https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/Timo/
Юбка из травы колыхалась вокруг ее бедер, оголяя по временам влекущую гладкую плоть, при виде которой он изнывал от желания.
В голове бухало. Оглушительнее, чем при извержении вулкана, сильнее, чем в основательном подпитии. Ему казалось, что кровь в его жилах стала горячей и вязкой. Все ощущения сходились в паху, и он не смог удержать стона, почувствовав знакомую реакцию.
Шанталь бешено крутилась, возведя руки к небу, откинув голову в порыве экзальтации и до предела выгнув спину. Последнее оглушительное крещендо барабанов, и она вдруг пала к ногам Скаута, прижавшись головой к его коленям.
Затем, резко подняв голову и отбросив черную атласную копну волос, она уставилась на него с откровенным желанием женщины и гордым вызовом львицы.
Скаут вскочил и протянул ей руку. Она вложила свою в его загрубевшую от работы ладонь. Он помог ей встать, потом подхватил на руки. Он пронес ее сквозь пахучую полутьму к дому. Луна светила так ярко, что не было нужды зажигать лампы. Он прекрасно видел путь в спальню Шанталь, хотя вело его что-то другое, потому что его взор был прикован к Шанталь.
Он нырнул под москитную сетку и мягко положил Шанталь на постель, а сам лег рядом и закрыл ее тело своим. Поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Его язык мягко, но неутомимо исследовал ее рот, а руки тем временем ласкали тело. Он разорвал пояс травяной юбки, и она осталась лишь в бикини и ожерельях из ароматных цветов.
Он приподнял голову, чтобы взглянуть на нее. Ее груди, полные и мягкие, прижимались к его груди. Подцепив пальцами плотную ткань, он снял с нее трусики. Ее лобок был нежным, темным и пушистым. Прекрасным своей потаенной негой.
Он склонил голову, отодвинул цветы и поцеловал ее грудь. Затем медленно обвел языком вокруг ее сосков и почувствовал, как они затвердели. Он обрадовался, услышав, как она хрипло выговорила его имя. Он хотел, чтобы ей было хорошо. Когда он положил руку ей между ног и почувствовал ее реакцию, он понял, что она ждет его.
Быстро поднявшись и встав у края постели, он рванул пуговицы своей рубашки. Освободившись из чувственной паутины его ласк, Шанталь села и схватила его руки, поспешно пытавшиеся скинуть одежду.
– Позволь мне.
– Боюсь, я уже не могу ждать, – сообщил он смущенно.
– Можешь.
Она начала расстегивать оставшиеся пуговицы рубашки, стараясь как можно дольше не обнажать его тела. Наконец она прижалась губами к его теплой влажной плоти и поцеловала его в самый центр груди.
Застонав от наслаждения, он запустил пальцы в ее волосы. Целуя его, она сняла с него рубашку и бросила ее на пол. Затем положила ладони ему на грудь, прямо на шелковистую полоску, делившую пополам и живот. Она осторожно провела по ней губами.
Он в блаженстве закрыл глаза, слегка обнажив сжатые зубы, а она все целовала его легонько. Но когда она принялась стягивать с него трусы, он открыл глаза и взглянул на нее.
Приподняв ей голову за подбородок, он провел большим пальцем по ее влажной губе.
– Я ничего не жду. Ты ничего мне не должна.
– Я знаю. И потому хочу.
Она приняла его тяжелый и пульсировавший пенис в свои ладони.
– Шанталь!.. – простонал он.
Она любила его ртом. Щедро. Жадно. С удовольствием. Скаут начал умирать медленной восхитительной смертью.
– Ты уверена?
Ее руки, гладившие его ягодицы, притянули его к себе поближе.
– Oui. Да.
– Это замечательно. Но я так глубоко, я боюсь сделать тебе больно. Скажи мне, если тебе будет больно.
– Не будет.
Шанталь закрыла глаза, чтобы насладиться ощущением его плоти в себе. Ей была приятна его тяжесть. Цветы из гирлянд смялись между ними. Их аромат пьянил. Она наслаждалась ощущением его волос на своей груди. Ей нравилось гладить мускулы его спины, которыми она так часто любовалась, когда он ходил по пояс голый.
– Я больше… не могу сдерживаться, – прерывисто прошептал он.
– И не надо.
Он начал ритмично двигаться. Ее бедра поймали этот ритм. Он хрипло шептал ей в ухо ласковые слова, и она лепетала на бездумной смеси французского и английского. Его движения стали резче, ощутимее.
Шанталь почувствовала, как напряглись все ее мускулы, создавая нестерпимое, но такое блаженное напряжение. Его рот нашел ее сосок, и, когда он вобрал его в рот, напряжение внезапно прорвалось. Все ощущения, которые она когда-либо испытывала или создавала в своем воображении, сконцентрировались в ее лоне, а затем пролились наружу, отдавая больше света и тепла, чем новая вспыхнувшая звезда. У нее искры из глаз посыпались.
Но еще большее наслаждение ей принесло ощущение наполнившего ее взрыва новой жизни, истекавшей из тела Скаута.
– Скорее всего, мне трудно делиться ответственностью потому, что я всегда был вынужден все брать на себя.
– Разве твои родители не радовались твоему желанию добиться успеха? – Шанталь лежала, прижавшись щекой к его груди и лениво поигрывая его соском.
– Конечно. Однако у них был постоянный, но ограниченный доход. Я знал, что если хочу достичь чего-то большего, чем мой отец, проработавший на одной фабрике тридцать лет, то должен сделать это самостоятельно. Они не могли помочь мне деньгами. Чтобы закончить колледж, я вкалывал на нескольких работах одновременно.
– Все окупилось. Ты определенно преуспеваешь.
– Я набирался опыта, работая в нескольких компаниях, прежде чем организовать свою собственную. Начал я с малого. Именно поэтому так важен для меня «Коралловый риф». Это мой первый контракт с крупной корпорацией.
Упоминание о «Коралловом рифе» как-то сразу приблизило тот, другой мир. Шанталь инстинктивно прижалась к Скауту покрепче. А он машинально сжал свои объятия.
– Пока я не побывал здесь, – мечтательно заговорил он, – я считал, что все в мире расписано по часам. Я был одержим сроками и графиками, горя нетерпением получить следующее крупное задание. – Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал в ладонь. – Ты научила меня тому, что все утрясается само по себе. Я даже ни разу не вспомнил про свои часы.
Она макушкой почувствовала, что он улыбается.
– Поскольку я выросла здесь, бешеный ритм жизни в Штатах пугает меня. Я понимаю, что в силу необходимости жизнь не может идти так размеренно, как здесь, но должна же быть золотая середина, – с грустью произнесла она. – Должна признаться, у меня появилось некоторое презрение к так называемой современной цивилизации по сравнению с незатейливой жизнью на этом острове. Но за последнюю неделю я узнала, что и эта культура не идеальна.
– Что так?
– Я про ту историю с Андре. Наверное в каждом обществе есть коррупция и обман.
– Потому что каждое общество состоит из людей, а люди грешны. У тебя, к примеру, имеется склонность к вранью.
– Ах вот как! – Она приподнялась на локте и уставилась на него с шутливым негодованием.
Он засмеялся и снова прижал ее к себе. Когда они поудобнее устроились в постели, улыбка вдруг исчезла с его лица. Он провел костяшками пальцев по ее щеке, но в этом движении ощущалось что-то неуверенное.
– Мне хотелось бы знать, что ты думаешь, принцесса.
– О чем?
– О нас. Об этом. Я хочу, чтобы ты знала…
– Нет. – Она прижала кончики пальцев к его губам.
Она не хотела слышать ничего такого, что могло бы испортить ей этот момент или их настроение. Марго готова была пожертвовать всем, чтобы доказать свою любовь к Андре. Шанталь верила, что в этом ее поступке были свои достойные стороны.
Скаут никогда не будет принадлежать ей. Он принадлежит женщине, которую она никогда даже не увидит, и обществу, где к ней отнесутся с предубеждением. Нет, она не может разделить со Скаутом жизнь, но временно ей принадлежит его любовь. Пока он дарит ей эту любовь, она будет принимать ее, а уж потом расплачиваться разбитым сердцем.
– Не говори ничего, Скаут. Мне не нужны объяснения и оправдания. Пожалуйста.
– Есть вещи, которые надо сказать, необходимо.
– Пожалуйста, – попросила она его, посерьезнев.
Он вздохнул, сдаваясь.
– Ладно, но ты не можешь запретить мне сказать, что ты самая замечательная женщина, какую мне когда-либо приходилось встречать. Твое лицо, твое тело, – хрипло проговорил он. Его глаза с жадностью смотрели на нее. – Ты идеальна, и равных тебе нет. Но дело не в одной только внешности. Ты экзотична и ни на кого не похожа, ты таинственна и загадочна, ты капризна, непредсказуема и сексуальна. И даже с помощью всех этих эпитетов невозможно полностью описать Шанталь Луизу Дюпон.
Он дотронулся до ее волос, будто удивляясь их шелковистости.
– Сегодня, пока ты там руководила подготовкой к празднику, я прочел кое-что из твоей рукописи учебника. – Он опять посмотрел на нее и вслух подивился: – Ты ведь гениальна, верно? Я сам сообразителен в разумных пределах, но я ничего не понял из того, что прочел, черт побери. Красота, блестящие мозги, чувственность и чувство собственного достоинства и одновременно великодушие, забота о других. – Он беспомощно пожал плечами. – Ты такая, какой хотела бы стать любая женщина.
После долгого, многозначительного поцелуя она села рядом с ним на постели, подобрав под себя ноги.
– Я не знала, что ты можешь быть поэтом.
– Поэзия тут ни при чем. Я говорил правду.
Она с любовью коснулась его лица.
– Я считаю, что ты очень красив.
– Спасибо.
– Я правда так считаю. Когда мне показали тебя в толпе на вечеринке, я порадовалась, что именно тебя мне предстоит завлечь. – Она провела пальцем по его сильному подбородку. – Ты упрямый. Слишком легко выходишь из себя. Но мне нравится твоя сила воли. Ты проницателен и никогда не убегаешь от проблем или ответственности. Ты понимаешь и уважаешь чувства других людей. – Ее пальцы пробежали по волосам на его груди и остановились пониже. – Мне нравится твоя волосатая грудь. Очень сексуально!
– А мне нравится, когда меня обожают, – пробормотал он. Несколько осмелев, он вальяжно заложил руки за голову. – Продолжай.
– Я только хотела сказать, как сильно выдаются у тебя ребра, – невинным тоном пролепетала она и засмеялась, когда его самодовольная улыбка исчезла. – Ты сильно похудел за это время.
– Ничего удивительного, если учесть, на какой здоровой диете я сижу и сколько калорий выходит у меня с потом каждый день.
Пальцы Шанталь переместились с его живота на бедра. Она легонько коснулась едва поджившего шрама.
– Мне очень, очень жаль.
– Я знаю.
– Я поверить не могла, когда пистолет вдруг выстрелил и я увидела твою кровь. Клянусь, я не хотела тебя ранить. Я не…
Он сжал ее руку.
– Я знаю.
Она подняла его руку и обвила ее вокруг своего горла.
– Ты так разозлился, когда пришел в себя и сообразил, что случилось…
– Да, было дело. Но… – Его глаза пробежали по ней с вновь просыпающимся желанием. – Куда болезненнее мне было бороться со своим желанием, чем терпеть боль от раны. Мне даже стало казаться, что я прямо так и родился с эрекцией, настолько я хотел тебя. – Он потянул ее на себя. Поцеловав ее несколько раз с осторожностью, он пробормотал, касаясь губами ее губ: – Я хочу до тебя дотронуться.
– Так?
Она передвинула его руку себе на грудь. Он сжал упругую плоть, приподнявшись, взял затвердевший сосок в губы и принялся ласкать его языком.
– Скаут!.. – задыхаясь, прошептала она.
– Я хочу в тебя.
Он повел руку с ее груди вниз и добрался до шелковистого кустика ее волос, начал ласкать ее в самых интимных местах кончиками пальцев и одновременно наблюдал, как розовеет от страсти ее лицо. Она дышала прерывисто. Чувственная дрожь пробегала по ней теплыми волнами. Она купалась в них. Когда они одновременно достигли оргазма, душа ее воскликнула: «Я люблю тебя!» Но она так никогда и не узнала, произнесла ли она эти слова вслух.
Потом она упала на его грудь, полностью удовлетворенная и слишком усталая, чтобы двигаться. Гладя ее влажную кожу, он прошептал:
– Ты говорила, что душа вулкана жила в твоем отце. Она живет и в тебе, Шанталь. Я чувствую ее биение своим телом – это как биение сердца.
* * *
Настало утро, и он уехал.
Она не удивилась. Знала, что так и будет. Она сделала вид, что спит, когда он осторожно выбрался из ее объятий, высвобождая свои пальцы из ее спутавшихся волос, и встал с постели. Он молча собрал вещи и тихонько вышел из комнаты.
Она лежала неподвижно с закрытыми глазами, слушая, как он собирается. Снова послышались его шаги. Хотя глаза ее были плотно закрыты, она знала, что в этот момент его силуэт заполнил дверной проем, а тень от него протянулась через всю комнату. И еще она знала, что в этот момент он мысленно прощается с девушкой с острова, потому что внутри ее вдруг стало пусто и образовалась бездонная пропасть, которую ей не заполнить никогда.
Он бесшумно покинул дом, так и не заметив слез, катившихся по ее щекам в подушку, на которой они только что спали вдвоем.
14
В Бостоне было холодно. Он почти забыл, что бывает холодная сырая погода, забыл и о том, как холод способен пробирать до костей. Печка в машине Дженнифер работала на полную мощность. Как и ее голосовые связки. Она ни на минуту не замолкала с тех пор, как встретила его в аэропорту.
– Мне следовало бы на тебя разозлиться. – Она умело увернулась от встречного такси на въезде на шоссе. – Когда ты позвонил из Калифорнии, я чуть не швырнула трубку, не дожидаясь объяснений, где ты был и что делал.
Тем не менее она ждала его на углу у выхода из аэропорта и весело нажала на клаксон, когда он вышел со своим единственным чемоданом, дрожа от холода, поскольку оказался слишком легко одет. Когда он ставил чемодан на заднее сиденье, она извинилась, что не встретила его прямо у входа.
– Но тогда пришлось бы парковаться и тащиться через весь аэропорт, и вообще, какая в этом была необходимость? – сказала она, наклоняясь и подставляя губы, которые он послушно поцеловал.
Теперь в машине она протянула руку и легонько похлопала его по бедру.
– Поверить не могу, что тебя ранила какая-то туземка! Господи, Скаут, какой, наверное, это был ужас! Ты мне все подробно расскажешь. Но сначала я хочу рассказать тебе обо всем, что произошло в твое отсутствие.
Она принялась нудно рассказывать о рождениях и разводах в семьях ее друзей и знакомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
В голове бухало. Оглушительнее, чем при извержении вулкана, сильнее, чем в основательном подпитии. Ему казалось, что кровь в его жилах стала горячей и вязкой. Все ощущения сходились в паху, и он не смог удержать стона, почувствовав знакомую реакцию.
Шанталь бешено крутилась, возведя руки к небу, откинув голову в порыве экзальтации и до предела выгнув спину. Последнее оглушительное крещендо барабанов, и она вдруг пала к ногам Скаута, прижавшись головой к его коленям.
Затем, резко подняв голову и отбросив черную атласную копну волос, она уставилась на него с откровенным желанием женщины и гордым вызовом львицы.
Скаут вскочил и протянул ей руку. Она вложила свою в его загрубевшую от работы ладонь. Он помог ей встать, потом подхватил на руки. Он пронес ее сквозь пахучую полутьму к дому. Луна светила так ярко, что не было нужды зажигать лампы. Он прекрасно видел путь в спальню Шанталь, хотя вело его что-то другое, потому что его взор был прикован к Шанталь.
Он нырнул под москитную сетку и мягко положил Шанталь на постель, а сам лег рядом и закрыл ее тело своим. Поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Его язык мягко, но неутомимо исследовал ее рот, а руки тем временем ласкали тело. Он разорвал пояс травяной юбки, и она осталась лишь в бикини и ожерельях из ароматных цветов.
Он приподнял голову, чтобы взглянуть на нее. Ее груди, полные и мягкие, прижимались к его груди. Подцепив пальцами плотную ткань, он снял с нее трусики. Ее лобок был нежным, темным и пушистым. Прекрасным своей потаенной негой.
Он склонил голову, отодвинул цветы и поцеловал ее грудь. Затем медленно обвел языком вокруг ее сосков и почувствовал, как они затвердели. Он обрадовался, услышав, как она хрипло выговорила его имя. Он хотел, чтобы ей было хорошо. Когда он положил руку ей между ног и почувствовал ее реакцию, он понял, что она ждет его.
Быстро поднявшись и встав у края постели, он рванул пуговицы своей рубашки. Освободившись из чувственной паутины его ласк, Шанталь села и схватила его руки, поспешно пытавшиеся скинуть одежду.
– Позволь мне.
– Боюсь, я уже не могу ждать, – сообщил он смущенно.
– Можешь.
Она начала расстегивать оставшиеся пуговицы рубашки, стараясь как можно дольше не обнажать его тела. Наконец она прижалась губами к его теплой влажной плоти и поцеловала его в самый центр груди.
Застонав от наслаждения, он запустил пальцы в ее волосы. Целуя его, она сняла с него рубашку и бросила ее на пол. Затем положила ладони ему на грудь, прямо на шелковистую полоску, делившую пополам и живот. Она осторожно провела по ней губами.
Он в блаженстве закрыл глаза, слегка обнажив сжатые зубы, а она все целовала его легонько. Но когда она принялась стягивать с него трусы, он открыл глаза и взглянул на нее.
Приподняв ей голову за подбородок, он провел большим пальцем по ее влажной губе.
– Я ничего не жду. Ты ничего мне не должна.
– Я знаю. И потому хочу.
Она приняла его тяжелый и пульсировавший пенис в свои ладони.
– Шанталь!.. – простонал он.
Она любила его ртом. Щедро. Жадно. С удовольствием. Скаут начал умирать медленной восхитительной смертью.
– Ты уверена?
Ее руки, гладившие его ягодицы, притянули его к себе поближе.
– Oui. Да.
– Это замечательно. Но я так глубоко, я боюсь сделать тебе больно. Скажи мне, если тебе будет больно.
– Не будет.
Шанталь закрыла глаза, чтобы насладиться ощущением его плоти в себе. Ей была приятна его тяжесть. Цветы из гирлянд смялись между ними. Их аромат пьянил. Она наслаждалась ощущением его волос на своей груди. Ей нравилось гладить мускулы его спины, которыми она так часто любовалась, когда он ходил по пояс голый.
– Я больше… не могу сдерживаться, – прерывисто прошептал он.
– И не надо.
Он начал ритмично двигаться. Ее бедра поймали этот ритм. Он хрипло шептал ей в ухо ласковые слова, и она лепетала на бездумной смеси французского и английского. Его движения стали резче, ощутимее.
Шанталь почувствовала, как напряглись все ее мускулы, создавая нестерпимое, но такое блаженное напряжение. Его рот нашел ее сосок, и, когда он вобрал его в рот, напряжение внезапно прорвалось. Все ощущения, которые она когда-либо испытывала или создавала в своем воображении, сконцентрировались в ее лоне, а затем пролились наружу, отдавая больше света и тепла, чем новая вспыхнувшая звезда. У нее искры из глаз посыпались.
Но еще большее наслаждение ей принесло ощущение наполнившего ее взрыва новой жизни, истекавшей из тела Скаута.
– Скорее всего, мне трудно делиться ответственностью потому, что я всегда был вынужден все брать на себя.
– Разве твои родители не радовались твоему желанию добиться успеха? – Шанталь лежала, прижавшись щекой к его груди и лениво поигрывая его соском.
– Конечно. Однако у них был постоянный, но ограниченный доход. Я знал, что если хочу достичь чего-то большего, чем мой отец, проработавший на одной фабрике тридцать лет, то должен сделать это самостоятельно. Они не могли помочь мне деньгами. Чтобы закончить колледж, я вкалывал на нескольких работах одновременно.
– Все окупилось. Ты определенно преуспеваешь.
– Я набирался опыта, работая в нескольких компаниях, прежде чем организовать свою собственную. Начал я с малого. Именно поэтому так важен для меня «Коралловый риф». Это мой первый контракт с крупной корпорацией.
Упоминание о «Коралловом рифе» как-то сразу приблизило тот, другой мир. Шанталь инстинктивно прижалась к Скауту покрепче. А он машинально сжал свои объятия.
– Пока я не побывал здесь, – мечтательно заговорил он, – я считал, что все в мире расписано по часам. Я был одержим сроками и графиками, горя нетерпением получить следующее крупное задание. – Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал в ладонь. – Ты научила меня тому, что все утрясается само по себе. Я даже ни разу не вспомнил про свои часы.
Она макушкой почувствовала, что он улыбается.
– Поскольку я выросла здесь, бешеный ритм жизни в Штатах пугает меня. Я понимаю, что в силу необходимости жизнь не может идти так размеренно, как здесь, но должна же быть золотая середина, – с грустью произнесла она. – Должна признаться, у меня появилось некоторое презрение к так называемой современной цивилизации по сравнению с незатейливой жизнью на этом острове. Но за последнюю неделю я узнала, что и эта культура не идеальна.
– Что так?
– Я про ту историю с Андре. Наверное в каждом обществе есть коррупция и обман.
– Потому что каждое общество состоит из людей, а люди грешны. У тебя, к примеру, имеется склонность к вранью.
– Ах вот как! – Она приподнялась на локте и уставилась на него с шутливым негодованием.
Он засмеялся и снова прижал ее к себе. Когда они поудобнее устроились в постели, улыбка вдруг исчезла с его лица. Он провел костяшками пальцев по ее щеке, но в этом движении ощущалось что-то неуверенное.
– Мне хотелось бы знать, что ты думаешь, принцесса.
– О чем?
– О нас. Об этом. Я хочу, чтобы ты знала…
– Нет. – Она прижала кончики пальцев к его губам.
Она не хотела слышать ничего такого, что могло бы испортить ей этот момент или их настроение. Марго готова была пожертвовать всем, чтобы доказать свою любовь к Андре. Шанталь верила, что в этом ее поступке были свои достойные стороны.
Скаут никогда не будет принадлежать ей. Он принадлежит женщине, которую она никогда даже не увидит, и обществу, где к ней отнесутся с предубеждением. Нет, она не может разделить со Скаутом жизнь, но временно ей принадлежит его любовь. Пока он дарит ей эту любовь, она будет принимать ее, а уж потом расплачиваться разбитым сердцем.
– Не говори ничего, Скаут. Мне не нужны объяснения и оправдания. Пожалуйста.
– Есть вещи, которые надо сказать, необходимо.
– Пожалуйста, – попросила она его, посерьезнев.
Он вздохнул, сдаваясь.
– Ладно, но ты не можешь запретить мне сказать, что ты самая замечательная женщина, какую мне когда-либо приходилось встречать. Твое лицо, твое тело, – хрипло проговорил он. Его глаза с жадностью смотрели на нее. – Ты идеальна, и равных тебе нет. Но дело не в одной только внешности. Ты экзотична и ни на кого не похожа, ты таинственна и загадочна, ты капризна, непредсказуема и сексуальна. И даже с помощью всех этих эпитетов невозможно полностью описать Шанталь Луизу Дюпон.
Он дотронулся до ее волос, будто удивляясь их шелковистости.
– Сегодня, пока ты там руководила подготовкой к празднику, я прочел кое-что из твоей рукописи учебника. – Он опять посмотрел на нее и вслух подивился: – Ты ведь гениальна, верно? Я сам сообразителен в разумных пределах, но я ничего не понял из того, что прочел, черт побери. Красота, блестящие мозги, чувственность и чувство собственного достоинства и одновременно великодушие, забота о других. – Он беспомощно пожал плечами. – Ты такая, какой хотела бы стать любая женщина.
После долгого, многозначительного поцелуя она села рядом с ним на постели, подобрав под себя ноги.
– Я не знала, что ты можешь быть поэтом.
– Поэзия тут ни при чем. Я говорил правду.
Она с любовью коснулась его лица.
– Я считаю, что ты очень красив.
– Спасибо.
– Я правда так считаю. Когда мне показали тебя в толпе на вечеринке, я порадовалась, что именно тебя мне предстоит завлечь. – Она провела пальцем по его сильному подбородку. – Ты упрямый. Слишком легко выходишь из себя. Но мне нравится твоя сила воли. Ты проницателен и никогда не убегаешь от проблем или ответственности. Ты понимаешь и уважаешь чувства других людей. – Ее пальцы пробежали по волосам на его груди и остановились пониже. – Мне нравится твоя волосатая грудь. Очень сексуально!
– А мне нравится, когда меня обожают, – пробормотал он. Несколько осмелев, он вальяжно заложил руки за голову. – Продолжай.
– Я только хотела сказать, как сильно выдаются у тебя ребра, – невинным тоном пролепетала она и засмеялась, когда его самодовольная улыбка исчезла. – Ты сильно похудел за это время.
– Ничего удивительного, если учесть, на какой здоровой диете я сижу и сколько калорий выходит у меня с потом каждый день.
Пальцы Шанталь переместились с его живота на бедра. Она легонько коснулась едва поджившего шрама.
– Мне очень, очень жаль.
– Я знаю.
– Я поверить не могла, когда пистолет вдруг выстрелил и я увидела твою кровь. Клянусь, я не хотела тебя ранить. Я не…
Он сжал ее руку.
– Я знаю.
Она подняла его руку и обвила ее вокруг своего горла.
– Ты так разозлился, когда пришел в себя и сообразил, что случилось…
– Да, было дело. Но… – Его глаза пробежали по ней с вновь просыпающимся желанием. – Куда болезненнее мне было бороться со своим желанием, чем терпеть боль от раны. Мне даже стало казаться, что я прямо так и родился с эрекцией, настолько я хотел тебя. – Он потянул ее на себя. Поцеловав ее несколько раз с осторожностью, он пробормотал, касаясь губами ее губ: – Я хочу до тебя дотронуться.
– Так?
Она передвинула его руку себе на грудь. Он сжал упругую плоть, приподнявшись, взял затвердевший сосок в губы и принялся ласкать его языком.
– Скаут!.. – задыхаясь, прошептала она.
– Я хочу в тебя.
Он повел руку с ее груди вниз и добрался до шелковистого кустика ее волос, начал ласкать ее в самых интимных местах кончиками пальцев и одновременно наблюдал, как розовеет от страсти ее лицо. Она дышала прерывисто. Чувственная дрожь пробегала по ней теплыми волнами. Она купалась в них. Когда они одновременно достигли оргазма, душа ее воскликнула: «Я люблю тебя!» Но она так никогда и не узнала, произнесла ли она эти слова вслух.
Потом она упала на его грудь, полностью удовлетворенная и слишком усталая, чтобы двигаться. Гладя ее влажную кожу, он прошептал:
– Ты говорила, что душа вулкана жила в твоем отце. Она живет и в тебе, Шанталь. Я чувствую ее биение своим телом – это как биение сердца.
* * *
Настало утро, и он уехал.
Она не удивилась. Знала, что так и будет. Она сделала вид, что спит, когда он осторожно выбрался из ее объятий, высвобождая свои пальцы из ее спутавшихся волос, и встал с постели. Он молча собрал вещи и тихонько вышел из комнаты.
Она лежала неподвижно с закрытыми глазами, слушая, как он собирается. Снова послышались его шаги. Хотя глаза ее были плотно закрыты, она знала, что в этот момент его силуэт заполнил дверной проем, а тень от него протянулась через всю комнату. И еще она знала, что в этот момент он мысленно прощается с девушкой с острова, потому что внутри ее вдруг стало пусто и образовалась бездонная пропасть, которую ей не заполнить никогда.
Он бесшумно покинул дом, так и не заметив слез, катившихся по ее щекам в подушку, на которой они только что спали вдвоем.
14
В Бостоне было холодно. Он почти забыл, что бывает холодная сырая погода, забыл и о том, как холод способен пробирать до костей. Печка в машине Дженнифер работала на полную мощность. Как и ее голосовые связки. Она ни на минуту не замолкала с тех пор, как встретила его в аэропорту.
– Мне следовало бы на тебя разозлиться. – Она умело увернулась от встречного такси на въезде на шоссе. – Когда ты позвонил из Калифорнии, я чуть не швырнула трубку, не дожидаясь объяснений, где ты был и что делал.
Тем не менее она ждала его на углу у выхода из аэропорта и весело нажала на клаксон, когда он вышел со своим единственным чемоданом, дрожа от холода, поскольку оказался слишком легко одет. Когда он ставил чемодан на заднее сиденье, она извинилась, что не встретила его прямо у входа.
– Но тогда пришлось бы парковаться и тащиться через весь аэропорт, и вообще, какая в этом была необходимость? – сказала она, наклоняясь и подставляя губы, которые он послушно поцеловал.
Теперь в машине она протянула руку и легонько похлопала его по бедру.
– Поверить не могу, что тебя ранила какая-то туземка! Господи, Скаут, какой, наверное, это был ужас! Ты мне все подробно расскажешь. Но сначала я хочу рассказать тебе обо всем, что произошло в твое отсутствие.
Она принялась нудно рассказывать о рождениях и разводах в семьях ее друзей и знакомых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21