Как вы поймете из докладной записки, наши стоимостные оценки не особенно умеренные. Но мы считаем, чтобы быть абсолютно уверенными, необходимо заложить двойной бюджет.
– То есть это будет стоить триста миллионов долларов?
– Нет, мы уверены, что это будет стоить сто пятьдесят миллионов, иначе мы не представили бы эту сумму. Но, учитывая все неизвестные переменные и сокрушительный вес метеорита, нам нужно некоторое пространство для маневра.
– Пространство для маневра. – Ллойд покачал головой. – А второе условие?
Глинн достал папку из-под мышки и положил на колено.
– Аварийный сброс.
– Что это такое?
– Люк, сделанный в днище транспортного средства, чтобы в случае жесточайшей опасности метеорит можно было сбросить за борт.
Ллойд, казалось, не понял.
– Сбросить за борт метеорит?
– Если он сорвется с крепления, то может потопить корабль. В этом случае у нас должна быть возможность избавиться от него быстро.
Ллойд слушал, и бледность, покрывавшая лицо, уступила место краске гнева.
– Вы хотите сказать, что, как только мы окажемся в штормовом море, вы сбросите метеорит за борт. Забудьте об этом.
– В соответствии с расчетами доктора Амиры, нашего математика, вероятность такой необходимости не превышает одной пятитысячной.
Заговорил Макферлейн:
– Я думал, он платит большие деньги, потому что вы гарантируете успех. Сброс метеорита во время шторма мне таковым не представляется.
Глинн посмотрел на него.
– Нашей гарантией является то, что ЭИР никогда не терпит неудач в своей работе. И эта гарантия недвусмысленная. Но мы не можем давать гарантии на Божий промысел. Естественные системы в своей основе непредсказуемы. Если налетит яростный ураган и пустит судно ко дну, мы не станем это рассматривать как именно нашу неудачу.
Ллойд покачался на каблуках.
– Так вот, ни в коем случае я не собираюсь сбрасывать метеорит на дно океана. Поэтому никакие аварийные сбросы строить незачем.
Он отошел от них на несколько шагов, потом остановился лицом к пирамиде, сложив руки.
– Такова цена ангажемента, – тихо проговорил Глинн, но в голосе его звучала абсолютная убежденность.
Некоторое время Ллойд хранил молчание. Он тряс головой, явно захваченный внутренней борьбой. Наконец он повернулся.
– Ладно, – сказал он. – Когда мы начинаем?
– Сегодня, если хотите.
Глинн встал, аккуратно положив папку на каменную скамью.
– Это даст общее представление обо всех предварительных приготовлениях, которые должны быть сделаны, наряду с затратами на них. Все, что нам требуется, это ваше «добро» и предварительная оплата в пятьдесят миллионов долларов. Как вы увидите, ЭИР проработала все детали.
Ллойд взял папку.
– Я прочитаю это до ланча.
– Я думаю, вам будет интересно. А теперь я, пожалуй, лучше вернусь в Нью-Йорк.
Глинн кивнул каждому отдельно:
– Джентльмены, наслаждайтесь вашей пирамидой.
Затем он повернулся, пересек песчаную поляну и скрылся в густой тени кленовой рощи.
Милберн, Нью-Джерси
9 июня, 14 часов 45 минут
Эли Глинн сидел неподвижно за рулем ничем не примечательного четырехдверного седана. Инстинктивно он поставил машину так, чтобы солнечные лучи максимально отражались от ветрового стекла и прохожим было трудно его заметить. Он хладнокровно отмечал виды и звуки типичного предместья Восточного побережья: ухоженные лужайки, вековые деревья, отдаленный шум транспорта на скоростной дороге.
Открылась входная дверь маленького дома эпохи Георгов, что находился через два здания от него, и вышла женщина. Глинн выпрямился почти неуловимым движением. Он пристально наблюдал, как она спускалась по лестнице, помедлив, оглянулась через плечо. Но дверь была уже закрыта. Она отвернулась и живо пошла в его направлении с высоко поднятой головой, расправив плечи. Светлые золотистые волосы блестели на солнце.
Глинн открыл папку, лежавшую на пассажирском кресле, и посмотрел на фотографию, приколотую к бумагам внутри. Это была она. Он убрал папку и посмотрел через заднее стекло. Даже без формы женщина излучала властность, компетентность и самоконтроль. И ничто в ней не свидетельствовало, какими трудными были для нее последние восемнадцать месяцев. Это хорошо. Очень хорошо. Когда она подошла ближе, Глинн опустил пассажирское окно. Судя по имевшемуся у него описанию ее характера, неожиданность давала большую надежду на успех.
– Капитан Бриттон? – окликнул он. – Меня зовут Эли Глинн. Могу я с вами поговорить?
Она остановилась. Он заметил, что удивление на ее лице уступает место заинтересованности. Не было ни тревоги, ни страха, только спокойная уверенность.
Женщина подошла к машине.
– Да?
Автоматически Глинн моментально отметил про себя, что женщина не пользуется духами и крепко прижимает к боку свою сумочку. Высокого роста, но изящная. Лицо бледное, но крошечные морщинки вокруг зеленых глаз и россыпь веснушек свидетельствовали о годах, проведенных на солнце и ветру. У нее был грудной голос.
– В действительности то, что я хочу сказать, может потребовать некоторого времени. Могу я вас куда-нибудь подвезти?
– В этом нет нужды. Вокзал всего в нескольких кварталах.
Глинн кивнул.
– Едете домой, в Нью-Рочелли? Неудобно с пересадкой. Я буду рад вас отвезти.
На этот раз удивление длилось несколько дольше, и когда оно погасло, в глазах цвета морской волны осталась задумчивость.
– Мама всегда говорила, чтобы я не садилась в машину к незнакомцам.
– Ваша мама правильно говорила, но, я думаю, вам будет интересно то, что я хочу вам сказать.
Женщина обдумала услышанное, затем кивнула.
– Очень хорошо, – сказала она, открыла пассажирскую дверь и села.
Глинн отметил, как она положила сумку на колени, а правую руку многозначительно оставила на ручке двери. Глинна не удивило, что она приняла предложение. Но на него произвела впечатление ее способность оценить ситуацию, проиграть варианты и быстро принять решение. Именно этого следовало ожидать от нее, судя по досье, имевшемуся в его распоряжении.
– Вам придется показывать мне направление, – сказал Глинн, отъезжая от тротуара. – Я не ориентируюсь в этой части Нью-Джерси.
Это было не совсем так. Глинн знал десяток путей до графства Уэстчестер, но ему хотелось видеть, как она справится с ролью ведущего даже в таком простом случае. Пока они ехали, Бриттон оставалась собранной, кратко указывала направление в манере человека, привыкшего к исполнению своих приказаний. Женщина производила сильное впечатление, возможно, тем более сильное из-за ее единственной катастрофической неудачи.
– Позвольте мне с самого начала исключить кое-что, – начал Глинн. – Я знаю вашу прошлую историю, и она не имеет никакого отношения к тому, о чем я хочу поговорить.
Угловым зрением Глинн отметил, что она напряглась. Но когда Бриттон заговорила, ее голос звучал спокойно.
– Кажется, в этом случае мне следует сказать: «Вы застали меня врасплох, сэр».
– Я в настоящий момент не могу вдаваться в подробности, но я здесь, чтобы предложить вам должность капитана нефтеналивного танкера.
Несколько миль они проехали в молчании. Наконец Бриттон посмотрела на Глинна.
– Если бы вы действительно знали мою историю, как вы сказали, то вряд ли предложили бы мне это.
Ее голос остался спокойным, но Глинн мог прочесть многое в ее лице: интерес, гордость, подозрительность, возможно, надежду.
– Вы ошибаетесь, капитан Бриттон. Я знаю историю целиком. Я знаю, что вы были одной из немногих женщин, получивших квалификацию капитана танкерного флота. Я знаю, что вы подвергались остракизму и соглашались на наименее популярные маршруты. Вам пришлось преодолевать невероятное сопротивление. – Он помолчал. – Я знаю, что вы были найдены на мостике вашего последнего судна в состоянии опьянения. Что у вас диагностировали алкоголизм и вы лечились в реабилитационном центре. В результате лечения вы с успехом подтвердили свою лицензию капитана флота. Но с тех пор, как вы год назад покинули центр реабилитации, вы не получали новых предложений принять командование. Я что-нибудь пропустил?
Глинн внимательно наблюдал за ее реакцией.
– Нет, ничего не пропущено, – ответила Бриттон ровным голосом.
– Буду откровенным, капитан. Это очень необычное дело. У меня есть небольшой список капитанов, к которым я мог бы обратиться, но я думаю, они откажутся от командования.
– В то время как я в безвыходном положении, – сказала тихо Бриттон, продолжая смотреть вперед.
– Если бы вы были в безвыходном положении, вы бы приняли тот панамский грузовой пароход или либерийское судно с вооруженной охраной и подозрительным грузом. – Глинн заметил, что она прищурилась. – Видите ли, капитан Бриттон, по роду своей деятельности я анализирую природу аварий.
– Что же это за род деятельности, мистер Глинн?
– Инженерия. Наш анализ показывает, что люди, однажды оступившиеся, с вероятностью девяносто процентов не наступят на те же грабли.
«Я сам живой пример истинности этой теории» – эту фразу Глинн вслух не произнес, но был готов. Он позволил себе окинуть взглядом капитана Бриттон. Что же побудило его почти отказаться от сдержанности, привычной как дыхание? Это заслуживало дальнейшего обдумывания.
Он перевел взгляд на дорогу.
– Мы внимательнейшим образом изучили вашу биографию. Когда-то вы были прекрасным капитаном с алкогольными проблемами. Теперь вы просто прекрасный капитан, на чью осмотрительность, я знаю, можно положиться.
Бриттон утвердительно кивнула.
– Осмотрительность, – повторила она со слегка ироничной улыбкой.
– Если вы примете предложение, я скажу гораздо больше. Но сейчас я могу сказать только, что плавание не будет долгим. Оно будет выполняться под покровом глубокой тайны. Пункт назначения находится в южных широтах, в той области, которую вы хорошо знаете. Финансовое обеспечение более чем достаточное, и вы сами наберете команду из тех, кто выдержит нашу проверку. Все офицеры и команда получат втрое больше по сравнению с обычной оплатой.
Бриттон нахмурилась.
– Если вы знаете, что я отказала либерийцам, значит, знаете, что я не провожу тайно наркотики, не переправляю оружие, вообще не занимаюсь контрабандой. Я не нарушаю законов, мистер Глинн.
– Миссия законная, но настолько необычная, что требует абсолютно преданной делу команды исполнителей. И еще кое-что. Если миссия будет успешной… Нет, следует так сказать: когда миссия будет успешно завершена, поскольку именно это я и должен обеспечить, она получит огласку очень благоприятную. Не для меня, я избегаю подобных вещей, а для вас. Это может быть полезным во многих отношениях. Вы окажетесь снова в списке действующих капитанов, например. Это придаст вам дополнительный вес на слушаниях по опеке над вашим ребенком. Вероятно, перестанут быть необходимыми эти долгие визиты по выходным.
Это последнее замечание произвело эффект, на который Глинн и рассчитывал. Бриттон быстро взглянула на него, потом оглянулась через плечо, словно немедленно отодвигая дом георгианской эпохи, оставшийся у них далеко позади. Потом она снова посмотрела на Глинна.
– Я читала Уистена Одена сегодня утром в поезде. Мне попалась поэма под названием «Атлантида», – сказала Бриттон. – Последняя строфа звучит примерно так: «Все маленькие домашние боги расплакались, но ты все-таки попрощайся с ними сейчас и выйди в море».
Она улыбнулась. И если бы Глинн обращал внимание на подобные вещи, он бы заметил, что улыбка была совершенно очаровательной.
Порт Элизабет
17 июня, 10 часов
Палмер Ллойд помедлил перед глухой дверью – грязным прямоугольником в колоссальном металлическом строении, вздыбившемся перед ним. Из-за спины, где его шофер, прислонившись к лимузину, читал бульварную газету, до него доносился рев с главной магистрали Нью-Джерси, отдававшийся эхом от старых складских зданий. Впереди за сухими доками Марш-стрит блестел на солнце порт Элизабет. Неподалеку над контейнеровозом по-матерински склонился кран. За портом сцепка буксиров толкала баржу, груженную машинами. А еще дальше вздымался над чернотой задворок Байонны манящий силуэт Манхэттена, сверкая на солнце подобно драгоценному ожерелью.
Ллойда внезапно охватила ностальгия. Прошло много лет с тех пор, как он был здесь последний раз. Он вспомнил, как взрослел в жестоком окружении в Рагуэйе около порта. В своем нищем детстве Ллойд провел немало дней, рыская по докам, дворам и заводам.
Он вдохнул знакомый заводской воздух, смешанный с запахом болот, смолы и серы. Он все еще помнил чувство, которое вызывало в нем это место: множество труб со шлейфами пара и дыма, блестящие резервуары нефтеперегонных заводов, густое сплетение высоковольтных линий. Он находил красоту в обнаженных мускулах индустрии. «Места вроде порта Элизабет, – размышлял он, – это средоточие торговли и производства. Именно они дают обитателям городков модных лавок, торгующих подделками, достаток, который позволяет им презрительно отзываться о безобразности этих мест, глядя из комфорта своих собственных».
Ему казалось странным, что он так скучает по дням своего детства, хотя все его мечты осуществились. И было удивительно, что своим самым большим успехом он обязан именно этим местам, где его корни. Еще мальчишкой он начал коллекционировать. Без денег создал собственную коллекцию по естественной истории, собирая всякую всячину. Он находил наконечники стрел на размытых берегах, ракушки среди прибрежного сора, камни и минералы в заброшенных шахтах. Он откапывал окаменелости в карьере, обнажившем слои юрского периода вблизи Хакенсака, и десятками ловил бабочек на окрестных болотах. Ловил лягушек, ящериц, змей и хранил их в джине, который таскал у отца. Ллойд собрал прекрасную коллекцию до того, как их дом сгорел вместе с этим сокровищем в день его пятнадцатилетия. Это была самая болезненная потеря в его жизни. Потом он уже ничего не коллекционировал. Поступил в колледж, затем занялся бизнесом, поднимаясь по лестнице успеха.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9