Я держал револьвер наготове. Конрад толкнул дверь. Луч фонаря обшарил серые стены, пыльный пол, сводчатый потолок и остановился на открытом гробе, стоявшем на каменном пьедестале в центре зала. Конрад осветил гроб. Мы вскрикнули. Гроб был пуст.
– Боже! – прошептал я. – Джоб был прав! Но где вампир?
– Джоб Кайлз умер не потому, что увидел пустой гроб, – ответил Конрад. – Последние его слова: «Тварь в гробу!» Кто-то одним своим видом погасил жизнь Кайлза.
– Где же он? – спросил я. – Джонас не мог незаметно выбежать из гробницы. Или он способен превращаться в невидимку? Может, притаился?
– Не сходи с ума! – рявкнул Конрад, но бросил-таки взгляд через плечо. – Чувствуешь запах?
– Да, но не узнаю.
– Ничего общего с мертвецами. Так пахнут пресмыкающиеся. Подобные запахи я встречал в глубоких шахтах. Гроб пахнет, словно в нем побывала тварь, живущая под землей.
Конрад вновь обвел стены лучом фонарика и застыл. В стене, которая на первый взгляд казалась сплошной, виднелась узкая щель. Одним прыжком Конрад подскочил к ней. Я последовал за ним. Мы внимательно осмотрели стену. Конрад осторожно толкнул, и стена беззвучно отошла в сторону. Нашим глазам открылась такая мгла, о существовании которой я и не подозревал. Конрад рассмеялся, словно ледяной водой окатил мои натянутые нервы.
– Одно можно сказать: чтобы входить и выходить, обитатель склепа пользуется отнюдь не сверхъестественными средствами. Потайная дверь подогнана очень тщательно. Видишь, это большой каменный блок на оси. Судя по тому, как бесшумно он поворачивается, ось недавно смазывали. – Конрад направил в подземелье луч фонаря, и мы увидели узкий туннель, пробитый в коренных породах. Гладкие, ровные стены, сводчатый потолок. Конрад повернулся ко мне. – Знаешь, О'Доннел, мне все время чудится что-то темное и грозное. Уверен, здесь не обошлось без злой воли человека. Кажется, будто под нами черная река. Не знаю, куда она течет, но чувствую, за всем этим стоит Джонас Кайлз. Я верю, старый Джоб видел в окне своего брата.
– Невозможно! Пуст гроб или нет, но Джонас Кайлз мертв.
– Не думаю. Скорее всего, он погрузился в каталепсию. Это практикуется среди индийских факиров. Я сам видел это несколько раз и всегда готов был поклясться, что факир мертв. Что бы там ни говорили ученые и скептики, замедление жизненных процессов – не выдумка. Джонас Кайлз несколько лет провел в Индии, и, бьюсь об заклад, он узнал эту тайну. Видимо, у него были причины разыгрывать из себя мертвеца. Или он сошел с ума, или, напротив, тщательно продумал свой план. Я склоняюсь к последнему, но мои подозрения слишком страшны и фантастичны. Надо осмотреть туннель. Возможно, Джонас прячется где-нибудь поблизости. Идешь со мной?
– Иду, – проворчал я, хотя при мысли о том, что нам предстоит спуститься в подземелье, душа ушла в пятки. – Но что ты думаешь о крике, который мы слышали возле башни? И о твари, которую Джоб обнаружил в гробу?
– Не знаю. Возможно, Джонас лежал в гробу в каком-нибудь дьявольском гриме. Как бы там ни было, мы должны осмотреть туннель. Помоги перенести старика в гроб.
Уложив Джоба в гроб брата, мы оставили его смотреть в потолок остекленевшими глазами. Напоследок я взглянул на него, и мне почудилось, будто порыв ветра вновь донес эхо его слов: «Вперед, друзья мои! В гробницу!»
Мы прошли через потайную дверь, оставив ее отворенной, и оказались в подземелье. Единственный ключ от огромного висячего замка входной двери лежал в кармане у Конрада, и это меня радовало. Можно было не бояться, что Джонас запрет нас и мы останемся в гробнице до Судного дня. Туннель постепенно забирал к востоку. Мы медленно продвигались вперед, освещая путь фонариком.
– Джонас Кайлз не мог проложить этот туннель, – прошептал Конрад. – Здесь сам воздух говорит о древности... Смотри!
Справа показался проем в стене. Конрад посветил, и мы увидели другой, более узкий ход. Из него в обе стороны уходили параллельные коридоры.
– Эти коридоры соединены узкими туннелями, – пробормотал я. – Кто бы мог подумать, что под Даготом такие катакомбы! Как Джонас Кайлз их нашел? Взгляни, справа еще один коридор, и еще, и еще! Это геометрически правильная сеть туннелей. Кто мог прорыть их? Должно быть, неведомый доисторический народ. Кстати, совсем недавно по этому коридору кто-то прошел. Пыль на полу потревожена. Все коридоры ведут направо. Видимо, галерея огибает холм. Где-то должен быть второй выход. Гляди!
Мы проходили мимо одного из боковых туннелей и увидели стрелку, грубо начертанную красным мелом. Она указывала в глубь бокового туннеля.
– Этот ход не может вести наружу, – произнес я, – он прорыт к центру холма.
– И в случае чего мы легко сможем вернуться, – добавил Конрад.
Мы пошли по туннелю. Несколько раз на пути встречались ответвления, и возле каждого мы видели стрелку. Тонкий луч света почти бесследно исчезал в кромешной тьме; страх и недобрые предчувствия овладели мною. Туннель кончился, и перед нами открылась узкая лестница, ведущая вниз, во тьму. Я не сдержал дрожь при виде выщербленных ступеней. Чьи стопы касались их на протяжении многих веков?
У лестницы мы заметили вход в маленькую комнату. Когда Конрад осветил ее, я вскрикнул. Еще недавно тут кто-то жил. Мы стояли, следя за пятном света. Удивляло не то, что в комнате жили, а то, в каком состоянии находились вещи. Возле стены лежала сломанная раскладушка. На каменном полу валялись обрывки одеял, изорванные в клочья книги и журналы, смятые и раздавленные консервные банки, вдребезги разбитая лампа.
– Голову даю на отсечение, это тайное жилище Джонаса Кайлза, – сказал Конрад. – Но какой беспорядок! Взгляни на консервные банки – их сплющили о каменный пол, а эти клочья?! Между прочим, располосовать одеяла вовсе не просто, это тебе не бумага. Боже мой, О'Доннел! Человек просто не в силах устроить такой кавардак!
– Сумасшедший и не то может, – пробормотал я.
Конрад нагнулся, поднял с пола блокнот.
– Изорван, – проворчал он. – Но все равно нам повезло. Дневник Джонаса Кайлза. Взгляни, последняя страница помечена сегодняшним числом. Значит, он жив.
– В таком случае, где он? – прошептал я, встревожено озираясь. – И чем объяснить это опустошение?
– Лишь тем, что он окончательно спятил, – предположил Конрад. – Надо остерегаться: он может устроить засаду.
– Я тоже об этом подумал, – сказал я, стараясь подавить дрожь. – Хорошенькое дельце: безумец, подкарауливающий нас в этих дьявольских катакомбах. Ладно, читай дневник, а я пригляжу за дверью.
– Я прочту последнюю запись, – отозвался Конрад. – Может, она прольет свет на происходящее.

«Все готово для моего Coup de grace Удар милосердия (фр.)

. Нынче ночью я уйду отсюда навсегда. Уйду без сожаления. Мрак и безмолвие начинают действовать на нервы. Воображение разыгралось сверх меры. Я пишу, и чудится, кто-то подкрадывается ко мне, хотя до сих пор я не встретил в этих туннелях ни единой живой твари, даже змей и летучих мышей. Ничего, завтра я буду жить в прекрасном особняке братца. В то время как он – жаль, не с кем поделиться столь удачной шуткой, – займет мое место в холодной мгле, гораздо более холодной и мрачной, чем эти подземелья.
До чего же я хитер, черт возьми! Кто еще мог бы выполнить столь изощренный замысел? Одно то, как я – ха-ха, если бы вы только знали, глупцы! – обработал суеверного братца, тут и там роняя намеки и отпуская загадочные замечания! Он всегда видел во мне орудие Сатаны. Еще до того, как я окончательно “занедужил”, он готов был поверить в мою сверхъестественность. А после, когда я со смертного ложа изливал на него свой гнев, – то-то он испугался! Не сомневаюсь, он считает меня вампиром. Кого-кого, а братца я знаю как облупленного. Представляю, как он, вооруженный осиновым колом, бежит в гробницу! Но я знаю, он ничего не предпримет, пока его подозрения не подтвердятся.
Доказательство он получит. Сегодня же вечером увидит меня в окне. Я появлюсь и исчезну. Не хочу, чтобы он умер от страха, поскольку это может помешать моим замыслам. Оправясь от испуга, он придет в усыпальницу, чтобы заколоть меня. Тут я его и прикончу. Поменяюсь с братом одеждой, уложу его в гроб, а сам займу его место. Мы достаточно похожи, чтобы, зная его привычки и манеры, я мог спокойно жить под его личиной. Разве кому-нибудь придет в голову меня заподозрить? Слишком абсурдно, слишком фантастично. Когда я умру – даст Бог, это случится не скоро, – меня похоронят рядом с остальными Кайлзами, и на моем обелиске будет имя Джоба Кайлза. А Джоб будет лежать в старой усыпальнице на Пиратском Холме! Какая удачная шутка!
Не могу взять в толк, как старому Джекобу Кайлзу удалось обнаружить подземелья. То, что он не сам их вырыл, очевидно. Не берусь гадать, в какую эпоху землекопы соединили подземными галереями естественные полости в холмах. Но, скрываясь в этих туннелях, я изучил их. Оказалось, сеть туннелей значительно обширнее, чем я предполагал. Видимо, все холмы пронизаны ими, и ходы ведут в невообразимые глубины. Ярус лежит над ярусом, как этажи здания. Каждые два яруса соединены лестницей. Должно быть, в этих ходах, на самом верхнем ярусе, Джекоб Кайлз прятал контрабанду и награбленное. Гробницу он построил не иначе как для прикрытия и прорыл под ней потайной туннель. Вероятно, он наткнулся на галереи, когда оборудовал черный ход в Башне Контрабандиста. Когда я нашел дверь в скале возле Башни, от нее остались лишь гнилые доски и ржавчина. После смерти Джонаса никто, кроме меня, не знал об этой двери, и маловероятно, что кто-нибудь обнаружит новую дверь, которую я, не пожалев усилий, сделал собственными руками. Впрочем, я приму меры предосторожности, чтобы такого не случилось. Всему свое время.
Я пытался узнать, кто создал этот лабиринт. Ни костей, ни черепов не попадалось, хотя на верхнем ярусе нашлись медные вещицы необычной формы. На нижних ярусах, начиная с десятого, удалось отыскать каменные инструменты. А в верхних галереях я видел остатки настенной росписи. Краски выцвели, но качество рисунков говорит о несомненном таланте художников.
Рисунки я находил на всех ярусах до пятого включительно, хотя чем ниже, тем грубее они становились, постепенно превращаясь в бессмысленную мазню, словно обезьяна прошлась кистью по стенам. То же и с каменными инструментами, с отделкой потолков, лестниц и дверных проемов. Создалось впечатление, будто некий народ жил здесь и с течением веков все глубже зарывался в земную твердь, с каждым ярусом утрачивая человеческие черты.
На пятнадцатом ярусе туннели проложены беспорядочно. Разительный контраст с первым ярусом. С трудом верится, что все это – дело рук одного народа. Должно быть, между созданием первого и пятнадцатого ярусов прошло много веков, и подземные строители окончательно деградировали. Но загадочный лабиринт не заканчивается пятнадцатым ярусом. Самая нижняя лестница завалена камнями. Видимо, сотни лет назад, задолго до того, как старый капитан Джекоб Кайлз обнаружил туннели, обвалился потолок. Любопытство побудило меня расчистить лестницу. Как раз сегодня я пробил отверстие в завале, но не успел спуститься и выяснить, что находится ниже. Сомневаюсь, что мне удалось бы это. Внизу лестница сменяется пологой шахтой. Может, обезьяна или змея и смогли бы подняться по гладкой стене, но человеку это не под силу.
Раньше я считал, что землекопы деградировали и полностью вымерли. Правда, я не обнаружил ничего, подтверждающего мою гипотезу. Если верхние туннели пробиты в скале, то нижние прорыты в мягкой породе. Судя по всему, землекопы использовали самые примитивные инструменты. Вряд ли норы прорыты животными – очевидна попытка имитировать верхние, более древние системы ходов. Но ниже пятнадцатого яруса туннели превратились в грубые, беспорядочно расположенные норы. Каких богопротивных глубин они достигают, я не знаю.
Я теряюсь в догадках, как назывался этот фантастический народ, в буквальном смысле утонувший в земле. Среди индейцев ходят легенды, что их предки за много столетий до прихода белого человека воевали с загадочным чужим племенем. Им удалось загнать чужаков в пещеры Дагота и завалить выходы. Оказывается, племя не погибло. Кто были эти люди, откуда появились – мне никогда не узнать. Антропологи сумели бы что-нибудь выяснить, изучив рисунки верхнего яруса, но я постараюсь сделать так, чтобы никто не узнал об этих туннелях.
Среди людей, изображенных на рисунках, есть индейцы. Они сражаются с воинами народа, к которому принадлежали художники. Мне кажется, предки подземных жителей скорее относились к кавказскому, нежели к индейскому, типу.
Но пора навестить моего горячо любимого братца. Я выйду через Башню Контрабандиста. Как бы ни спешил Джоб в усыпальницу, я окажусь там раньше. Сделав дело, я покину склеп, и ноги моей здесь не будет. Я позабочусь о том, чтобы дверь в склеп никогда не отворяли. Мощный заряд динамита обрушит часть скалы и навсегда завалит вход в Башню Контрабандиста».

Конрад сунул записную книжку в карман и мрачно произнес:
– Не знаю, сошел с ума Джонас Кайлз или нет, но он сущий дьявол. Я не столько удивлен, сколько шокирован. Какой подлец! И все же кое-чего он не учел – что Джоб Кайлз отправится в гробницу не один.
– Ты прав, – согласился я. – Хотя отчасти дьявольский план удался. Брат Джонаса Кайлза мертв. Видимо, когда Джоб вошел в склеп, Джонас напугал его до смерти и ускользнул через потайную дверь.
Конрад покачал головой. Я видел, что ему не по себе.
– Вряд ли Джоб обнаружил в гробу Джонаса. Если поначалу я видел в происходящем злую волю человека, то теперь... Крик, который мы слышали возле Башни, разгром в комнате, исчезновение Джонаса – все указывает на нечто иное.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я.
– Предположим, таинственное племя людей, прорывших туннели, не вымерло, – прошептал он. – Предположим, их потомки по-прежнему ведут противоестественный образ жизни в темных норах. Джонас писал в дневнике о своих подозрениях!
1 2 3