Но действительно завязал. Весь отдался картам.
Банда в растерянности, в школе успехи появились. Точно как у спортсменов, которым, как уверяли, спорт помогал в учебе.
Заметно было, что знатным «каталой» не станет, но, с другой стороны, и задача такая не ставилась. Главное, чтобы не стал знатным взломщиком.
Кем стал?
Отслужил в армии. Десантником. Вернулся в Одессу, с виду возмужавший, но такой же бестолковый. Женился на девушке из приличной еврейской семьи. И бросил ее. Подло. Одолжил денег у тещи, у приятеля взял взаймы якобы на бизнес. И сгинул в Польше.
По просочившимся сведениям, связался с нашими бандитами, грабившими челноков, был принят в бригаду. Карточные навыки при приеме позволили набрать проходной бал.
Время от времени и три карты на польских базарах бросая, прикрываемый своими.
Вот такой итог воспитания.
Очень хочется вспомнить и что-то незряшное из педагогической практики.
Заявился однажды ко мне хороший знакомый из города Д. Директор винзавода. Выдал проблему.
Внизу под моим домом – в машине семейка. Отец – уважаемый человек, директор крупного предприятия, жена его – завгороно, и сын – четырнадцатилетний картежник. Сына местные «каталы» обыграли на большие деньги. Но проблема не в долге. Отец с ним смирился. Проблема в том, что обыграли не в первый раз и, судя по всему, не в последний. До сих пор сын приворовывал у родителей, расплачивался. Последний долг такой, что столько не украдешь. К тому же «каталы», и сами понимая, что долг не подростковый, наехали на отца. Семья в панике. Деньги... Бог с ними. Сын пропадает. Приехали за советом:
– Зови их, – говорю. – Неудобно людей на улице держать.
Нормальные люди, не зажравшиеся, тактичные.
Глава семейства, несмотря на профессиональную крутизну, подавлен происходящим.
Успокоил как мог, совет дал, как правильнее с уже имеющимся долгом разобраться.
(Совет был прост: кого обыграли – с того пусть и получают. Такое правило. При чем здесь отец? Они для него – пустое место. Но пусть учитывают, что он, отец, их знает... Помогло. Озадаченные жулики отстали.)
От меня ждали главного – консультации-совета на будущее: как уберечь чадо от порока.
Все молчат, ждут заключения консультанта.
Смотрю на насупившегося подростка-крепыша и понимаю: парень на крючке. Не на крючке у провинциальных «катал», на крючке страсти. Редкий случай раннего рецидива.
Родители взирают с надеждой. Даже неловко както: знахаря нашли...
– Он, конечно, дал слово, что больше не повторится, – доверительно сообщает мама.
– Я тебя прошу, – урезонивает ее отец. – Не отнимай у человека время.
И снова все замолкают.
– Во что играли? – спрашиваю мальца.
– В деберц.
– Хоть одну партию дали выиграть?
– Почему дали?.. Я – сам.
– Можно нам тет-а-тет поговорить? – обращаюсь к родителям, внимательно слушающим диалог.
– Конечно, – с готовностью подхватывается отец и выводит всех на кухню.
– Хочешь, научу «катать» как следует? – спрашиваю пацана.
– Я и так умею.
– Сдавай, – бросаю ему карты. – Играли до пятьсот одного?
– Да.
– Считай, что пятьсот очков у тебя уже есть. Выиграешь партию, никогда больше не сяду играть, выиграю я – не сядешь ты. Идет?
Он хмыкнул, взял карты.
Проиграв две партии, стал пунцовый, как внутренняя сторона калоши. Но я понимал: слово не сдержит, играть будет. Сдал карты еще раз, в открытую: у меня – все восемь козырей и туз.
– Играть с теми еще будешь?
Он молчал. Потом выдавил:
– Они так не умеют.
– А ты хочешь научиться?
Он метнул на меня недоверчивый, но блеснувший взгляд. На всякий случай ответил:
– Я так никогда не сумею...
– У меня сумеешь. Только учти: у меня репутация, ученик-лох мне ни к чему. Подведешь...
– Не подведу, – он весь проникся надеждой.
– На игре ставим пока крест. Начинаешь нарабатывать приемы.
Продемонстрировал пару общеразвивающих манипуляций.
– С отцом договорюсь. Привезет тебя на урок через неделю. За это время должен освоить то, что я показал. – Медленно в деталях повторил манипуляции.
– Дрговорились?
– Через сколько я смогу играть, как вы?
– Через три месяца. Если будешь стараться.
– Буду! – Это был уже другой юноша: оживший, обнадеженный, увидевший в жизни смысл.
Его отец до сих пор через друга – директора винзавода – передает мне приветы. Тогда порывался заплатить за неоценимую услугу. Я от гонорара отказался. Нечасто удается ощутить нужность для людей своей профессии.
А что – пацан? Ничего. Месяц отец возил его на уроки, сын потом увлекся компьютером. Передали, недавно поехал в Америку. На какой-то молодежный конгресс...
Были в моей жизни три подходящие кандидатуры.
Странно, но все трое – старше меня и родом из провинциального молдавского городка – станции Бессарабская.
Из года в год летом мы встречались в приодесской курортной зоне. На отдыхе.
Один из них – Доктор. Пузатый, добрый, веселый человек, очень напоминающий Санчо Пансу. Он не был доктором, он работал рефрижераторщиком на своей железнодорожной станции. (Вся троица работала там.) Но когда-то в четвертом классе явился на утренник в костюме доктора Айболита и с тех пор стал Доктором. У него было четверо детей и жена, которой он никогда не изменял.
Второй – его брат – Василич. Рослый, лысоватый, здоровяк, весьма ироничный и терпимый К людям. Убежденный холостяк.
Третий – Юрич. Вроде бы флегматичный, а на самом деле взрывной, циник-эрудит. Тоже усмешливый, но едко, обидно для окружающих.
Странно проявлялась наша сезонная дружба. Они относились ко мне, как к прожженному неподаркуодесситу, но без опаски. Подначивали, но уважали. И мне нравилось, что они, зная обо мне многое (каждое лето в начале сезона – обязательно отчет за год), доверяли. И еще, поймал себя на том, что учусь у них... Невольно беру уроки нормальной, безобидной для ближних жизни. Не знаю зачем. Из интереса, что ли?..
И может быть, за эти уроки захотелось рассчитаться... Я взялся учить их.
Вроде бы бессмысленное, бесперспективное занятие – натаскивать в карты провинциальных добропорядочных тружеников.
Впрочем, они уже были заядлыми преферансистами и навыки схватывали с лета. С удовольствием, без напряга, играючи.
К концу первого же учебного сезона их можно было допускать к жестким профессиональным играм.
Не знал, какой мне толк от их учебы. Но понимал, они – те, кого учить стоит. Все трое.
На одной из ближайших баз отдыха проводив летние месяцы их земляк. Григорич. Пожилой, с вечно взъерошенным ободком вокруг лысины, толстяк. Волосатый на плечах и спине – работал кочегаром. Тоже заядлый, больной игрой преферансист, он изо дня в день слонялся за троицей, уговаривая сыграть. Играть он готов был круглосуточно. Там у себя, в городке, они систематически обыгрывали его, да и здесь не особо упирались от прибавки к официальным заработкам.
На Григориче и было решено устроить обкатку свежеприобретенных навыков.
Организовать игру проблемы не составило. Для этого надо было всего лишь дать преследователю-кочегару обнаружить себя.
Дабы произвести впечатление на стажеров, сделал все, чтобы в первой же игре обобрать толстяка по максимуму. В такой переплет тот еще не попадал.
Пот стекал с его лысины по носу и капал на сложенные взятки, которые он то и дело недоверчиво пересчитывал. Расклады его потрясали, глаза бегали, иногда застывая, становясь невидящими.
На то, чтобы рассчитаться до конца, денег у него не хватило.
– Это... Я это... к вечеру одолжу. Вы приходите... еще сыграем...
Троица тоже была потрясена происшедшим, подавлена возможностями профессиональной игры.
– Вечером пойдете сами, – наставительно решил я. – Должны управиться не хуже. – Я был важен и доверчив. И горд произведенным впечатлением.
Управились они не хуже.
Под утро пришли ко мне в домик, разбудили. Смущенные, непривычно не ироничные. Отводящие глаза.
Деньги, которые были выиграны под моим руководством, они проиграли. Все до копейки. Кажется, еще остались должны.
– Мы это... Надюха, жена, должна подъехать, привезет... – успокоил меня Доктор.
– Что привезет?
– Деньги. Там же твоя доля... Мы рассчитаемся...
Смотрел на них с тоской. Думал о том, что шулера из них не получатся. И еще о том, что именно о таких наследниках-учениках всегда мечтал. О том, что в этом несбыточность моих надежд. Те, кому я хотел бы передать все нажитое, не способны быть жуликами.

Глава 11. О женщинах

Какой роман – без женщин. Конечно, если картежник собирается писать о женщинах, имеющих отношение к его профессии, стоит ожидать рассказов о проститутках...
Ничего подобного, О проститутках – в другой главе, скорее всего – «О смежниках».
Есть у меня давняя мечта: создать женщину-шулера. Согласитесь – красиво. Тонкое, аристократичное создание, раскованное, и неприступное, одновременно. Такая женщина – сама по себе приманка. Отпадает самая хлопотливая проблема профессии: поиск фраера. Если учесть врожденные черты женщины – противостояние мужчине, коварство в этом противостоянии... Заманчиво.
Утопия.
Первый эксперимент такого рода затеял, когда отсутствие клиентов сделало меня почти безработном. Одна из попыток застраховаться от неприятных случайностей. От главной случайности: будет клиент – не будет.
Взял ученика. Ученицу. Не совсем идеальной фактуры, с личиком, несколько простецким, провинциальным. Но познакомился с ней когда-то на пляже и знал: как пляжный вариант – лучше не придумаешь. Стройная, с отведенными назад плечами, задранным подбородком. Искусственно отведенными и искусственно задранным. Но ведь и то сказать, не тонких ценителей ловим. Тех, кто попроще да поконкретней; у таких обычно и деньги водятся. Грудь четвертого размера – это им понятно. А все эти тонкости: манерно – не манерно... Манерно – между прочим, им даже лучше. И купальник чтобы не слишком мешал. Эта вообще к верхней части относилась с неприязнью.
Представляете: играть в карты в такой обстановке?.. Какие шансы у нашего брата?..
Готовил специально для пляжной игры.
Ловеласишки имеют манеру клеиться на пляже, предлагая сыграть в карты.
Какой мужчина посмеет отказаться от предложения понравившейся женщины разыграть порцию мороженого?.. (Для затравки.) Какой мужчина посмеет принять проигрыш у понравившейся женщины или посмеет уклониться от проигрыша своего?.. (Конечно, втолковывал, что «карточный долг – долг чести», но не забывал напоминать, что у женщины «честь» – понятие более тонкое, эфемерное.)
Зима ушла на обучение.
Усвоение материала давалось нелегко, пришлось ограничиться одним-двумя простейшими трюками. Причем основные силы уходили на усвоение самой тиры, правил, раскладов, техники разыгрывания. (Изучали деберц и факультативно «дурака» – популярные игры пляжных ухажеров.)
Пол-лета все шло по плану.
Я загорал поодаль, систематически получая долю и вселяя в сообщницу уверенность своим присутствием.
Потом случился пробой.
Сначала на подмастерье наскочил гастролер из Грузии. Момент его попадания в силки я пропустил. Когда обнаружил добычу, поспешил раскрыть калкан. Хорошо, гастролер знакомым оказался. Выговор ученице пришлось сделать, чтобы не хапала, кого ни попадя, без спросу....
– И все же эксперимент провалился.
Прибрал дамочку к рукам очередной клиент, бритозатылочный и пошлый. Сытыми, киношными манерами с толку сбил. Влюбилась, мерзавка, предала интересы корпорации.
Лет через пять вернулся к идее, не, давала она покоя.
Целую группу набрал. Сами напросились, через знакомых. Все эффектные, не провинциальные. Возраст – от девятнадцати до двадцати восьми. Предупредил: с «шурами-мурами» не лезть, способствовать не будет. И еще – церемониться не стану. И не церемонился, жестко воспитывал.
Ну и что?.. Понемногу скатились их занятия в обыкновенные бабские посиделки. Эдакий женский клуб образовался. Не совсем то, что я замышлял.
Совсем недавно предпринял еще одну попытку. Без особой уже веры в успех. Две – женщины, подруги; По всем параметрам подходящие: аристократичные, эффектные, раскованные и неприступные одновременно.
Я – уже опытный, сообщил, что не только цацкаться не буду, но и требовать чего-либо не собираюсь. И предупредил, что не верю в успех. Докажут обратное
– хорошо, не докажут – ни хорошо ни плохо.
Умнички, цепко взялись. И шли ровненько, не давали одна другой далеко вперед вырваться. Колодой уже орудовали вовсю. На пляже, где они всего лишь тренировались, загорая, у окружающих дух захватывало.
Разрешил км играть помаленьку.
Все умение как кошка слизала. Одно дело – исполнять трюк в безмятежной обстановке... Другое – воя взглядом противника, который, хоть и смотрит на твои руки в последнюю очередь, очень удивится ж скорее всего неприятно, если обнаружит, что его держат за... Не за того, за кого он хотел бы. Психологический барьер. И ведь все делают чисто, кое-что даже чище, чем некоторые знакомые мне жулики...
Расчет на противостояние и коварство не оправдал себя. Так думаю, что у женщин не только «честь» – понятие другого свойства, но и коварство это самое – неуловимое, обтекаемое.
А может, надо, чтобы не от прихоти, чтобы обстоятельства заставили, нужда?
Это – о жеищинах-шулершах.
Вообще же женщины-игроки встречаются. Правда, нечасто. Выступают с разным успехом в классе любителей. Всем желающим я бы порекомендовал именно этот класс.
Хотя и тут есть опасность. Стоит играть до тех пор, пока в вас видят женщину. Совет вроде простой, но какая женщина сумеет им воспользоваться. Это же означает, что в какой-то момент придется сказать себе: «Стоп! Уже не видят...» Женщины на это не способны.
Одно время дурачился. Дурачил. Трех молодых еврейских женщин, живших в одной коммуне. Именно дурачил: сдавал по очереди то одной, то другой хорошую карту. Развлекался.
Доразвлекался: оказалось, с ними в коммуне жил пожилой сочный одессит Нолик, из пляжников. Соседки с ним и поделились чудесами. Лишняя популярность, которая не способствовала благосостоянию.
Вот еще пример. Мы с Шуриком вступили в затяжные карточные отношения с молодой еще, привлекательной женщиной, кандидатом наук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35