гетры, шерстяные жилеты, шарфы, перчатки, варежки, шерстяные шлемы, прикрывающие уши теплые шапки. Вчера они разложили одежду на двух стульях, проверили страхующие и вспомогательные веревки, ледорубы, крючья, кошки, трикони, снегоступы. Набили рюкзаки запасными свитерами и провизией: ржаным хлебом, салом и сыром.
Вдобавок к съестным припасам они взяли в дорогу флягу с вином и маленькую бутылочку виноградной водки. Ели они, не садясь за стол. Ночные сборы вернули Исая в прошлое, на несколько лет назад. Его не оставляло странное чувство, будто он проживает свою жизнь заново, и не было с ним того несчастного случая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12