– больше я не склонюсь перед твоей злой волей. Можешь убить меня, если захочешь. Я буду только рада.
В тишине снова послышался голос Хлои, зовущей сестру.
Глаза Галена были холодны, как лед. Энджелина прочла в них его мысль в тот же момент, как она пришла ему в голову.
– Нет! – закричала она.-Не смей ее трогать!
С этим восклицанием Энджелина бросилась на Галена, сбив его с ног на стоящий за ним столик. Горящая лампа перевернулась, керосин расплескался вокруг и вспыхнул. Энджелина не заметила этого. Вскочив на ноги, она опрометью кинулась бежать вверх по лестнице. Она пробежала полпути, когда Гален схватил ее за юбку.
Когда Роуэн открыл дверь, он почувствовал запах дыма и увидел, как на лестнице борются Энджелина и Гален. Еще раньше он испытал приступ тошноты. Роуэна это не удивило. Он знал, в чем дело, и это знание заставляло его все быстрее гнать взмыленных коней.
– Отпусти ее, – тихо и зло приказал Роуэн.
Гален удивился, услышав знакомый голос, который он никак не рассчитывал услышать. Он отпустил Энджелину и резко обернулся. Сперва он увидел направленное на него дуло пистолета, потом – темные, настороженные глаза Роуэна. Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга, не отрываясь. Роуэн знал, что они должны сразиться не на жизнь, а на смерть, с той самой минуты, как впервые увидел Галена. Оба понимали, что этот миг настал… и что живым из решающей схватки выйдет только один из них.
– Роуэн! – прошептала Энджелина, чуть не потеряв сознание от радости.
Услышав голос Энджелины, Роуэн посмотрел на нее. Она стояла на несколько ступенек выше, чем Гален, и крепко, словно не могла стоять без опоры, держалась за перила. Волосы страшно растрепаны, щека припухла и заплыла от удара. Тонкая струйка крови стекала из рассеченного угла рта. Ненависть Роуэна к Галену Ламартину в этот момент перешла все пределы и превратилась в отвращение, такое сильное, что в душе не осталось места для других чувств.
– Ты, чертов сукин сын, – голос Роуэна дрожал. Лишь усилием воли он заставил себя сохранять спокойствие.
Улыбнувшись, Гален медленно поднялся еще на одну ступеньку, подбираясь ближе к Энджелине. Его движение было столь плавным, что ни Роуэн, снедаемый жаждой мести, ни Энджелина, не сводившая глаз с Роуэна, не заметили его.
– Черту не приходится беспокоиться о нас. Мы сами создаем себе ад.
Гален быстро схватил Энджелину за талию и, стащив ее вниз по лестнице, заставил стать впереди себя. Энджелина споткнулась, с трудом удержала равновесие и вскрикнула, оказавшись вплотную прижатой к телу своего мужа.
– Если ты не профессиональный стрелок, – заявил Гален, – то советую сложить оружие.
Роуэна взбесила его наивность. Он еще крепче сжал пистолет. По правде сказать, он вовсе не был снайпером. Его было трудно назвать даже неплохим стрелком.
– Брось пистолет, – повторил Гален. – Иначе ей будет больно, – угрожающе произнес он.
Роуэн не выпустил из рук оружия. Он чувствовал, что этого не стоит делать.
Рука, обвившая талию Энджелины, сжалась сильнее. Гален схватил свою жену за волосы и резко дернул, заставив ее закинуть голову. Лицо Энджелины исказилось от боли, но женщина даже не вскрикнула.
Роуэну стало так плохо, что он едва не согнулся пополам.
– Ладно, согласен, – он наклонился и положил пистолет на пол. – Только не трогай ее.
Ухмыляясь, Гален сделал шаг назад, волоча за собой Энджелину.
– Как видно, ты можешь быть рассудительным.
Роуэн медленно направился к лестнице и поставил ногу на ступеньку.
– Давай, Гален, отпусти ее. Это наш с тобой разговор, она здесь ни при чем.
Гален продолжал пятиться вверх по лестнице, таща Энджелину за собой. Он ничего не ответил на предложение Роуэна, но по-прежнему не сводил с него глаз.
Из гостиной за спиной Роуэна вырвалось пламя. Оранжевые языки принялись играть с дорожкой на лестнице, лизнули обюссонский ковер в коридоре, поднимались все выше и выше, пока не добрались до кружевных занавесок, висевших на узком окне. Словно болотный туман, по комнатам пополз черный дым.
– Отпусти ее, – вторично приказал Роуэн, видя, что пожар все усиливается, и понимая, что время, отпущенное Энджелине, истекает.
Он не понимал, почему пожар начался именно сейчас – судя по часам, первое июля наступило лишь несколько минут назад, – но знал, что это пламя уничтожит особняк Ламартин.
– Тебе что, непременно нужно прятаться за женской юбкой? – спросил Роуэн.
Гален не ответил. Он продолжал пятиться по лестнице, волоча за собой спотыкающуюся жену. Роуэн следовал за ним.
– Даже твои прихвостни умерли, как мужчины, – продолжал дразнить его Роуэн. Он обрадовался, увидев, что при известии о судьбе приятелей на лице Галена отразилось удивление.
Но замешательство Галена было недолгим.
– Они были дураками, – констатировал он.
– Ты тоже дурак, – заметил Роуэн.
– Время покажет, – с улыбкой отозвался сероглазый красавец.
Поднявшись наверх, Гален метнулся налево. Он наблюдал, как Роуэн поднялся следом за ним и сделал шаг вправо. Роуэн передвигался медленно и осторожно, не сводя глаз с Галена. Мужчины напоминали двух хищников, выслеживающих друг друга, в то время, как оставшееся внизу пламя ползло вслед за ними.
У Энджелины невыносимо болела шея. Кроме того, ее терзал страх. Она боялась не столько за себя, хотя, судя по всему, именно этот пожар и должен был стать причиной ее смерти, сколько за Роуэна. Если представится случай, Гален убьет его. Она должна как-нибудь помочь Роуэну, иначе они оба погибнут, так же, как и Хлоя. Сестра снова позвала ее. На этот раз в голосе девушки отчетливо слышался страх.
– Все в порядке, Хлоя! – крикнула Энджелина, желая успокоить сестру. Гален ладонью зажал ей рот:
– Заткнись!
Чисто инстинктивно Энджелина изо всех сил вцепилась зубами в его руку. Гален не ожидал отпора.
– Черт побери, – выругался он и отпустил ее.
Роуэн понял, что должен воспользоваться моментом – другого шанса не представится. Пригнув голову, он ринулся на Галена и ударил ничего не подозревающего противника в живот. От удара Гален упал на перила лестницы. Раздался треск ломающихся перил. Пламя затрещало и с воем рванулось вверх, словно аплодируя участникам драмы, разыгравшейся на втором этаже.
Гален зарычал, оттолкнулся от сломанных перил и бросился на Роуэна. Он ударил его, и Роуэн свалился, как подкошенный. Его охватила боль, стало трудно дышать. Увидев, что Гален намеревается ударить его ногой, Роуэн перекатился набок и, пошатываясь, встал. Он изо всех сил ударил Галена в лицо, разбив в кровь не только лицо противника, но и собственный кулак. Гален снова швырнул Роуэна на пол и пнул его ногой под ребра.
– Нет! – закричала Энджелина, увидев, что Роуэн согнулся от боли.
Гален попытался снова пнуть его. На этот раз Роуэн перехватил его ногу в воздухе и заставил Галена упасть на пол.
– Беги из дома! – крикнул Роуэн, обращаясь к Энджелине.
– Без тебя и Хлои я никуда не уйду!
– Беги!
– Нет!
Пламя, словно не в меру расшалившийся ребенок, запрыгало вверх по лестнице. Теперь первый этаж напоминал огненное море, дым поднимался все выше, проникая в легкие и разъедая глаза. Пламя становилось все выше и жарче, словно его питало зло, заполнившее дом. Со всех сторон доносился оглушительный треск.
Гален поднялся на ноги. По его лицу блуждала широкая злая улыбка.
– Мне кажется, в ад мы отправимся вместе.
Гален принялся осторожно лавировать, пытаясь обойти Роуэна, и тому ничего не оставалось, как включиться в эту смертельно опасную игру. Вдруг Гален застыл на месте. Роуэн последовал его примеру.
– Передай привет дьяволу, – ухмыльнулся Гален и ринулся на Роуэна, горя жаждой убийства.
Роуэн сделал шаг назад… и уперся спиной в сломанные, шаткие перила. Он видел, как Гален приближается к нему… Внезапно он понял, что по собственной глупости стал жертвой дьявольского плана Галена. Теперь надо было суметь вывернуться. Быстро. Но ни в коем случае не торопясь… Заставляя себя ждать до последнего, Роуэн осторожно подвинулся в сторону и Гален нырнул вниз головой через перила. Треск ломающегося дерева заглушил все. Потом послышался долгий, громкий, агонизирующий вопль падающего с площадки вниз Галена. Затем внизу раздался грохот. И наступила тишина. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня.
Энджелина закрыла глаза от ужаса и облегчения. Ей хотелось наслаждаться новообретенной свободой, но она снова была пленницей. На этот раз – пленницей огня, приближающегося все быстрее. Густой серо-черный дым бесконечной спиралью полз по лестнице. У Энджелины болели легкие, горели от дыма глаза.
– Беги, – Роуэн подтолкнул ее к лестнице. В его глазах светилась дикая решимость. – Уходи. Я заберу Хлою. – Увидев, что Энджелина колеблется, он закричал. – Убирайся!
Тон его голоса не оставлял места для возражений. Энджелина начала спускаться вниз, сквозь дым и пламя. Внезапно вспомнив о чем-то, она повернулась и вознамерилась вернуться. Она чуть не столкнулась с Роуэном, который нес на руках завернутую в покрывало Хлою.
– Черт побери, Энджелина, ты еще здесь? – прогремел его голос.
– Я не могу уйти без лекарств для Хлои.
– Мы достанем все.
– Я на секундочку, – она обошла Роуэна.
– Сестрица-а… – позвала Хлоя. Из-за своей одышки она уже задыхалась от дыма.
– Унеси ее отсюда! – крикнула Энджелина, бегом поднимаясь по лестнице.
– Давайте я возьму Хлою, – послышался из дыма голос Кипперда. Глянув вниз, Роуэн увидел Мари, стоявшую у подножия лестницы, и замершую в дверях Люки. Он не слышал, когда они вошли. Ему оставалось лишь благодарить небеса, что спасение пришло вовремя. Не задумываясь, он передал Хлою в сильные руки ирландца и бросился наверх на поиски Энджелины.
Пламя теперь бушевало повсюду, во всех комнатах и закоулках особняка, словно вырвавшийся из ада демон. Казалось, оно жаждет пожрать дом как можно скорее.
– Уходи отсюда! – закричал Кипперд Мари.
Но жрица не послушалась. Словно зачарованная, она подошла к двери, ведущей в гостиную. Портрет Энджелины валялся на полу, вокруг него плясали языки огня. Но, как будто это было сделано специально, к нему вела чистая, нетронутая огнем дорожка. Портрет звал к себе Мари, словно пение легендарных сирен. Не в силах противиться этому зову, не ища объяснений, она шагнула в гостиную и через секунду вернулась в коридор, сжимая в руках портрет.
– Господи, женщина, – закричал Кипперд, – ты с ума сошла?!
– Нет, – спокойно ответила Мари, – я только выполнила то, что предначертано.
Наверху Роуэн лихорадочно разыскивал Энджелину. Он нашел ее в спальне, там, где хранился дигоксин, прописанный им Хлое.
– Пошли, – он схватил Энджелину за руку и поволок к лестнице. Энджелина споткнулась. Роуэн помог ей удержаться на ногах.
Они были на верхней площадке лестницы, когда пламя неожиданно охватило ее. Языки огня уже доставали до самого потолка. Когда огонь лизнул ее юбку, Энджелина закричала. Роуэн оттащил ее в сторону.
– Снимай нижнюю юбку! – приказал он. Энджелина, не задавая вопросов, сделала так, как он велел, и протянула ему юбку. Он обернул ее голову тканью и сказал:
– А теперь – бежим! – Она кивнула.
– Не тратя ни секунды, Роуэн схватил Энджелину за руку и бросился вниз. Он уже ничего не видел и выбирал путь на ощупь, задерживая дыхание и руками сбивая пламя, пытавшееся лизнуть их одежду. Дым обволакивал их плотным облаком, вокруг танцевало пламя.
Постепенно Роуэн начал понимать, что им не выбраться. Зачастую в операционной он так же ясно и неожиданно осознавал, что дальнейшая борьба со смертью бесполезна. Его лицо почернело от сажи, он зажмурил глаза и старался не вдыхать дым. Энджелина упала, он не смог удержать ее руку. Роуэна охватила паника. Если уж им суждено умереть, они по крайней мере умрут обнявшись. Он был готов спокойно принять то, что уготовано судьбой. Роуэн всегда знал, что, пытаясь спасти Энджелину, рискует собой. Сейчас он не боялся смерти. Его страшила жизнь без любимой.
Он принялся разыскивать ее. Отыскав, постарался сквозь пелену дыма различить ее лицо. Когда их глаза встретились, Роуэн понял: Энджелина уже знает о том, что они должны умереть.
Они должны умереть. Энджелина считала, что это – Божья воля. Он благословил ее. Несмотря на то, что ее жизнь была коротка и полна невыносимой жестокости, она успела познать любовь, которая дается немногим. За это она была благодарна даже теперь, когда истекали последние секунды жизни, а каждый вдох был дороже бриллиантов. Энджелина поклялась, что последним, что она увидит, станет лицо Роуэна.
Она улыбнулась, вдыхая жгучий дым, и дотронулась кончиками пальцев до его испачканного сажей лица. Про себя она подумала о том, что уже давно знала: она любит этого человека.
Через несколько секунд она потеряла сознание. Роуэн, пытавшийся закрыть ее своим телом, тоже окунулся в темноту. И тут они оба увидели манящий, ослепительный яркий свет…
Кипперд О'Кейн, завернув голову покрывалом Хлои, чтобы защититься от искр, стоял в дверном проеме. У него не осталось никакой надежды спасти Энджелину и Роуэна. Он понимал, что они остались на пылающей лестнице, понимал, что они лишились чувств, и либо уже мертвы, либо умирают. И тут он увидел это. По крайней мере, ему показалось, что это произошло прямо у него на глазах. До самой смерти Кипперд никому не говорил об этом. Лишь однажды ночью, много лет спустя, он поведал об этом Мари. Его любовница не стала ни возражать, ни поддразнивать его, не попыталась убедить Кипперда, что, вероятнее, всего, он ошибся. Она с удовольствием поверила в то, что Энджелина и странный тип по имени Роуэн Джейкоб просто-напросто растаяли в воздухе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

– О Боже мой! – воскликнул Крэндалл, увидев поднимающийся над домом густой дым.
Прежде чем машина успела полностью остановиться, он распахнул дверь и помчался к дому. Он увидел, что возле дома стоит автомобиль, принадлежащий, судя по всему, Роуэну Джейкобу, и торопился изо всех сил. Перепрыгивая через две ступеньки, он взбежал на веранду и распахнул входную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40