Иногда он ночевал здесь. После смерти матери отец жил на вилле один.
Патруль на выезде из Иерусалима уже знал Юджина. Тем не менее он резко снизил скорость перед блокпостом. Парни за мешками с песком - эфиоп, два новых репатрианта из России и здешний - сабра - были напряжены. Лучше было не испытывать их на реакцию и сообразительность...
- Привет, - крикнул по-русски.
Корни его отца уходили в Литву. Сам отец, прожив всю жизнь в США и в Израиле, еще мог говорить и читать по-русски: Чехов, Достоевский, Пушкин... Юджину русский язык не достался. Правда, он тоже читал Достоевского. Однако, на иврите...
Вилла отца на краю ущелья уходила на три этажа вниз по склону. Только невысокий забор, верхний этаж и излом красной черепичной крыши возвышались над улицей. Внизу были салон и кухня, и ухоженная зеленая лужайка с несколькими фруктовыми деревьями. Еще ниже тянулись прямые, как свечи, корабельные сосны. Непроглядная темень окружала дом - словно толща черных вод. По утрам вилла как бы всплывала на поверхность.
Отец еще не спал. Он тоже работал в Штабе полиции. Но не детективом а полицейским психологом. Услышав шум мотоцикла, он вышел к лестнице, поднял голову - тяжелый, высокий, с серебристо-белым отливом коротких волос.
- Мой руки и к столу. У меня к ужину нечто.
- Ц е п е л и н а й?
Отец обожал литовскую кухню.
- П л о к ш т а й н и с... - Это был всего лишь тертый сырой картофель с луком, политый жиром и запеченый на противне.
Ужинали на кухне. Несмотря на поздний час, позволили себе по чашке кофе. Кофе пили на балконе верхнего этажа. Юджин рассказал о покушении на Кайнака. Отец слышал об этом.
- В отдел доставили его пальцевые отпечатки. Их сняли с полированной полки, которой он пользовался на вилле...
- И как результаты?
Сравнение отпечатков пальцев на полицейском комьпютере производилось с ошеломляющей скоростью. Компьютеризированная система "Морфо", за которую полицией было уплачено 5,5 млн баксов, могла с ходу предложить 20 подходящих кандидатур для последующего отбора...
- Что тебе сказать...
В случае с российским бизнесменом Игорем Кайнаком система "Морфо" подтвердила известную истину: чтобы извлечь необходимую информацию нужно, чтобы зта информация была в эту систему заложена.
Дактилокарты Игоря Кайнака в картотеке не было.
- А этого, надеюсь, ты еще не знаешь... - Юджин рассказал о звонке на радио "Коль Исраэл".
- Действительно...
Поселение спало. Где-то глубоко лежало дно ущелья. Там ничего не было видно. Тонкий серп луны поднимал вверх оба острые концы рогов.
- Россию не запрашивали?
- Пока нет.
Юджин объяснил ситуацию:
- Российская полиция может в обмен тоже что-то просить. В том числе то, чего мы не хотим или не можем им предложить. Кроме того тут вопрос престижа.
- Российские рэкетиры находят своих...
- Согласен.
Наезжавшие криминальные структуры действовали только в отношении бывших соотечественников, которые понимали их язык, психологию, обычаи. Почти миллионное, говорящее на русском, население Израиля было их благодатным пахотным полем. Против коренного населения, как правило, они выступать не решались.
- Все равно надо что-то решать...
- А что твой московский коллега... Он не может сейчас помочь?
- Я уже думал. Но он же частный детектив... Все, как у нас. Кто будет платить? Полиция? Каким образом!?
Телефонный звонок на мобильник раздался неожиданно. Он застал Кейта входившим в Матэ Арци. Звонил Самир, похожий на Саддама Хусейна араб-полицейский:
- По-моему, я сейчас видел его! Того, что звонил на "Открытый микрофон"...
- Видел?! Где?
- Это место встреч для разведенных пар. Где отцам разрешают встречаться со своими детьми, которых воспитывает мать. Конечная остановка четырнадцатого маршрута. Он еще тут!
- Сейчас я буду...
Самир ждал в своей белой "ауди". Юджин Кейт припарковал "ямаху" рядом, снял шлем...
- Пока не выходил... - Самир поправил знаменитые усы. - Когда он появится, я подам знак...
- Я пойду к калитке.
В пристройке к жилому дому происходили встречи родителей с детьми, остававшимися в их прежних семьях. Свидания проходили по графику. Со стороны автобусной остановки к помещению примыкал открытый сверху внутрений дворик.
Кейт подходил к железной калитке, когда из нее показался симпатичный мальчик, он возвращался после свидания с отцом. Самого отца видно не было. Отцов обычно придерживали минут на двадцать, чтобы избежать нежелательных встреч с их бывшими женами и возможных инцидентов.
Высокий рыжеватый мужчина возник в калитке внезапно. У него были зеленоватые большие глаза. Крупный нос. Коротко, как у тифозного, остриженные волосы. Лицо и верхняя раскрытая часть груди были помечены многочисленными веснушками.
В последнюю секунду Юджин Кейт успел отвернуться. Но мужчина и не думал его запоминать, был занят своими мыслями.
Самир завозился в своей машине, но в этом не было уже необходимости. Юджин Кейт уже узнал анонима по описанию. Мужчина неспеша направился к остановке автобуса. Юджин Кейт прошел к мотоциклу, надел шлем.
- Помочь тебе? - не оборачиваясь, бросил Самир в окно "ауди".
- Справлюсь.
Вести наружное наблюдение с мотоцикла за человеком, едущим в автобусе, было делом непростым. Скорость транспортного средства становилась скорее помехой, нежели преимуществом.
Зато мотоцикл занимал меньше места. На остановках Кейт притормаживал у тротуара позади автобуса, наблюдал за выходившими. Вначале это было совсем просто. На тихой извилистой Ха-Халуц вообще никто не выходил - люди только садились.
Но на Проспекте Герцеля появились и пассажиры, пересаживавшиеся на другие автобусы. Положение осложнилось. Выходившие тут же смешивались с ожидавшими другие маршруты. Пока Кейт просматривал людей на остановке, сзади подкатывали еще машины. Водители начинали возмущенно гудеть...
Самая большие сложности ждали его на Яффо, у центрального рынка Махане Йегуда. Высадка тут уже шла из всех дверей. Улица была узкой. Мешали сновавшие у самого тротуара такси. Неизвестный мог легко потеряться в толпе, подходившей к самой остановке. С Яффо автобус отправился - изрядно потяжелевший. Кейт был совсем неуверен в том, что не потерял своего подопечного...
Из Центра автобус уходил в Тальпиот. Но не в престижный Восточный - в тишину холмов, на зеленый глубокий склон, ведущий в ущелье, а в Промышленную Зону. Но
сопровождать туда Кейту не пришлось - незнакомец выскочил на остановке, недалеко от линии железной дороги и сразу пересел в другой автобус, подошедший почти одновременнно, направлявшийся в Новые Катамоны, в район, который пресса именовала не иначе, как "место проживания иерусалимской бедноты". Из непрестижных районов с ним конкурировал только пресловутый Ирганим...
Рыжий вскочил в автобус, когда тот уже отправлялся.
Кейт понемногу приноровился к наружке, а еще через несколько остановок вести наблюдение стало и вовсе просто. На каждой выходили один-два пассажира, ехавшие с рынка.
Незнакомец жил на Бар-Йохай, недалеко от остановки. Вокруг тянулись стандартные, с одинаковыми открытыми галлереями внизу, похожие один на другой, как близнецы, пятиэтажные дома, построенные еще в семидесятых в ожидании Большой Алии из Северной Африки.
Рыжий поднялся на одну из галлерей. Он по-прежнему не подозревал о слежке, не проверялся. Одна из соседок шла ему навстречу, они перемолвились несколькими словами. Возможно, соседка спросила, как прошло свидание с сыном. Он что-то ответил, квартира его оказалась здесь же, на нулевом этаже. Еще через минуту он уже закрыл за собой дверь...
Кейт оставил мотоцикл, подошел к женщине. Он узнал ее.
- Варда!
Она, похоже, не меняла пристрастий в одежде - теплая майка и такие же рейтузы, под которыми словно был положен на бедра раздутый до возможных пределов спасательный круг. В одной руке Варда держала пелефон, в другой сигарету. Она снова ждала ребенка...
" Четвертый? Или уже пятый?! "
Однажды она уже помогла ему при расследовании.
- О, Юджин!
Это была удача.
Варда поставила на стол "нескафе", орешки, сахар. Включила чайник.
- Тебе с молоком?
- Да. И без сахара.
- Представь, я помню.
В соседней комнате дети играли в футбол. Дверь сотрясалась от ударов.
- Кто этот сосед? - спросил Кейт, подвигая к себе стул. -Ты сейчас с ним разговаривала...
- Бецалел? - Она села напротив, покрутила пальцем у виска. - Он ку-ку!.. Немного сдвинутый. Он тебя интересует?
- Что с ним?
- Сумасшедший на всю голову... В Ливане его шарахнуло. Он рассказывал... - Варда дала волю языку. -Сначала громкий треск, словно лопнули штаны на слоне... Двое убиты, а двое ранены. В том числе он. Держался он мужественно... Про другого, наверняка, бы написали и в "Едиот ахронот", и в "Маарив". И фотографии бы опубликовали... А он... Мелькнул на секунду по телевизору, когда президент навестил раненных...
Она открыла банку с "нескафе".
- А потом? Ну ты знаешь, как бывает... Получил социальное жилье. Эту комнату внизу. Живет на пособии. Никого у него нет. С головой не все в порядке. Один день улыбается, здоровается. Через день идет, лицо воротит...
- Женат?
- Развелись. Какая уж тут семейная жизнь.
- И дети есть?
- Сын. Сегодня как раз у них была встреча.
Ошибки не было. Именно его Юджин Кейт пас на мотоцикле от самой детской площадки.
- Что он делает?
- Ничего. Есть у него подруга, сейчас, правда, я ее несколько дней не вижу...
Публичная жизнь Варды проходила на галлерее, внизу. В разговорах с соседками. Если она не видела подругу Бецалела, значит, та тут действительно не появлялась.
- А что еще?
- Иногда его видят с девицами. Парень он видный. Девчонки рады. Но это всегда ненадолго. Иногда соберется, приоденется. Поедет в Центр. На Бен-Иегуда. Посидит в кафе.
- Один?
- Друзей я у него не видела. А общается нормально.
Вскоре Кейт уже знал об анонимном ночном собеседнике Мадонны многое. Родители его приехали из Румынии, люди европейской культуры. И сам он академаи. Учился в Университете. В Гиват Раме. Готовился в жуналисты...
- Выпивает?
- Вообще-то ему нельзя...
Юные футболисты в соседней комнате пробили несколько пинальти.
- Они мне там все разобьют... Эй! "Бейтар"!
Ответом был новый сильнейший удар мячом в дверь.
- И, между прочим, стихи писал... На английском!
Все было в цвет!
" С Мадонной сначала он тоже говорил на английском..."
- Как он сейчас?
- В общем, в порядке. Недавно поменял холодильник, купил новый...
- Время!
Мадонна нажала кнопку включения. "Открытый микрофон"был уже в эфире.
- Здравсвуйте... Кто из радиослушателей у нас на линии?..
Рыжий Бецалел дозвонился до студии четвертым.
Он звонил с одинокого телефона-автомата недалеко от дома, на Сан Мартин. Юджин Кейт и еще один полицейский в штатском следили за ним.
- Алло!.. - Для начала он признался, что женщины типа ведущей "Открытого микрофона" всегда его волновали. Получилось у него это довольно неловко.
- Слушай, парень, - прервала его Мадонна. - Ты не ошибся номером случайно? У тебя проблема? Для таких разговоров существует специальная линия... Переключить тебя?
Она не желала говорить о сексе...
Реплика Мадонны прошла в эфир.
Кейт наблюдал. Бецалел откинулся всем торсом назад, начал оправдываться. Однако, в целом, казалось, он был доволен разговором.
- Пожалуйста! Мы могли бы поговорить о другом...
Мадонна была остра на язык, но не глумлива.
- Когда ты звонил первые два раза, у тебя была более интересная тема. По крайней мене для меня как журналистки Продолжи ее! Как там теперь, на Холме, спокойнее?
- Хочешь убедиться?!
- Представь себе!
- Когда?
- Хоть сегодня.
- Давай. После передачи...
- В отеле на верхотуре. В баре. А как я тебя узнаю? - Мадонна еще не знала, что полиция вычислила звонившего. Материал для интервью подворачивался прекрасный.
- В чем ты одет? Опиши, как выглядишь...
- Я сам к тебе подойду.
- Ты забавный парень. Как тебя зовут?
- Я тебе скажу за столом. - он уже заканчивал разговор. - Только обязательно приезжай одна!
- С кем же еще?!
- Тогда до встречи...
Напарник Кейта подмигнул:
- Она вешает ему спагетти на уши.
Но Кейт лучше него знал Мадонну.
" Ее хватит на то, чтобы приехать..."
В баре отеля "Холиленд" на Холме посетителей было немного.
В основном, тут сидели проживавшие в отеле. Зима была не лучшим сезоном для туристов. Эта зима - в условиях иракского кризиса, с угрозой применения неконвенционального оружия против Израиля - тем более.
Мадонна заняла место за угловым столиком, спиной к стойке и чуть в стороне. Ей не хотелось быть узнанной, хотя все основания предполагать это были... Портрет сексопильной ведущей "Коль Исраэль" охотно печатали газеты и включали в телерепортажи.
Официантка - тоненькая, с косичками эфиопка - что-то заподозрила, то и дело смотрела в ее сторону, хотя никак не могла вспомнить, где - в газете или по телевидению видела это лицо, прическу.
- Добрый вечер... Что-нибудь закажешь?
- Я жду приятеля. Когда он сядет, подай, пожалуйста, два капучино...
- Хорошо...
Ждать пишлось недолго.
- Можно?
Мадонна подняла голову. Щелкнула сумочкой. В ней лежал портативный диктофон, включавшийся миниатюрным наружным замочком...
Короткоостриженный высокий мужчина с крупным носом, весь в медно-рыжеватых тонах, веснушках , двинул стул напротив.
- Вот и я. Разрешишь?
- Конечно. Я рада, что ты пришел.
- Это тебе спасибо.
- Хороший вечер. Погода, похоже, начинает налаживаться...
Официантка уже подходила с кофе, заговорщицки улыбнулась. Мадонна поняла, что ее инкогнито раскрыто.
- Ты хотел рассказать... - Мадонна выложила на стол пачку "Морэ" и зажигалку. Теперь можно было переходить к репортажу. - О последних событиях на Холме, где мы сейчас находимся. Правда? - Она достала сигарету.
Ее собеседник представлял их разговор иначе.
- Разве мы не поговорим как женщина и мужчина, которому она давно нравится...
- Но сначала радиослушатели... Так?
- Они нас и сейчас слышат?!
- Нет. Но ты ведь не против, если я что-то смогу записать? У меня, как понимаешь, такая работа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13