Случилось это просто. Парень, как обычно, с ухмылкой предложил:
– Слушай, активист, слетай к цирку. Там к тебе мужчина подойдет. Вот отдашь ему пакет. Это очень важный пакет, а мне, понимаешь, некогда. На ответственное совещание тороплюсь. Целковый за работу, понял?.. – Парень вытащил из кармана гривенник, протянул его Толику. – Командировочные на дорогу.
– Хорошо, дяденька, я мигом.
– Не зови меня «дяденька»… Мы ведь приятели? Зови просто Владик.
Толик порозовел от удовольствия. Поспешно сунул мягкий пакет под мышку и помчался на остановку трамвая. У цирка Толика одолела тревога. Перед фотовитринами толпилось много народа. Из трамваев то и дело выходили пассажиры. Дворники сгребали грязный снег в кучи. «Кому же отдать?..» Толик растерянно бродил у ярко освещенного подъезда. Вдруг к нему подошел высокий мужчина в серой каракулевой шапке.
– Что Владик велел передать для меня? – спросил он, приветливо улыбаясь.
– Вот этот пакет, – ответил Толик и испугался: вдруг это не тот мужчина! Он покрепче прижал к себе пакет, пробормотал: – А это, может, не вам вовсе?..
– Мне, – засмеялся мужчина. – Ты мне – пакет, я тебе – рублевку. Так ведь?..
– Так, – ответил Толик и покраснел.
Мужчина вытащил из кармана серебряный рубль.
– Сходи в кино, купи себе чего-нибудь вкусного. А сейчас поезжай домой.
Мужчина говорил совсем по-домашнему, словно был родным дядей. Даже в трамвай посадил и помахал рукой на прощание.
– Владику привет передай!..
– Передам, – высунулся с площадки Толик.
«Хороший дяденька, – подумал он, – наверно, артист какой-нибудь».
Владика Толик встретил в подворотне.
– Ах, активист!.. Видишь, как удачно: возвращаюсь с совещания, и ты тут как тут. Передал?..
Толик торопливо закивал головой.
– Ага… Каракулевая шапка… Хороший такой дяденька… И рубль мне дал.
– А как же!.. Труд нужно вознаграждать.
Толик еще несколько раз ездил по поручению Владика в разные районы города. Передавал свертки, записки. Привозил Владику тоже свертки и записки.
Копилка наполнялась быстро. Тетя по-прежнему опускала в нее медяки за хорошие отметки; кроме этого, она стала премировать Толика и за хорошее поведение. Все «молочные» деньги тоже находили себе приют в темном собачьем нутре.
Перед самым Новым годом Владик пригласил Толика к себе. Он заметно нервничал, рылся в шкафу, писал что-то очень поспешно и сердито на столике с гнутыми ножками.
– Хочешь трояк заработать? – спросил он вдруг присевшего на стул Толика. И тут же ответил сам: – Понятно, хочешь… На вот, слетай к тому, в каракулевой шапке. Ясно?.. – Он сунул Толику в руки пакет, завернутый в плотную бумагу, и записку…
– Здесь важные образцы. Одна нога здесь, другая там…
– Я только портфель отнесу.
– Срочно надо… Жми с портфелем. Во весь дух давай! – Владик назвал улицу возле цирка и подтолкнул Толика к двери.
Толик пулей выскочил во двор. В подворотне налетел на Мишку и Кешку, ловко перепрыгнул через подставленную ногу и помчался к трамвайной остановке.
– Утиль побежал сдавать, хапуга!.. – Мишка вдруг сорвался с места. – Отнимем, чтоб не задавался.
Приятели дружно затопали вслед за Толиком.
Толик бежал не оглядываясь и только в сквере заметил погоню. Но было уже поздно. Мишка с налету ткнул Толика кулаком в спину. Сверток мягко упал на асфальт… Кешка поддал его ногой. Бумага лопнула, и на чистом, чуть тронутом влагой снегу распластались четыре дымчатые шкурки. Ребята опешили.
Мех на шкурках шелковисто лоснился, переливался мягкими волнами…
– Говори, где украл?! – вцепился в Толика Мишка.
– Мне Владик дал, – испуганно захныкал Толик.
– Врешь, гога несчастный!..
Около ребят остановились прохожие. Седая проворная старушка подошла совсем вплотную и укоризненно погрозила Мишке:
– Я вот тебе, разбойник!.. И не стыдно маленьких бить? А еще красный галстук носишь!..
Мишка хотел огрызнуться, но над его ухом раздался грозный бас:
– Это что у вас происходит?..
Мишкин воротник оказался в сильной пятерне.
Мишка скосил глаза: «Милиционер…»
Милиционер оглядел ребят и ухватил свободной рукой Кешку. Шкурки Кешка уже подобрал; они у него были накручены на руках, как женская муфта.
– Дяденька, это мои шкурки… Мне Владик дал… и записку вот… – залопотал Толик.
Милиционер покрепче зажал ребячьи воротники и кратко приказал:
– Следуйте за мной!..
Мишка ухитрился ухватить Толика за рукав.
– Попробуй убеги, гога несчастный… жаба… Я тебе…
Но Толик и не пытался бежать; он покорно семенил рядом с Мишкой.
В дежурной комнате отделения милиции пахло карболкой и мытыми полами. Не рискнув сесть на стулья, ребята примостились на полу возле батареи парового отопления.
Толик снова захныкал.
– Реви… Еще не так заревешь!.. – Мишка ударил себя по лбу. – Я знаю!.. Этот гога связался с браконьерами или с контрабандистами. Я читал, бывает такое…
Кешка придвинулся ближе, с любопытством посмотрел на Толика.
– Правда связался?
Толик захныкал еще громче.
– Перестань, – сердито сказал Мишка. – Надо было раньше соображать. В общем, крышка тебе теперь.
В дверях появился милиционер.
– Заходите!
Ребята очутились в светлом просторном кабинете. У окна стоял высокий плотный майор милиции. Шкурки лежали на столе. Офицер смотрел на ребят и молчал.
– Товарищ начальник, – выступил вперед Мишка. – Он не гад. Он просто запутался. Он на деньги жадный стал.
– Кто запутался? – строго спросил майор.
– Как кто?.. Вот, гога с бантом… – Мишка подтолкнул Толика к столу.
Майор подошел ближе и теперь смотрел на Толика сверху, большой и угрюмый.
– Ну что ж, Гога. Поведай, откуда у тебя выдра. Вот эти шкурки.
Толик переминался с ноги на ногу. Ему хотелось уцепиться за Мишкин рукав. Но Мишка смотрел отчужденно. Толик сделал два робких шага и уцепился за стол.
– Я… Я не украл… Это Владик попросил отвезти пакет к тому. К каракулевой шапке… А они вот напали…
Майор наморщил лоб, кивнул Мишке и Кешке:
– Посидите в дежурной комнате.
Сидеть пришлось долго. Наконец из кабинета вышел майор.
– Молчать умеете?
– Как гробы!..
– Так вот… Где были, что делали – никому. Ясно?..
– А с Толиком что будет? – спросил Кешка. – Неужели его…
– Да если хотите, мы его во дворе на сто процентов отлупим. Он же ведь не гад какой… – пробасил Мишка. – Да мы ему!..
Майор насупился.
– Уговор помните?
– Помним.
– Все… Бегите домой.
Через несколько минут ребята сидели в своем излюбленном месте, на бревне между поленницами, молчали и думали.
А Толик тем временем шагал к цирку. Он прижимал к боку мягкий пакет, завернутый в серую плотную бумагу.
Он часто оглядывался, смотрел на номера домов. Наконец остановился около старого, с облупленным фасадом здания, вошел в подворотню. Почти в тот же момент к дому подкатила черная «Победа»…
Всматриваясь в полустертые номера квартир, Толик медленно поднимался по лестнице. Наконец он отыскал дверь, обитую белой медицинской клеенкой, и, привстав на цыпочки, позвонил.
Дверь неожиданно распахнулась. На площадку шагнул мужчина в домашних туфлях и толстой шерстяной куртке:
– Ты зачем здесь?..
Толик торопливо проглотил слюну.
– Я… Меня Владик прислал… Вот это вам… И записка.
Мужчина взял записку, быстро пробежал ее глазами, нахмурился и почти вырвал пакет из рук Толика.
– Ты чего такой?.. Моченый… Случилось что-нибудь?..
Внутри у Толика похолодело.
– Не… У меня голова болит. Я отказывался, а Владик говорит – срочно… Вот я и поехал.
– Пойдешь мимо аптеки, купи пирамидон, – мужчина достал из кармана пятнадцать копеек, протянул Толику и ласково провел ладонью по Толиковой щеке.
«Вот он какой хитрый! – думал Толик, спускаясь вниз по лестнице. – Добрым притворяется, паразит… Недаром майор говорил, что это опытный и осторожный спекулянт».
На площадке первого этажа мимо Толика прошли четверо мужчин. Он посторонился, пропуская их наверх.
* * *
От всех передряг и переживаний Толик позапустил уроки, и его теперь частенько оставляли в школе заниматься. Тетка ворчала, допытывалась, не заболел ли.
Однажды, когда он поздно возвращался из школы, его еще в подворотне встретили Мишка с Кешкой.
– Толька… Тут к тебе майор приходил. Хотел тебя видеть, – наперебой выкладывали они. – Велел зайти к нему. Вот бумажку оставил, чтобы тебя пустили.
Толик положил бумажку в карман и, понурив голову, побрел домой. Через несколько минут Толик снова появился во дворе с тяжелым, завязанным в материн платок предметом в руках.
Толик развязал платок в просторном кабинете майора и поставил на стол большую фаянсовую собаку с глупыми блестящими глазами.
– Это что еще за фигура? – спросил майор. – Зачем ты ее сюда приволок?..
– Вещественное доказательство, – пробормотал Толик. – Там деньги, которые они мне давали.
Майор покачал головой.
– И не жалко?.. Ведь там у тебя и за утиль, – он улыбнулся, сощурил глаз. – И за хорошие отметки…
Толик покраснел.
– Откуда вы знаете?..
– Мы все про тебя знаем. – Майор постучал по собаке карандашом. – Английский фаянс. Попадет тебе от тетки!
– Попадет, – согласился Толик. – А я все равно обратно не возьму.
СИМА ИЗ ЧЕТВЕРТОГО НОМЕРА
Был мальчишка высок и худ, непомерно длинные руки держал глубоко в карманах. Голова на тонкой шее всегда немного клонилась вперед. Ребята прозвали его Семафором.
Мальчишка недавно переехал в этот дом. Он выходил во двор в новых блестящих калошах и, высоко задирая ноги, шагал на улицу. Когда он проходил мимо ребят, то опускал голову еще ниже.
– Ишь, воображает! – злился Мишка. – Знаться не хочет… – Но гораздо чаще Мишка кричал: – Семафор, поди сюда, поговорим!..
Ребята тоже кричали вдогонку мальчишке разные насмешливые, а подчас и оскорбительные слова. Мальчишка только ниже опускал голову и ускорял шаг. Иногда, если ребята подходили к нему вплотную, он смотрел на них голубыми, очень большими, чистыми глазами и молча краснел.
Ребята решили, что Семафор для такого хлипака слишком хорошая кличка, и стали звать мальчишку просто Сима, а иной раз – для верности – Сима из четвертого номера. А Мишка все злился и ворчал при виде мальчишки:
– Надо этого гуся проучить. Ходит тут!..
Однажды Сима исчез и долго не появлялся во дворе. Прошел месяц, два… Зима стала слабеть и хозяйничала на улице только по ночам. Днем дул с Финского залива теплый ветер. Снег на дворе посерел, превратился в мокрую грязную кашу. И вот в эти по-весеннему теплые дни опять появился Сима. Калоши его были такие же новые, будто он и не ходил в них вовсе. Шея еще плотнее обмотана шарфом. Под мышкой он держал черный альбом для рисования.
Сима посмотрел на небо, сощурился, словно отвык от света, замигал. Потом он направился в дальний угол двора, к чужой парадной.
– Эге, Сима вылез!.. – удивленно присвистнул Мишка. – Знакомство, никак, завел.
По лестнице, куда шел Сима, жила Людмилка.
Сима подошел к парадной и стал медленно прохаживаться взад-вперед, нерешительно поглядывая в темный проем лестницы.
– Поджидает, – усмехнулся Круглый Толик, – Людмилку свою…
– А может быть, вовсе и не Людмилку, – вставил Кешка. – Чего ему с Людмилкой связываться?
Толик посмотрел на Кешку хитро – мол, знаем, не маленькие – и сказал:
– Чего он тогда там делает?.. Может, воздухом дышит?..
– Может, – согласился Кешка.
Мишка слушал, как они пререкаются, и о чем-то размышлял.
– Пора действовать, – неожиданно вмешался он. – Пойдем поговорим с этим Симой.
Мишка и Круглый Толик плечом к плечу тронулись вперед. Кешка тоже пристроился к ним. В решительный момент оставлять товарищей нельзя – это называется честь. К трем приятелям пристроилось еще несколько ребят. Они шли по бокам и сзади.
Заметив надвигающуюся на него армию, Сима поднял голову, как всегда, покраснел и улыбнулся робко.
– Ты чего?.. – начал Мишка. – Чего тут?.. Ну, че?
Сима покраснел еще гуще. Пробормотал:
– Ничего… Хожу…
– Он, оказывается, ходит! – засмеялся Круглый Толик.
Мишка подался вперед, заложил руки за спину, повернулся к Симе немного боком и заговорил медленно, угрожающе:
– Ты что, может, нас за людей не считаешь?.. Да?.. Может, ты храбрый?.. Пойдем перекинемся…
Сима обвел всех ребят своими большущими глазами, слегка приоткрыл рот.
– А я разве вам сделал что?
– А мы тебя бить не собираемся, – разъяснил ему Мишка, – мы это всегда успеем… Я говорю, перекинемся, пойдем один на один… Посмотрим, что ты за страус такой необыкновенный, что к нам подходить не желаешь.
– С тобой? – переспросил Сима.
Мишка выпятил губу, кивнул.
Сима посмотрел под ноги и совсем неожиданно возразил:
– Так ведь грязно очень.
Ребята дружно захохотали. А Мишка презрительно оглядел Симу с ног до головы.
– Может, тебе персидский ковер постелить?
Сима прижал к себе черный альбом, потоптался на месте и попросил:
– Обождем, а… когда солнце будет?
Ребята захохотали.
Когда насмеялись вдоволь, Мишка шагнул вперед, рванул из Симиных рук альбом.
– Солнце ему надо… Ну-ка, дай поглядеть!
Сима побледнел, вцепился было в Мишкину руку, но его тут же оттеснили.
А Мишка уже раскрыл черную коленкоровую обложку. На первой странице альбома красивыми цветными буквами было выведено:
«Учительнице Марии Алексеевне от Григорьева Коли».
– Подхалимством занимается… Ясно! – Мишка произнес это таким тоном, будто ничего другого и не ожидал.
– Отдайте альбом, – просил за спинами ребят Сима. Он пытался растолкать толпу, но мальчишки стояли плотно.
Некоторые посмеивались, а Мишка кричал:
– Ты, подхалим, не очень, а то я и солнышка дожидаться не стану, отпущу тебе порцию макарон по шее!
Кешка уже не жалел Симу, он стоял рядом с Мишкой и торопил его:
– Переворачивай дальше, чего ждешь?..
На следующей странице был нарисован парусный корабль, бригантина, как определил Мишка. Бригантина неслась на всех парусах. Нос ее зарывался в кипящую густо-синюю волну. На палубе у мачты, скрестив руки, стоял капитан.
– Ух, здорово!..
Ребята насели на Мишку.
Каравеллы, фрегаты, крейсеры, подводные лодки рассекали упругие волны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11