Офицеры сидели полукругом на ящиках с боеприпасами и инструментами, изредка перебрасывались короткими фразами, стараясь не смотреть на ярко освещенную площадку подъемника. Там стояли стол стремя стульями и чуть впереди одинокое кресло.
– Господа офицеры! Смирно!
Больше полусотни человек в едином порыве вскочили и замерли. Старшие офицеры полка, чеканя шаг, проследовали к подъемнику и заняли места в президиуме.
– Вольно! Можете садиться!
Седовласый майор окинул собравшихся внимательным взглядом и начал заседание:
– Драгуны! Воины Гиад! Друзья! – Его голос гулко отразился от сводов металлического потолка. – На меня, Арвида Густавсена, возложена печальная обязанность вести это собрание. Необычность и сложность ситуации заключается в том, что сегодня мы должны рассмотреть дело офицера, являющегося нашим командиром. Такой прецедент только однажды имел место в армии республики.
Закончив вступительную речь, он сел.
– Пригласите полковника Мааса.
В переборке открылась дверь, и обвиняемый в парадном мундире с орденскими планками на груди гордо прошествовал к креслу, позвякивая золотыми шпорами. Усевшись, он закинул ногу на ногу. Похоже, полковник до сих пор полагал, что его мистифицируют.
– Господа, я и сам люблю пошутить, но вы перешли все разумные рамки. Не вынуждайте меня подвергнуть зачинщиков дисциплинарному взысканию. Давайте прекратим комедию и разойдемся миром, пока еще не поздно.
Густавсен игнорировал его реплику и торжественно объявил:
– Полковник Карл Маас, вас обвиняют в трусости и некомпетентности, которые привели к бессмысленной гибели двух рот нашего полка в сражении за Фат. Готовы вы признать или опровергнуть обвинение?
– Арвид, старина, ты бредишь! – Маас натянуто улыбнулся, кажется, до него дошло, что драгуны настроены серьезно. – Ну, хорошо… Интересно, кто додумался предъявить мне эти вздорные обвинения?
– Я!
Полковник подался вперед, стараясь рассмотреть плохо освещенную фигуру в заднем ряду. Офицеры раздвинулись, освободили проход. Человек поднялся в президиум и остановился перед креслом обвиняемого. Маас вгляделся в его изможденное лицо.
– Капитан Ольсен… Вы?!
– Я вижу – ты меня не забыл. – Лицо калеки исказило подобие улыбки, он поправил здоровой рукой пустой рукав мундира за поясом. – Тем лучше.
– Майор Густавсен, что бы вы ни затеяли, при чем здесь ка… капитан? – нервно выкрикнул полковник. – Вы же видите, он еле на ногах стоит, не говоря уже об эмоциональном шоке после ранения!
– Мы заслушаем показания всех офицеров, имевших отношение к событиям, – холодно сообщил Густавсен. – Но начнем с Ольсена.
Капитан сделал шаг в сторону, повернулся к залу и глухо начал:
– Мне трудно говорить, но еще тяжелее молчать о трагедии, случившейся по вине этого… – он запнулся, – человека. Нашей целью в сражении был рейдер легионов. У нас был приказ – высадить на борт противника абордажную команду. Транспорты моей роты и роты «Альфа» шли на острие атаки.
Ольсен возбужденно заходил по платформе, речь его становилась все быстрее. Притихшие драгуны ловили каждое слово оратора.
– Черт! Никогда раньше я не видел такой плотности заградительного огня! Главный броневой пояс моего десантника превратился в решето. Легионеры контратаковали с флангов, зажимали нас в клещи. Около трех десятков истребителей против наших двух звеньев! Нас выручил 203-й батальон. Вы знаете – в нем достаточно авианесущих судов. С его помощью мы почти прорвали оборону, поднырнули под самое брюхо «нулевику», но тут. – Офицер перевел дыхание. – И тут основная часть «две сотни третьего» отступила, вышла из сражения. Я связался с полковником – просил вернуть авианосцы на прежнюю позицию!
Пылающий взгляд Ольсена уперся в Мааса.
– Знаете, что он ответил? Велел не совать нос не в свое дело! Вот его подлинные слова: «Они выполняют мой приказ – прикрывают штаб полка. Ваша цель – рейдер. Прекратить панику и продолжать атаку!» – По лицу капитана пробежала мучительная судорога. – Мы продолжили. Легионеры устроили нам кровавую баню. Разнесли наши суда в щепки. Потом, после боя, спасательный транспорт подобрал меня и еще двоих…
Он указал на сжавшегося в кресле полковника:
– Я, Кнут Ольсен – командир роты «Браво», – обвиняю тебя, Карл Маас! Обвиняю в напрасной гибели моих товарищей! И еще – мы не достали тот рейдер из-за твоей трусости!
Десантная палуба взорвалась криками ярости.
Майор Густавсен грохнул кулаком по столу и зычно гаркнул:
– Драгуны! Смирно!
Он свирепо оглядел застывших офицеров.
– Мне стыдно за вас. Вы – боевые офицеры! Вольно! Садись.
Он дождался, когда стихнет ропот, и обратился к обвиняемому:
– Полковник Маас, как вы понимаете, мы не могли оставить без внимания столь тяжкое обвинение в адрес нашего командира. Я прошу разъяснить суду мотивы ваших приказов.
– Вообще-то я не обязан дискутировать о стратегии полка с командиром роты, – нервно выдавил Маас. – Но из уважения к вам, Арвид, отвечу. Я отозвал часть авианесущих судов с целью пресечь наметившийся прорыв противника в сторону планетных систем Фата. Одновременно с этим «Забияка» подвергся интенсивной атаке. Мы могли лишиться штабного корабля. Надеюсь, не надо объяснять, чем грозит потеря управления в бою?
– Я вас понял, полковник. – Густавсен кивнул и взглядом поискал кого-то в зале. – Суд вызывает капитана Фьери.
Молодой светловолосый офицер строевым шагом прошел к президиуму и отрапортовал:
– Бенгт Фьери, шеф-пилот, «Забияка».
– Нам чрезвычайно важны ваши показания, – мягко сказал Густавсен и ободряюще улыбнулся свидетелю. – Пожалуйста, вспомните, где находился штабной транспорт перед отзывом «две сотни третьего» из атаки?
– «Забияка» занимал позицию вне основной линии боевых действий, – честно ответил капитан.
– Было ли у вас прикрытие?
– Да… – Фьери бросил косой взгляд на полковника. – Нас прикрывали… две канонерки и звено истребителей.
– Не смущайтесь, отвечайте как есть, – подбодрил его майор. – Какими силами вас атаковали?
– Одна канонерка и четверка истребителей.
По палубе пронесся рокот.
– Спокойно! – Густавсен прихлопнул ладонью по столу. – Что произошло дальше, капитан?
Фьери опустил глаза и глухо сказал:
– Мой корабль получил незначительные повреждения броневого пояса. К моменту прибытия авианосцев мы уже отбились собственными силами.
– Насколько я понимаю – вы все время находились в боевой рубке «Забияки», никуда не отлучались. Вы слышали переговоры полковника Мааса с «две сотни третьим»?
– Так точно.
– Можете сообщить нам их содержание?
– Господин полковник велел майору Стрему, – капитан указал на офицера, сидевшего рядом с Густавсеном, – отвести батальон в тыл и прикрыть нас. Тот сначала не хотел его слушать, но господин полковник пригрозил расстрелом за невыполнение боевого приказа, и господин майор подчинился. Затем командная группа оттянулась еще дальше от основного боя.
Фьери виновато посмотрел на человека в президиуме и, немного подумав, закончил:
– Господин майор сразу же вернулся на передовую, как только у него появилась возможность!
– Майор Стрем, вы можете что-нибудь добавить к показаниям капитана Фьери?
Стрем поднялся, отыскал глазами Ольсена и обратился к нему:
– Кнут! Простишь ли ты меня?! Да, я выполнил этот проклятый приказ – и теперь до конца жизни буду винить себя.
– Это не твоя вина! Не кори себя, ты сделал что мог. Их гибель на другом!
– К порядку, господа! – напомнил свидетелям Густавсен. – Считаете ли вы, что «Забияке» угрожала реальная опасность?
– Нет! – в один голос ответили офицеры.
– Считаете ли вы, что поведение полковника Мааса и его приказы были адекватны ситуации?
– Нет!
– Майор Стрем, капитан Ольсен, капитан Фьери, суд благодарит вас за содействие.
Председательствующий обратился к обвиняемому:
– Господин полковник, желаете ли вы опровергнуть установленные факты?
– Ваши факты – предубежденные и некомпетентные домыслы! – огрызнулся Карл Маас. – «Забияка» подвергся массированной атаке, и я был вынужден вызвать подкрепление. Попробуйте-ка опровергнуть этот факт!
– Нет ничего проще, – сухо пообещал Густавсен. – Смоделируем на тактическом компьютере ситуацию с атакой на «Забияку», он просчитает варианты и определит уровень реальной опасности для штабного корабля.
Карл Маас затравленно вжал голову в плечи, руки его дрожали, пот градом катился по лицу. Он даже не слышал, как председательствующий объявил перерыв.
– Господа офицеры! Смирно!
Майор Густавсен повернулся к обвиняемому и торжественно объявил:
– Полковник Карл Маас, выслушайте решение суда!
Маас вскочил с места и неожиданно тонким срывающимся голосом закричал:
– Вы не имеете права!
– У нас нет права не выполнять приказы в бою! – оборвал его Густавсен. – Но у нас есть право вызвать командира на суд чести, если причиной его приказов была трусость, а ценой стала человеческая жизнь!
– Суд заслушал показания сторон и свидетелей, а также провел экспертизу, прояснившую оспариваемые факты. Суд установил: полковник Карл Маас проявил трусость и некомпетентность в бою. Господин Маас, выслушайте наш приговор. Вам надлежит немедленно подать в отставку с поста командира пятого драгунского полка! В противном случае – рапорты об отставке всех офицеров полка и копия протокола сегодняшнего собрания лягут на стол министра обороны.
– Господа офицеры! Вольно! Все свободны!
Драгуны молча покидали десантную палубу, обходя полковника, как зачумленного.

Глава 10
ПАРКЕТЧИК

Отель «Кронебург», Хельсингер,
Фат, провинция Фат,
Объединенная Республика Гиад.
17 марта 3000 года

Вечерело. На площади перед отелем «Кронебург» шла оживленная суета. Вереница шикарных авто и строгих лимузинов тянулась вдоль фасада здания. Машины в очередь подкатывали к центральному входу, останавливались. Молодцевато подбегали швейцары, услужливо открывали двери, кланялись гостям.
Карл Маас подъехал к отелю на городском такси, велел остановиться метров за сто, дверь открыл сам. Вылез из салона, привычно провел руками по талии – спереди на зад – и одернул полы пиджака. Секундой позже он осознал, что на нем штатский костюм, чертыхнулся, поглубже надвинул шляпу и направился к мраморным ступеням.
Хельсингер – крупный промышленный центр – не пострадал во время налета легионеров на Фат. Теперь в городе обосновалась временная штаб-квартира центрального командования Гиад. Поговаривали, что ожидают и самого министра обороны, его подчиненные уже прибыли на планету. В город потянулись местная знать, свои и заезжие бизнесмены и все те, кто обычно крутится вокруг военных заказов и жирных финансовых потоков, – предстояла реорганизация потрепанной в боях армии. Городские отели переживали бум – невиданный наплыв постояльцев и гостей, пресс-конференции и заседания, официальные и светские рауты, званые ужины и спонтанные вечеринки.
Маас пробрался через толпу в вестибюле и облегченно вздохнул: повезло – по дороге не натолкнулся на знакомых. Он остановил пробегавшего мимо мальчишку-рассыльного и спросил:
– Эй, малый, где здесь «Таверна»?
– Бельэтаж, левое крыло, господин! Там не ошибетесь, господин! – выпалил скороговоркой паренек и умчался дальше.
Карл торопливо поднялся по парадной лестнице в холл бельэтажа. Сориентировался в указателях, прошел метров сто по устланному коврами коридору, остановился у входа в «Таверну», помедлил секунду и решительно толкнул массивную дубовую дверь.
Дизайнеры постарались на славу – стиль соответствовал названию. Отделка и предметы интерьера из натуральных материалов сделаны грубо, под старину. Стены сработали из тесаного камня с прожилками известки. Через гостевой зал тянулся стол из струганных досок. По обе стороны – лавки. Из перекрестья закопченных балок потолка на цепях свисала кованая люстра.
Пламя свечей, суета официантов, раскрасневшиеся липа посетителей.
К Маасу степенно направился метрдотель в кожаном фартуке, парусиновой рубахе, штанах под колено, полосатых носках и ботинках с пряжками.
– К великому сожалению, сегодня свободных мест уже нет, – очень вежливо, но твердо объявил он запоздалому гостю. – Если желаете, то можете сделать заказ на завтра.
– Я – полковник Карл Маас.
– О, простите… – Тон служителя сменился на почтительный. – Вас уже ждут. Прошу.
Отступив на шаг, он указан дорогу и сопроводил гостя до двери отдельного кабинета.
Уютный полумрак, накрытый на двоих стол. За ним лицом к входу сидел мужчина в военной форме.
– Жаркое подадите через полчаса, – распорядился он и жестом отпустил метрдотеля.
Все так же, не вставая, он бодро произнес, уже обращаясь к Маасу:
– Здравствуй, Карл! Очень рад тебя видеть. Черт, ты запоздал! Садись же скорей и непременно отведай вот эту телятину с хреном. Не пожалеешь!
– Извини, Густав, не так-то легко было тебя найти. – Маас комфортно опустился в резное кресло. – Ты же знаешь, я не большой знаток отелей.
– Не прибедняйся, дружище! – Густав Бреминген, советник военного министра Гиад, укоризненно погрозил ему пальцем. – Помнится, кадетами мы провели немало ночей в заведениях не хуже этого. И ты, Карл, был не последний из проказников!
– Да… – Глаза полковника на миг подернулись туманом воспоминаний. – Многое изменилось с тех пор, Густав.
Он искоса глянул на форменный китель сотрапезника.
– Ты вот уже генерал-майор, к твоему мнению прислушивается сам министр.
– Я полагаю, Карл, чины не помешают старинным приятелям распить бутылочку-другую и насладиться изысками местной кухни. – Бреминген подался вперед и наконец позволил пламени свечей выхватить из полумрака свое лицо. Он небрежно поправил аксельбант на плече, поднял серебряный кубок и объявил: – За старые добрые времена! За нашу молодость!
Сотрапезники чокнулись и осушили бокалы. Ужин начался.
Вскоре Маас отметил: его визави готов оживленно обсуждать кадетские проказы, нравы местного общества, интриги в штабе министра, что угодно кроме той деликатной темы, ради которой полковник и добивался этой встречи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36