Было еще рано, и все спали. Если повезет, она успеет уйти достаточно далеко, и ее не сумеют догнать. На мгновение девушка затаилась, прислушиваясь, а потом пошла прочь от дома.
Прижимая к груди деревянную шкатулку с письменными принадлежностями, Катриона брела по заросшим вереском болотам и зеленым горным склонам. Холодная роса быстро пропитала подол ее юбки, который теперь больно хлестал по ногам.
Прошло уже почти три недели с тех пор, как отец запретил ей ходить в Россмори, и все это время девушка ни разу не ослушалась Энгуса. Впрочем, у нее не было выбора. Она была слишком занята домашними делами, помогала матери чесать шерсть, а Мерид готовила и ткала. Но это не означало, что Катриона забыла о Россмори, нет, она то и дело ловила себя на том, что смотрит в окошко на подножие величественного замка, возвышавшегося над горами.
Ждать было невыносимо. Катриона изо всех сил старалась занять себя делами, чтобы хоть на время не думать о замке и его великолепной библиотеке, в книгах которой она находила так много интересного. Но когда отец объявил, что вновь уходит в плавание, Катриона поняла, что, несмотря на строгий запрет, непременно вновь отправится в Россмори.
Мэри сообщила, что на этот раз отца не будет особенно долго. Она говорила таким тоном, словно понимала, что девушка побежит в замок, едва услышит эту весть. Хотя… все так и было на самом деле, ведь Мэри отлично знала свою дочь. Но Катриона не пошла в Россмори, во всяком случае, сразу. Она ждала. Целый вечер просидела девушка с матерью и сестрой за прялкой, болтая о всяких пустяках. Но ранним утром, едва небо стало сереть, Катриона вышла из дома. Она надеялась, что на этот раз удача улыбнется ей.
Солнце еще только розовело, а ночные тени в долине постепенно рассеивались, когда Катриона подошла к Россмори. Девушка быстро поднялась по каменной лестнице, которая вела к тайной двери в библиотеку. Она прихватила с собой лишь одну свечу, чтобы освещать себе путь. Солнечные лучи еще не успели осветить библиотеку, а ее свеча давала слишком мало света, во всяком случае, читать она еще не могла. Да и вообще не смогла бы ничего делать в этом полумраке.
Решив раздвинуть шторы, Катриона направилась к высоким окнам. Она поставила свечу на стол и потянула тяжелую ткань в сторону.
— Черт побери, не раздвигайте портьеры!
От страха Катриона едва не подскочила на месте. Задвинув портьеру, она повернулась, не выпуская из рук дорогой парчи. Сердце ее билось с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
Но там, где половинки портьер сошлись неплотно, в комнату проникал луч света. Не в силах сдвинуться с места, девушка оцепенело смотрела на пылинки, качающиеся в этом свете.
Да, этот громовой голос шел оттуда, из глубины библиотеки. Ей некуда бежать, негде спрятаться. А ведь Мерид предупреждала ее, и отец говорил, что это может случиться! Катриона была в замке Хозяина, на его земле, и сам Хозяин был рядом!
Задумавшись на мгновение, Катриона решила, что единственный выход — это повернуться к нему лицом и попытаться все объяснить. Возможно, если повезет, ей удастся избежать ареста. Но она станет свидетелем настоящего, божественного чуда, если отец не узнает о случившемся.
Повернувшись, Катриона вздрогнула, увидев сидящего в кресле человека.
Это был тот самый мужчина, чей портрет висел в библиотеке, тот самый, у которого были такие проницательные глаза, смотрящие прямо в душу. Каким-то непонятным образом герой ее сновидений материализовался и сидел теперь в том самом кресле, в котором за книгами она провела так много часов. Она не заметила его, потому что в комнате было слишком темно, не горел даже огонь в камине.
Катриона ничего не говорила, от удивления она попросту лишилась дара речи и могла лишь смотреть на него. Итак, это ее рыцарь, ее телохранитель. И — Хозяин. Вообще-то она должна была испугаться, ведь одно дело — смотреть на портрет и говорить с ним, а другое — видеть перед собой изображенного на полотне человека. Но, к собственному изумлению, едва увидев его, Катриона поняла, что ее страх прошел. Почему он сидел тут один в темноте? Может, ему каким-то образом стало известно о ее прошлых визитах в библиотеку и теперь он поджидал ее здесь?
Прошла минута. Потом другая. Он не двинулся, не проронил ни слова. Катриона вопросительно смотрела на него. Может, ослепленный узким лучом света, он ее не видел? А может, его ослепило, когда она резко раздвинула шторы? Медленно, осторожно Катриона шагнула вперед. Пламя свечи заколебалось от этого движения.
Оказавшись ближе к незнакомцу, девушка смогла лучше рассмотреть его. Взъерошенные черные волосы спадали ему на плечи. Изогнутые брови нависали над удивительными глазами, рот был упрямо сжат. Длинные изящные пальцы крепко сжимали обитые бархатом подлокотники кресла. Единственным светлым пятном в костюме была белая, распахнутая на груди рубашка, приоткрывавшая сильную, мускулистую шею. Черные бриджи Хозяина были заправлены в высокие сапоги. Он сидел, слегка расставив ноги.
Все его тело было напряжено, казалось, он готов к прыжку. Катриона чувствовала себя загнанной в нору лисицей, которой только и остается что подчиниться неизбежному.
Да, он выглядел в точности таким же, как на портрете. С одним лишь исключением: его глаза, глаза ястреба, которые так манили и завораживали ее, были какими-то иными. Катриону поразило, что они смотрели не на нее, а в пустое пространство перед собой.
— Я слышу ваше дыхание, — наконец проговорил он. Таким голосом мог говорить человек, привыкший, чтобы его слушали, — и не пытайтесь убежать отсюда. Я знаю, что вы здесь, и заставлю назвать свое имя.
Лишь теперь Катриона поняла, почему он смотрел мимо нее.
Этот человек был слепым.
— Даю вам десять секунд, чтобы назваться, иначе можете считать себя уволенным со службы, — заявил Хозяин.
Похоже, он принял ее за слугу, хотя что еще мог он подумать, не видя ее? Принимая это во внимание, можно надеяться, что ему не узнать, кто она такая на самом деле. Взглянув на дверь, Катриона осторожно шагнула вперед, но, переведя взгляд на Хозяина, замешкалась на мгновение.
Что-то в его внешности заставило ее остановиться. Может, это было выражение горя и отчаяния, застывшее на лице? Этот человек явно страдал. И, не успев даже осознать, что делает, девушка тихо проговорила:
— Прошу вас простить меня за вторжение, сэр. Я не знала, что в библиотеке кто-то есть.
Его брови удивленно приподнялись, и он повернулся в ее сторону. Но он не видел Катрионы, потому что глаза его смотрели не на ее лицо, а на грудь.
— Однако вы так и не сказали мне, кто вы, — заметил Хозяин. Теперь он говорил чуть мягче.
— Я не принадлежу к числу домашней прислуги, сэр, — вымолвила девушка.
Помолчав, он спросил:
— Но если это так, то что вы здесь делаете? Помолчав, Катриона решила, что лучше всего оказать правду:
— Я пришла сюда, чтобы поставить на место книгу, которую брала почитать. Я не знала, что в замке кто-то есть.
— Так вы пришли поставить на место книгу? — подумав спросил незнакомец. — А это ваша книга?
— Нет, — через некоторое время ответила девушка.
— Стало быть, эта книга принадлежит владельцу замка? — Да.
— Полагаю, у вас не было разрешения брать ее?
Катриона смущенно смотрела на него. Кто он такой? Может, он вовсе не Хозяин, не тот самый англичанин, который владел Россмори? Вероятно, так оно и есть, потому что отец не раз говорил ей, что Хозяин гораздо старше, чем этот человек, сидящий перед ней в кресле. А может, это приятель Хозяина? Приехал в Россмори с визитом?
Девушка не ответила, из чего слепой справедливо заключил, что у нее, конечно же, не было разрешения приходить сюда и брать книги.
— Думаю, ваш приход сюда можно расценивать как вторжение в чужое жилище, мисс, — заметил Роберт.
— Но я не сделала ничего плохого, сэр, — пробормотала Катриона. — Просто я иногда приходила сюда… почитать. Ужасно, что такие замечательные книги стоят тут… никому не нужные… Поверьте, у меня и в мыслях не было ничего плохого!
— Стало быть, вы здесь не в первый и даже не во второй раз? — вопросил молодой человек.
— Нет, сэр, — помолчав, пролепетала девушка. Роберт помедлил с ответом, раздумывая, как расценивать ее вторжение в его замок. Следует ли ему арестовать ее и отправить в городскую тюрьму?
Катриона вспомнила о людях, которые осмеливались заходить в Россмори и которых больше никто никогда не видел. Что, если и ее увезут отсюда и она больше никогда не увидит свою семью?
Задумавшись об этом, девушка не сразу поняла, что говорит ей незнакомец:
— Что ж, раз вы уже бывали здесь и знаете эту комнату, то не согласитесь ли описать ее мне?
— Чт… Что? Прошу прощения, сэр, я не расслышала?
— Я спросил, не согласитесь ли вы описать мне библиотеку?
Неуверенно пожав плечами, Катриона медленно огляделась вокруг. Хоть она много раз бывала здесь, ей как-то и в голову не приходило внимательно разглядывать обстановку — ведь кроме книг девушку ничего не интересовало. Хотя, конечно, она не раз сидела за столом, делая на листках свои пометки, и смотрела на портрет. Катриона растерянно кивнула.
— Так вы не в состоянии описать мне комнату? — прервал ее размышления мужчина.
Только тут Катриона осознала, что он не мог видеть ее кивка.
— Простите. Конечно, я могу описать вам библиотеку, но для этого мне придется раздвинуть шторы, чтобы лучше видеть комнату.
Роберт нахмурился.
— Ладно, — буркнул он. — Только погодите минуту. — Он потянулся за какой-то вещью, лежащей на столе. Та с грохотом упала. — Дьявольщина! — выругался он.
Катриона подошла к нему ближе.
— Все в порядке, сэр. Я помогу вам. — Обойдя стул, она увидела на полу странные очки с затемненными стеклами. — Вы это искали? — спросила девушка, вкладывая очки ему в ладонь.
Пальцы Роберта автоматически сжали очки, задев при этом руку Катрионы. Его прикосновение было теплым, почти горячим, и он не сразу отпустил ее. Да и сама Катриона не поспешила отдернуть руку.
Прикосновение его сильных пальцев было на удивление нежным; девушке стало так приятно, что она вздрогнула. Катриона поглядела ему в лицо: выражение печали и скрытого гнева, на мгновение покинувшее его, снова скорбной печатью легло на суровые черты. Девушке вдруг пришло в голову, что он с удовольствием запустил бы в окно большой хрустальной вазой, стоящей на столе, если бы только мог видеть ее.
— Благодарю вас, — вымолвил он, отпуская ее руку. Ощущение удивительного тепла тут же исчезло.
Катриона подождала, пока он водрузит себе на нос темные очки.
— Теперь все в порядке, — кивнул мужчина. — Можете раздвинуть шторы.
Катриона с усилием потянула толстый золоченый шнур — тяжелая синяя парча поползла в стороны, впуская в библиотеку солнечный свет, который в одно мгновение осветил яркие краски роскошного ковра, лежащего на полу. Зрелище было великолепным.
— Что вы видите? — спросил Роберт.
— Радугу.
— Радугу? — недоуменно переспросил он.
Повернувшись к нему, Катриона быстро обошла кресло, в котором сидел Роберт, и встала за его спиной.
— Да, солнце ворвалось в комнату сквозь оконное стекло, и теперь повсюду можно увидеть маленькие радуги. Поверьте мне, это очень красиво.
— А что… Что за окном?
— За окном я вижу море, а за ним — Скай.
— Какого цвета?
— Что, море? — не поняла девушка.
— Да нет, небоnote 4.
— Ах, да, — кивнула Катриона. — Я говорила не о небе, а об острове Скай. Он совсем недалеко отсюда.
— Неужто острова находятся так близко к замку? Катриона взглянула на горизонт. Невдалеке отсюда из воды поднималась скалистая гряда полуострова Слит. На желто-зеленом ковре, накрывшем горы, тут и там раскинулись небольшие фермы. Морские волны разбивались о берег полуострова, отчего в воздух поднимались мириады сверкающих на солнце соленых брызг. Девушке подумалось, что она так давно не любовалась замечательным видом, открывающимся из окон Россмори, что уже успела позабыть его. Чувство восторга, охватившее ее, наверное, было сродни тому чувству, которое заставило первого хозяина этого замка именно здесь воздвигнуть Россмори четыре века назад.
— Да, — наконец ответила она. — Скай очень близко отсюда. От него до острова рукой подать, правда, часто его очертания скрыты густым туманом. Но сегодня солнце светит ярче обычного, так что я очень четко все вижу. — Прислонившись к стене, Катриона продолжала: — Вообще-то по утрам редко бывает такая замечательная погода. Чаще всего небо бывает скрыто за тучами. — Задумавшись на мгновение, она добавила: — Солнечные зайчики сверкают в воде, как звезды на ночном небе.
Опустив взгляд на лицо мужчины, девушка заметила, что его выражение немного смягчилось.
— А хотите, чтобы я описала вам обстановку библиотеки? — предложила она.
— Прошу вас.
Катриона начала с окон, добавив при этом, что стены и потолок комнаты обшиты дубовыми панелями, которые у потолка слегка закругляются. Солнце освещает там полированное дерево, и оно светится каким-то необычайным, золотистым светом. Книжные стеллажи, уходящие под самый потолок, тоже сделаны из мореного дуба. К верхним полкам можно подобраться, поднявшись по лестнице.
— Так на полках много книг? — поинтересовался Роберт.
— Ох, очень много! — восторженно воскликнула девушка. — Я еще и половины не проглядела. Прошу прощения за то, что осмелилась приходить сюда без позволения Хозяина.
На этот раз незнакомец почти улыбнулся.
— Да ладно. Обещаю сохранить ваш секрет. Пожалуй, я согласен с вашим мнением, что книги не должны стоять без пользы. Я знавал немало людей, собравших огромные библиотеки и не открывших при этом ни единой книги из своей коллекции. Где-то я читал, что книга, которую никогда не читали, сродни картине, которой не любуются ценители искусства… — Голос мужчины дрогнул, выражение печали опять опустилось на его лицо.
«Можно не сомневаться, что он вспомнил о своей слепоте», — заметила про себя Катриона, продолжая описывать комнату:
— … Здесь есть огромный стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39