– Что ж, – сказал Себастьян де Роса, подступая к ним. – Вот это вот, – он обратил их внимание на целый набор трубок, идущих по боковой части машины, – довольно сложный теплообменник. Отсюда я заключаю, что это какая-то разновидность бурового устройства, основанного на использовании тепла.
Миллер поднял палец.
– Сейчас-сейчас… я сам догадаюсь… вы физик?
– Вообще-то археолог, – сказал Себастьян. – Мы с моим коллегой Томасом заинтересованы во всем, что роет или прокладывает тоннели.
– Тогда загадка еще больше усложняется, – сказал Миллер, явно наслаждаясь каждой минутой необыкновенного приключения. – У нас есть прикладной химик, археолог и специалист по охране окружающей среды. Я даже встретил здесь египтолога. Так что мы все делаем в одной лодке?
Себастьян наморщил лоб.
– Надо думать, один из нас убийца. Разве традиция не такова?
Лекси улыбнулась – впервые со времени своего вынужденного отбытия из Непала. Этот мужчина не мог ее не очаровать. Когда Лекси заметила необычный объект, свисающий с кожаной тесемки у него на шее, она без обиняков спросила:
– А зачем эта крышка от бутылки?
– Это ценная археологическая находка, – без тени иронии ответил профессор.
Миллер тем временем исполнился столь ненасытного любопытства по поводу буровых станков, что взобрался по металлической лесенке и принялся без всякого разрешения их обследовать. Постояв на верху машины, он затем спустился по противоположной стороне. Дверца кабины оказалась не заперта, а потому Миллер запрыгнул за руль и принялся раскачиваться туда-сюда, точно малый ребенок на коне-качалке.
Внезапно Миллера окружила четверка здоровенных мускулистых мужчин в походном обмундировании. Бейджи на форме гласили: Верхейден, Борис, Михаил и Свен. Ни один не улыбался. Вместо этого они мрачно нависли над химиком. Между ними Миллер смотрелся сущим флосстиком для чистки зубов. На щеке у самого здоровенного – Верхейдена – тянулся длинный шрам. Он просунул голову в кабину и оказался нос к носу с Миллером.
– Что, забавно?
Миллер кивнул:
– Мое первое настоящее приключение. Просто не терпится рассказать обо всем этом моим детишкам.
Верхейден осклабился:
– Для тебя, папаша, может и приключение, а вот для нас – работа. Выметайся отсюда в свою деревню, пока ты нас всех на дно не пустил.
Когда Миллер мгновенно не повиновался, Верхейден заорал:
– И не лапай матчасть, не то я тебе глаз на жопу натяну!
Миллер быстро выбрался из кабины, а Лекси только что к ним подошла.
– Классный командный дух, – заметила она.
Верхейден взглянул на Лекси, затем на Максвелла Стаффорда.
– Держите этих Пробирок подальше от оборудования, – прорычал он.
Максвелл Стаффорд вздохнул. Добросовестный организатор, он провел долгую и трудную работу, собирая воедино эту весьма дорогостоящую экспедицию. Меньше всего ему теперь были нужны личностные конфликты, ведущие к оскорбленному самолюбию и впустую растраченной энергии. Предприятие, за которое им предстояло взяться, было слишком важно для всех. Он встал между командами Миллера и Верхейдена.
Тогда Верхейден повернулся спиной к Лекси с Миллером и презрительно осмотрел пеструю коллекцию чересчур образованных, недоразвитых мозгляков, что шатались по трюму и изучали все с таким видом, как будто вглядывались в электронные микроскопы.
– Просто держите долбаных Пробирок подальше от моего оборудования, – снова прорычал он.
На сей раз ремарка Верхейдена вызвала аплодисменты, одобрительный свист и издевательский смех у его людей и части подсобников.
– А при чем тут пробирки? – поинтересовался Миллер.
Лекси скрестила руки на груди.
– Так здесь ученых зовут. Помните того персонажа из «Маппет-шоу»?
Лицо Миллера прояснилось.
– А, Пробирка… он мне вроде как нравился.
– Инструктаж начнется через пять минут, – объявил Макс Стаффорд. – Пожалуйста, рассаживайтесь.
Себастьян де Роса нашел себе место в переднем ряду рядом с импровизированным подиумом. Когда он уселся и закинул ногу за ногу, Томас торопливо прошелся по трюму и устроился рядом с ним.
– Чек Вейланда принят, – сообщил он. – Отлично, – сказал Себастьян. – Теперь мы слушаем все, что у него есть нам сказать. Киваем, улыбаемся, а потом вежливо отклоняем предложение, берем деньги и летим назад в Мексику.
Через пять минут все в гигантском трюме сидели на складных стульях, сгруппировавшись по профессиональному признаку. Дуболомы – Верхейден, Свен, Михаил, Борис и Адель Руссо – сидели одной группировкой; Куинн, Коннорс и другие подсобники – другой. Третья группа представлялась более пестрой. Ее составляли ученые и исследователи самых разных отраслей знания, которых Чарльз Вейланд собрал со всех концов света.
Стаффорд отметил, что Лекси расположилась среди последних.
Опытный руководитель, Максвелл Стаффорд чувствовал, как напряжение перемещается по трюму корабля, точно заряженные частички перед ударом молнии. Такое возрастание эмоций отчасти объяснялось неуверенностью членов команды в том, зачем их сюда притащили и чего здесь от них ожидают. Впрочем, как только этим людям сообщат причины этого вояжа, неуверенность сменится другими эмоциями – научным любопытством и радостью открытия наряду, пожалуй, с более фундаментальными инстинктами вроде зависти и амбиций.
Выковать из столь разношерстной группы функциональную и эффективную команду будет нелегкой задачей, решил Стаффорд, ступая на импровизированный помост. Впрочем, его работа другой обычно и не бывала.
– Прошу внимания! – объявил Стаффорд в микрофон. Его усиленный голос гулко завибрировал в пещерообразном трюме.
– Большинство из вас уже меня знает, а я знаю вас всех – по репутации, если не лично. Меня зовут Максвелл Стаффорд, и мистер Вейланд уполномочил меня собрать эту группу…
Внезапно бледная ладонь опустилась ему на плечо. Максвелл обернулся.
– Мистер Вейланд?! – удивленно сказал он.
– Спасибо, Макс. Дальше я сам расскажу, – отозвался Чарльз Вейланд.
Стаффорд отступил назад, и промышленный миллиардер, а также глава этой загадочной экспедиции занял самый центр подиума.
Хотя этому мужчине было уже прилично за сорок, ни намека на седину не проглядывало в густой копне его черных волос. С широким лбом, большим ртом, пронзительными, голубыми, как лед, глазами и жилистой фигурой Чарльз Вейланд скорее выглядел как энтузиаст-физкультурник, чем как промышленник. Эту иллюзию он активно поддерживал, появляясь на публике с клюшкой для гольфа на плече. Терпеливо дождавшись, пока удивленные перешептывания узнавания улягутся, Вейланд разок махнул своим девятым номером со стальной головкой, после чего обеими руками на него оперся.
– Надеюсь, вы все получили возможность подкрепиться и даже, быть может немного поспать, – начал он. – Я знаю, некоторые из вас только что прибыли, и все вы проделали длинную дорогу сюда, причем в очень короткие сроки. Позвольте мне вас, однако, заверить, что ваше путешествие было не напрасным.
Свет в трюме померк, и цифровой проектор высветил большой квадрат шелушащейся металлической переборки за помостом. Силуэт Вейланда попал в этот квадрат.
– Семь дней тому назад один из моих спутников над Атлантикой искал там залежи минералов, когда внезапное тепловое излучение из-под земли очертило вот это…
Квадрат белого света сменился смутным, красновато-желтых тонов спутниковым изображением. Очерченный кроваво-красным на фоне бледно-желтого и тускло-оранжевого, там был ясно различим узор из взаимосвязанных квадратных форм.
– Это тепловое изображение, – продолжил Вейланд, жестикулируя своей клюшкой. – Красные линии указывают на твердые стены. Оранжевые – на камень. Эксперты сказали мне, что это пирамида. Они только не смогли найти согласия насчет того, кто и когда ее построил…
Себастьян де Роса впервые со времени прибытия на корабль ощутил пробуждение интереса.
– А что вызвало тепловое излучение? – спросил Томас.
– Этого мы не знаем. Но один эксперт говорит, что эта структура напоминает ему ацтекскую…
Картинка за спиной у Вейланда развернулась под другим углом.
– Другой говорит, что она скорее камбоджийская…
Еще одно спутниковое изображение появилось на стене над плечом Вейланда.
– Но все разделяют мнение, что гладкая сторона определенно египетская…
Томас, признанный египтолог, кивнул, ничего не имея против.
– Но зачем кому-то понадобилось строить там пирамиду? – спросил Миллер.
– Древние карты показывают Антарктиду свободной ото льда, – сказал Томас, повторяя тезисы теории своего учителя Себастьяна. – Вполне вероятно, что этот континент некогда был обитаем.
Себастьян де Роса встал и подошел поближе к изображению на стене. Пронзительные голубые глаза Вейланда буквально его сверлили.
– Мистер де Роса?
– Думаю, ваши эксперты правы.
– Который из них?
Себастьян улыбнулся.
– Все они. И египтяне, и камбоджийцы, и ацтеки строили пирамиды. Три отдельные культуры, которые проживали в тысячах миль друг от друга…
– Не имея между собой никакого сообщения, – вставил Томас.
– И, тем не менее, то, что они строили, было почти идентично. – Себастьян подступил вплотную к стене и уставился на проекцию. – Это, совершенно очевидно, храмовый комплекс. Вероятно, ряд пирамид, соединенных церемониальной дорогой.
Слова Себастьяна де Роса вызвали возбужденный ропот в «пробирочной» стороне помещения. Выдержав эффектную паузу, Вейланд махнул своей клюшкой, затем пристроил ее на плече.
Не обращая внимания на растущий гомон, Себастьян по-прежнему сосредоточивался на спроецированном изображении.
– Почти идентично… – повторил он.
– А что вы, собственно, имеете в виду? – поинтересовалась Лекси.
– Эта пирамида может быть первой из всех, когда-либо построенных, – ответил Себастьян.
Миллер почесал в затылке.
– Но кто ее построил?
Тогда Себастьян де Роса с едва сдерживаемым волнением ему ответил:
– Первичная культура, от которой произошли все остальные.
– Если эта пирамида может быть первой, она также может быть последней, – заметил Вейланд. – Как амальгама всех тех, что были построены до нее. Нет никакого доказательства существования той связи между культурами, о которой вы упоминали.
Себастьян ткнул пальцем в изображение.
– Вот это фото как раз и есть доказательство.
Вейланд улыбнулся доктору де Роса – несколько снисходительно, как показалось Лекси.
– Я не могу сказать вам, кто ее построил, – поднял голос Миллер. – Но если я возьму пробу, узнаю, сколько ей лет.
– С какой точностью, профессор? – спросил Максвелл Стаффорд.
– Вообще-то я доктор, – ответил Миллер. – И я назову вам точный год… я достаточно компетентен.
– Хорошо, доктор Миллер, – сказал Вейланд. – Предлагаю вам подобраться вплотную к этой штуковине.
Лекси, явно озадаченная, воззрилась на изображение.
– А где конкретно во льдах она находится?
– На острове Буве, – ответил Вейланд, вызывая у Лекси рвотный позыв. – Но она не на льду. Она в шестистах с лишним метрах под ним.
Тепловой образ пирамиды исчез со стены, и его заменило спутниковое изображение чего-то наподобие города-призрака где-нибудь в Монтане в зимнюю пору.
– Пирамида находится прямо под этой заброшенной китобойной стоянкой, которая станет нашим базовым лагерем.
Тут сразу со всех сторон зазвучала разноголосица.
Вейланд указал своей клюшкой на высокого подсобника в ковбойской шляпе.
– Мистер Куинн.
Мужчина встал. Приглядевшись к нему, Лекси нахмурилась.
– Мистер Стаффорд, мистер Вейланд, – начал Куинн. – Перед вами находится лучшая буровая бригада в мире. Мы за семь суток пробуримся на эту глубину.
– Плюс три недели на то, чтобы всех здесь подготовить, – добавила Лекси.
Стоя на подиуме, Вейланд покачал головой.
– Такого времени у нас нет. Спутники над Антарктикой имеются не только у меня. Другие скоро сюда прибудут, если уже не прибыли.
– Возможно, я неясно выразилась, – сказала Лекси. – Никто в этом трюме к подобному путешествию не готов.
Вейланд одарил ее, как ему представлялось, чарующей улыбкой. Однако Лекси она почему-то напомнила оскал голодной акулы.
– Именно поэтому, мисс Вудс, я вас сюда и пригласил. Вы наш эксперт по снегу и льду.
Лекси не любила, чтобы ее ставили под удар, и это сразу же стало ясно по выражению ее лица. Но и осадить назад она тоже не пожелала.
– Остров Буве – одно из самых изолированных мест в мире. Если мы попадем в беду, никто нам не поможет.
Вейланд кивнул.
– Вы правы. Это заброшенная земля. Но поезд уже ушел. Думаю, я говорю от имени всех находящихся на борту этого судна…
Изображение за спиной у миллиардера снова изменилось. Теперь там демонстрировался еще один угол зрения на загадочную погребенную пирамиду. Своей клюшкой Вейланд указал туда.
– Ради этого стоит рискнуть.
Лекси оглядела помещение. На всех лицах вокруг нее ясно проглядывали любопытство, интерес и жадность. Но только не страх. Даже ни малейшего опасения. Именно это больше всего Лекси и тревожило.
Спроецированный образ исчез, и свет зажегся.
– На этом, джентльмены… и леди, наш инструктаж закончен. Столовая ждет вас через девяносто минут. Надеюсь, вам там все понравится. Наш кок прилетел прямиком из моего парижского отеля… бифштекс из вырезки будет превосходен.
Чарльз Вейланд в упор посмотрел на Лекси Вудс.
– Вы к нам присоединитесь?
Повернувшись спиной к миллиардеру, Лекси зашагала по трюму.
– Найдите себе другого проводника, – крикнула она через плечо.
ГЛАВА 6

Ледокол «Пайпер Мару», в шестистах десяти милях от острова Буве
Одышка началась у Чарльза Вейланда в коридоре, еще раньше, чем он успел добраться до своей каюты. Глаза его заслезились. Миллиардер уткнулся подбородком в грудь и сдержал кашель. Если он теперь начнется, то уже вряд ли остановится. А потому Вейланд подавил приступ, но дорогой ценой. Он споткнулся и чуть было не упал, а его клюшка для гольфа загрохотала по металлическому полу.
Тогда могучая рука обхватила его за пояс, и низкий голос пророкотал ему в ухо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28