И немедленно предложил свои услуги… А еще он обещал подумать, где могут починить мою скрипку. Ему это не впервой: сам начинал бедняком, никаких инструментов, кроме сломанных, не было… Этот Джонни Тандерс – прекрасный человек. Ну, или дух. Рассказал кучу смешных историй про какой-то Куинс – он оттуда родом – и татуировки свои показал. Даже пообещал поискать твой мак. А я за это помогу ему искать его гитару «Гибсон» 58-го года выпуска, под названием «Тигр». Она потому называется «Тигр», что она в полосочку.
Керри рассмеялась.
– Правда! – возмутилась феечка. – Ты его не видишь, потому что он дух, но я-то вижу. Он очень ничего. Теперь я понимаю, почему он пользовался таким успехом у женщин.
Керри еще посмеялась. Мораг она так и не поверила, но история ей понравилась.
Она вплела в волосы еще парочку маргариток, сверяясь с репродукцией «Весны». Желтые и белые лепестки маргариток прекрасно оттеняли голубизну ее волос. Ради Мораг она пойдет к Динни и извинится.
Динни потрогал волосы на затылке. Хизер хотела, чтобы он отрастил хвост.
– Совсем рехнулась? Какой хвост? На кой черт я стану отращивать хвост?
– Керри нравятся парни с радикальными прическами, – пояснила феечка. – Раньше ей нравился Кэл. Он носит хвост. Я не сомневаюсь, что ты тоже сможешь отрастить прекрасный хвостик. А я тебе покрашу его в зеленый цвет.
Динни чуть не задохнулся от возмущения. Мысль о том, что он, Динни Макинтош, станет разгуливать по улицам с зеленым конским хвостом была настолько дикой, что он с трудом смог ее объять.
– Не будь такой дурой! Из того, что ей нравился какой-то придурок с хвостом, еще не следует, что она полюбит всякого, у кого он есть.
– Нет, не следует. Но хвост не помешает. Еще раз говорю – необычная прическа просто необходима. Ей нравятся только такие. Да и нам с Мораг тоже.
Видя, что феечка не шутит, Динни пришел в отчаяние.
– Он еще сто лет будет отрастать.
– А вот и нет! – Хизер сияла, ужасно довольная собой. – Совершенно случайно отращивание волос подвластно феям чертополоха. Не успеешь оглянуться – а у тебя уже чудный хвостик.
Она подлетела к Динни сзади и легонько коснулась его затылка.
– Ты забыла, что эта женщина только вчера заехала мне в глаз?
– Бьет – значит, любит, – сказала Хизер и улетела за утренним стаканчиком.
А тем временем в Бодмин-Муре Элрик сотоварищи совершали дерзкий поджог главной ткацкой фабрики короля Талы – той самой фабрики, которая производила ткани для экспорта европейским феям.
– Это подорвет его внешний торговый баланс, – пробормотал Элрик, бросая факел в корпус фабрики.
Но Элис, пытавшуюся распространять листовки, выследили те самые лучшие летуны, которым велено было охранять стратегически важные объекты. Будучи дочерью Магриса, а следовательно – девушкой крайне умелой, Элис сконструировала первый в британском королевстве фей печатный станок. Эти листовки выглядели настоящими шедеврами, и просто возмутительно, что их не удалось доставить.
Бунтовщиков чуть было не поймал отряд наемников, специально высланный им вдогонку. Спастись удалось только благодаря Элис: она наколдовала грозу, которая прикрыла их отступление.
Впоследствии многие обвиняли в неудаче Элрика, и в отряде начали поговаривать, что это из-за его любви к Марион операция не была подготовлена достаточно тщательно. Пошли даже слухи, что Элрик тратит кучу времени на то, чтобы отыскивать ей в подарок редкие цветы.
Динни взял скрипку. Он уже довольно сносно мог исполнить семь шотландских песен. Вот пойдет сейчас и будет играть на улице. Покажет этой Хизер, что не только она способна добывать деньги.
На первом этаже до него донеслись голоса актеров:
– «Стой, милая Елена! О, послушай! Елена, жизнь моя, любовь, душа!»
Динни уже собирался выкрикнуть что-нибудь пообиднее, но тут явился Кэл в золотой короне и с текстом «Сна в летнюю ночь» в руках. На его приветствие Динни ничего не ответил.
– Идешь играть на улице? – спросил Кэл, заметив скрипку.
Издевается. Сейчас он узнает. Динни вынул скрипку.
– Да, – ответил Динни. – Я оттачиваю свое мастерство под руководством одного знаменитого учителя. Вот, послушай.
Динни думал, что виртуозно исполнит «Мельника из Дрона», но под взглядом Кэла пальцы перестали слушаться. Будто сосиски какие-то – не гнулись и не могли удержать струну. На четвертом такте Динни мучительно смолк.
– Познакомишь меня потом со своим учителем, – сказал Кэл.
– «Напев, напев, в глубины сна манящий!» – произнесла актриса из соседней комнаты.
– Заткнитесь, чтоб вас всех! – заорал Динни, который подумал, что над ним издеваются, хотя на самом деле это была всего лишь реплика из пьесы. После неудавшегося выступления перед Кэлом Динни испытывал такое унижение, что, не глядя ни на кого, пулей вылетел на улицу.
За дверью он немедленно врезался в кого-то, и они вдвоем покатились по ступенькам.
Взбешенный Динни подобрал скрипку и приготовился как следует проучить обидчика, кем бы он ни оказался.
– Куда прешь, смотреть надо, сука! – заорал он.
И тут замолчал. Он узнал этот вышитый жилет.
Керри, которая пострадала от столкновения гораздо сильнее Динни, вся в синяках и ссадинах, с трудом поднялась на ноги.
Динни стоял, как громом пораженный. Столкнуть в канаву предмет своего обожания…
– Похоже, он все еще зол на меня за тот удар по лицу, – сказала Керри Мораг, проверяя, не поврежден ли калоприемник.
После этой истории Керри плохо себя почувствовала и остаток дня проспала.
Мораг внимательно следила за ее сном. Похоже, Керри становилось хуже. Особых целительских способностей у Мораг не было, кроме тех, что свойственны всем феям от рождения, но она увидела, что аура здоровья Керри потускнела. Не грядет ли очередной приступ?
Двадцать один
В Центральном парке наступила полночь. Повсюду расположились феи: они курили трубки и пили виски. Браннок сидел рядом с Тюльпанкой и показывал ей «Ливерпульский хорнпайп», которому его когда-то научил бродячий волынщик с севера. Тюльпанка боролась с непослушными пальцами, пытаясь сыграть новую мелодию. Лепесток делал то же самое, хотя Браннок занимался вовсе не с ним.
– Неплохая мелодия, – заметила из-за дерева Мейв и нежно заиграла ее на своей дудочке. Она уже и забыла, что они с Бранноком поссорились. Но он-то это отлично помнил.
Тут и Падриг заиграл на дудочке. Он, так же, как и Мейв, схватывал мелодию на лету, стоило услышать ее один раз. Тюльпанка и Лепесток были не такими способными, но тоже довольно быстро освоили мотив, и скоро вся роща звенела «Ливерпульским хорнпайпом». Когда они отыграли его несколько раз, Мейв начала новый хорнпайп, который знали все, «Парни из Блухилла», и когда все феи подхватили его, то ночные звери заплясали на поляне под звуки этой музыки.
– А это что такое? – удивился Спиро, глядя вверх. С неба на землю протянулась дуга семи оттенков серого. – Вы такое видали?
– Конечно, – ответил Браннок. – Это же лунная радуга. Бывает ночью после дождя.
– А откуда она взялась сейчас? Дождя-то никакого не было…
Браннок пожал плечами.
– Что за черт! – произнес Лепесток, у которого глаза были острее. – Это они. Спускаются по лунной радуге.
С неба стройной колонной сошел отряд из двадцати одного корнуоллского наемника.
Чернокожие феи обитали в маленьком сквере на 114-й улице. Люди не подозревали об их существовании, видеть их могли разве что старухи-гадалки. Парк находился в запустении, городские власти о нем забыли, но все знали, что в нем очень спокойно и почти никогда не случалось ничего дурного.
Сейчас феи держали совет. Им стало известно о новом вторжении неизвестных на их территорию, возможно – враждебно настроенных фей.
– У обеих были мечи. Мы гнались за ними, но они улизнули на велосипеде.
Эта новость породила горячее обсуждение. Некоторые выступали за то, чтобы всем скопом отправиться на другой конец города и как следует задать итальянским феям. Другие говорили, что лучше ничего не предпринимать ради мира и спокойствия.
Старейшина племени внимательно выслушала все предложения совета и тщательно обдумала ситуацию. Звали ее Окейли, ее семья вела род от фей могущественной ганской империи, которые процветали еще в IV веке.
В парк вошел отряд школьниц в синих формах. Почувствовав фейскую ауру, они весело засмеялись.
– Зачем этим счастливым детям воевать? – сказала старейшина. – И нам тоже война ни к чему. Но я считаю, что совсем ничего не предпринимать было бы тоже неверно. Я могу возглавить делегацию на юг и нанести визит итальянским феям…
– А если это китайские агенты?
– Тогда китайским. И мы спокойно все обсудим.
Когда решение было принято, они стали готовиться к походу. Это было важное событие для ганских фей – нынешнее поколение никогда не бывало южнее Центрального парка.
– Кто это такие? – прошептал Падриг, отпрянув прямо в объятия любимой Мейв.
– Английские наемники, – воскликнула Тюльпанка, узнав некоторых участников Корнуоллского отряда. – Посланные королем Талой.
Все пятеро встревожено следили за тем, как наемники сходят на землю по лунной радуге. Колдовство Магриса было настолько точным, что они высадились не дальше, чем в ста ярдах от беглецов и уже заметили их.
– Ладно, – сказала Мейв, поднимаясь на ноги и вынимая из ножен меч. – Я им покажу, как гоняться за мной через океан.
– С ума сошла! – воскликнула Тюльпанка. – Они нас в клочки разорвут. Надо бежать!
– Феи О'Брайен никогда не бегут, – сказала ирландка. – Особенно Мейв О'Брайен, лучший меч Голуэя!
Тюльпанка зарыдала. Она была далеко не первым мечом Корнуолла, и ей вовсе не хотелось быть разорванной на клочки.
Браннок тоже внутренне подготовился к бою. Из-за своей безответной любви к Тюльпанке он пребывал в таком отчаянии, что смертельный бой показался ему неплохим выходом из положения. Однако увидев Тюльпанку в слезах, он передумал.
– Нас слишком мало, – произнес он. – Придется бежать.
Падриг, к глубокому неудовольствию Мейв, согласился.
– Никогда еще феи О'Брайен не бежали перед лицом опасности. Стыдись, Падриг.
Из-за этой перебранки момент для побега был потерян. На них уже неслись спущенные с цепей Полуночные Псы. Мейв выступила вперед и двумя взмахами меча убила двух псов. Третий в испуге убежал.
Неплохо, подумал Браннок. Она и впрямь ловко управляется с мечом.
И феечки во весь дух побежали через рощу, перепрыгивая, переползая и перелетая препятствия, на юг, через парк, и бежали так, пока не упали без сил вблизи Восточной 59-й улицы. Дальше бежать они не могли.
Позади наемников, на некотором расстоянии от них шли сестры Маклауд. Когда отряд перед ними спустился на землю, сестры оттолкнулись от радуги, прыгнули и, никем не замеченные, опустились на землю.
Они были свидетелями всего, что произошло внизу, видели, как Мейв убила собак, однако, не остановившись, поспешили к дальнему краю парка, потому что там заметили то, что их интересовало гораздо больше: Хизер и Мораг, те, за кем они охотились, улепетывали на велосипеде от толпы разъяренных чернокожих фей.
Включившись в погоню, сестры Маклауд непременно бы поймали беглянок, если бы тем вдруг не помогла какая-то странная союзница с пластиковым пакетом. Теперь сестры сидели на Юнион-сквер, привыкая к невиданному громадному городу и готовясь продолжать охоту.
А тем временем в Центральном парке наемники, которые ожидали увидеть горстку беглецов, к своему великому удивлению оказались в окружении огромного племени чернокожих фей.
Противник настолько превосходил их количеством, что их легко взяли в плен. При этом победители точно так же ломали головы: откуда взялись эти чужаки?
Двадцать два
Жара и влажность усиливались. Мораг, как обычно встав гораздо раньше Керри, стерла пот со лба, размышляя, как бы незаметно добыть в банке пару тысяч долларов и купить Керри кондиционер.
Лежать было слишком жарко, и она полетела осмотреться. В продуктовом она немедленно увидела Хизер, которая внимательно изучала бутылку виски, не зная, как ее открыть.
– Это называется алкоголизм, – сказала Мораг.
– Макинтошам алкоголизм неведом, – холодно ответила Хизер. – И вообще, какое твое дело? Ты ведь пришла за тем же.
– Вовсе нет. Я пришла за бубликами.
– А что это такое?
– Хлебные такие штуки. Я иногда отламываю себе на завтрак маленький кусочек, а продавцы находят обкусанные бублики и раздают нищим. Ты заметила, как много людей живет здесь прямо на улице?
– Конечно. Я полдня собираю для них еду и мелочь. А ты заметила, что они все время умирают на 4-й улице?
Как Мораг могла не заметить. С ее появления здесь их умерло уже с десяток.
– Что будем делать с Маклаудами?
Находиться с сестрами в одном городе – ужас. Ведь поймают непременно.
Пришло время хорошенько все обсудить и действовать сообща. Поэтому феечки, естественно, тут же принялись спорить о том, кто виноват. В итоге Мораг оторвала кусочки от нескольких бубликов и с гордым видом удалилась.
Хизер не знала, куда податься. По улицам слоняться опасно – кругом столько врагов, – но у Динни теперь тоже неспокойно. Он был вне себя и бушевал с тех самых пор, как Хизер без предупреждения вошла в комнату и застала его перед телевизором: он дрочил.
– Пошла вон, шпионка вонючая! – заорал он.
– Я не шпионила. Меня привело простое любопытство, которое свойственно всем феям чертополоха в незнакомой ситуации.
Это Динни совершенно не успокоило, и он в ярости схватил велосипедный насос. Хизер перепорхнула на другую сторону комнаты.
– Динни, ты рискуешь. Вспугнутая фея представляет большую опасность!
– А вот я сейчас этим насосом вспугну твою задницу!
– Ты разрываешь сделку!
– Я тебе сейчас глотку разорву!
Хизер жалела, что наворовала долларов на новый велосипед. Она решила пока не возвращаться и отправилась в бар смотреть бейсбол. Там она к своей большой радости выяснила, что «Янки» оставалось всего два мяча из семи и бить должен был легендарный «янковский» левша.
Керри с Мораг навещали друзей Керри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26