– Как только мы благополучно закончим дело и в нашем распоряжении будут деньги, я лично рассчитаюсь с Норманом Грэем.
– Это было бы недурно. Грэй обладает способностью, которая делает его опасным для нас – у него замечательный нюх.
Я кивнул. Я машинально чертил на промокательной бумаге разные фигуры, придумывая способы убрать с дороги Нормана Грэя.
– Насколько мне известно, – сказал адвокат, – не существует ничего такого, что могло бы навлечь подозрения на фирму Юнгхэзбенд, Николсон и Юнгхэзбенд. И все же этот человек, обладающий даром комбинировать факты, казалось, между собой не имеющие ничего общего, для нас очень опасен.
– Что касается меня, – обещал я ему, прощаясь, – я сделаю все возможное, чтобы через месяц вам не нужно было больше бояться сэра Нормана Грэя.
В эту ночь все совершилось по заранее обдуманному плану. В три четверти девятого Мецгер, который был один в своем салоне и что-то писал, услышал легкий стук в дверь, ведущую в соседние апартаменты. Он тотчас же встал, отомкнул дверь и снял цепочку. Его безобразное лицо приветливо улыбалось. Мадам Мигуэль, ступив через порог, поднесла палец к своим ярко накрашенным губам, призывая его к осторожности.
– Мой муж вернется только через час, – прошептала она, входя в комнату, – поцелуйте же меня!
Мецгер наклонился к ней. Я бесшумно проскользнул в комнату, но думаю, он не услышал бы моих шагов, даже если бы мои ботинки были подбиты железными гвоздями. Остальное было мелочью. Он упал, еле слышно хрипя. Я затянул петлю, и все было кончено.
Грэй
Совершенно случайно я ужинал в тот вечер с Ремингтоном в отеле «Милано». Днем он сообщил мне по телефону, что желает со мной говорить, и так как я был свободен, то предложил ему поужинать со мной в клубе. Когда мы пришли туда, во всех залах было полно народу и лучшие столы были заняты. Вместо того чтобы ждать, мы спокойно направились в отель «Милано», где заняли угловой столик и заказали обильный ужин. Ремингтон как раз собирался сказать мне, зачем он меня вызвал, когда заведующий отелем, мой старый знакомый, быстро проходивший между столиками, заметил меня и направился прямо ко мне.
– Я попрошу вас подняться на минуту со мной наверх, – попросил он, – и вас, мистер Ремингтон. Меня только что позвали. В одной из комнат как будто не совсем благополучно.
Мы немедленно встали, покинули вместе с ним зал и поднялись лифтом на шестой этаж. В конце коридора стояла группа отельных служащих.
– Возможно, ничего особенного и не случилось, – сказал директор отеля. – Все дело в следующем. Комнаты № 89 несколько дней тому назад были сняты Мецгером и Горти, двумя эмиссарами с Востока. Они привезли с собой, как известно, несколько ящиков золота и оставили их, вопреки всем моим протестам, в своих комнатах. Горти вчера вечером уехал в Манчестер. Мецгер остался один. Наша телефонная барышня сообщает, что полчаса тому назад безрезультатно звонила ему два раза. Мы хотели войти в его комнату, но она оказалась запертой изнутри. Мы звонили и стучали, но совершенно напрасно. Наконец мы проникли через соседнюю комнату, которая как раз недавно освободилась, в комнату эмиссаров и нашли, что, хотя дверь была заперта изнутри на крючок, комната совершенно пуста. Ящики с золотом исчезли.
– Странно! – пробормотал Ремингтон.
Директор провел нас через пустую спальню в комнаты, которые занимали Горти и Мецгер. Везде лежали газеты и журналы; виски с содовой и бутылка ликера стояли на каминной доске. Ничто не указывало на какое-нибудь необычное происшествие. Мы прошли через салон, обе спальни и ванную. Кельнер, сопровождавший нас, указал нам, где стояли ящики.
– Нет ли у вас причины предполагать, – сказал я, – что Мецгер сам снес вниз ящики?
– В этом случае кто-нибудь должен был бы снести ящики. Этого не было. Кроме того, никто не видел Мецгера сходившим вниз.
– Следовательно, он еще в отеле? – заметил я.
– По-видимому.
– Искали ли вы его?
– Полдюжины людей обыскали каждый уголок отеля, но никто не открыл и следа его.
Я снова вошел в комнату. Когда я попал в расположенную рядом с салоном спальню, принадлежавшую, по словам кельнера, Мецгеру, я заметил, что платяной шкаф заперт. Кроме того, изнутри что-то напирало на дверь шкафа, которая слегка погнулась. Я почувствовал что-то неладное.
– Взломайте дверь! – приказал я, – или у вас есть второй ключ?
Ключ платяного шкафа Горти подходил к этому шкафу. Едва его отомкнули, как дверь отскочила, и я как раз подоспел, чтобы подхватить выпавшее тело.
Лицо его посинело, глаза выступили из орбит, язык свесился изо рта. В углах губ виднелась пена. Несмотря на то, что лицо было обезображено, легко можно было узнать человека, который не ответил на телефонный звонок.
– Боже мой! – воскликнул Ремингтон, – он мертв!
– Почти, – ответил я, развязывая стянутый на шее узел. – Пошлите сейчас же за врачом. А вы, Ремингтон, позвоните в Скотленд-Ярд.
Ремингтон на этот раз вполне оправдал мое доверие. Он не стал терять времени на излишние размышления и праздные вопросы. Лишь указал на дверь комнаты, через которую мы вошли.
– Когда уехали люди, занимавшие эту комнату? Какой багаж был с ними?
– Они покинули отель час тому назад, и с ними было два очень тяжелых чемодана.
– Все ясно, – пробормотал Ремингтон, поспешно сказав по телефону несколько слов.
Кельнер, интеллигентный парень, последовал за нами в следующую комнату, куда мы удалились по приходе врача.
– Я хотел бы обратить ваше внимание на еще одну подробность, – сказал он. – Носильщики попробовали часа два тому назад снести вниз оба чемодана в то время, как мистер Мецгер писал в своей комнате. Но они были слишком тяжелы. Между тем ящики находились еще в комнате мистера Горти.
– Вы уверены в этом? – спросил Ремингтон.
– Совершенно уверен, сударь.
Ремингтон осмотрел комнату. Я видел, что ему пришла в голову та же мысль, что и мне. Непродолжительный обыск подтвердил наши подозрения. Платяной шкаф был наполнен большими тяжелыми камнями.
– Нам остается еще установить, – сказал я, – действовали ли мистер и миссис Хозе де Мигуэль одни или имели сообщников.
– За час до того, как они уехали, кто-то посетил их, – сообщил кельнер.
Ремингтон вынул свою записную книжку.
– Можете ли вы описать этого человека? – спросил он.
– Я видел его только мельком, сударь. Он ничем особенным не отличался. У него были седые волосы, кроме того, он носил монокль.
Когда мы сошли вниз, Ремингтон сказал:
– Нас часто обвиняют в том, что мы работаем без всякого успеха. Если мы на этот раз не поймаем де Мигуэля с его черными ящиками, мы по праву заслуживаем такого обвинения.
– Не думаю, чтобы я вам еще понадобился, – сказал я и пожелал ему спокойной ночи.
– Так кажется, по крайней мере, но ни в чем нельзя быть уверенным.
Случилось то, чего нельзя было предвидеть. Хозе де Мигуэль и его супруга опередили нас всего на один час и, кроме того, были обременены двумя весьма тяжелыми чемоданами, а между тем прошла целая неделя, и все еще не появилось ни сообщения об их аресте, ни о том, что найдена хотя бы часть исчезнувшего золота. Мецгер находился в полубессознательном состоянии и не мог дать толкового объяснения тому, что произошло.
Горти, вернувшийся из Манчестера, казалось, совсем сошел с ума. Он ежедневно бегал ко всем министрам и обвинял правительство в похищении золота. В Скотленд-Ярде он откровенно выражал свое мнение об английской полиции, употребляя при этом выражения, за которые его, выражаясь мягко, очень невзлюбили.
Вначале вся ситуация выглядела очень несложной. Мистер и миссис де Мигуэль, раздававшие перед отъездом очень щедрые чаевые, отправились в назначенное время к вокзалу Ватерлоо, где у них оставалось достаточно времени, чтобы сесть на поезд, которым они собирались поехать в Саутгемптон. Но, когда этот поезд прибыл туда, в нем не оказалось ни одного человека, хотя бы отдаленно напоминавшего исчезнувших людей, комнаты в отеле не были сняты и каюты не заказаны. Как ни странно, ни один из носильщиков не мог вспомнить, чтобы ему пришлось тащить особенно тяжелый чемодан, и не заметил людей, вид которых соответствовал бы данному нами описанию. Шофер, отвезший их в авто отеля к вокзалу, долголетний и честный служащий, говорил, что, действительно, высадил их у вокзала и видел, как носильщик пошел за тележкой. Я некоторое время старался держаться на расстоянии от Ремингтона, так как знал, что его положение было незавидным. Но на десятый день он сам явился ко мне.
– Это все же не так легко, как казалось раньше, – сказал он, взял сигару и опустился в кресло.
– По-видимому, вы правы. Какого вы мнения о шофере отеля? – спросил я.
– Он уже семнадцать лет служит в этом отеле; имеет жену и детей, и ни разу ни в чем не провинился. Кроме того, целая толпа людей видела остановившееся у вокзала авто.
– А как обстоит дело с человеком, навестившим в отеле этих людей за несколько минут до их отъезда?
– Мы назначили вознаграждение в сто фунтов тому, кто поймает его. Вот его описание.
Я прочел отпечатанный на машинке листок и молча вернул его Ремингтону.
– Что вы на это скажете? – спросил он.
– Я думаю, что под это описание подойдут тысячи людей.
Ремингтон мрачно посмотрел на огонь.
– Да, – согласился он. – А знаете ли, кто это, по всей вероятности, был?
– Понятия не имею, – солгал я.
– Ваш друг – Пэгсли, Стенфилд – или, опуская все псевдонимы, – Майкл Сэйр.
– Вы действительно думаете, что он в Англии?
– Я полагаю так. Конвенция о выдаче нам преступников была утверждена, и в Соединенных Штатах его преследовали по пятам; мы организовали надзор в каждой гавани и на каждом судне, но напрасно. И все же, должен сознаться, имеются все основания предполагать, что он теперь находится в Лондоне и снова заключил союз со своими старыми товарищами.
– Если так, – заявил я, – то значит, тот, кто заработает эти сто фунтов, в состоянии будет также объяснить загадочное исчезновение мистера и миссис де Мигуэль.
Несмотря на доводы Ремингтона, я не предпринял бессистемной охоты на моего врага. В действительности, я не имел ни малейшего представления о том, где искать его. Дженет выехала из Альбермарла и не отвечала ни на одно из моих многочисленных писем. Я смутно чувствовал, что было бы очень опасно настойчиво пытаться открыть ее местопребывание. Я определенно знал также, что за мной шпионят: каждый раз, когда я возвращался домой или выходил на прогулку, какой-нибудь зевака шатался на улице. Я чувствовал направленные исподтишка на меня взгляды, когда я обедал или ужинал в ресторане или посещал театр. Как-то раз, возвращаясь поздно ночью домой через Лэнсдаун-пассаж, я услышал за собой шаги обутых в галоши ног. Я обернулся, и мой преследователь, рослый, несомненно ловкий парень, моментально обратился в бегство. Подобные случаи повторялись. Во время восстания в Ирландии я всегда ходил без всякого оружия. Но теперь постоянно имел при себе револьвер и упражнялся в том, чтобы моментально спускать курок.
Приблизительно через три недели после нападения на Мецгера и исчезновения золота ко мне явился совершенно неожиданный посетитель. Я услышал в передней резкий чужой голос, который старался перекричать возражавшего слугу. Через мгновение он без доклада вошел в комнату. Он был небольшого роста и производил неприятное впечатление. У него было прыщавое лицо, желтые, торчащие зубы, щетинистая черная бородка, густые черные волосы, стоявшие торчком.
– Вы сэр Норман Грэй? – тотчас же обратился он ко мне на ломаном английском языке. – Я Горти. Я приехал сюда, в эту страну мошенников вместе с Мецгером, который лежит теперь в госпитале. Хотите выслушать меня?
Я сделал Адамсу знак покинуть нас и усадил своего посетителя в кресло.
– Рад познакомиться с вами, мистер Горти, хоть вы и не особенно дружески настроены к нам.
– Как могу я быть хорошего мнения об Англии? Я приехал из большой, но бедной страны. Мы собрали эти деньги с невероятным трудом, чтобы купить на них машины и добиться открытых кредитов. Вашу страну принято считать самой культурной в мире. Я отправляюсь в Манчестер участвовать в заседании. Я возвращаюсь – и что я нахожу? На моего товарища совершено грубое нападение, и золото похищено. Да, и это в сердце Лондона, в центре вашей цивилизации. Какого же мнения вы прикажете быть о вашем народе?
– Должен признаться, что это из ряда вон выходящее преступление. Но вы должны согласиться, что было непростительной неосторожностью оставить в своей комнате безо всякой охраны такую сумму золота. Все же полиция старается.
– Полиция? – бешено закричал Горти прерывающимся голосом. – Ваша полиция? Это ведь сумасшедшие, сумасшедшие или подлецы! – уж не знаю! Золото находилось в неохраняемом месте! Что же нам было делать? В Лондоне существует много банков, утверждающих, что мы у них в долгу. Что же случилось бы, если бы мы поместили у них наше золото? Они бы его арестовали. И вы полагаете, что золото украл заурядный вор? Нет! Нет! Говорю я вам. Ваша уважаемая полиция отлично могла бы его арестовать, если бы хотела, – и сделай она это, что случилось бы? Золото было бы передано вашему правительству.
– Я сожалею, что события представляются вам в таком свете. Но ввиду создавшихся обстоятельств ваше настроение мне вполне понятно. Скажите же, что привело вас ко мне?
– Десять лет назад, – заговорил он, внезапно успокоившись, – я состоял на службе у своей родины. Тогда вскрыт был заговор анархистов. Трое из преступников ускользнули и бежали в Лондон. Тогда вы были еще в Скотленд-Ярде, и я обратился к вам. Вы нашли преступников.
– Я отлично помню это, – но вы переменили имя.
– Это было необходимо. На моей родине часто приходится менять имена. Я тотчас же вспомнил о вас, как только Ремингтон назвал ваше имя. Мне дали ваш адрес, и я пришел к вам.
– Чем же могу вам служить?
– Найдите мое золото! Найдите человека, совершившего нападение на Мецгера!
– Будь у меня возможность, я сделал бы это и помимо вашей просьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27