Каталог огромен, хорошая цена
{21} 21
CaranoP., Sanchez P . Op. cit., p. 79–80.
Из текста клятвы следовало, что островитяне становились подданными испанской короны и формально получали одинаковые со всеми испанцами нрава. Губернатор отдал управление городами и деревнями острова в руки местных вождей. Один из них, Антонио Анхи, был даже назнаден на должность помощника губернатора. В деревни послали кузнецов для обучения островитян искусству обработки железа.
В ноябре 1683 г. Саравия умер, и на его место был назначен Эспланья, который ранее уже был на Гуаме. Он начал свою деятельность с того, что решил укрепить власть испанцев– на других островах Марианского архипелага. 22 марта 1684 г. Эспланья послал вооруженный отряд на Тиниан, а затем на Сайпан, где была учинена настоящая резня.
Отправив, однако, значительную часть войск на острова, Эспланья ослабил свои позиции на Гуаме, чем не замедлили воспользоваться островитяне.
Восставших возглавил местный житель по имени Яра, который после крещения получил имя Антонио Яра. В воскресенье 23 июля 1484 г. Яра во главе отряда из 30 человек неожиданно напал на испанцев, идущих к мессе. Губернатор Эспланья был ранен. Другие группы островитян атаковали форт и миссионерский дом. В это же время один из вождей, Ритидиан, был послан на остров Рота за подкреплениями. Вскоре более 70 каноэ с жителями Роты прибыли на помощь восставшим.
Весть о восстании на Гуаме быстро распространилась на острова архипелага. Жители Сайпана, где в то время находился испанский отряд, осуществлявший карательную экспедицию, напали на него и вынудили испанцев уйти с острова. В одном из сражений был убит Яра, но оставшиеся без вождя островитяне продолжали борьбу. Окончательно подавить очаги сопротивления на острове испанцам удалось лишь к июлю 1695 г.
Таким образом, англичане прибыли на Гуам в беспокойное для испанцев время. К их большому удивлению, испанские власти на Гуаме оказали им хороший прием, быстро снабдив всем необходимым для продолжения плавания. По-видимому, это объяснялось желанием губернатора острова поскорее избавиться от опасных гостей, поскольку на остров в ближайшее время должен был прибыть галион, о чем англичане и не подозревали.
Следующей остановкой был остров Минданао (Филиппины), где англичан встретили необычайно радушно. Хотя одежда на них висела лохмотьями, лица были покрыты щетиной, они были англичанами, а не голландцами и испанцами, с которыми островитяне уже были хорошо «знакомы». Это и определило теплоту встречи, помимо природного радушия островитян.
«Самые бедные и ничтожные из нас, – писал Дам-пир, – могли с трудом пройти по улицам. Нас даже силой заставляли войти в их дома, чтобы угостить. Угощение составляли мясо, орехи, табак, сладкая вода. Жители казались искренними и простыми и так мило предлагали свои дары, что общение с ними было очень приятным. Когда мы входили в их дома, они всегда превозносили англичан, говоря, что англичане и они едины. Это они подтверждали очаровательными жестами, складывая руки. Говоря же о голландцах и испанцах, они широко разводили руки и с презрением встряхивали ими». {22} 22
Lloyd Ch . Op. cit., p. 54–55.
Сван был очень доволен пребыванием на острове. Все свое время он проводил при дворе султана, где в его честь каждую ночь устраивались празднества с танцами девушек. У него возникла идея создать торговую факторию на острове, благо у него имелись деньги еще от продажи товаров буканьерам. Сван почти не появлялся на корабле, сибаритствуя на берегу. Его тщеславию льстило, что во время еды два музыканта услаждали его слух. На корабле Сван появлялся только для того, чтобы наказать кого-либо из провинившихся матросов.
Недовольство команды своим капитаном росло. Взрыв гнева вызвало сообщение корабельного канонира, убиравшего в отсутствие Свана его каюту, о «черном списке», в котором содержались фамилии тех, кого капитан собирался наказать. Команда, возглавляемая Джоном Ридом, потребовала немедленного возвращения Свана на корабль, грозя в противном случае уйти в море без него.
Хотя Дампир не считал, что Рид лучше Свана, он присоединился к большинству, поскольку понимал, что Сван решил остаться на острове, боясь вернуться на родину, где его ждало наказание за пиратство, а Дампир хотел закончить свое кругосветное плавание. «Если бы капитан Сван даже пришел на корабль, – писал Дампир, – то он никогда бы не смог ни восстановить себя в правах капитана с необходимым для этого благоразумием и достоинством, ни переждать, пока утихнет недовольство. Итак, мы оставили капитана Свана и 36 человек команды в городе». {23} 23
Ibid., p. 56.
Рид стал капитаном «Сигнита», а Тит – его помощником. Дампир держался в тени, поскольку было известно о его дружеских связях со Сваном.
Буканьеры бесцельно блуждали в водах Сиама, а затем отправились на север, к Кантону. У Дампира зрела мысль сбежать с «Сигнита» на какой-нибудь ост-индский корабль. Как Дампир замечал в своем дневнике, его «достаточно утомила эта сумасшедшая команда». Но случай не представлялся, и Дампир остался на корабле, «полагая, что чем дальше мы будем плыть, тем больше знаний и опыта я получу, что я считал своей главной задачей».
Конечно, Дампир видел много необыкновенного в этой части света: обычаи и церемонии неведомых европейцам народов, удивительный природный мир. Он подробно описывал в своих дневниках такие диковинки, как хлебное дерево, лимоны, плоды манго, кокосовые орехи. Бананы были еще неизвестны в Европе. Дампир так, например, описывал бананы: «Небольшой, в половину длины пизанга, но более сладкий и мягкий, менее сочный, еще более тонкого вкуса». «Банан, я берусь утверждать, – продолжал Дампир, – король среди всех плодов, не исключая и самого кокоса… Он так превосходен, что испанцы дают ему преимущество в сравнении со всеми другими плодами как самому полезному для жизни. Он вырастает длиной в 6 или 7 дюймов, толщиной в руку человека. Кожура мягкая и желтеет при созревании плода… Плод не тверже, чем масло зимой и такого же желтого цвета, как оно. Вкус у него тонкий, и он тает во рту, как мармелад». {24} 24
Ibid., p. 56–57
Так, «кое-как тащась», по выражению Дампира, корабль Рида попал в зону действия тайфуна, который отогнал его далеко на юг. Вследствие этого случая Рид и его команда стали первыми англичанами, побывавшими у берегов Австралии – Новой Голландии, как ее тогда называли. Голландцы до той поры уже не раз посещали западный и северный берега пятого континента, но они думали, что эта земля – продолжение Новой Гвинеи. Они также понятия не имели о восточном береге континента, который обнаружил Джеймс Кук спустя почти 100 лет.
Англичане высадились на бесплодном берегу австралийского материка 5 января 1688, г. Это произошло в месте, находившемся недалеко от современного залива Дампира и архипелага Буканьеров к западу от Дарвина, на 16°15 ю.ш. Англичанам, как и до них голландцам, не понравилась ни увиденная земля, ни ее жители, с которыми они не могли установить никаких контактов. Аборигены, как писал Дампир, «скалили зубы, подобно обезьянам», и кричали «гурри, гурри» глухими голосами.
«Жители этой страны, – писал позднее Дампир, – самые жалкие люди на свете. Готтентоты Мономотапы хоть и отвратительные люди, но сравнительно с этими просто джентльмены; эти не имеют домов, одежды, овец, рогатого скота, фруктов, страусов и т. п., тогда как у готтентотов все это есть, и по всему своему образу жизни мало чем отличаются от зверей. Они высокие, узкокостные, с тонкими длинными конечностям». У них большие головы, покатые лбы и огромные брови. Их веки всегда полуопущены, чтобы не дать мухам влететь в глаза. Мухи здесь столь надоедливы, что от них невозможно отделаться; они лезут в ноздри и в рот, если губы не очень плотно сжаты. Так, с младенчества досаждаемые этими насекомыми, они никогда не открывают широко своих глаз, как другие люди, и поэтому они не могут смотреть вдаль, не вскинув головы, как если бы они смотрели на что-то, находящееся над ними. У них большие носы, приятные полные губы и широкие рты. Два передних зуба на верхней челюсти отсутствуют у них всех, мужчин и женщин, молодых и старых; вырывают ли они их, я не знаю; у мужчин никогда не бывает бород… У них нет жилищ, и они свят на открытом воздухе, ничем не укрытые. Земля – их ложе, небо – их полог… Их единственная еда – мелкие рыбешки». У них нет приспособлений, чтобы ловить крупных рыб…» {25} 25
Ibid., p. 70.
Дампир отметил, что оружие австралийских аборигенов так же примитивно, как и их еда и одежда, и состоит из деревянных дротиков, заостренных на конце, и деревянных мечей, «выглядевших как сабля». Возможно, это были бумеранги, ведь Дампир никогда не видел их в действии.
Несмотря на весьма нелестный отзыв Дампира об австралийских аборигенах, нельзя не заметить, что он за короткое время наблюдения за ними вполне правильно подметил их основные антропологические черты. Современные антропологи указывают на те же признаки: высокий рост, стройность тела, узость костей рук и ног.
Англичане покинули австралийские берега 12 марта 1688 г., уйдя в Индийский океан.
Дампира вновь охватило желание уйти е корабля от деспотической власти Рида и беспробудного пьянства команды. Когда корабль достиг Никобарских островов, расположенных недалеко от Суматры, Дампир попросил Рида отпустить его на берег. Капитан согласился, но едва лодка, где находился Дампир, достигла берега, как ее догнал Тит с приказанием Рида вернуться на корабль под вооруженной охраной.
По возвращении Дампир нашел команду корабля в состоянии крайнего волнения. Корабельный врач Коппингер и один из матросов, Холи, потребовали, чтобы и их отпустили на берег, но капитан отказался это сделать, поскольку команда не могла остаться без врача. Тогда Коппингер с мушкетом в руке спустился в лодку, находившуюся у борта корабля. Но тут же в лодку прыгнули несколько матросов. Они разоружили врача и доставили назад на корабль. После этого Рид обещал Дампиру и Холлу отпустить их на берег вместе с несколькими малайцами, которых Рид не хотел держать на борту корабля. Кто-то из дружески расположенных к Дампиру членов команды бросил им в лодку топор, чтобы они могли защищаться, если местные жители будут к ним враждебны. С этим оружием в руке Дампир вышел на берег. «Была прекрасная лунная ночь, когда мы высадились. Поэтому мы шли по песчаному берегу, чтобы наблюдать, когда наш корабль уйдет, не считая себя в безопасности на новом месте, пока это не произойдет. Около 11 или 12 часов мы увидели, что корабль поднял паруса, и тогда мы вернулись в жилища туземцев и легли спать. Это было 6 мая». {26} 26
Ibid., p. 58.
На следующее утро Дампир обменял топор на каноэ. Он и его спутники вместе с их багажом сели в лодку. Метрах в тридцати от берега каноэ перевернулось, пассажиры и их багаж оказались в воде. Правда, было неглубоко. Дампир и его спутники вытащили вещи на сушу. Несколько дней они сушили свои пожитки, пытались переделать каноэ в морской катамаран. Большинство морских карт, имевшихся у Дампира, было безнадежно испорчено, но дневник он все-таки сумел высушить. Кроме дневника и нескольких книг, скорее всего, морских атласов, у него из вещей остался только компас.
Дампир и его спутники поплыли в Аче, находившийся на северном побережье Суматры, в 150 милях от места их высадки. Это было самое тяжелое путешествие, какое когда-либо предпринимал Дампир.
«Было 15 мая 1688 г., около четырех часов пополудни, – писал Дампир, – когда мы покинули Никобарские острова, держа путь к Аче. Нас было всего шесть человек, два англичанина и четыре малайца, которые родились в Аче. 18 мая подул свежий ветер, небо начало покрываться облаками». В полдень Дампир хотел определить по солнцу место их нахождения, но сделать это не удалось: солнце плотно закрыли облака. После полудня ветер продолжал усиливаться, бурно заходили волны. Каждая из них грозила потопить лодку. В ней уже было много воды, приходилось все время ее вычерпывать. «Вечер 18 мая был гнетущим, – продолжает Дампир. – Небо было очень черным, покрытым тяжелыми облаками, дул сильный ветер, по морю шли высокие волны. Море бросало в нас белой пеной, темная ночь окутала нас, нигде не было спасительной земли, а наш маленький ковчег, казалось, вот-вот накроет набежавшая волна… Я подвергался многим большим опасностям, о некоторых из них я уже упоминал, но худшая из всех них была не более чем детской игрой в сравнении с тем, что происходило. Я должен, к своему стыду, признаться, что в то время не мог собраться с мыслями. Другие опасности не приходили ко мне с такой спокойной и ужасной торжественностью. Неожиданное нападение, бой или что-либо в этом роде, когда льется чья-то кровь и все рвутся вперед, обуреваемые страстями, – это совсем не то. Но здесь я смотрел томительным взглядом на приближающуюся смерть и почти не имел надежды избежать ее. Я должен признаться, что мое мужество, которое я до этого еще сохранял, покинуло теперь меня… Около 10 часов начался ливень с громом и молниями. Но дождь был приятен для нас, поскольку совершенно иссякли запасы пресной воды, которую мы захватили с собой. Ветер, дувший сильно, постепенно стал более умеренным, и море тоже успокоилось. И когда мы посмотрели на компас, то с удивлением обнаружили, что по-прежнему идем на восток… Но около двух часов утра 19 мая опять налетел сильный ветер с дождем, который лил до рассвета… Было очень темно. Сильный ливень промочил нас до нитки». {27} 27
Bonner W. N . Op. cit., p. 16–18.
Наконец, через пять дней плавания Дампир и его спутники добрались до Аче.
Малайцы, находившиеся с Дампиром, помогли ему и Холлу устроиться у местных жителей. Оба англичанина были совершенно истощены и страдали от малярии. Затем на них свалилась новая напасть – дизентерия. Малярия также продолжала сильно трепать их. Единственным средством снизить жар считалось кровопускание. Дампир хотел сам сделать себе операцию, но лезвие его ножа оказалось очень тупым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
CaranoP., Sanchez P . Op. cit., p. 79–80.
Из текста клятвы следовало, что островитяне становились подданными испанской короны и формально получали одинаковые со всеми испанцами нрава. Губернатор отдал управление городами и деревнями острова в руки местных вождей. Один из них, Антонио Анхи, был даже назнаден на должность помощника губернатора. В деревни послали кузнецов для обучения островитян искусству обработки железа.
В ноябре 1683 г. Саравия умер, и на его место был назначен Эспланья, который ранее уже был на Гуаме. Он начал свою деятельность с того, что решил укрепить власть испанцев– на других островах Марианского архипелага. 22 марта 1684 г. Эспланья послал вооруженный отряд на Тиниан, а затем на Сайпан, где была учинена настоящая резня.
Отправив, однако, значительную часть войск на острова, Эспланья ослабил свои позиции на Гуаме, чем не замедлили воспользоваться островитяне.
Восставших возглавил местный житель по имени Яра, который после крещения получил имя Антонио Яра. В воскресенье 23 июля 1484 г. Яра во главе отряда из 30 человек неожиданно напал на испанцев, идущих к мессе. Губернатор Эспланья был ранен. Другие группы островитян атаковали форт и миссионерский дом. В это же время один из вождей, Ритидиан, был послан на остров Рота за подкреплениями. Вскоре более 70 каноэ с жителями Роты прибыли на помощь восставшим.
Весть о восстании на Гуаме быстро распространилась на острова архипелага. Жители Сайпана, где в то время находился испанский отряд, осуществлявший карательную экспедицию, напали на него и вынудили испанцев уйти с острова. В одном из сражений был убит Яра, но оставшиеся без вождя островитяне продолжали борьбу. Окончательно подавить очаги сопротивления на острове испанцам удалось лишь к июлю 1695 г.
Таким образом, англичане прибыли на Гуам в беспокойное для испанцев время. К их большому удивлению, испанские власти на Гуаме оказали им хороший прием, быстро снабдив всем необходимым для продолжения плавания. По-видимому, это объяснялось желанием губернатора острова поскорее избавиться от опасных гостей, поскольку на остров в ближайшее время должен был прибыть галион, о чем англичане и не подозревали.
Следующей остановкой был остров Минданао (Филиппины), где англичан встретили необычайно радушно. Хотя одежда на них висела лохмотьями, лица были покрыты щетиной, они были англичанами, а не голландцами и испанцами, с которыми островитяне уже были хорошо «знакомы». Это и определило теплоту встречи, помимо природного радушия островитян.
«Самые бедные и ничтожные из нас, – писал Дам-пир, – могли с трудом пройти по улицам. Нас даже силой заставляли войти в их дома, чтобы угостить. Угощение составляли мясо, орехи, табак, сладкая вода. Жители казались искренними и простыми и так мило предлагали свои дары, что общение с ними было очень приятным. Когда мы входили в их дома, они всегда превозносили англичан, говоря, что англичане и они едины. Это они подтверждали очаровательными жестами, складывая руки. Говоря же о голландцах и испанцах, они широко разводили руки и с презрением встряхивали ими». {22} 22
Lloyd Ch . Op. cit., p. 54–55.
Сван был очень доволен пребыванием на острове. Все свое время он проводил при дворе султана, где в его честь каждую ночь устраивались празднества с танцами девушек. У него возникла идея создать торговую факторию на острове, благо у него имелись деньги еще от продажи товаров буканьерам. Сван почти не появлялся на корабле, сибаритствуя на берегу. Его тщеславию льстило, что во время еды два музыканта услаждали его слух. На корабле Сван появлялся только для того, чтобы наказать кого-либо из провинившихся матросов.
Недовольство команды своим капитаном росло. Взрыв гнева вызвало сообщение корабельного канонира, убиравшего в отсутствие Свана его каюту, о «черном списке», в котором содержались фамилии тех, кого капитан собирался наказать. Команда, возглавляемая Джоном Ридом, потребовала немедленного возвращения Свана на корабль, грозя в противном случае уйти в море без него.
Хотя Дампир не считал, что Рид лучше Свана, он присоединился к большинству, поскольку понимал, что Сван решил остаться на острове, боясь вернуться на родину, где его ждало наказание за пиратство, а Дампир хотел закончить свое кругосветное плавание. «Если бы капитан Сван даже пришел на корабль, – писал Дампир, – то он никогда бы не смог ни восстановить себя в правах капитана с необходимым для этого благоразумием и достоинством, ни переждать, пока утихнет недовольство. Итак, мы оставили капитана Свана и 36 человек команды в городе». {23} 23
Ibid., p. 56.
Рид стал капитаном «Сигнита», а Тит – его помощником. Дампир держался в тени, поскольку было известно о его дружеских связях со Сваном.
Буканьеры бесцельно блуждали в водах Сиама, а затем отправились на север, к Кантону. У Дампира зрела мысль сбежать с «Сигнита» на какой-нибудь ост-индский корабль. Как Дампир замечал в своем дневнике, его «достаточно утомила эта сумасшедшая команда». Но случай не представлялся, и Дампир остался на корабле, «полагая, что чем дальше мы будем плыть, тем больше знаний и опыта я получу, что я считал своей главной задачей».
Конечно, Дампир видел много необыкновенного в этой части света: обычаи и церемонии неведомых европейцам народов, удивительный природный мир. Он подробно описывал в своих дневниках такие диковинки, как хлебное дерево, лимоны, плоды манго, кокосовые орехи. Бананы были еще неизвестны в Европе. Дампир так, например, описывал бананы: «Небольшой, в половину длины пизанга, но более сладкий и мягкий, менее сочный, еще более тонкого вкуса». «Банан, я берусь утверждать, – продолжал Дампир, – король среди всех плодов, не исключая и самого кокоса… Он так превосходен, что испанцы дают ему преимущество в сравнении со всеми другими плодами как самому полезному для жизни. Он вырастает длиной в 6 или 7 дюймов, толщиной в руку человека. Кожура мягкая и желтеет при созревании плода… Плод не тверже, чем масло зимой и такого же желтого цвета, как оно. Вкус у него тонкий, и он тает во рту, как мармелад». {24} 24
Ibid., p. 56–57
Так, «кое-как тащась», по выражению Дампира, корабль Рида попал в зону действия тайфуна, который отогнал его далеко на юг. Вследствие этого случая Рид и его команда стали первыми англичанами, побывавшими у берегов Австралии – Новой Голландии, как ее тогда называли. Голландцы до той поры уже не раз посещали западный и северный берега пятого континента, но они думали, что эта земля – продолжение Новой Гвинеи. Они также понятия не имели о восточном береге континента, который обнаружил Джеймс Кук спустя почти 100 лет.
Англичане высадились на бесплодном берегу австралийского материка 5 января 1688, г. Это произошло в месте, находившемся недалеко от современного залива Дампира и архипелага Буканьеров к западу от Дарвина, на 16°15 ю.ш. Англичанам, как и до них голландцам, не понравилась ни увиденная земля, ни ее жители, с которыми они не могли установить никаких контактов. Аборигены, как писал Дампир, «скалили зубы, подобно обезьянам», и кричали «гурри, гурри» глухими голосами.
«Жители этой страны, – писал позднее Дампир, – самые жалкие люди на свете. Готтентоты Мономотапы хоть и отвратительные люди, но сравнительно с этими просто джентльмены; эти не имеют домов, одежды, овец, рогатого скота, фруктов, страусов и т. п., тогда как у готтентотов все это есть, и по всему своему образу жизни мало чем отличаются от зверей. Они высокие, узкокостные, с тонкими длинными конечностям». У них большие головы, покатые лбы и огромные брови. Их веки всегда полуопущены, чтобы не дать мухам влететь в глаза. Мухи здесь столь надоедливы, что от них невозможно отделаться; они лезут в ноздри и в рот, если губы не очень плотно сжаты. Так, с младенчества досаждаемые этими насекомыми, они никогда не открывают широко своих глаз, как другие люди, и поэтому они не могут смотреть вдаль, не вскинув головы, как если бы они смотрели на что-то, находящееся над ними. У них большие носы, приятные полные губы и широкие рты. Два передних зуба на верхней челюсти отсутствуют у них всех, мужчин и женщин, молодых и старых; вырывают ли они их, я не знаю; у мужчин никогда не бывает бород… У них нет жилищ, и они свят на открытом воздухе, ничем не укрытые. Земля – их ложе, небо – их полог… Их единственная еда – мелкие рыбешки». У них нет приспособлений, чтобы ловить крупных рыб…» {25} 25
Ibid., p. 70.
Дампир отметил, что оружие австралийских аборигенов так же примитивно, как и их еда и одежда, и состоит из деревянных дротиков, заостренных на конце, и деревянных мечей, «выглядевших как сабля». Возможно, это были бумеранги, ведь Дампир никогда не видел их в действии.
Несмотря на весьма нелестный отзыв Дампира об австралийских аборигенах, нельзя не заметить, что он за короткое время наблюдения за ними вполне правильно подметил их основные антропологические черты. Современные антропологи указывают на те же признаки: высокий рост, стройность тела, узость костей рук и ног.
Англичане покинули австралийские берега 12 марта 1688 г., уйдя в Индийский океан.
Дампира вновь охватило желание уйти е корабля от деспотической власти Рида и беспробудного пьянства команды. Когда корабль достиг Никобарских островов, расположенных недалеко от Суматры, Дампир попросил Рида отпустить его на берег. Капитан согласился, но едва лодка, где находился Дампир, достигла берега, как ее догнал Тит с приказанием Рида вернуться на корабль под вооруженной охраной.
По возвращении Дампир нашел команду корабля в состоянии крайнего волнения. Корабельный врач Коппингер и один из матросов, Холи, потребовали, чтобы и их отпустили на берег, но капитан отказался это сделать, поскольку команда не могла остаться без врача. Тогда Коппингер с мушкетом в руке спустился в лодку, находившуюся у борта корабля. Но тут же в лодку прыгнули несколько матросов. Они разоружили врача и доставили назад на корабль. После этого Рид обещал Дампиру и Холлу отпустить их на берег вместе с несколькими малайцами, которых Рид не хотел держать на борту корабля. Кто-то из дружески расположенных к Дампиру членов команды бросил им в лодку топор, чтобы они могли защищаться, если местные жители будут к ним враждебны. С этим оружием в руке Дампир вышел на берег. «Была прекрасная лунная ночь, когда мы высадились. Поэтому мы шли по песчаному берегу, чтобы наблюдать, когда наш корабль уйдет, не считая себя в безопасности на новом месте, пока это не произойдет. Около 11 или 12 часов мы увидели, что корабль поднял паруса, и тогда мы вернулись в жилища туземцев и легли спать. Это было 6 мая». {26} 26
Ibid., p. 58.
На следующее утро Дампир обменял топор на каноэ. Он и его спутники вместе с их багажом сели в лодку. Метрах в тридцати от берега каноэ перевернулось, пассажиры и их багаж оказались в воде. Правда, было неглубоко. Дампир и его спутники вытащили вещи на сушу. Несколько дней они сушили свои пожитки, пытались переделать каноэ в морской катамаран. Большинство морских карт, имевшихся у Дампира, было безнадежно испорчено, но дневник он все-таки сумел высушить. Кроме дневника и нескольких книг, скорее всего, морских атласов, у него из вещей остался только компас.
Дампир и его спутники поплыли в Аче, находившийся на северном побережье Суматры, в 150 милях от места их высадки. Это было самое тяжелое путешествие, какое когда-либо предпринимал Дампир.
«Было 15 мая 1688 г., около четырех часов пополудни, – писал Дампир, – когда мы покинули Никобарские острова, держа путь к Аче. Нас было всего шесть человек, два англичанина и четыре малайца, которые родились в Аче. 18 мая подул свежий ветер, небо начало покрываться облаками». В полдень Дампир хотел определить по солнцу место их нахождения, но сделать это не удалось: солнце плотно закрыли облака. После полудня ветер продолжал усиливаться, бурно заходили волны. Каждая из них грозила потопить лодку. В ней уже было много воды, приходилось все время ее вычерпывать. «Вечер 18 мая был гнетущим, – продолжает Дампир. – Небо было очень черным, покрытым тяжелыми облаками, дул сильный ветер, по морю шли высокие волны. Море бросало в нас белой пеной, темная ночь окутала нас, нигде не было спасительной земли, а наш маленький ковчег, казалось, вот-вот накроет набежавшая волна… Я подвергался многим большим опасностям, о некоторых из них я уже упоминал, но худшая из всех них была не более чем детской игрой в сравнении с тем, что происходило. Я должен, к своему стыду, признаться, что в то время не мог собраться с мыслями. Другие опасности не приходили ко мне с такой спокойной и ужасной торжественностью. Неожиданное нападение, бой или что-либо в этом роде, когда льется чья-то кровь и все рвутся вперед, обуреваемые страстями, – это совсем не то. Но здесь я смотрел томительным взглядом на приближающуюся смерть и почти не имел надежды избежать ее. Я должен признаться, что мое мужество, которое я до этого еще сохранял, покинуло теперь меня… Около 10 часов начался ливень с громом и молниями. Но дождь был приятен для нас, поскольку совершенно иссякли запасы пресной воды, которую мы захватили с собой. Ветер, дувший сильно, постепенно стал более умеренным, и море тоже успокоилось. И когда мы посмотрели на компас, то с удивлением обнаружили, что по-прежнему идем на восток… Но около двух часов утра 19 мая опять налетел сильный ветер с дождем, который лил до рассвета… Было очень темно. Сильный ливень промочил нас до нитки». {27} 27
Bonner W. N . Op. cit., p. 16–18.
Наконец, через пять дней плавания Дампир и его спутники добрались до Аче.
Малайцы, находившиеся с Дампиром, помогли ему и Холлу устроиться у местных жителей. Оба англичанина были совершенно истощены и страдали от малярии. Затем на них свалилась новая напасть – дизентерия. Малярия также продолжала сильно трепать их. Единственным средством снизить жар считалось кровопускание. Дампир хотел сам сделать себе операцию, но лезвие его ножа оказалось очень тупым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14