– сурово спросил он, и Глория тотчас убежала на кухню.
Джеред отодвинул стул для жены, и Лорен села. Лукаво блестя глазами, Руди спросил:
– Эй, братец, стоило рисковать жизнью в снежную бурю, чтобы провести целые сутки взаперти? Джеред принял от Глории полную тарелку и ответил:
– Да, давненько меня здесь не было. Когда я вернулся в Коронадо и узнал, что Лор… гм… я понял, что самое время приехать и навести здесь порядок. Я беспокоился о «Кипойнте».
– Очень трогательно, – продолжал поддразнивать его Руди, – но сдается мне, что ты беспокоился не столько о ранчо, сколько о Лорен.
– Руди! Ты смущаешь Лорен, – вмешалась Глория.
Джеред положил вилку:
– А знаешь? Возможно, ты и прав.
Он быстро повернулся к жене и, обвив рукой ее талию, крепко поцеловал в губы. Дети восторженно завизжали, и вскоре вся семья от души хохотала, не скрывая своей радости. Мария смотрела на них с нежностью.
Джеред наконец отпустил Лорен, Глория усадила детей за стол, и все принялись за еду.
Поймав взгляд Лорен, Джеред весело подмигнул ей и сжал под столом ее колено.

Под теплым солнцем Техаса снег таял быстро. Каждый день братья объезжали границы ранчо. Вакеро наконец нашли себе занятие, восстанавливая поваленные бурей изгороди и разыскивая погибших животных.
Однажды Лорен попросила Джереда взять ее с собой. Примерно в миле от дома они наткнулись на тушу одной из лучших коров Локеттов. Лучшие куски были вырезаны, а изувеченная туша оставлена гнить.
– Черт возьми! – выругался Джеред. – Кто, будь он проклят, мог это сделать.
– Это не Безумный Джек. Он никогда не оставляет ни кусочка мяса, – сказал Руди.
– Нет, мистер Тернер не сделал бы этого, – спокойно подтвердила Лорен.
Мужчины с изумлением посмотрели на нее, и Лорен рассказала им, как встретилась с отшельником и освободила его ногу от капкана.
– К счастью, я отвезла ему кое-какую провизию, прежде чем погода испортилась. Но он не смог бы сделать ничего подобного, даже если бы голодал.
– Ты хочешь сказать, что видела его и говорила с ним? – удивленно спросил Руди. Ему самому никогда не удавалось увидеть Джека Тернера.
– Да.
– Я выяснил, что у моей жены есть способность вступать в контакт с разными людьми, обычно с бродягами, несчастными и отчаявшимися.
Джеред говорил шутливым тоном, но во взгляде его было уважение. После его возвращения в Коронадо Оливия прожужжала ему все уши о благотворительной деятельности Лорен в Пуэбло. Она не понимала, что все эти рассказы только усиливали тоску Джереда по жене и ощущение одиночества. Он был смущен и разочарован отъездом Лорен в «Кипойнт». Сейчас, глядя на нее потеплевшим взглядом, Джеред сказал:
– Если уж кому и суждено было прокрасться в жизнь Джека Тернера, то, конечно, Лорен.
– И все же это не дает ответа на вопрос, кто убил нашу корову, – размышлял вслух Руди.
– Возможно, кто-нибудь из шайки Данкена, – предположил Джеред.
– Это похоже на них.
– Лорен рассказывала тебе, как они заявились к нам? – спросил Руди.
– Что?
Руди передал ему свой разговор с Данкеном, опустив оскорбительные замечания, которые Данкен и его сестра отпускали по адресу Лорен. «И правильно сделал, – подумала она, – Бог знает, чем бы это кончилось. Разве он не бросился убивать Уильяма Келлера, голышом выскочив из постели». Лорен улыбнулась этому воспоминанию, но громкий, сердитый голос Джереда вернул ее к настоящему:
– Почему вы не рассказали мне об этом раньше?
– Потому что я знал, ты именно так и отреагируешь, – спокойно ответил Руди. – Думаю, нам следует проявлять осторожность и не спускать с них глаз. Но я не хотел бы спровоцировать их на еще большие гнусности.
– Ладно, – нехотя согласился Джеред, – но к концу следующего лета и ноги их не будет на нашей земле. Когда железная дорога будет построена, вакеро не придется больше перегонять скот в Остин. У них будет достаточно работы на ранчо, и прежде всего прореживание кедровых лесов. Нам больше не понадобится этот сброд.
Он бросил последний взгляд на полуразложившуюся тушу и пустил Чарджера в галоп.

Уэт Данкен нанес свой следующий удар быстро и уверенно, и удар был безжалостным. Сказать, что он привлек к себе внимание Локеттов и Мендесов, – значит не сказать ничего. Всем стало ясно, с каким ужасным и коварным врагом они имеют дело.
Лорен и Мария условились встретиться рано утром в конюшне, чтобы покататься верхом. Они уже давно выбрали для верховых прогулок именно это время.
Лорен прошла через двор и направилась к конюшням. На ней были черная замшевая юбка для верховой езды и куртка. Сапоги из мягкой черной кожи и такие же перчатки дополняли наряд. Этот костюм был запоздалым подарком Джереда к Рождеству. Она накинула на голову длинное шерстяное серапе, Серапе – шерстяное одеяло или яркая шаль.

которое одолжила у Глории, и, конечно, повязала на шею синий шелковый платок. Утро было холодным, и струйки пара вырывались изо рта Лорен вместе с дыханием. Дверь конюшни была закрыта.
«Странно, – подумала она, – может быть, Мария прикрыла дверь конюшни от ветра. Но ведь ветра нет». Лорен ускорила шаги.
Дверь была тяжелой, и ей пришлось несколько раз с силой дернуть за ручку. Внутри было темно и тихо, если не считать беспокойного перетоптывания лошадей.
– Мария! – По спине Лорен пробежал холодок, не имевший ничего общего с холодной погодой, и ей вдруг стало страшно входить внутрь. Непроизвольно она оглянулась на дом. Все было спокойно. Она оставила Джереда спящим. Елена с Карлосом еще не приехали, чтобы заняться своими обычными делами.
– Мария? – снова позвала Лорен, моля Бога, чтобы ей ответил знакомый нежный голос. Преодолев страх, Лорен перешагнула порог конюшни.
Мария лежала в нескольких шагах от двери. Даже в темноте Лорен могла разглядеть яркую лужу крови возле неподвижного тела.
Ее крик распорол утреннюю тишину. Прижав руки ко рту, она стояла, не в силах пошевелиться. Со стороны барака, где спали вакеро, донеслись голоса, приглушенные ругательства, топот бегущих ног. Продолжая кричать, Лорен бросилась навстречу полуодетым, заспанным мужчинам.
Она буквально столкнулась с Руди, который отодвинул ее в сторону и бросился к матери. Сильные руки обхватили Лорен за плечи.
– Не смотри туда! – сказал голос Джереда. Руди встал на колени и осторожно перевернул тело Марии. Предупреждение Джереда запоздало. Лорен увидела аккуратно перерезанное горло Марии, из которого толчками изливалась кровь.
Она снова закричала. Джеред прижал ее лицо к своей обнаженной груди, заглушая вопль отчаяния. Поддерживая ее готовое упасть обмякшее тело, Джеред повел ее от конюшни, а вслед им летел низкий, пронзающий душу животный вой Руди.

Глория и заспанные дети сбились в кучу на крыльце. Губы Глории были белыми, в широко раскрытых глазах застыл вопрос.
– Мария, – только и сказал Джеред. Глория крепко зажмурила глаза, мгновенно поняв, что слышит душераздирающие рыдания мужа.
– Пойдемте в дом, дети, – сказала она и, обращаясь к Джереду, добавила:
– Я приготовлю кофе.
Он коротко кивнул, увлекая Лорен в дом. Она молча остановилась в дверях, дожидаясь, пока Джеред оденется. Они вместе вошли в гостиную, и Джеред, встав на колени перед камином, начал разжигать огонь.
Лорен вздрогнула от неожиданности, когда огромная фигура Руди появилась в дверном проеме, заслонив слабый свет нарождающегося дня.
Слез на его лице не было. В холодных, жестких глазах бушевала неукротимая ненависть. Он бросил на пол какой-то предмет, и Лорен с ужасом отскочила, уже догадываясь, что это. Джеред повернул голову и посмотрел на пол. Там лежала потрепанная, засаленная шляпа, обычно украшавшая голову У эта Данкена.
– Идешь со мной? – спросил Руди брата.
– Иду, – спокойно ответил Джеред. Не обменявшись больше ни словом, они прошли через холл к дверям своих спален. Из кухни появилась Глория с кофейником и тремя оловянными кружками. Упершись взглядом в лежащую на полу шляпу, она поставила кофейник на обеденный стол и повернулась к подставке с ружьями.
Лорен с недоумением наблюдала, как Глория методично, одно за другим, проверяла ружья, заряжала их и ставила на место.
Появившиеся в гостиной Джеред и Руди присоединились к ней, и они делали свое дело молча, как хорошо обученные воины, готовящиеся к сражению.
Когда все было готово, Руди привлек к себе Глорию и крепко обнял ее:
– Ее принесет вакеро, когда мы уедем… Позаботься о ней.
Он быстро поцеловал жену в губы и вышел из комнаты.
Джеред развернул Лорен лицом к себе. В его поцелуе слились боль, любовь и ярость. Он почти оттолкнул ее и вышел вслед за братом. Лорен бросилась за ним.
Во дворе толпились вакеро. Тори, чей ястребиный профиль еще больше подчеркивал острые черты лица, держал наготове коней. Чарджер бил копытом по утрамбованной земле двора. Руди и Джеред одновременно вскочили в седла. Пренебрегая стременами, команчи взлетел на коня. Руди коротким кивком подал знак своей маленькой армии, резко дернул поводья и галопом промчался к воротам. По обеим сторонам от него ехали Торн и Джеред, а за ними следовали их люди.
Лорен круто повернулась и оказалась лицом к лицу с Глорией, только что вышедшей на крыльцо:
– Глория, ты же не допустишь…
– Они должны это сделать, Лорен, – сказала та со спокойной уверенностью. – Пойдем, у нас тоже есть дела.
Часы тикали медленно и монотонно. Ужас, который пережила Лорен, увидев Марию в луже крови, отошел на задний план перед сознанием того, что она, возможно, больше не увидит Джереда в живых. Братья были полны жажды мести, и она знала, что битва будет кровавой. Нет, Боже мой, нет, мысленно молила она, механически выполняя все указания Глории.
Тело Марии было перенесено в дом одним из старых вакеро. Ее положили на постель, которую она прежде делила с Беном. Глория готовила ее к погребению. Лорен боялась снова увидеть Марию, но знала, что не может обидеть Глорию. Вместе с детьми, пришедшими проститься с бабушкой, она вошла в комнату покойной.
Лорен была потрясена. Она не понимала, как это удалось Глории, но на постели лежала прежняя Мария. Высокий воротник платья закрывал рану, волосы были причесаны и собраны сзади в тяжелый узел. На спокойном лице застыло умиротворенное выражение, на губах играло некое подобие улыбки. Ее руки, красивые и нежные, были сложены на груди, тонкие пальцы обвивали четки.
Тот же самый вакеро, который принес Марию в дом, сколотил гроб. Лорен увела детей из комнаты, когда он пришел, чтобы переложить в него тело.
Оставшуюся часть дня Лорен и Елена пытались успокоить старших детей, пока Глория занималась близнецами. Наконец все дети были накормлены и уложены в постели, и женщины сели в гостиной, ожидая возвращения мужчин.
Солнце уже садилось, когда они услышали стук копыт и выбежали на крыльцо. В тусклом свете угасающего дня трудно было разглядеть лица всадников, но по мере их приближения каждая узнала своего мужа, и женщины вздохнули с облегчением.
Руди и Джеред устало спешились, бросив поводья вакеро, которые занялись измученными животными.
Глория молча спустилась со ступенек и обняла Руди. Он так крепко прижал ее к груди, будто пытался перелить в себя ее силы. Когда она подняла голову и посмотрела ему в лицо, он сказал:
– Ничего. Никаких следов.
Они вошли в дом, и мужчины рухнули в кресла. Глория и Лорен засуетились, накрывая стол. Еда все время сохранялась на маленьком огне, чтобы не остыла. Елена отправила в барак вакеро большой горшок ароматного рагу. Потом они с Карлосом ушли к себе.
Когда тарелка опустела, Руди вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула. Джеред посадил Лорен себе на колени и зарылся головой ей в грудь. Наконец Руди заговорил:
– Сначала мы отправились в их лагерь. Там никого не оказалось. Ни одного человека, только мусор, который они оставили. Весь день мы прочесывали холмы, осмотрели каждый куст, каждую расселину, каждую трещину и не нашли никаких следов.
Он помолчал, сделал глоток виски, который налила ему Глория, и продолжал:
– Мы наткнулись на одного арендатора, полубезумного старика. Он сказал, что видел Данкена и еще несколько человек на реке, чуть выше дороги на Фредериксбург. Он считает, что это было позавчера. Данкен разговаривал с каким-то расфуфыренным хлыщом.
– С Вандайвером? – спросила Глория, а Лорен затаила дыхание.
– Вероятно, – ответил Джеред. Все замолчали, погруженные в свои мысли. Молчание прервал Руди:
– Я найду его. Проклятый убийца и сукин сын. Я его найду.
Жутко было слышать его ровный, безжизненный голос. Он поднял глаза на Глорию:
– Где она?
– В своей комнате.
Руди кивнул и уставился на пламя газового рожка.
– Один из ребят предложил съездить завтра утром в Пуэбло и привезти священника. Тогда мы ее похороним. – Он помолчал, потом добавил:
– Сегодня я подумал, что она никогда бы не оправилась после утраты Бена. Со дня его смерти она ни минуты не была счастлива… Может быть… может быть… теперь она будет счастлива…
Его голос дрогнул. Глория бросилась к нему и, обняв, повела в спальню.

– Джеред, это немыслимо! Даже если бы вы их нашли, сколько жизней было бы потеряно, сколько добра уничтожено. Как ты можешь участвовать в этом?
– А у меня есть выбор? Попытайся встать на мое место.
До Лорен доносились возбужденные голоса спорящих мужчин. Обед был закончен, и братья вышли на галерею. Глория возилась с близнецами. Лорен читала в гостиной.
Прошла неделя со дня похорон Марии. Каждое утро Руди и Джеред выезжали со своими людьми на поиски У эта Данкена. Каждый вечер они, разочарованные, возвращались домой, так и не найдя никаких следов углежогов. Смерть Марии потрясла их всех, включая и Джереда, но, к радости Лорен, он теперь всегда был тем Джередом, который приехал к ней в страшный снежный буран. Куда подевался вечно раздраженный, саркастичный человек, каким она помнила его по Коронадо. Теперь он каждую ночь спал с ней, был нежен и страстен, и они занимались любовью на широкой постели, где он спал с детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47