Он закрыл корове глаза своим шарфом. Эрни поднял булыжник с обочины и с силой обрушил его на голову животному…
Пока девушки разжигали костер, парни стали разделывать тушу. Им было тошно от непривычной работы, к тому же их ножи были слишком короткими для этого дела и все время натыкались на кости. Окровавленное мясо, остывая, пахло как-то странно.
Затем стали поджаривать куски мяса на длинных палках. Ветер задувал дым в глаза, порой палки загорались, и мясо падало в огонь.
Вдруг Чарли, стоявший на дороге, закричал:
– Смотрите, что там?
Вдали по дороге скользила какая-то серовато-коричневая полоса. И очень скоро стало видно, что это – большая стая собак.
Собаки с громким лаем неслись по дороге, и сначала никто не беспокоился, хотя и взяли в руки палки. А стая приближалась – там было больше сотни голов. Вел собак, грязных и ободранных, огромный эльзасский пес, чья сука гордо бежала рядом с ним. Не обращая внимания на людей, стая окружила тушу коровы.
Только эльзасец и его самка ели мясо спокойно, остальные грызлись, норовя ухватить кусок получше.
Стало ясно, что коровью тушу не спасти. Испуганные овцы пытались сорваться с привязи, и самые слабые собаки, которым ничего не досталось, уже принюхивались к людям и скоту.
– Убирайся отсюда! – Эрни пнул небольшого рыжего пса. Тот тявкнул, отскакивая, и кое-кто из стаи повернул головы, продолжая жевать.
Скоро от туши ничего не осталось, но больше половины собак остались голодными. Эльзасец поднял свою длинную морду, посмотрел на людей, их овец, оставшуюся корову. И рванулся вперед. Это было сигналом – за ним помчалась вся стая.
Люди отступили, а овцы буквально исчезли под массой собачьих тел. Корова бежала, не разбирая дороги, на шее у нее повисли три собаки. Вот она упала на колени, и десятки клыков впились в ее тело. И все же мяса не хватало – собаки, помедлив, двинулись на людей. Чарли и Эрни достали драгоценные автоматы и начали стрелять. Под прикрытием их огня все бросились прочь от дороги.
Никто сразу не заметил, как отстала Джулия. Собаки тут же окружили ее и стали кусать. Эрни и Чарли попытались было стрелять, но собаки плотно окружили девушку. Тут подскочил Роберт и, выхватив у Эрни автомат, стал бить собак прикладом по головам. Он расчистил небольшое пространство, пристрелив нескольких собак, в том числе и вожака. Стая отступила и собралась у тела своего предводителя.
К Роберту подошел весь ганг. Джулия плакала, а Кэти стала обмывать и перевязывать ее раны.
Эрни, кивнув Чарли, направился к стае.
По какой-то причине собаки отступили, но две из них, поменьше, оглянулись. Одна была рыжая, другая вся черная. Эрни сказал им что-то, потом отложил автомат, нагнулся и протянул левую руку. Рыжая собака подбежала к нему и остановилась в нескольких футах, склонив голову. Эрни сунул руку в карман и бросил два куска жареного мяса, которые прихватил при появлении стаи. Собаки мгновенно проглотили мясо и стали смотреть на Эрни с радостным ожиданием. Но он развернулся и медленно пошел обратно. И две собаки побежали за ним.

Найденная ферма была заброшенной и, похоже было, уже подвергалась налету. Однако налетчики, вероятно, были всем хорошо обеспечены, потому что в буфетной оставили несколько банок с консервами. Их открыли – томатный суп – и согрели на старой угольной плите. Рядом с огромной семейной библией нашли «Руководство для скотовода». При свете свечей Чарли читал эту книгу вслух, и все обсуждали непонятные слова. Долго учили слово «вымя».
– По-моему, все это просто отвратительно, – сказала Эстелла и отвернулась.
Эрни, открыв дверь в ночь, позвал:
– Пэтч, Вэг! Пэтч, Вэг!
И посвистел.
Собаки выскочили из темноты, переступили порог и сели в круге света у стола. Все заговорили с ними, кроме Джулии. Кэти налила им в тазик воды.
– Посмотри, Чарли, нет ли там чего-нибудь об обучении собак? – попросил Эрни.

Хотя зима выдалась тяжелой, люди понемногу собирали овец и коров и двигались в северном направлении. Завели собак и обучили их охотиться на зайцев и одичавших овец. Понемногу приобретались скотоводческие навыки. И наконец, число рождений стало превышать число смертей.
В городах еще была чума, остатки продуктов охранялись свирепыми гангами, которые стреляли, не задавая вопросов. Стаи диких собак всегда угрожали с юга и никогда – с севера. Поэтому переход к северу продолжался до весны.
Долгие дни, проведенные на открытом воздухе, со скотом и на охоте, закалили ганг. И мальчики и девочки стали худыми и жилистыми, лица их сделались коричневыми с красным оттенком от солнца и ветра.
Кэти и Эстелла изучали домашний раздел «Руководства для скотовода». Ганг жил сейчас в заброшенном небольшом коттедже. Животные паслись неподалеку, трава была чахлая, но все же овцам хватало.
Как-то Кэти решила подыскать кое-какие вещи, нужные ей и Эстелле для ведения домашнего хозяйства. Она спросила у Эрни, не опасно ли идти в городок Мэлтон – они жили совсем близко от него. Эрни свистом подозвал Пэтча и Вэга, которые тут же отозвались, готовые идти на охоту или на ловлю диких овец.
– Идите с Кэти, – приказал Эрни собакам, и они стали с нетерпением прыгать вокруг девушки. – Собаки за тобой присмотрят.
Кэти шла к окраинам полупустых городков-близнецов Мэлтона и Нортона. По траве скользили тени облаков, собаки гонялись за ними, но быстро возвращались к девушке. Кэти тихонько напевала старинную танцевальную мелодию. И вот уже вокруг нее сомкнулись первые пустые улицы городка. Группа диких овец в ужасе бросилась от нее, и Кэти пришлось прикрикнуть на собак, чтобы те не побежали за ними. Топот копыт был единственным звуком на пустынной улице. Девушка зашла в небольшой продуктовый магазин. На полках не было ни одной консервной банки. У входа стоял белый холодильник, от него исходило негромкое гудение. Кэти не верила своим ушам: все говорили, что это невозможно. Любое устройство, работающее на батарейках, давно должно было замереть. Она подошла к холодильнику и открыла его. Нижняя половина была заполнена черной массой гниющего мяса. Гудение исходило от миллионов мушиных личинок, которые находились в непрестанном движении.

Раньше, до Уиндзора, Кэти убежала бы в ужасе, а сейчас она только наморщила нос и щелкнула пальцами, отгоняя принюхивающихся собак. В хранилище позади магазина стояли в углу мешки. Истлевшая веревка у горловины подалась с первого же рывка, и Кэти по локоть запустила руку в желтоватый порошок. Собаки сидели по обе стороны, стучали по полу хвостами и смотрели на девушку.
Желтоватой мука была только сверху, из глубины мешка Кэти достала белый порошок. Он был сухой и не пах затхлым. Она попробовала его на кончик языка. Вкус был тот самый, что запомнился ей с детства, когда мать готовила что-то из муки. Кэти нашла канистру и заполнила ее белым порошком.
В другом, хозяйственном магазине она отыскала сухие дрожжи и пошла обратно к коттеджу.
Эстелла встретила ее на пороге.
– Я растопила эту старую плиту, – сообщила она. – Только вот дерево прогорает слишком быстро, плита раскаляется и опять остывает. Ничего у нас с тобой не получится. В школе на уроках домоводства были газовые плиты… Ты… ты муку принесла?!
Вдвоем они начали большой эксперимент.

Милях в десяти от коттеджа, в холмах, мальчики охотились на диких овец. Настоящей дичи почти не было. Местные ганги давно все повыбили. А одичавшие овцы научились убегать и прятаться, подолгу лежать в кустах, выжидая, когда охотники уйдут подальше. Выжили самые способные – те, кто меньше других походил на овец и умел, подобно кенгуру, прыгать через изгороди…
Эрни заметил овечью спину и побежал к самой верхней точке длинного гребня. Рядом бежали три обученные собаки. Он сделал знак Чарли, Роберту и еще троим парням, которые стали заходить с флангов. Одна из собак приглушенно тявкнула.
– Молчать! – прикрикнул на нее Эрни. Со всех сторон, в полной тишине, устремились на овцу и люди и собаки. Треугольная черная морда поднялась на мгновение из-за куста, взметнулись изогнутые бараньи рога. Яростно залаяли собаки. В сотне ярдов по обе стороны закричали парни. Их целью было напугать животное, чтобы оно потеряло ориентировку. Теперь стало видно, как баран бежит по пружинистому торфу. Через три минуты барана загнали. Собаки подпрыгивали с лаем, а старый баран готовился бить рогами. Чарли находился сзади барана, Эрни с ножом был впереди – они схватили его и перерезали горло. Собаки повизгивали, намекая, что барана следует разделать прямо сейчас и разделить сырым между всеми.
– Отдохнем немного и пойдем назад, – объявил Эрни.
Все улеглись на торфе.
– Надо бы успеть до темноты, – заметил Эрни. – Что у нас сегодня с луной, Боб?
Роберт приподнялся на локте и вытащил из кармана картонку, расчерченную на квадраты:
– Или мы выйдем через полчаса, или придется ждать два часа до восхода луны.
– Тогда передохнем немного. – Эрни пнул ногой тушу. – Помнишь, как он опустил голову? Еще секунда, и поддел бы кого-нибудь рогами.
– В старых комиксах баранов рисовали совсем другими, – припомнил Чарли.
– А хоть что-нибудь старые показывали правильно? – с горечью спросил Эрни.
Отдохнув, они отправились в долгий обратный путь к коттеджу. Девять миль по холмам, обильно усеянным булыжником. Барана несли по очереди. Чтобы не скучно было идти, пели песни.
Когда они сбросили тушу во дворе, девушки столпились у освещенной двери:
– О, молодцы!
Только сейчас, дома, Эрни почувствовал, как сильно устал. Но он стряхнул с себя усталость, как научился делать это за те месяцы, что они постепенно передвигались на север.
Кэти стояла в двери, из-за ее плеча выглядывала Эстелла. Из дома доносился запах древесного угля и еще чего-то. Девушки отступили в стороны. Запах ударил Эрни в ноздри, и его рот заполнился слюной, а в животе заурчало. Запах был из очень давних, почти забытых, и он пьянил. Эрни споткнулся на пороге. Девушки смотрели на него с затаенным волнением. Эрни обернулся к Чарли и другим охотникам.
– Хлеб! – вдруг вскрикнул он. – Это хлеб!
Кэти вытащила три горячие буханки хлеба, крутые и упругие.
– Хлеб! Это хлеб! – кричали парни, а Кэти неторопливо вытирала руки фартуком.
– Мы не знали, как получится, – сказала она. – Дрожжи были очень старые, а мука вся влажная. Но Эстелла вспомнила рецепт из уроков домоводства.
– Вообще-то первая подумала об этом Кэти, – смутилась Эстелла. – А сколько пришлось возиться с плитой… Теперь нетрудно понять, почему здешняя хозяйка делала хлеб сама… Ну как? Тот кусочек, что мы попробовали, был о'кэй, но…
Ответа не было. Парни склонились над столом и жевали, жевали…
– Надо было заставить вас немного подождать, чтобы ели хлеб с мясом, как полагается, – отметила Кэти.
Позже они освежевали барана и поджарили несколько кусков. Пили ледяную колодезную воду, а девушки притащили припрятанную буханку хлеба.
Сидели допоздна – чуть ли не до половины десятого, потом разошлись парами и легли на пахучие овечьи шкуры.
Луна поднялась в полном соответствии с таблицей Роберта и сейчас отбрасывала аккуратный бледный прямоугольник на дощатый пол. За дверью с ворчанием грызли кости собаки.
– У тебя волосы пахнут хлебом, – сказал Эрни. Кэти резко отвернула голову. – Нет, мне нравится. Сразу хочется есть.
Кэти тут же повернулась к нему и прижалась всем телом.
– От тебя тоже пахнет, если хочешь знать, – прошептала она.
– Чем?
– Овцами. – Она рассмеялась. – Ну, и… тобой.
– Я мылся после охоты. Нам бы еще мыла достать…
– Знаю. В этом городке уже совсем ничего не осталось. Я искала.
– Хороший был хлеб. Ты сможешь еще сделать?
– Если найду все, что нужно.
Они шептались и ласкали друг друга, медленно и нежно. Правая рука Эрни блуждала по холмам и долинам, которые он знал и любил. Кончиками пальцев он провел по затвердевшим соскам, потом его рука скользнула вниз. Кэти стыдливо сомкнула ноги. Все это было обычным и привычным, поэтому оба не били готовы к волне, которая внезапно захлестнула их. Эрни почувствовал желание намного более сильное, чем когда бы то ни было. Их слияние было яростным и полным и в чем-то новым, как будто они познавали друг друга в первый раз.
Прикрывавшие их шкуры оказались разметанными. На Эрни навалилась вся та усталость, что накопилась на охоте.
– Замерзнешь, – прошептала Кэти, пытаясь прикрыть его, дышавшего еще с трудом и прерывисто. И, помолчав, добавила: – Эрни… Эрни, я думаю, что-то случилось…
– Как ты можешь знать? Подожди, будет видно.
– Я просто чувствую, что это так. Никогда раньше не чувствовала…
– Со мной, знаешь, тоже никогда раньше такого не было.
– Эрни, а что будет, если мы больше не найдем овец, а наши перемрут зимой от снега или еще от чего-нибудь?
– С нами и похуже бывало. О чем беспокоиться?
– Сама не знаю.
Эрни скоро уснул, а Кэти еще долго лежала наедине со своим страхом. Это был страх взрослого человека. Такого она раньше не испытывала никогда.

К июню они были уже в Шевиот-Хилз. Две пары умерли от какой-то болезни, по-прежнему называвшейся чумой, – они заразились во время налета на Хэвик. Из ганга осталось всего шестеро: Эрни и Кэти, Роберт и Джулия, Чарли и Эстелла. С ними были четыре обученные собаки, пить голов крупного скота, включая отелившуюся корову, и около двадцати овец. Сейчас нужно было растить стадо и подыскивать дом с сараем и выгульным двориком, где можно будет перезимовать. До зимы было еще много времени, и они охотились на диких овец, торговали помаленьку – обменивали шкуры на сапоги у племени в шотландских юбках, которое никак не хотело поверить, что они с юга.
Всю работу делали без разговоров. Самую тяжелую и неприятную – разделку туш – выполняли парни; готовили главным образом девушки; ухаживали за скотом и охотились вместе. Между парнями давно установились ровные, дружеские отношения. Эстелла уживалась с Кэти и Джулией, но Кэти и Джулия видеть друг друга не могли и часто рявкали одна на другую или, наоборот, сосуществовали в ледяном молчании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12