Девочки, за дело. – Он раздал маленькие бутылочки с бензином, которые стоили по тем временам четыре жестянки бобов.
– Пошли, – предложила Кэти Джулии, и они отправились за покупками по хлюпающей грязи.
Девочки с траурными линиями под ногтями и закопченными лицами отсчитывали необрезанные и немытые морковь и картошку. Куры кудахтали в корзинах, а деревенские девушки с мощными бедрами, ожесточенно торгуясь, выменивали духи от Вулворта на свежие яйца. Мерилом ценности этого рынка, как и всех прочих, стал табак. За пачку сигарет в нетронутом целлофане можно было получить овцу, ночь с девушкой или даже мотоцикл в рабочем состоянии, залитый под завязку бензином. Вскоре будет выкурена последняя сигарета. Об этом старались не думать, как и о многом другом. Однако цены продолжали расти.
Кэти и Джулия постепенно приближались к той части рынка, где месяц назад видели прилавок с юбками и блузками. Воздух вдруг наполнился запахом жареной баранины и муки. Парень и девушка, оба в фартуках из мешковины, продавали куски жареного мяса, завернутые в плоские лепешки из приготовленного без дрожжей теста. Вот этот хлеб, очень похожий на арабский, и был главной приманкой. Девушка с закатанными рукавами, чьи красные руки побелели от муки, смешивала в чаше какой-то серый порошок, молоко и воду и выливала эту смесь на расплющенную крышку от мусорного бака, лежавшую на горящих углях. Обжаренное тесто разрезалось и обворачивалось вокруг куска горячего мяса и продавалось за полсигареты, жестянку супа или четверть пинты бензина.
Девушки купили себе по куску и остановились поесть прямо в гуще толпы. Молодые зубы энергично пережевывали пищу, губы блестели от жира и мясного сока.
Когда они закончили с едой, Кэти сказала:
– Вот хорошо бы и мне научиться готовить такие штуки, или Эрни и другие мальчики умели бы забить и освежевать овцу…
Джулия согласно кивнула.
Вытерев руки и губы тряпочками, купленными здесь же, они отправились дальше.
– Хэлло, – окликнула их какая-то девушка. – Помните меня? Я – Джоан. – Эта светловолосая девушка была некоторое время в их ганге еще до захвата Уиндзора. – Я слышала, вы взяли Уиндзор и все тамошние припасы.
– Все кончилось, – вздохнула Кэти. – А много чего украли рабы, которых мы освободили от Королей.
– И вы приехали сюда? Ну, здесь много не найдете. Я вообще не знаю, как будет дальше.
– Пока перебивались.
– Да, но теперь все действительно кончается. Кое-что еще есть, но надо долго искать и много платить. А некоторые мальчики… Я никогда не думала, что можно торговать собой, а ты? – спросила она у Джулии, желая установить контакт с новой знакомой. Она была очень дружелюбной девушкой, эта Джоан.
– Да, – подтвердила Кэти, – мы тоже так думаем.
Джулия повернулась к Джоан:
– Похоже, ты знаешь эти места. Где можно найти чулки и приличные цветные блузки?
– Надо сначала найти пищу для мальчиков, – возразила Кэти, помня, что командует она.
– Пусть они поедят, как мы, – предложила Джулия.
– Хорошая идея, – согласилась Кэт и предложила Джоан пойти вместе с ними.
Подошли к фургончикам. Эрни пожаловался девушкам, что керосин для примусов стоит непомерно дорого:
– Деревенщины проклятые! Эх, еще полгода назад я бы показал им!..
– Это Джоан, Эрни – помнишь? – Кэти кивнула в сторону девушки.
– Хэлло, – бросил Эрни той, а у Кэти спросил: – Где жратва?
– Мы нашли место, где торгуют мясом в лепешках. Не стоит самим готовить. Смотри, это там… – она показала рукой.
А ради чего, по-твоему, мы заплатили столько за керосин и масло? Чтобы есть, стоя под открытым небом? Тащите жратву и готовьте!
Другие две девушки промолчали, а Кэти вспыхнула:
С кем, интересно, ты так разговариваешь? Мы тебе не рабыни. Иди поешь готового. Не хочешь – ходи голодный.
Эрни мгновение стоял в нерешительности, раздраженный петух среди кудахтающих кур, потом с подчеркнуто презрительным видом отвернулся от девушек и пошел в толпу, предварительно крикнув Чарли и Роберту, чтобы они следовали за ним.
Ну вот, ребята ушли… – как-то неловко промолвила Джулия.
Мальчики сварили чай на примусе. И Кэти вдруг подумала об Эрни: «Он ожидал моего возвращения и приготовил чай, а я в это время искала чулки и ела мясо…»
Все тут стало каким-то не таким, – болтала Джоан, ни на что не обращая внимания.
– Зато здесь здоровая жизнь, – заметила Эстелла. – Ни чумы, ни чего-нибудь такого же. Чарли говорит, мы можем все заболеть и умереть, как старые.
– Умереть, но не как старые, – очень серьезно сказала Кэти.
Джоан вскоре попрощалась и ушла. Вернулись мальчики, сытые и жизнерадостные. Только Чарли был мрачноватый.
– Что-то здесь скоро произойдет, – это все, что он сказал. А потом, когда его попросили уточнить свою мысль, добавил: – А у этих деревенщин голова-то варит.
– Скоро нам придется добывать себе одежду, – заговорил Эрни сердито. – Будем отнимать ее у этих деревенщин…
– Ничего хорошего из этого не выйдет, – возразил Чарли. – Даже если спервоначалу все сойдет с рук, вновь появиться здесь мы уже не сможем.
Вмешалась Эстелла:
– А не могли бы вы, ребята, взять овец, или коров, или еще что-нибудь? Я хочу сказать, эти северные ребята умеют… И я не понимаю, почему вы…
Вот еще, не хватало мне только вилами махать, – фыркнул Эрни.
– Животных нельзя просто «взять», – сказал Чарли. – Это живые существа. Нужно уметь за ними присматривать, доить их, черт возьми, стричь.
– О! – поправилась Эстелла. – Я просто подумала, что это не сложнее, чем мотоциклы, проигрыватели и прочее…
Все замолчали.
– Не прогуляться ли нам? – предложила Кэти. – Может, что и надумаем.
Ганг зашлепал по грязи. С краю рыночной площади у костров сидели пастухи. Рядом с одним из костров мальчик доил корову в ведро. Его девушка готовила мясо и картошку на открытом огне. Даже дым, уже смешавшийся с дождем, пах аппетитно.
– Сколько за стакан молока? – спросила Кэти.
– Одна сигарета, две жестянки мясных консервов или пара чулок, – проговорил мальчик сквозь зубы.
– Слишком дорого, – прикинул Эрни. Девушка внимательно посмотрела на него и щелкнула пальцами. Тут же лохматая колли выскользнула из темноты и легла у ее ног. Парень продолжал доить, и слышались лишь потрескивание костра и шипение молочной струи.
– Давай! – завопил вдруг Эрни и хотел было ударить ногой по ведру, зная, что хозяин инстинктивно схватится за него, чтобы уберечь. Но тут что-то ударило его сбоку. Эрни упал на спину. В лицо ему жарко дышала колли, а девушка успокаивала скулящую от возбуждения собаку. Начавшиеся было крики смолкли. Эрни неуверенно поднялся на ноги. Весь его ганг, парни и девушки, стояли с заломленными за спину руками. Державшие их пастухи недовольно хмурились.
– Здесь вы лучше ничего такого не затевайте, – заметил им парень, доивший корову. – Мы ваши городские фокусы знаем.
Гангу Эрни пришлось расстаться со всеми товарами, предназначавшимися для торговли. Потом их толчками и пинками прогнали прочь:
– Еще раз здесь покажетесь, вам конец!

Они вернулись к фургонам. У ступенек лежало нечто. Эрни коснулся груды тряпья ногой, потом попросил каким-то странным голосом:
– Кэти, зажги факел.
На земле лежала Джоан.
– Наверное, она пришла, когда нас не было, – проговорила Кэти. Она вгляделась в лицо, очень белое в свете факела. Судя по всему, девушка приняла «легкую» таблетку. Джоан внесли в фургон и положили на пол.
– Значит, ей было хуже, чем мы думали, – заметила Джулия.
– Хуже, чем что? – спросил Эрни. – Что вообще происходит? Кто она нам? Почему мы должны с нею возиться?
Главе ганга напомнили, что девушка некоторое время провела вместе с ними.
– Та-а-ак… – задумчиво произнес Эрни. Потом добавил: – И мы начинаем уходить, как… старые.
Тело Джоан вынесли из фургона, прикрыли старыми пальто… Поболтали о всяких пустяках, потом уснули, лежа рядом, но не прижимаясь друг к другу.
А за тонкими стенами фургона завывал осенний ветер.

Туманным утром они вырыли неглубокую могилу и опустили туда тело Джоан, все так же завернутое в старые пальто.
Консервированного молока едва хватило, чтобы сделать по чашке чая. Все молча принялись за обычные дела – осматривали мотоциклы, подметали фургоны, проверяли давление в шинах…
Когда подошло время обеда, а не было ни обеда, ни каких-либо перспектив на него, Кэти разыскала Эрни. Он все время держался в стороне от всех, погруженный в свои мысли.
– Эрни, – напомнила Кэти. – Я хочу есть.
Девушка надеялась пробудить его подходом в стиле «я-маленькая-девочка».
– Все мы хотим, – сухо ответил Эрни. – А скоро вообще голодать будем, – добавил он, помолчав.
– Не знаю, как решать с обедом… Ты должен помочь, Эрни. Осталось несколько банок бобов, но их на всех не хватит.
Эрни пожал плечами:
– Пусть ребята пойдут и попросят что-нибудь у этих деревенщин. А девочки… девочки могут лечь с теми, от кого пахнет коровьим дерьмом и кто всегда может накормить их мясом.
– Спасибо за совет. Тогда и я себе кого-нибудь подберу…
– Я не имел в виду тебя.
– Ты сказал – «девочки». А я – одна из них.
Эрни поднялся с ящика, на котором сидел все время, пробормотав, что ему «надо походить и подумать».
Они пошли рядом, молча. На рынке уже шла усиленная торговля. Никто не обращал на них никакого внимания. И они чувствовали какую-то неловкость. Через некоторое время они купили по мясной лепешке, ставшей «фирменным блюдом» этого рынка, и Кэти решилась спросить:
– А как же остальные?
– Пусть сделают то же самое, – безразлично ответил Эрни. – Там еще остались кое-какие мелочи, которые можно обменять.
– А завтра?
Эрни молча пожал плечами.
– Бога ради, Эрни, очнись! Вчера был не первый бой, который ты проиграл. Что будет со всеми нами, если ты останешься таким?
– Каким – «таким»?
– Ну, как будто ты на все махнул рукой.
– Обойдетесь и без меня. Может, даже это и к лучшему. Пусть Чарли поведет ганг, если захочет.
– Не говори глупостей. Если ты сдашься, ганг развалится и мы все погибнем.
Съеденная ли пища на него подействовала, слова ли девушки, но Эрни взял Кэти за руку и повел к фургонам.
Там пылал огромный костер, оранжево-красный на фоне скучного неба. Пахло жареным мясом.
Эстелла выбежала им навстречу:
– Мы тут посовещались и решили продать один фургон. Нам дали пять живых овец. Фургон взял какой-то богатый парень, он здесь много заработал и теперь возвращается на север. Его девушке захотелось ехать в фургоне, чтобы и вещи было куда уложить, и спать можно было по-человечески. А догадайтесь, кто его нашел – после того, как Чарли и остальные нигде не могли получить хорошую цену? Я его нашла!
Оставшийся у ганга фургон стоял с открытыми дверцами. Внутри его было пусто.

Утром было десять случаев заболевания чумой. Никто, конечно, не знал, как называется эта болезнь: «чумой» называли любую болезнь. И начался массовый исход из рыночной зоны. Каждая группа собрала все, что можно, и отправлялась в ту или иную сторону, наугад.
К югу шла длинная череда торговцев и их девушек, все были тяжело нагружены и просились в обгонявшие их потрепанные фургоны.
На восток и запад шли одиночки или пары.
Самыми организованными были северные пастухи и охотники. Они и так привыкли к кочевой жизни, поэтому сняться с места им ничего не стоило. Они сгоняли свои стада с помощью обученных собак, грузили добро на старые дребезжащие машины и отправлялись в путь. Машины шли со скоростью человека, испуская облака голубого дыма, овцы блеяли, коровы мычали.
Ганг с улицы Сили колебался. Эрни молчал. Потом он медленно проговорил:
– Все, кто возвращается сейчас в город, перемрут. Могли бы с тем же успехом остаться и здесь – разницы никакой. У кого, быть может, и есть капустные грядки или какая-нибудь припрятанная жратва, вот они и надеются прожить. Однако они вечно будут всего бояться и думать, что кто-то придет и все отнимет. И рано или поздно это случится. Нет, научились жить только деревенские.
Эрни ткнул пальцем в сторону пастухов с севера.
– Жаль, что мы так не умеем… – Эрни снова помолчал. Все смотрели на него. – Ну что ж, будем учиться. Вот и все. Поехали!
Они погрузили вещи и стали загонять в фургон овец, которые никак не хотели выполнять команды своих новых владельцев. Проходившие мимо пастухи стали потешаться. Однако один из них прокричал:
– Поговорите с ними. Они и успокоятся.
– Поговорить с ними? – удивился Эрни, как раз пытавшийся утихомирить одну из овец. – Что это деревенщина имеет в виду – «говорить»? Что-нибудь вроде: «Хэлло, овца, как поживаешь?»
– А ты попробуй, – предложила Кэти.
– Хэлло, овца, как поживаешь? – закричал Эрни.
Овца тряхнула головой и послушно пошла в фургон. Все засмеялись.

Миль через двадцать бензин кончился, и взять его было негде.
Три дня ганг прочесывал окрестности, исследовал заброшенные фермы и все время ждал, не появится ли кто-нибудь, с кем можно было бы торговать. На четвертый день кончилась еда. Однако удалось найти две тощие коровы, и этих коров с овцами погнали перед собой по старой Питербороу-роуд. Когда стемнело, легли спать голодными в пустом фермерском доме, где всю ночь дребезжали ставни.
Утром, в десять часов, одна из коров легла на дороге и отказалась вставать. Все столпились вокруг нее, голодные и дрожащие от холода.
– Все равно она не давала молока, – заметил Чарли.
– Может быть, ты ее доил неправильно? – спросила Эстелла.
– Я-то правильно доил: давно научился этому на исправительной ферме в Борстале, – отрезал Эрни. – Может быть, у них не всегда бывает молоко и это связано с телятами?
– Тогда надо ее зарезать и съесть, – предложила Эстелла. – Я долго без еды не продержусь.
– А кто продержится? – все вдруг заговорили сразу.
– Как же ее резать?
– Ну, убьем.
– Вот и убивай.
– Да, а как это сделать?
– А как это делают на бойне. Сначала молотком, потом ножом.
– Очаровательно… – хмыкнула Эстелла.
Чарли и Эрни тем временем отошли от толпы поговорить. Потом они вернулись.
– Соберите сучья или еще что там и разводите костер, – сказал Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12