Я заставил Тавиру прикинуть, какой ущерб ей причинит практически непобедимый «Сокрушитель солнц», разогнавшись до субсветовой скорости и протаранив ее корабль от кормы до кормы за пару секунду. «Разрушителю» останется только добить смертельно раненный корабль. «Возмутительный» превратится в груду оплавленного разорванного метала, которая будет кружить по орбите, пока его обломки не сгорят золотым дождем в атмосфере Сусевфи.
— Отставить! — заорала вдруг Тавира. — Это ловушка! Джедайская ловушка! Начать маневр уклонения, проложить курс для выхода из системы, приготовиться к прыжку! И подальше!
Я облегченно выдохнул и шагнул назад, опираясь на перила.
Снизу донесся голос Элегоса:
— «Возмутительный» уходит. Тавира решила покинуть систему!
Я медленно повернулся и небрежно бросил:
— Проблема решена.
Миракс удивленно изогнула бровь:
— Ты так думаешь?
Я посмотрел на жену:
— Но ведь она драпает, правда?
— Конечно, — улыбнулась Миракс. — Но мой папа наверняка подумает, что она его испугалась. Он сделается вовсе несносным. Ты будешь без конца слушать его рассказы о том, как он спас мою жизнь, а ты просто случайно оказался рядом.
— Я не возражаю, — невозмутимо ответил я. — В конце концов, джедай не знает боли.
Глава 49
После того как Тавира на «Возмутительном» покинула систему, на Сусевфи все быстро успокоились. Мы связались с Бустером Терриком и через него вышли на связь с Йакобом Найвом. Йакоб извинился перед нами за то, что привел сюда Террика, дав ему координаты, которые мы оставили для Кракена, но Бустер был очень настойчив. И у него был «звездный разрушитель». Найв встретился с капитаном Гуртт, рассказал ей, что происходит и предложил ей и всем «возмутителям спокойствия», прекратившим сражаться, влиться в состав «выживших» на условиях, которые предложили мы с Люком. Полковник Гуртт, которая стала самым старшим офицером «возмутителей спокойствия» в системе, быстро уняла все беспорядки и обеспечила безопасную посадку Разбойного эскадрона.
Проныры смогли заставить заткнуться всех недовольных. Потом за дело взялся Бустер: он послал на планету целый челнок с представителями службы безопасности для поддержания порядка. Это им удалось, тем более что Йакоб Найв придал в помощь им крепких ребят из «выживших».
Разбойный эскадрон находился в длительном патрульном походе, когда Кракен связался с ними и направил их на Коуркрус. Хотя лететь пришлось порядочно, они проложили такой удачный курс, что добрались на Коуркрус раньше Террика. Затем прилетел Бустер и предложил подбросить их до Сусевфи. Полковники Селчу и Гуртт впервые встретились на земле и быстро договорились, на каких условиях «выжившим» могли оставить их корабли. Они сразу же усадили за стол переговоров всех местных политиков, и я не сомневался, что через несколько недель Сусевфи обратится к Новой Республике с просьбой принять ее в качестве полноправного члена и создаст новые, лояльные Республике вооруженные силы. Не было у меня сомнений и в том, что «выжившие» найдут себе новый дом, куда приятней прежнего.
Кроме того, Элегос заявил, что Сусевфи понравилась ему куда больше Керилта. Вполне возможно, что по крайней мере часть беженцев-каамаси переедет сюда. Почему-то мне показалось, что альянс «выживших», «возмутителей спокойствия» и каамаси при духовном лидерстве последних сделает Сусевфи сильной и миролюбивой.
* * *
Определенную проблему представляли дженсаарайи, но и здесь каамаси предложил такой выход, какой вряд ли был без него возможен. К тому времени, как у меня зажил порез на лбу и все вокруг улеглось, дженсаарайи, которых привез с собой Найв, воссоединились со своими товарищами, поверженными Люком, и еще шестью, которые находились на маленькой базе на поясе астероидов, скрывая «Возмутительный». Еще они прятали «Скат-пульсар», на котором и вернулись на Сусевфи.
Когда саараи-каар пришла в себя, она была весьма удивлена, что осталась жива. Еще больше ее сбило с толку то, что никто из ее учеников не был убит и им позволили оставить себе доспехи и оружие. Когда она очнулась на кушетке в спальне губернатора, куда мы перенесли ее, она посмотрела сначала на своих учеников, затем на Люка, Элегоса и, наконец, на меня.
— Значит, решил поизмываться надо мной, Халкион? — она махнула рукой в сторону своих учеников. — Привел их сюда, чтобы показать мне, что вы переманили их на свой убийственный путь?
Меня смутило, что она смотрит на меня, потому что она явно знала, что старшим здесь был Люк.
— Если бы мой путь был путем убийцы, — спросил ее я, — то почему вы до сих пор живы?
— Вы собрались замучить нас до смерти. Вы называете себя джедаями, но вы сошли с праведного пути поколение назад. И те, кто пришел вам на смену, ничем не лучше вас, — она задрала подбородок, а ее голубые глаза сияли праведным гневом. — Мы — настоящие джедай, дженсаарайи. Вы и раньше пытались уничтожить нас, но это у вас не вышло.
Я нахмурился:
— Никогда раньше вас не видел. Я ни разу не бывал здесь и никоим образом не пытался повредить вам или вашему народу.
— Узнаю Халкиона. Вы всегда отрицаете содеянное вами зло.
Я взглянул на Люка:
— Не понял…
— Я тоже.
Элегос положил руки нам на плечи:
— Позвольте мне, пожалуйста.
Я пожал плечами:
— Валяй, прокладывай курс и веди нас.
Каамаси подошел к саараи-каар и стал перед ней на одно колено:
— Дженсаарайи — это ваше порождение. Вы создали их и все учение на основе того, чему сами были обучены ранее, — Элегос говорил тихим вкрадчивым голосом, хотя уверенно и уважительно. — Вы — первый саараи-каар, но вам наверняка дорога память других, чтобы уважать их и подвиг их самопожертвования.
Она пару раз моргнула, затем кивнула:
— Да, это так.
Я прикрыл глаза — все факты начали складываться в моей голове в единую картину. Когда я лежал у ее ног, я внушил ей образ Тайриса, увиденный мной во сне, потому что я узнал в ее стиле боя манеру джедая-анцати. Я сделал это инстинктивно и совсем не прислушался к ее удивленному «Учитель?», когда она замерла. Она видела меня, мою форму, серебристый клинок моего меча и рассматривала меня если не как моего деда, то уж явно как кого-то, кто пришел завершить дело, начатое Нейаа Халкионом. Но как я ни старался, я не мог припомнить, чтобы видел ее в том сне.
Элегос сложил ладони:
— Те, кто дорог тебе, были твоими учителями и друзьями. Ты винишь в их гибели представителя рода Халкионов и других джедаев, один из которых был очень похож на меня, правда?
В голос женщины вернулись резкие нотки:
— Да, — она резко выбросила палец в мою сторону, указывая на меня: — Это Халкион убил моего учителя и моего мужа в тот день, затем оставил нас в покое. Им было наплевать на нас, на то зло, которое они нам причинили. Они должны служить жизни и всему живому, но они бросили нас, лишний раз доказав, насколько лживы джедай. Мы уже знали об этом — наш учитель говорил нам, — что мы когда-то разделились. И пришествие джедаев сюда, на Сусевфи, просто-напросто доказало: все, чему он учил нас, — истинная правда.
Люк поднял вверх руки раскрытыми ладонями вперед:
— Подчас правда — это вопрос точки зрения.
Гнев блеснул в глазах саараи-каар:
— Тебя там не было. У тебя нет точки зрения.
Я уже собирался упомянуть о своем сне, когда Элегос подался вперед и положил ей руку на колено:
— Зато у меня есть. И хотел бы ею с вами поделиться.
Она пристально посмотрела на Элегоса:
— Ты — не тот джедай.
— Да, тем джедаем был не я. Но я поделюсь с вами секретом — я поделюсь с вами доверием, чтобы вы могли вернуть его мне. Я знаю, что вы не хотите никому причинять боль, вот почему я могу доверять вам. Я заставлю вас принять мое доверие, чтобы вы не причиняли боль сами себе.
Люк вопросительно покосился на меня, но я уверенно кивнул ему:
— Он знает, что делает.
Голос саараи-каар понизился под грузом подозрений:
— Что вы собираетесь сделать?
— У каамаси есть дар: значительные воспоминания очень ценны для нас и мы храним их. А при определенных условиях мы можем ими поделиться. Мы обнаружили, что среди нашего народа мы можем свободно обмениваться ими, но с не-каамаси требуется посредничество джедаев. Я думаю, это благодаря их восприимчивости к Силе, и любой из нас, кто близко знакомится с джедаем, обладает особой привилегией — он может передавать свои мемнии этому джедаю.
Он повернулся и схватил меня за руку, подтягивая меня к себе.
— Я знал этого человека под различными именами, и одно из них было Кейран Халкион. Он — внук Нейаа Халкиона. Нейаа — это тот самый Халкион, джедай, которого вы называете убийцей, а каамаси, который был с ним в тот день, был моим дядей. Мой дядя передал, мне мемнию того, что тогда произошло, поделившись со мной воспоминанием о смерти своего друга. Вот моя точка зрения на те события, и я поделюсь ею с вами в надежде, что вы примете ее.
Саараи-каар указала рукой на Элегоса:
— Покажи мне это воспоминание.
Элегос стоял, не отпуская мою руку:
— Я не знаю вас достаточно хорошо, чтобы передать вам это воспоминание, но я знаю Кейрана, чтобы поделиться мемнией с ним, а вы знаете, что он сможет спроецировать образы в ваше сознание.
— Ты хочешь, чтобы я поверила Халкиону? Ты просишь слишком много, каамаси.
Элегос пристально посмотрел на нее:
— Разве я прошу многого, если это может освободить вас от тяжелой ноши, которая давит вас более сорока лет? Разве я прошу многого, если он не убивал ваших товарищей, хотя легко мог это сделать? Особенно учитывая то, что именно в этом вы его и обвиняете? Ваша предосторожность достойна восхищения, но не позволяйте ей быть барьером для обретения большей истины.
Она поколебалась, затем коротко кивнула:
— Давай посмотрим, и я подумаю.
— Хорошо, — Элегос посмотрел на меня. — Подготовьтесь.
— Мне все это переслать только ей или можно включить и магистра Скайуокера и ее учеников?
Люк улыбнулся:
— Я буду рад разделить такое воспоминание.
Саараи-каар настороженно прищурилась, затем согласно кивнула:
— Пусть они тоже увидят.
— Отлично, — я сконцентрировался. — Думаю, я готов.
Я почувствовал у себя в мозгу легкое покалывание, затем прикоснулся к Силе, вплел в нее то, что получал от Элегоса, и спроецировал это на всех остальных, кто находился в комнате. Я почувствовал, что установил контакт со всем — кто-то горел желанием, кто-то был холодным, как ледяная глыба. Я был всего лишь проводником, проектором, невольным зрителем того, что протекало сквозь мое сознание.
Далее если бы я поставил себе целью редактировать эту информацию, вряд ли у меня это получилось. То, что я видел, проходило сквозь глаза каамаси и несло такой яркий отпечаток его чувств и эмоций, что любой вставленный мною фрагмент был бы немедленно распознан как человеческий и искусственный. Более того, объем информации просто накрыл меня с головой. Я видел, слышал, ощущал вкусы, ощущал фактуру предметов, даже запахи — ситх побери! — я даже ощущал запахи! Их было так много, что я не имел понятия, чему они принадлежат, и не мог им дать названий. Мемния была похожа на голографическое изображение с идеальным изображением и звуком, и только просмотрев ее много раз подряд, можно было увидеть все ее детали.
Я оказался в теле Йиеника Ит'Клии, а по сторонам от него стояли его друзья-джедаи. Моего деда он называл про себя Пряным Деревом — конечно же, он знал, как его зовут, но благодаря острому обонянию для каамаси запах был намного важнее звука-имени. Второго джедая он называл Пустынным Ветром. Я слышал, как Пустынный Ветер пытается переубедить темных джедаев — наших противников, слышал все наши ответы на их фразы. Все точно так же, как в моем сне. Затем началась битва, и клинки мелькали, свистели, шипели и сыпались искрами.
Ведение боя в теле каамаси было для меня чем-то абсолютно чуждым. Его длинные конечности и обманчиво тонкие мускулы были невероятно сильны и проворны. Его, ставшие на время моими, ноги шаркали по пыли, постоянно поддерживая баланс, и в любую секунду были готовы бросить меня вперед, в атаку. Я видел, как ко мне приближается мой враг, видел, как она наносит удары мечом с разных сторон, прощупывая мою оборону. Я понимал, что у нее есть определенное мастерство, но в какой степени — я затруднялся сказать, и когда она атаковала, на меня накатывались волны страха.
Боль пронзила мой левый бок, когда рыжеволосая женщина — Цветок-В-Пыли — распорола мою плоть острием лазерного меча. Запах горелой кожи и крови почти затмил вспыхнувшую боль. Я с невероятной быстротой крутанулся на триста шестьдесят градусов, мой огненно-красный клинок отбил ее меч в сторону.
Она была хороша, но я знал, что я лучше.
Мускулы каамаси напряглись, и я нанес удар снизу, пробивая ее оборону, и раскроил ее от бедра до плеча. Цветок-В-Пыли качнулась и упала на спину. Ярко вспыхнул взрыв голубой энергии, поглотивший ее тело, и взрывной волной меня отбросило назад. Я повалился на землю.
От саараи-каар ко мне вернулась волна горечи по погибшей Цветку-В-Пыли, но это чувство было ничем по сравнению с тем горем, которое обрушилось на меня, когда я посмотрел налево. Я увидел, что Пряное Дерево лежит на земле и не может дотянуться до меча. Я знал, что если я сконцентрируюсь, то смогу унять боль и подтолкнуть меч прямо в его руки. Это заняло бы всего один момент, и анцати — Ночной Пот, лелея злорадный восторг, явно давал мне этот момент.
Но тут Пряное Дерево кинулся к своему мечу, и Ночной Пот проткнул его. Я почти чувствовал, как клинок раздирает плоть моего друга, разрывает связи, державшие жизнь в его теле. Я думал, что смерть будет мгновенной, но он умудрился улыбнуться. Лазурный клинок, приковавший его к земле, зашипел и погас, а через секунду я уже понял, что сделал Пряное Древо, на что он употребил свой редчайший дар джедая и какую ужасную цену он заплатил за это.
Ночной Пот поднялся в воздух, затем содрогнулся и улетел прочь с такой скоростью, словно им выстрелили из древней пушки. Его тело пролетело сквозь шатры, поставленные под дюракритовым куполом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67