Постояв так некоторое время, Бен вернулся и сел рядом с ней на скамью. В глазах его была нежность, а голос звучал мягко, когда он заговорил.
– Лорен, – она заметила, что он впервые назвал ее по имени, – я знаю, вас учили покоряться, не задавая вопросов. У вас сильно развито чувство долга, и это достойно восхищения. Но мне кажется, я подметил в вас беспокойство, жажду жизни и потребность освободиться от привязи. Вы могли бы просто приехать погостить, и если ничего не получится, если вам не понравится Техас или дом Локеттов, я позабочусь, чтобы вас должным образом отправили обратно. И ничьи чувства не будут задеты.
Конечно, она сделала глупость, не приняв сразу его приглашение. Вместо этого она опустила голову и тихо сказала:
– Мистер Локетт, я ошеломлена вашим предложением и была бы рада принять его, но я никуда не могу уехать. Видите ли, мне с детства привили чувство долга и ответственности. Возможно, я до конца жизни проживу с Пратерами. Я им нужна. Они на меня полагаются. Если я уеду, для них это будет страшным ударом.
– А что будет с вами, когда они умрут? Если вас не продадут Уильяму или кому-нибудь вроде него, как вы будете жить?
– Я уверена, что меня как-то обеспечат. Он тяжело вздохнул. Лорен не могла видеть его таким подавленным и чуть было не передумала. Казалось, он утратил всю свою энергию. Его лицо опустилось, выдавая немалый возраст, в глубоких синих глазах застыл молчаливый призыв.
– Если что-то изменится и вы будете готовы принять другое решение, немедленно телеграфируйте мне.
Я говорю это вполне серьезно. Мое приглашение остается в силе.
– Благодарю вас, мистер Локетт, – ответила Лорен. Она нуждалась в его понимании и потому добавила:
– Я не хочу быть похожей на них. – И тут же пришла в ужас от своих слов, – Нет, я не то хотела сказать.
– Я знаю, что вы хотели сказать, мисс Холбрук. Вы добрый человек и не могли вложить в свои слова ничего дурного, но вам тесно у Пратеров, вам хочется другой жизни, верно?
– Да, вы правильно меня поняли.
– Помните, если вы когда-нибудь передумаете. – вновь повторил Бен, когда они уже направились обратно к дому.

Солнце неумолимо палило. Лорен чувствовала себя измученной. Мускулы ее спины и плеч болели оттого, что она все время старалась сидеть прямо на неудобном кожаном сиденье. Ее мучила жажда, хотя она постоянно пила воду из фляжки, одежда пропылилась насквозь, лицо тоже было пропитано пылью. Лорен уже потеряла надежду добраться до места назначения, когда Эд Треверс кивком головы указал куда-то вперед и сказал:
– Коронадо.
Повозка взобралась на вершину холма, и перед Лорен открылась панорама маленького городка, где жил Бен, когда не уезжал на свое ранчо. Лошади побежали быстрее, спускаясь вниз с холма, и Лорен возбужденно спросила:
– Сколько людей здесь живет?
– Гм, примерно тысячи три, – ответил Треверс.
– А на каком расстоянии мы от ранчо? От «Кипойнта»?
– Примерно в трех часах езды, если двигаться на запад.
Лорен скрыла свое разочарование, с интересом смотря по сторонам, когда они проезжали по главной улице Коронадо Она догадалась, что люди узнавали коня, привязанного сзади к повозке. Прикрываясь ладошками, чтобы приглушить свои слова, жители Коронадо обменивались впечатлениями и догадками. Лорен решительно игнорировала человека, лежащего в повозке за ее спиной, а также и те комментарии, которые ей удавалось услышать.
Теперь ее единственной целью было увидеть Бена и познакомиться с миссис Локетт. Пытаясь проанализировать свои чувства к человеку, который за столь короткое время приобрел огромное влияние на ее жизнь, Лорен пришла к заключению, что она ищет в нем то, что не успел дать ей рано умерший отец По правде говоря, она и не могла рассчитывать на это. Бен был совсем не похож на Джеральда Холбрука Один был веселым, другой – суровым и замкнутым, крепкая, крупная фигура Бена коренным образом отличалась от хрупкого сложения ее отца, техасец покорял сердечностью, в то время как Джеральд Холбрук был сдержанным даже с собственной дочерью. Низкий, глубокий голос Бена и его прекрасно развитое чувство юмора привлекали к нему Лорен, и она задыхалась от возбуждения при мысли, что скоро увидит его.
Треверс повернул лошадей на широкую тенистую улицу, тянущуюся от центра города к югу Сквозь деревья Лорен разглядела большой дом еще до того, как мистер Тренере направил лошадей в узкую улочку, перпендикулярную первой.
Кто бы ни спроектировал этот дом, он мог гордиться своим произведением. Построенный в викторианском стиле, дом не был перегружен архитектурными излишествами. Изящная, но прочная ограда опоясывала террасу с трех сторон. По углам фронтона располагались круглые башенки, увенчанные куполами в виде луковиц. Высокие окна, по три с каждой стороны от входа, украшали ставни кирпично-красного цвета, красиво контрастирующие с кремовым цветом дома. По бокам парадной двери такого же цвета, что и ставни, помещалось по вазе с цветущей пышным цветом красной геранью. Несмотря на начало осени, роскошные клумбы, расположенные вдоль террасы, радовали взор обилием цветов – цинний, петуний и роз. Трава на обнесенной изгородью лужайке перед домом была все еще зеленой и подстрижена выше всяких похвал.
– О, как красиво! – благоговейно прошептала Лорен, не сводя глаз с дома. Несколько мгновений она сидела, наслаждаясь сознанием того, что наконец-то оказалась у цели – возле дома Бена.
Треверс с трудом вылез из повозки – все его тело ныло – и занялся разгрузкой. Он вытащил дорожные сумки Лорен и поставил их у края дорожки, которая вела к крыльцу. Потом снова вернулся к повозке и, не слишком церемонясь, начал расталкивать Джереда Локетта:
– Ну-ну, Джеред, просыпайся, ты дома.
Лорен не прислушивалась к недовольному ворчанию, доносившемуся из-под черной шляпы. Из состояния радостного ожидания ее вывел только Эд Треверс, обогнувший повозку, чтобы предложить ей свою помощь. Она поправила свою шляпку, насколько это было возможно без зеркала, стряхнула очередную порцию пыли со своей синей юбки и уже собралась надеть жакет, когда дрожание повозки дало ей понять, что. Джеред Локетт пытается покинуть транспортное средство.
Лорен оглянулась. Он стоял привалившись к повозке и изо всех сил старался поднять голову, падающую ему на грудь.
Запустив пятерню в волосы, Джеред пытался зачесать их назад, но непокорные пряди снова опускались на лоб и закрывали ему глаза. Наконец он оставил в покое волосы и, уперев руки в колени, почти сложился пополам. По телу его прошла судорога, и Лорен в ужасе ждала, что сейчас его скрутит приступ ужасной рвоты, но этого не произошло. Джеред медленно распрямился, повернулся и только тогда увидел молодую женщину, которая как зачарованная не сводила с него глаз.
Его лицо находилось в тени, и Лорен не сумела хорошо его рассмотреть. Она подумала, что глаза у него скорее всего темные, но точно сказать не могла, поскольку Джеред все время щурился, пытаясь сфокусировать взгляд.
Пытаясь изобразить ироничную улыбку, он слегка приподнял уголок чувственного рта, затем расправил плечи и сделал три неверных шага вперед. Теперь он находился от нее на расстоянии вытянутой руки. Лорен была настолько потрясена всем происходящим, что даже не попыталась отойти в сторону.
Джеред приложил руку к левой стороне груди и произнес, с трудом выговаривая слова:
– Ваш покорный слуга, мисс… Хо… Хо… Холбрук.
Его длинное тело снова сложилось пополам, что, видимо, должно было изображать учтивый поклон. На большее он уже не был способен. Сила инерции потащила его вперед, и, к ужасу Лорен, он стал падать на нее. Чтобы удержать равновесие, Джеред обхватил ее талию обеими руками, при этом его голова бессильно упала ей на грудь. Она судорожно вздохнула и покраснела от унижения, в то время как он, казалось, нашел тихую пристань и успокоился. Его голова удобно устроилась у нее на груди, и Джеред удовлетворенно вздохнул, еще теснее сжимая кольцо своих рук вокруг ее тонкой талии.
Сквозь легкую ткань блузки Лорен чувствовала теплоту его дыхания. В тот момент, когда его нос уперся в ложбинку между ее грудей, Лорен показалось, что она упадет в обморок. Но в то же время она ощутила мгновенное, но сильное желание прижать его голову к своей груди.
Внезапно появившийся мистер Треверс сердито схватил Джереда за плечи и оттянул его от Лорен.
– Локетт! Бог мой, да ты животное!
Джеред не обратил никакого внимания на его слова. Он снова привалился к повозке все с той же глупой ухмылкой на лице:
Из-за дома выбежал мексиканец и бросился на помощь Джереду, а из открывшейся парадной двери на террасу вышла женщина.
У Лорен кружилась голова. Все происходило слишком быстро, чтобы она могла осознать это. Ей хотелось увидеть Бена, опереться на него, ощутить его надежность и поддержку, чтобы хоть частично восстановить душевное равновесие. Она поспешно натянула жакет и повернулась лицом к женщине, которая стояла на террасе и смотрела сверху вниз.
Лорен робко улыбнулась и пошла по дорожке к крыльцу террасы. У нижней ступеньки она приостановилась и, подняв голову, взглянула на женщину, инстинкт говорил ей, что дальше идти не следует.
Женщина на верхней ступеньке напоминала ей часового, охраняющего вход в запретную зону.
– Миссис Локетт, я привез…
– Благодарю вас, мистер Треверс, – резко перебила его Оливия Локетт. – Вы сможете найти себе ночлег? Конечно, мы компенсируем вам потраченные время и труд.
Эду Треверсу давали понять, что его присутствие нежелательно, и он это понял. Начальник станции молча кивнул, выражая согласие, но продолжал стоять возле Лорен.
– Вы мисс Холбрук, – коротко констатировала Оливия.
Лорен тоже ограничилась кратким ответом:
– Да, Лорен Холбрук.
На первый взгляд миссис Локетт была немного выше Лорен. У нее были темные волосы, в которых поблескивало несколько серебряных прядей, и это придавало ей какую-то особую привлекательность. Она держалась настолько прямо, что ее стройная фигура казалась застывшей и жесткой. Воинственная осанка делала ее еще выше, чем она была на самом деле. Цвет ее глаз на гладком лице с оливковой кожей невозможно было рассмотреть из-за падавшей на него тени, но Лорен физически ощутила холод неподвижного, пронизывающего взгляда.
Миссис Локетт была одета в зеленое платье из какой-то негнущейся ткани, вполне соответствующей ее характеру. На нем не было ни единой морщинки, ни одной приставшей ниточки, ни пятнышка – внешний облик этой женщины был безупречен.
Лорен чувствовала себя неуютно, представляя, как она выглядит в своей пыльной юбке и с растрепавшейся прической, хотя лицо женщины не выражало ни одобрения, ни порицания.
– Я Оливия Локетт. Надеюсь, ваше путешествие прошло без приключений. – Она не дождалась ответа и продолжала так же отрывисто:
– Думаю, что вы зря приехали сюда. Не знаю, что имел в виду мой муж, когда приглашал вас.
Лорен оцепенела от грубости и резкого тона Оливии Локетт. Где же Бен? Ясно, что миссис Локетт ожидала ее. Так в чем причина этой внезапной враждебности? Запинаясь, Лорен пробормотала:
– Я… я уверена, что, если мы все вместе сядем и поговорим, Бен объяснит…
– С Джередом все в порядке, Пепе? – нетерпеливо перебила ее Оливия.
– Си, сеньора Локетт, – быстро ответил мексиканец, поддерживая молодого человека, опиравшегося на него всей тяжестью своего тела и, по-видимому, опять впавшего в бессознательное состояние.
– Видимо, он напился вчера вечером, – сказала Оливия.
Лорен заметила, что на ее губах промелькнула улыбка, но она была настолько мимолетной, что девушка отнесла ее на счет своего разыгравшегося воображения. Действительно, неужели найдется мать, которой приятно видеть сына в подобном состоянии?
Продолжая игнорировать Лорен, Оливия снова обратилась к Пепе:
– Уведи Джереда в конюшню и приведи его там в чувство'. – Затем, не глядя на Лорен, добавила:
– Мисс Холбрук, я пришлю кого-нибудь взять ваши вещи.
Лорен поняла, что другого приглашения в дом не последует. Где же Бен, в «Кипойнте»? Почему он бросил ее?
Приподняв край юбки, чтобы не споткнуться, Лорен поднялась по ступенькам с Оливией. Женщина холодно смотрела на нее, и сердце в груди Лорен сжалось в предчувствии несчастья. Однако она нашла в себе мужество сказать:
– Я уверена, что если бы вы вызвали мистера Локетта…
– Это невозможно, мисс Холбрук. Мой муж умер сегодня рано утром.

Глава 3

Лорен окаменела. Может быть, Оливия Локетт сошла с ума? Она безжалостно смотрела на Лорен, и ее аристократическое лицо не выражало никаких чувств.
– Это невозможно, – еле слышно выдохнула Лорен.
– Боюсь, это правда, мисс Холбрук. В последнее время он неважно себя чувствовал. Вернувшись из Нью-Йорка, он сказал мне, что проконсультировался там с кардиологом.
Она умолкла и, повернув голову, проследила взглядом за Пепе и Джередом, заворачивающими за угол дома.
– Прошлой ночью у Бена с Джередом вышел спор. Джеред уехал, а у Бена случился сердечный приступ. Сегодня утром он умер.
Глаза Лорен наполнились слезами.
– Мне очень жаль, – сказала она. Что же ей теперь делать?
– Я ничего не знала о его болезни. Вы должны мне поверить, миссис Локетт.
Оливия внимательно посмотрела на Лорен и сказала тем же резким тоном, каким говорила с Пепе:
– Мы можем обсудить это в другой раз. А сейчас располагайтесь в своей комнате и устройтесь там поудобнее. Вам будет прислуживать Елена. Я должна попросить вас в следующие несколько дней проводить там как можно больше времени. Иначе мне будет нелегко объяснить ваше присутствие здесь в такое тяжелое время. Вы понимаете?
Лорен молча кивнула и нашла взглядом Эда Треверса, который все еще стоял у железной ограды, прижимая к груди шляпу. Его приоткрытый рот и округлившиеся глаза ясно говорили о том, как он потрясен известием о смерти Бена Локетта.
– Благодарю вас за помощь, мистер Треверс. Вы были очень добры, – крикнула ему Лорен.
– Всегда к вашим услугам, мисс Холбрук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47