- Он хлопнул в ладоши и прижал руки к груди; на его лице расцвела еще более радостная улыбка. - Вы откуда?
Не зная, как правильно ответить - с Земли, из Ирландии или из Литрима, - я призвала на помощь интуицию и выдавила из себя единственное слово: "Ирландия". Говорить было трудно, ведь я так долго молчала.
- Прекрасно! - Его бодрая приятельская улыбка так сияла, что я не могла не вернуть ее. - Какое совпадение! Пожалуйста, присоединяйтесь к нам! - Он вприпрыжку направился к группе, приглашая меня последовать за ним.
- Меня зовут Бернард. - Он расплылся в улыбке, словно Чеширский кот. - Сердечно приветствуем вас как нового члена ирландского контингента. Мы здесь ужасно малочисленны, - он нахмурился, - хотя, похоже, в последнее время нас становится больше. Ох, извините, куда подевалось мое воспитание? - Румянец залил его щеки.
- Вот оно, здесь, под этим носком.
Я обернулась, чтобы посмотреть, кто это так пошутил, и увидела привлекательную женщину лет пятидесяти с гладко зачесанными серебристыми волосами, в лиловом палантине, небрежно наброшенном на плечи. Она рассеянно уставилась на костер, и танцующие языки пламени отражались в темных глазах, а комментарии слетали с ее губ так, словно она произносила их на автопилоте.
- С кем имею честь познакомиться? - Бернард лучился восторгом и, вытянув шею, вглядывался в меня.
- Меня зовут Сэнди, - ответила я. - Сэнди Шорт.
- Великолепно. - Он снова зарумянился и энергично пожал мою протянутую руку. - Приятно познакомиться. Позвольте представить вам остальных членов банды, как они себя называют.
- Интересно, кто это так себя называет? - раздраженно проворчала женщина.
- Вот Хелена. Она любит поболтать. Всегда найдет что сказать, правда, Хелена? - Бернард уставился на нее, ожидая ответа.
Морщинки вокруг рта углубились, когда она поджала губы.
- Ага. - Он приподнял бровь, а потом представил женщину по имени Джоана, Дерека, длинноволосого хиппи, играющего на гитаре, и Маркуса, который молча сидел в некотором отдалении от группы. Я быстро оценила их: все они были примерно одного возраста и, похоже, непринужденно чувствовали себя друг с другом. Даже саркастичные комментарии Хелены не вызывали никаких трений.
- Почему бы вам не присесть? А я принесу что-нибудь выпить...
- Где мы? - оборвала я его, не в силах больше выносить этот треп.
Разговор у костра резко смолк, и даже Хелена подняла голову и пристально посмотрела на меня. Окинула меня быстрым и внимательным взглядом с ног до головы, будто впитала мою душу, - так мне показалось. Дерек прекратил пощипывать струны гитары, Маркус слегка улыбнулся и стал смотреть в сторону, а Джоана и Бернард уставились на меня широко распахнутыми испуганными глазами олененка Бэмби. Не слышалось ни звука, кроме потрескивания веток в огне и легких хлопков, с которыми искры отрывались от костра и зигзагами улетали в небо. Где-то дальше ухали совы, и доносился легкий хруст, как будто кто-то шагал по сухим веткам.
Вокруг костра воцарилась мертвая тишина.
- Кто-нибудь собирается ответить девушке? - Хелена оглядела своих спутников, явно забавляясь. Все промолчали.
- Ладно, если никто не желает, - она потуже стянула шаль на груди и зажала ее концы в руке, - я выскажу свою точку зрения.
Остальные запротестовали, и мне тут же ужасно захотелось узнать мнение Хелены. В ее глазах заплясали огоньки, она наслаждалась неодобрением своих спутников.
- Расскажите, Хелена, - попросила я.
- О нет, вы не хотите этого слышать, поверьте мне, - жарко забормотал Бернард, и его двойной подбородок заколыхался от возмущения.
Хелена с вызовом подняла серебристую голову, ее ярко блестевшие темные глаза внимательно изучали меня, а рот слегка кривился:
- Мы умерли.
Эти два слова прозвучали холодно, спокойно, сухо.
- Ладно, ладно, вы же ей не верите, - сказал Бернард самым своим злым, как мне подумалось, голосом.
- Хелена, - упрекнула ее Джоана, - мы уже это обсуждали миллион раз. Ты не должна так пугать Сэнди.
- По-моему, она вовсе не выглядит напуганной, - возразила Хелена, сохраняя то же довольное выражение лица.
- Бросьте, - Маркус прервал молчание, заговорив впервые с того момента, как я присоединилась к компании, - возможно, она права. Мы вполне можем быть мертвыми.
Бернард и Джоана заворчали, а Дерек начал тихонько перебирать струны гитары и напевать: "Мы мертвы, мертвы, мертвы, все мертвы - и мы, и вы".
Бернард что-то неодобрительно проворчал, а потом налил чай из фарфорового чайника и протянул мне чашку на блюдце. И все это - в чаще леса. Я не сдержала улыбки.
- Если мы мертвы, то где же мои родители, Хелена? - с упреком спросила Джоана, высыпая печенье на фарфоровое блюдо и ставя его передо мной. - И где все остальные покойники?
- В аду, - пробубнила Хелена. Маркус улыбнулся и быстро отвернулся, чтобы Джоана не увидела его лица.
- Ас чего это ты взяла, будто мы в раю? Почему ты решила, что можешь попасть в рай? - раздраженно проговорила Джоана, макая печенье в чай и быстро вынимая его из чашки, пока не отвалился размокший краешек.
Дерек забренчал на гитаре и хрипло запел: "Мы в раю или в аду? Угадать я не могу".
- Кто-нибудь еще видел златые врата и слышал хор ангелов при входе? Или только мне это привелось? - ухмыльнулась Хелена.
- Ты не входила в златые врата. - Бернард так резко тряс головой, что его второй подбородок колыхался. Он покосился на меня, продолжая трясти подбородком.
- Она не входила в златые врата.
Дерек ударил по струнам. "Сквозь врата я не входил и жара ада не ощутил".
- Да замолчи же ты, - раздраженно крикнула Джоана. "Замолчи же, замолчи и на струнах не бренчи", - пропел он.
- Мне этого не вынести!
"Нет, мне этого не вынести, кто же сможет меня вывести?"
- Сейчас я тебя выведу, - пробурчала Хелена, но как-то не очень убежденно.
Он продолжал перебирать струны, и все замолчали, прислушиваясь к простенькой мелодии.
- Смотри, Хелена, маленькой Джун, дочке Полины О'Коннор, было всего десять лет, когда она умерла, - заговорил Бернард. - Такой крохотный ангелочек наверняка оказался бы на небесах, а ее здесь нет. Так что твоя теория не годится. - Он гордо вздернул подбородок, а Джоана кивнула, соглашаясь с ним. - Мы не мертвые.
- Пардон, только для тех, кому больше восемнадцати, - скучающим голосом произнесла Хелена, - святой Петр стоит у ворот, сложив руки на груди, и выслушивает в наушниках указания Господа Бога.
- Не говори так, Хелена, - выкрикнула Джоана.
"Не войти, не выйти мне никак! Святой Петр, скажи, что здесь не так", - загробным голосом пропел Дерек. Потом вдруг перестал бренчать и проговорил:
- Это точно не рай. Здесь нет Элвиса.
- Ну, тогда другое дело. - Хелена закатила глаза.
- У нас здесь есть свой Элвис, разве не так? - захихикал Бернард, меняя тему. - А вы знаете, Сэнди, что Дерек когда-то играл в ансамбле?
- Как она может это знать, Бернард? - раздраженно возразила Хелена. Бернард снова ее проигнорировал.
- Дерек Каммингс, - торжественно объявил он, - самый крутой участник ансамбля, созданного в шестидесятых при школе-интернате Святого Кевина.
Все засмеялись. Я похолодела.
- Как назывался ваш ансамбль, Дерек? Я уже забыла, - улыбнулась Джоана.
- "Чудо-мальчики", Джоана, "Чудо-мальчики", - растроганно ответил Дерек, погружаясь и воспоминания.
- Помнишь танцы по пятницам вечером? - возбужденно спросил Бернард. - Дерек на сцене, играет рок-н-ролл, а отец Мартин чуть не падает и обморок, видя, как он вихляет бедрами.
Все снова засмеялись.
- Хорошо, а как назывался танцзал? - задумалась вслух Джоана.
- Господи. - Бернард закрыл глаза, пытаясь припомнить. Дерек перестал перебирать струны и тоже сосредоточился. Хелена продолжала смотреть на меня, следя за моей реакцией.
- Вам холодно, Сэнди? - Ее голос прозвучал как будто издалека. Зал "Финбар". Название само по себе возникло у меня в голове. Все они любили ходить в зал "Финбар" вечером по пятницам.
- Зал "Финбар", - вспомнил в конце концов Маркус.
- Да-да, именно так. - Они облегченно вздохнули, и Дерек снова начал перебирать струны.
Я покрылась гусиной кожей и задрожала. Рассматривая одно за другим их лица, заглядывая в глаза, я узнавала знакомые черты. История, которую я узнала еще девочкой, всплыла в памяти и снова захлестнула меня. Каждый факт предстал передо мной так же отчетливо, как тогда, давно, когда в поисках материалов для школьного сочинения я наткнулась на нее в компьютерном архиве. Заинтересовалась, внимательно все прочитала и твердо запомнила. У меня перед глазами до сих пор стояли юные лица подростков, улыбающихся с первой газетной полосы. И вот эти лица здесь, рядом со мной.
Дерек Каммингс, Джоана Хэтчард, Бернард Линч, Маркус Флинн и Хелена Диккенс. Пять учащихся школы-интерната Святого Кевина. Они исчезли в шестидесятые, во время школьного турпохода, и их так никогда и не нашли. Теперь они собрались здесь - постаревшие, поумневшие и утратившие невинность:
Я нашла их.



Глава десятая

Когда мне было четырнадцать, родители предложили мне по понедельникам после школы посещать психотерапевта. Им не пришлось долго меня уговаривать. Стоило сказать, что этому человеку можно задавать любые вопросы, какие только захочется, и что он знает достаточно, чтобы на них ответить, и я просто-таки рванула в школу.
Тогда же я окончательно поняла: они убеждены, что потерпели со мной неудачу. Об этом говорило выражение их лиц, когда они усадили меня за кухонный стол, на котором стояло молоко и лежало печенье. За спиной у меня шумела стиральная машина, создавая привычный звуковой фон. Мама крепко сжимала в руках скрученную салфетку, которой, похоже, только что вытирала слезы. Обычная манера родителей: они скрывали от меня свою слабость, но, как правило, забывали избавиться от признаков ее проявления. Я не видела маминых слез, но салфетку-то видела! Отец тщательно скрывал гнев, вызванный бессилием, но не мог спрятать его отблеск в своих глазах.
- Все в порядке? - Я поочередно изучила оба лица, старательно демонстрирующих спокойствие.
Так уверенно, будто могут справиться с любыми проблемами, люди обычно выглядят лишь тогда, когда случается что-то плохое.
- Что-нибудь стряслось? Папа улыбнулся:
- Что ты, дорогая! Не волнуйся! Ничего не стряслось...
Когда он это сказал, мамины брови поползли вверх, и я поняла, что она с ним не согласна. Было очевидно, что папа и сам не согласен со своими словами, тем не менее он их произнес. В том, чтобы отправить меня к психотерапевту, не крылось ничего, решительно ничего дурного, однако я знала, что они предпочли бы сами помочь мне. Им хотелось, чтобы мне хватило их ответов на мои вопросы. Я подслушивала их бесконечные споры о методах воздействия на мое поведение. Они вроде бы поддерживали меня всеми известными способами, и вот теперь им пришлось разочароваться в собственных возможностях. Я физически ощущала это разочарование и ненавидела себя за то, что была его причиной.
- Понимаешь, детка, все дело в том, что ты задаешь слишком много вопросов, - пояснил папа.
Я кивнула.
- Ну вот. Мы с мамой... - Он бросил на нее быстрый взгляд, словно ища одобрения, и ее глаза сразу потеплели. - Так вот, мы с мамой нашли человека, с которым ты сможешь обсудить все свои вопросы.
- И этот человек сумеет на них ответить? - Я широко раскрыла глаза и почувствовала, как заколотилось сердце, - неужели все тайны жизни вот-вот раскроются передо мной.
- Надеюсь, что да, моя милая, - подтвердила мама. - Ты с ним поговоришь, и эти вопросы перестанут тебя мучить. Он знает гораздо больше нас обо всем, что тебя беспокоит.
Пришло время засыпать их пулеметной очередью вопросов. Так, палец на спусковой крючок!
- Кто он?
- Мистер Бартон. (Говорит папа.)
- Как его зовут?
- Грегори. (Говорит мама.)
- Где он работает?
- В школе. (Мама.)
- Когда я его увижу?
- В понедельник, после уроков. У вас будет целый час. (Опять мама.)
Она лучше папы выдерживает мои обстрелы. Привыкла к спорам, которые мы ведем, пока папа на работе.
- Он психиатр, правда? - Они никогда не врали мне.
- Да, дорогая. (Это уже папа.)
Думаю, именно в этот момент я возненавидела свое отражение в их глазах, и тогда же мне, к сожалению, перестала нравиться их компания.
Кабинет мистера Бартона представлял собой комнатку размером со стенной шкаф: в ней хватало места как раз для двух кресел. Я выбрала то, что с грязной оливково-серой бархатной обивкой и подлокотниками из темного дерева, а не покрытое коричневым бархатом в пятнах. Оба кресла, похоже, изготовили в сороковые годы и с тех пор ни разу не чистили и не выносили из маленькой комнатки. Крохотное окошко на задней стенке, расположенное очень высоко, позволяло разглядеть только небо. Когда я пришла к мистеру Бартону в первый раз, оно было светлоголубым. Время от времени по нему проплывали облака и затопляли своей белизной все окошко, а потом исчезали из виду.
На стенах висели плакаты со школьниками: они казались счастливыми и сообщали пустой комнате, что говорят "нет" наркотикам и хулиганству, рассказывали, как борются с экзаменационными стрессами, неправильным режимом питания и обидами, давали ясно понять, что достаточно умны и потому у них не может быть проблем с подростковой беременностью - ведь они не занимаются сексом. Впрочем, на случай, если все же вдруг займутся, имелся еще один плакат: на нем те же самые девочка и мальчик объяснили, как использовать презервативы. В общем, святые или типа того. Да и от самой комнаты веяло такой положительностью, что я испугалась, как бы мне ракетой не вылететь из своего кресла. Наверняка всем этим персонажам помог сам мистер Бартон Великолепный.
Я ожидала, что он окажется мудрым старцем с густой седой шевелюрой, с моноклем в глазу и в длинном сюртуке, из кармана которого свешивается цепочка от часов. И что его мозги просто лопаются от знаний, накопленных за долгие годы изучения человеческого разума. Представляла, как встречу укутанного в плащ мудрости западного гуру, который будет говорить загадками и постарается убедить меня в том, что я обладаю огромной внутренней силой.
1 2 3 4 5 6 7