Мне бы хотелось двигаться дальше, но, — может быть, есть смысл остановиться на день здесь, у ручья.
Сегодня у Дункана настроение было лучше. Ему повезло — он подстрелил антилопу. Впервые за много дней у них было свежее мясо. Они сварили его и наелись досыта.
— Сюзанна! Я видел следы.
— Воллиена?
— Нет. Это следы неподкованных пони индейцев, их было очень много. Пони тащили жерди для палаток. Это, несомненно, индейцы.
Первой дежурила Сюзанна. Теперь их было только трое, и ее муж и сын нуждались в отдыхе больше, чем она. В семь часов, когда она убрала посуду и у огня остался только кофейник, Сюзанна взяла ружье и заступила на дежурство.
Небольшая гряда состояла из невысоких скал, поросших кустарником. Она забралась туда, и скоро вокруг нее сгустилась темнота. Внизу справа слабо мерцал костер и белела крыша фургона.
Было очень тихо. Сияла луна, но она уже начала клониться к горизонту. Луна зайдет задолго до того, как Дункан сменит на вахте Тома. Вокруг ни малейшего движения, по крайней мере в пределах видимости. Сюзанне вспомнился родной дом интересно, что делают сейчас ее сестры?
Ведь пока еще не поздний вечер. Наверное, заканчивают обедать, если никуда не ушли, а может, играют во что-нибудь. Улицы ярко освещены, люди сидят на крылечках, судачат, молодые собрались у рояля, поют.
Вдалеке завыл койот… потом другой. Или это волк?
Внизу послышался шорох, и у костра мелькнула тень. Сюзанна насторожилась. Должно быть, бродит Дункан, не спит… Он всегда беспокоится, когда она остается одна, да еще на вахте…
Но нет, муж, похоже, спит. Том спит наверняка. Он недосыпает, встает рано вместе с Дунканом.
— Тихая ночь, — раздался голос.
Женщина оцепенела от ужаса — она не видела говорящего.
Она хотела встать, но чья-то рука легла на ее плечо и усадила обратно.
— Сидите. Я просто пришел составить вам компанию.
Это был Кон Воллиен.
— Вы! Мистер Воллиен, вы…
— Я вас удивил? Я так и хотел, это для вашей же пользы. Чтоб не утратили бдительность. Самоуверенность здесь опасна. Кто слишком на себя надеется, скоро становится покойником.
— Где вы были?
— Соскучились, да? Бродил. Нельзя ведь всегда ходить по проторенной дорожке, правда? Обследовал окрестности, но потом подумал, что буду нужен вам.
— Нам и правда недоставало вас, мистер Воллиен. Ведь вы были для нас такой подмогой.
— И я скучал по вас… Скучал по вашему кофе, потому пришел на стоянку и налил себе чашечку.
— Вы были в нашем лагере? — ужаснулась она.
— Так точно, мэм, был. Но не волнуйтесь. Я никого не разбудил и не побеспокоил. Я лишь налил себе кофе и приготовил мясо антилопы.
— Вы в самом деле варили мясо? Правда?..
— Так точно, мэм. Правда. Ваши мужчины спят крепко. Свежий воздух и усталость — лучшее снотворное.
— Вы… вы могли бы убить их!
— Конечно, мэм. Но вам не стоит волноваться. Шеббитт не такой уж хороший человек. Насчет других я не так уверен. Айк Мэнтл — может быть.
— А мне казалось, вы убили его.
— Человеку свойственно ошибаться. Я считал, что ни у кого другого такой шляпы нет, поэтому, когда снял ее пулей, решил, что это Айк. Но, должно быть, это был сын Дока Шеббитта. Никудышный такой парень девятнадцати — двадцати лет.
— Слишком молод. Мне жаль его.
— Слишком молод, чтобы умереть? Если задуматься, то смерть в любом возрасте приходит слишком рано. Вам жаль его? Ну, а мне нет! Он был рожден от подлеца и воспитан подлецом, и его ружье было нацелено прямо в спину вашего мужа. Он без сомнения прикончил бы Дункана, с такого расстояния трудно промазать, его остановила лишь моя пуля.
— Почему вы вернулись?
Он усмехнулся.
— О, мне захотелось поглядеть, как вы тут управитесь с индейцами. Вам грозит встреча с большим отрядом.
— Индейцы? Вы хотите сказать, они нападут на нас?
— Может, да, а может, нет. Об индейцах, мэм, никогда нельзя сказать ничего наверняка. У них обо всем свои понятия.
— Когда же?
— Я думаю, они появятся на рассвете, чтобы проверить, начеку ли вы. Налетит, видимо, дюжина с лишним.
— Что они сделают?
— Это будет зависеть от вас.
Она встала.
— Пора будить Дункана.
Воллиен тоже поднялся, глядя на нее, и она чувствовала, что на губах его та же раздражающая ее ухмылка.
— Вы уверены, что хотите уйти? Вполне уверены?
Сюзанна взглянула на него и ответила совершенно спокойно:
— Да, мистер Воллиен, уверена.
Она отвернулась, сделала несколько шагов и оглянулась:
— Я уверена также еще кое в чем, мистер Воллиен.
— Да-а? В чем же?
— В том, мистер Воллиен, что вы джентльмен.
Глава 5
Перед восходом солнца земля словно замерла, и благословением Божьим на нее была ниспослана тишина. В прохладном воздухе не шелохнулся ни один листок. Ни одной птицы не было в небе. Только неподалеку луговой жаворонок пробовал голос перед зарей.
Точно указующий перст, поднимался прямо в небо тонкий столбик дыма, а на линии горизонта облачко, казалось, улеглось на траву.
— Все спрячьте, — посоветовал Воллиен. — Особенно продукты. У вас много муки и сахара, поэтому часть отдайте им.
— Нам самим едва ли хватит, — запротестовала Сюзанна.
— Отделите треть, — сказал Воллиен, — но на виду не держите. И запомните: вы ни в коем случае не должны выглядеть испуганными. Индейцы презирают трусов. Во-первых, заставьте их стоять, во-вторых, подарите им что-нибудь. Если они заметят, что вы испугались, они попросту возьмут все, а заодно и ваши скальпы.
— Но я никого не вижу! — возразил Том. — На мили кругом ни души.
— Помолчи, мальчик, и прислушайся, — сказал Воллиен и через минуту добавил: — Беда с этими горожанами, вечно они языки чешут. Будешь много говорить, никогда ничему не научишься. Учиться можно только тогда, когда слушаешь.
Облака порозовели, и ярко-алая полоса прорезала небо и окрасила траву в розовые тона.
— Может, все-таки поедем? — спросил Маккаскел раздраженно. — Зачем же ждать? Откуда вы знаете, что там кто-то есть?
— Знаю. Они наблюдают за нами. — Воллиен помолчал. — У вас есть Библия?
— Библия? Конечно.
— Достаньте ее, встаньте вон там перед нами и читайте. Читайте, воздевайте руки к небу и все такое прочее. Индейцев, — пояснил он, — может, это и не обманет, но они любят интересные зрелища.
Дункан достал из фургона Библию, одернул пиджак, вытянул шею и поправил воротник. Потом отошел и стал ко всем лицом.
— Чепуха какая-то, — проговорил он смущенно. — Разве я священник, чтобы читать Евангелие?
— Сейчас вы пастор, — снял шляпу Воллиен. — Проповедник, что взывает к страху Божьему и пугает адским пламенем и серой. Когда они подойдут, чтобы никто и бровью не повел, не обращайте на них никакого внимания.
Маккаскел раскрыл Библию и полистал страницы. Внезапно раздались резкие пронзительные вопли. Непроизвольно Дункан почти было повернулся.
— Читайте! — приказал Воллиен. — Читайте, если вам жизнь дорога!
Топот копыт и дикие визгливые вопли приближались. Маккаскел читал: «Потому что воды Нимрима иссякли, луга засохли, трава выгорела, не стало зелени».
На мгновение Дункан поднял глаза, прервав чтение, и увидел, что Сюзанна бледнеет. С грохотом несшиеся на них лошади резко остановились, взметнув копытами пыль. Он почувствовал запах конского пота и услышал прямо за спиной их разгоряченное дыхание, но продолжал читать: «Поэтому они остатки стяжения и что сбережено ими переносят за реку Аравийскую».
Дункан медленно повернулся к индейцам. Сердце его колотилось, но он проговорил насколько мог спокойно:
— Не желаете ли присоединиться к нам? — и, указав на землю вокруг него, жестом пригласил их подойти ближе, но один из индейцев с резкими чертами лица и орлиным носом сказал:
— Нет! Мы голодны! Вы должны накормить нас! — И он взмахнул дубинкой.
Сюзанна тихо сказала:
— Дункан… Может быть…
— Нет! — Кон Воллиен все еще держал шляпу в руке, но в левой руке. — Мы вам ничего не дадим! Вот там есть мясо. Арапахо — великие охотники, пусть добудут еду сами.
Воин повернулся к Воллиену, внимательно смерил его взглядом с головы до ног и снова уставился на Дункана Маккаскела, который, опустив Библию, стоял недалеко от фургона, где лежало заряженное ружье.
— Мы голодны, — сердито повторил индеец. — Мы заберем все ваши припасы!
— Наш фургон невелик, — сказал Воллиен. — Он не стоит жизни воина, которую придется за него отдать. Если хотите напасть, нападайте, но перед этим спойте свои предсмертные песни, ибо многие из вас умрут.
Он опустил шляпу. В правой руке он держал ружье.
— Мак, — сказал он спокойно, — положите книгу на приступку фургона и возьмите свое ружье. Не спускайте с них глаз, но действуйте не торопясь. Том! — продолжил он чуть громче. — Покажи им свое оружие. Только покажи… не стреляй.
Дуло ружья высунулось из задней части фургона.
— Мы пришли с миром. Мы не задержимся на вашей земле, но еды у нас мало, меньше, чем надо, чтобы добраться до места. А арапахо охотники, великие охотники.
Воин взмахнул рукой в сторону прерии.
— Там нет дичи. Мы ничего не добыли. Мы голодны.
Воллиен заговорил снова:
— У вас есть дети? Сколько?
— Девять! — Воин решительно поднял девять пальцев.
— Миссис Маккаскел, достаньте фунтов двадцать муки, немного соли, сахара и мясо антилопы.
— Оно начало портиться, — запротестовала Сюзанна.
— Не важно. Давайте его сюда. Они привыкли есть испорченное мясо.
Сюзанна проворно выполнила все, что он велел. Достала мясо, муку, сахар, соль и положила продукты на землю перед индейцами.
— Арапахо — храбрые люди и великие воины, и мы не желаем им зла. Мы не можем накормить воинов, но нам горько, что ваши дети плачут по ночам от голода. Возьмите это для ваших детей и ступайте с миром. Идите с Великим Духом по хорошей траве и не тревожьтесь.
Внезапно раздался голос Дункана Маккаскела:
— Не тревожьтесь, — вторил он. — Бизоны и антилопы придут. Вам не придется больше голодать.
Индейцы спешились, подхватили продукты, повернули коней и умчались, оставив за собой клубы пыли. Когда они исчезли за невысокой грядой холмов, Дункан Маккаскел повернулся к Сюзанне. Лицо ее побелело, она дрожала.
— Они убили бы нас? — спросила она Воллиена.
— Похоже на то. Я говорил вам, что индейцы народ непредсказуемый. Дайте им отпор, и вы им понравитесь, уступите — они будут вас презирать.
— Вы проявили великодушие, когда подумали об их детях.
Воллиен пожал плечами:
— Какое там великодушие. Я думал о своем скальпе. Индейцы любят детей, и, предложив им еду, мы спасли себе жизнь.
— Я и не знала, что у вас в руке ружье.
— Ружье всегда должно быть наготове. Да и в фургоне оно не помешает. Я никогда не забуду слова одного старого квакера: «На Бога надейся, но порох держи сухим».
Они без промедлений запрягли мулов и двинулись в путь по прерии. Примерно через милю показался лесистый каньон.
Воллиен посоветовал:
— Остановитесь в лесу и запаситесь дровами. Они вам пригодятся. Следующая стоянка на Потерянном ручье, в шестнадцати-семнадцати милях к западу, а там нет дров, только бизоний навоз. Все, что было, сожгли.
— А индейцы?
— Они вас везде найдут, если захотят. Говорю вам: запаситесь топливом. Подвесьте под фургон брезент. Пусть ваша жена и сын идут сзади и подбирают бизоний навоз…
— Подбирают? Руками?
— Да, мэм. Он же сухой… Отбирайте, какой получше. Учтите, это единственное топливо, какое у вас будет на протяжении многих миль. Подвесьте парусину снизу, и кидайте на нее навоз и каждую щепку, которые будут попадаться. Без топлива в пути не обойтись, а дальше его не будет.
Солнце стояло еще высоко, хотя уже начало клониться к горизонту. Небо подернулось дымкой тумана, поднялся порывистый ветер, раздувавший парусиновую обшивку фургона и трепавший гривы лошадей.
Дункан Маккаскел шел возле мулов, а Воллиен ехал верхом рядом с фургоном, где сидела Сюзанна.
— Отличная мысль осенила вашего мужа, — заметил Воллиен, — сказать, что бизоны придут. Индейцы почитают знахарей. Да еще Библия в руках… они приняли его за проповедника.
— А если бизоны не придут?
Воллиен усмехнулся:
— Ну, мэм, какого знахаря или проповедника такое может смутить. Они скажут, что люди сами виноваты, значит, среди них есть грешник и вера их слаба.
— Вы циник.
— Нет, мэм. Но если чуда не происходит, вы же не отступитесь от веры, правда? Вы будете искать причину. Грех — это причина, в которую легче всего поверить… Можно смело держать пари, мэм, что кто-нибудь из них делал то, что неположено, вот его они и обвинят, а вовсе не проповедника.
— Почему они так яростно напали на нас?
— Напугать хотели. Проверить на прочность. Это был не военный отряд… обычные кочевники. Индейцев надо оценивать с учетом их своеобразия, мэм. Они думают не так, как мы, но это не значит, что они не правы… они просто другие.
— Чтобы их накормить, пришлось бы отдать все, что у нас есть. Их было двенадцать человек!
— Нет, мэм. Их было восемь. Но когда речь идет об индейцах, это совсем не мало. Они могли обыскать фургон, забрать все припасы, какие у вас есть, все остальное, что им приглянулось бы. Но когда мы проявили твердость и показали им оружие, они перешли на язык переговоров. Люди они неплохие, мэм, но они мыслят не так, как мы. Сделайте скидку на это.
Они дважды останавливались, чтобы дать отдохнуть мулам. Во время обеда Дункан сказал:
— Сюзанна, я думаю, тебе и Тому надо пройтись пешком. Мулам и так тяжело.
— Выбросьте этот сундук, — предложил Воллиен, — или комод. Вы уморите своих мулов.
— Ни за что! — резко возразила Сюзанна. — Вот еще. Это комод моей бабушки! А ей он достался от ее свекрови. Эта вещь передавалась из поколения в поколение.
— Возможно, — сухо заметил Воллиен, — но комод не потащит ваш фургон, когда мулы падут. При такой нагрузке им не протянуть и недели… ну, может, чуть больше. А за это время вы никуда не доберетесь. Никуда!
Потерянного ручья все не было. Насколько видел глаз, кругом расстилалась голая прерия, не было ни кустика, ни деревца, не было даже бизоньего навоза. Всю ночь дул сильный ветер, и к утру пошел мелкий моросящий дождь, а позже разразился недолгий, но сильный ливень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16