Он вытер кровь на губе, потом взглянул на руку.
– Жить буду.
Она внимательно посмотрела на него, и что-то в ее лице изменилось: выражение стало мягче и в глазах сверкнули слезы. Донован тяжело дышал, она тоже.
Джоселин медленно подошла к нему и обняла его за шею. Окружающий мир исчез для них. Ему было все равно, что будет с Коэном, он лишь краем уха слышал, как ему зачитывали его права.
Все, что он сейчас видел, о чем думал, – это была Джоселин, прижавшаяся к его плечу и содрогавшаяся от слез.
– Все кончилось, – говорил он, гладя ее волосы, – Коэн скоро опять будет за решеткой.
Она посмотрела на него.
– Я не поэтому плачу. Это моя работа, я проделываю это постоянно.
Что-то внутри него сжалось от радостного предчувствия.
– Тогда почему ты плачешь?
– Потому что я очень боялась, что потеряю тебя и у меня никогда не будет возможности сказать, как я сожалею.
«Рано радуешься», – предупредил его внутренний голос, назвав тысячу вещей, о чем она могла сожалеть. Может быть, она жалеет о том, что не предотвратила стрельбу, или о том, что так холодно попрощалась с ним. Он всеми силами старался отогнать от себя мысль, что она может сожалеть о том, что ушла от него в тот вечер.
– О чем ты жалеешь? – спросил он нерешительно.
Но она не успела ответить, так как полицейский по имени Чарли подошел к ним.
– Мне нужны ваши показания.
Донован и Джоселин разомкнули объятья.
Джоселин провела ладонью под глазами и, снова превратившись в железную леди, начала докладывать о случившемся, не забыв упомянуть об оружии Коэна, которое валялось где-то у дома Донована, откуда стрелял преступник.
Чарли задал несколько вопросов Доновану, закрыл записную книжку и сказал, что позвонит, когда они понадобятся.
После отъезда полицейских машин они снова остались одни. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Ты в порядке? – спросил наконец Донован, больше всего на свете сейчас желая, чтобы их не прерывали.
Но мгновенье ушло, и перед ним опять стоял строгий телохранитель со стальными нервами.
– Хочешь, пойдем ко мне, выпьем пива? У тебя ведь на сегодня больше нет работы? Мне кружка пива также не помешает, ведь никогда раньше я не участвовал в поимке преступника.
Джоселин улыбнулась.
– Почему бы и нет? Я люблю пиво.
Она согласилась!
Радость заполнила все уголки его существа. От обиды не осталось и следа. Он улыбнулся ей в ответ, понимая, что его счастливое будущее во многом зависит от следующего получаса.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Донован достал ключ из кармана и отпер дверь.
– Подожди. – Джоселин дотронулась до его руки. – Позволь мне осмотреть квартиру. Мало ли что.
Донован пропустил ее. Она ответственно относилась к своей работе, и он уважал ее за это, даже когда эта ответственность вставала на пути его надежд.
Он ждал у двери, пока она проверяла сигнализацию и осматривала комнаты. Наконец она вышла из его спальни.
Чего бы он не отдал, чтобы видеть ее выходящей оттуда каждое утро до конца своей жизни!
– Все в порядке? – спросил он, отложив пока надежды в сторону.
– Похоже, да. Так как насчет пива?
– Проходи. Чувствуй себя как дома.
Так странно было обращаться с ней как с гостем, в то время как еще недавно они спали в одной кровати.
Донован переоделся в джинсы и чистую рубашку, достал из холодильника две бутылки пива и, разлив его по кружкам, направился в гостиную.
Однако он застыл как вкопанный, услышав по радио песню Эрика Клэптона, ту самую, которую он включал в первые дни их знакомства. Он вспомнил, как она улыбалась, слушая ее, и он понял тогда, что под маской сурового телохранителя скрывается нежная женская душа.
Он тяжело сглотнул, подумав, что сегодняшняя встреча может закончиться так же печально, как тот вечер, когда после спора и обидных слов, брошенных друг другу, они были уверены, что расстаются навсегда.
– Вот и я. – Он подошел к ней и протянул стеклянную кружку. – Давай выпьем за то, что Коэн опять за решеткой.
– За это я выпью.
Они чокнулись.
– Давай присядем, – предложил Донован, чувствуя себя неловко. Он пытался быть любезным, в то время как ему хотелось обнять ее и говорить совсем другие слова.
Джоселин села на диван, сбросила туфли и поджала свои длинные ноги.
– Донован, я рада, что ты пригласил меня, потому что я хочу поговорить с тобой.
Донован нервно сглотнул.
– О Коэне?
Она серьезно посмотрела на него.
– Нет. Так получилось, что я искала тебя сегодня из-за Коэна, но я решила встретиться с тобой еще до того, как узнала о его освобождении.
Донован вспомнил, как в парке поднял глаза и увидел ее, стоящую перед ним. Тогда надежда затеплилась в его сердце. Но потом последовало разочарование…
Он молча ждал, пока она продолжит. Джоселин опустила глаза и стала вычерчивать длинным ногтем геометрические фигуры на мягкой обивке дивана.
– Я… я скучала по тебе.
Его сердце пустилось в бешеную пляску.
– Последние несколько недель были настоящим адом, – продолжала она. – Я не могла думать ни о чем и ни о ком, кроме тебя. Я сожалею, что наговорила тебе при расставании. Та неделя на озере была самым счастливым временем в моей жизни, а я все испортила.
– Ты ничего не испортила, – сказал он, нежно взяв ее за руку.
– Нет, испортила. – Ее голос дрогнул, но она продолжала смотреть ему в глаза. – Прости, что я была такой трусихой.
– О чем ты? – спросил он. Внутри него все дрожало.
– Я говорю, что вела себя как идиотка. Я боялась любить тебя, потому что отец и Том вселили в меня боязнь любви. Я боялась ранить свое сердце, но нанесла ему глубокую рану тем, что ушла от тебя. Надеюсь, что ты простишь меня за боль, которую я тебе причинила. Я хочу вернуть то, что было между нами, если, конечно, ты все еще…
Донован придвинулся к ней ближе и обхватил руками ее подбородок:
– Что я «все еще»?
– Что ты все еще меня любишь.
Вихрь неописуемой радости ворвался в его сердце и все перевернул там, выметая прочь все обиды и переживания.
Он вздохнул с огромным облегчением, словно сбросил с плеч невыносимо тяжелое бремя.
– Я тебя очень люблю, Джоселин, ты даже не представляешь себе, насколько сильно! Я полюбил тебя с той самой минуты, когда впервые увидел в дверях моей квартиры со стальным выражением на лице. Все время, пока ты работала здесь, я любил тебя, а сейчас, после всего, что между нами было, мое сердце просто разрывается от любви к тебе.
Она посмотрела на него, вся нежность и женственность. Его взгляд упал на ее влажные приоткрытые губы, и он почувствовал непреодолимое желание ощутить их вкус. Прочтя в ее глазах молчаливое согласие, он обнял ее за талию и прильнул к ее губам. Джоселин обвила руками его шею и страстно ответила на поцелуй.
Сколько дней и ночей он мечтал об этом мгновении! И все же никакая, даже самая смелая мечта не могла сравниться с реальностью, с чувством ликования, которое он испытывал, держа ее в своих объятьях, целуя ее губы, пахнущие пивом, пьянея от цитрусового аромата ее прекрасных волос.
– Я люблю тебя, – прошептал он ей в самое ухо. – Ты единственная женщина, которая заполнила пустоту в моей жизни. Только тебя я готов впустить в свое сердце.
– Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такое.
– Ты просто была собой.
Он опять поцеловал ее, с упоением вдыхая запах ее тела.
– Обещаю, что больше не отпущу тебя, – сказала она, откидывая голову назад, пока он покрывал поцелуями ее шею. – У меня было время подумать о наших отношениях, и я пришла к выводу, что это не простое увлечение. Я поняла, что это большое, настоящее чувство. И вот я здесь, и теперь уже навсегда.
Отстранившись, он пристально посмотрел на нее.
– Ты уверена в этом?
– Абсолютно.
Он поцеловал ее в лоб, затем встал с дивана.
– Я сейчас.
Она проводила любопытным взглядом его удаляющиеся шаги. Войдя в спальню, Донован подошел к сейфу и дрожащими руками набрал шифр.
В центре сейфа стояла маленькая, обшитая бархатом коробочка. Его сердце забилось быстрее. Он глубоко вздохнул и бережно вынул драгоценность.
Положив коробочку в карман, Донован вернулся в гостиную, где его ждала Джоселин, прекрасная как ангел. Он медленно подошел к ней и встал на одно колено у ее ног. Сердце бешено колотилось в его груди. Никогда в жизни он не был так взволнован.
Взяв ее руки в свои и стараясь, чтобы голос не дрожал, он произнес:
– Ты моя вторая половинка, Джоселин. Ты та, с кем я хочу провести всю свою жизнь, с кем хочу состариться вместе и умереть в один день. Обещаю, что сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете и никогда-никогда не брошу тебя.
Только скажи «да».
Ее лицо светилось радостью, глаза блестели, с губ не сходила улыбка.
– Сказать «да» на что?
– На предложение выйти за меня замуж. В прошлый раз я сделал его второпях. Теперь все будет как положено.
Он достал из кармана бархатную коробочку и открыл ее. Джоселин замерла: золотое кольцо с огромным бриллиантом засверкало на солнце всеми цветами радуги.
– Это кольцо моей матери. Она завещала его мне. Она считала, что оно символизирует настоящую любовь, и говорила, что ее любовь ко мне останется в этом кольце, когда она умрет. Она надеялась, что оно перейдет к моим детям. Прошу тебя, Джоселин, носи его и передай когда-нибудь нашему ребенку.
Приложив к губам дрожащие пальцы, Джоселин с волнением смотрела на фантастический бриллиант в полтора карата.
– Это самое красивое кольцо, которое я когда-либо видела.
Она осторожно вынула его из коробочки и примерила.
– Как влитое! – воскликнула она радостно.
Донован поднялся с колена и сел рядом.
– Много лет оно ждало тебя, – сказал он тихо, прижавшись к ее щеке.
– Думаю, твоя мама была права. Оно действительно символизирует настоящую любовь. Оно поможет нам сохранить наше счастье на долгие годы, правда?
– Я уверен в этом. Мы любим друг друга, как никто и никогда на свете.
Некоторое время они молчали, прижавшись друг к другу, наслаждаясь своим счастьем.
– Надеюсь, ты не любишь долгие помолвки? спросил Донован, улыбаясь.
– Я могу выйти за тебя завтра, если у тебя найдется свободная минутка, – игриво ответила Джоселин.
– Завтра, боюсь, не получится, а вот послезавтра – вполне.
– А что такого важного будет завтра? – поинтересовалась она, покрывая поцелуями его подбородок и шею.
– Завтра я помогу тебе переехать сюда, если, конечно, ты согласна здесь жить.
– Конечно, я согласна. – Ее тон стал серьезным. – Здесь жили твои родители. Тебе, наверное, все здесь напоминает о них.
– Да, – сказал он задумчиво.
– Как много нам предстоит еще узнать друг о друге, – сказала она после некоторого молчания.
– Мы будем открывать новое друг в друге каждый день. Любовь поможет нам в этом.
Она улыбнулась и поцеловала его. Жаркий поцелуй ее влажных губ пробудил в нем непреодолимую жажду, и, чтобы утолить ее, он стал покрывать страстными поцелуями ее глаза, губы, шею, плечи. Она расстегнула блузку, под которой ее грудь соблазнительно облегал красный кружевной лифчик.
Желание нарастало в нем с каждой секундой.
Он больше не мог ждать. Ее глаза тоже страстно горели.
– Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего? спросила она. – Я хочу, чтобы ты взял меня на руки и отнес наверх, где я смогу отблагодарить тебя за то, что ты разбудил во мне женщину.
Эта просьба ему очень понравилась. Он поднялся и, взяв ее на руки, направился к своей спальне.
– Жаль только, что брачная ночь не будет для нас первой, – весело заметила Джоселин.
Донован посмотрел на нее любящим взглядом.
– Я обещаю тебе, что каждая наша ночь до конца жизни будет как в первый раз.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15