– Я могу этим заниматься по утрам. А визиты в «Сосны» приносят свои плоды. Ты бы знала, сколько якобы случайно встреченных родителей и знакомых как бы невзначай упоминают, что до них дошли слухи, будто я даю уроки дочери Скотта...– Ха! Им просто хочется что-нибудь выведать, – последовал насмешливый ответ. – Появление четырнадцатилетней дочери Скотта Тайлера, о которой никто и не слыхал, стало настоящей сенсацией. Надеюсь, она легко перенесет чрезмерное внимание к своей персоне.– О, уверена, это она переживет! – ответила тогда Аня и, глядя теперь на Петру, подумала, не точнее ли было сказать «страстно того желает». Девочку явно не назовешь «стыдливой мимозой».Она отогнала рукой мошку, пытавшуюся сесть на ее голую коленку. Какой прекрасный день! Самый разгар бабьего лета.– Может, если ты постараешься смотреть на сочинение, как на музыку – как на набор условностей, которым нужно следовать, чтобы и другие могли понять и оценить твои мысли...– Я поняла. Вы считаете, что я слишком много внимания уделяю одному предмету. Как и мама. Она знает, кем я хочу быть, но неустанно твердит, что нельзя класть все яйца в одну корзинку, что мне нужна профессия, к которой можно вернуться, если не удастся стать музыкантом. – Она пожала худенькими плечами. – Они с отцом – другим отцом – считают, что. если я сокращу уроки музыки, то смогу больше времени уделять остальным предметам. Наверное, они правы.– Ты серьезно? Уж не думаешь ли ты ко мне подольститься?Петра усмехнулась.– Разве это возможно?– Конечно, нет.Увидев кого-то у себя за спиной, Петра приняла беззаботный вид и помахала рукой.– Привет, пап.– Не будете возражать, если я составлю вам компанию?Поскольку Скотт уже присаживался на траву, он посчитал вопрос решенным.– Не-а! Мисс Адамс хвалит мое сочинение, – сказала Петра.Аня хотела возразить, но в этот момент яблочный сок потек у нее по подбородку. Пока она пыталась найти платок, Скотт достал свой и вытер ей губы. А затем, весело поблескивая глазами при виде ее досады, облизал пальцы.– Мм, кисло-сладкий... как раз в моем вкусе, – похвалил он, а мысли Ани уже были совсем не о яблочном соке.– Спасибо, – недовольно пробормотала она.– Честный обмен, – Скотт вложил ей в руку свой платок и, взяв яблоко, медленно откусил его. Он растянулся на траве, а Аня торопливо натянула платье на колени. – Так о чем вы говорили? – спросил он, глядя на темно-зеленую ткань, облегавшую ее стройные бедра.Как и ожидалось, Петра предпочла не заводить разговор о школе.– Мисс Адамс рассказывала мне о том, как приезжала сюда, когда ферма принадлежала ее дяде. Она кормила свиней, доила коров и все такое.Скотт не стал уточнять, какое отношение это имеет к школьной программе. Он усмехнулся, глядя на Аню.– Значит... вы работали на ферме, прежде чем стать учительницей...– В то время я была ребенком, но, честно говоря, с удовольствием стала бы фермером, – с укоризной сказала она.– Или женой фермера? Может быть, вы переехали сюда, чтобы выйти замуж?– Я не выхожу замуж по расчету, – возмутилась Аня.– Правда? – Петра наморщила лоб.– Мисс Адамс придерживается романтических взглядов – ей хочется выйти замуж по любви, – объяснил ее отец. – Хотя подозреваю, что ей, как и большинству людей, взаимное уважение и симпатия покажутся более надежными...– Весьма циничный подход...– Как вы уже успели заметить, я – продукт своего личного опыта, а вы, безусловно, – своего. Насколько я понимаю, у ваших родителей по-прежнему крепкий союз?– Да, насколько мне известно, – решительно ответила она, гадая, не думает ли он вновь придраться к ее привилегированному окружению, как на собеседовании. – Они много времени проводят порознь, потому что того требует их карьера, но похоже, это не испортило их отношений.– Все эти разъезды и выступления не оставляют много времени на воспитание ребенка.– У мисс Адамс была няня, домашние учителя и преподаватели музыки, – охотно поведала Петра.– Наверное, вы подавали большие надежды? – поинтересовался Скотт.– Нет... Родители быстро поняли, что у меня нет способностей к музыке. Я была робкой и часто болела. И больше любила читать, чем заниматься музыкой.– А я обычно читал под одеялом при свете фонарика, – откликнулся Скотт, и Аня невольно улыбнулась ему.– Я тоже. Мои няни даже обыскивали кровать, прежде чем погасить свет.– У вас было несколько нянь?– Мы много переезжали, а мама очень привередничала с прислугой.– Но сюда вы приехали без няни? – поинтересовалась Петра, махнув рукой на дом.– Да. За мной присматривали дядя с тетей.– И за кузиной Кейт... – пробормотал Скотт.– Кузина Кейт быстро сообразила, что мне нравится работа на ферме, которую она терпеть не могла, – весело ответила Аня.– Только не говорите, что она заставляла вас красить забор. – К ее удивлению, Скотт громко рассмеялся, пояснив своей заинтригованной дочери: – Если хочешь узнать, о чем идет речь, почитай Марка Твена.Отвечая на вопросы Скотта и Петры, Аня рассказала о своей жизни на ферме и о том, как она уже после смерти дяди и тети вернулась в пансионат в Окленде, тогда как Кейт осталась с родителями в Нью-Йорке, чтобы продолжить занятия музыкой. И вдруг осознала, что не в меру разоткровенничалась.– Извините, не стоило так поощрять мою болтливость, – сказала она, потянувшись за бутылкой с водой.– Должно быть, вы сильно привязаны к «Соснам», – тихо произнес Скотт. – А вы не хотели купить дом, когда узнали, что Кейт выставила его на продажу? Или она не говорила вам? – внезапно догадался Скотт.Аня неопределенно пожала плечами, теребя подол платья.– Она знала, что я не могу позволить себе ту сумму, которую она просила...– Но вы же родственники, – возразила Петра. – Разве она не могла вам уступить?– Начнем с того, что это сэкономило бы ей несколько тысяч на оплату услуг агентства по продаже недвижимости, – объяснил Скотт. – Вы говорили Кейт, что хотите купить «Сосны», Аня?– Этот дом достался ей от родителей. Я и представить не могла, что она избавится от него. Она его продала, когда ей срочно понадобились деньги.– Вы предложили, сколько могли, но этого оказалось мало, – догадался он. – Разве ваши родители не могли помочь вам? Они ведь обеспеченные люди.– Но и тот образ жизни, который они ведут, тоже обходится недешево. Я зарабатываю себе на жизнь с тех пор, как окончила институт, и меня это устраивает. Конечно, они оплачивают мои поездки к ним и дарят щедрые подарки... В любом случае, как бы родители ни были богаты, нельзя смотреть на них как на денежный мешок...– Значит, вы просили, но родители отказали, – утвердительно проговорил Скотт.– Не пора ли перестать выставлять меня бедной сироткой? – раздраженно спросила она. – Они бы дали мне деньги на квартиру в городе, но мне это не нужно. Я вполне довольна тем, что у меня есть! Дом в «Соснах» слишком велик для меня, к тому же он нуждался в ремонте...– Значит, вы не в обиде на меня за то, что я его купил?– Это все равно, что обижаться на меня за то, что я в родстве с бывшей хозяйкой дома.– Метко, – поздравил он ее.– Здесь все так изменилось. Мы с Кейт спали наверху, в угловой комнате. Выше был только чердак.– В доме есть чердак? – спросила Петра. – Клево! А что там?Аня похолодела. Она старалась не думать о просьбе Кейт. Скотт пригласил ее в дом давать уроки Петре, но, как только Аня начнет разыскивать дневник кузины, она преступит невидимую черту и потеряет уважение к себе.– Много пыли, паутины и старая мебель, – ответил Скотт.С другой стороны дома послышались пронзительные вопли и плеск воды. Петра глубоко вздохнула.– Похоже, Шон с друзьями резвится в бассейне. Почему бы тебе не пойти к ним? – предложил Скотт.Не дав ему договорить, Петра резво вскочила на ноги. Но чуть помедлила, глядя на Аню.– А как же мисс Адамс?Он улыбнулся.– Я присмотрю за мисс Адамс.– О'кей. Спасибо, пап. До встречи! – обрадовалась девочка.– Увидимся завтра, Петра. И не забудь прочитать ту главу по биологии, – крикнула ей вслед Аня.– Не забуду!– Ой ли? – спросил Скотт, откидываясь назад.– У вас очень смышленая дочь. И довольно прилежная. Раз берется – обязательно делает.– Я заметил, – скривил губы Скотт. – Она прекрасно разбирается в одних вещах, зато в других необычайно наивная. Никак не пойму, к чему этот маскарад – черная одежда, крашеные волосы, сережка в носу. Счастье еще, что она не щеголяет с пирсингом на языке и татуировкой!Он повернул голову и заметил, что Аня улыбается.– В чем дело?Она покачала головой, собирая разбросанные по траве книги.– Ни в чем.Он прищурился.– Нет, вы что-то явно скрываете. У вас вид как у Моны Лизы, будь она неладна. Вы знаете то, чего не знаю я. – С игривым выражением лица он взял ее за руку. – Эта загадочная улыбка превосходства у вас на губах. Что вы утаили такого, что я должен знать?– Я и вправду не смогла бы... – начала она с наигранной скромностью и вскрикнула, когда он внезапно повалил ее на траву.– Боитесь щекотки, мисс Адамс? Она издала нервный смешок.– Нет!Он опустился рядом.– Полагаю, вы лжете, – самоуверенно проговорил Скотт. Затем медленно завел ей руки за голову и легонько провел по ее ребрам. – Проверим?Аня с трудом подавила подступающий предательский смешок.– Вы ведете себя крайне неуместно, – строго произнесла она.– В каком смысле неуместно?Лицо Скотта оказалось совсем близко. Аня почувствовала аромат его кожи, смешавшийся с запахом травы и сладких яблок.– У нас другие отношения, – дрожащим голосом произнесла она, когда кончики его пальцев пощекотали ей ребра. В его голубых глазах пробежала искорка страсти. Аня почувствовала, как его тело напряглось.– А какие у нас отношения? – прошептал он ей в губы. – Мы партнеры? Враги? Друзья?– Я... мы... – Она замолчала, ощутив его бедра рядом со своими.– Может, пора разобраться... Неожиданно он страстно приник к губам Ани.Она уперлась в его плечи.– Перестань... нельзя, – произнесла она, задыхаясь.В какой-то момент она испугалась, что Скотт ее не послушает, но он со стоном скатился с нее. Аня села, дрожащими руками поправляя платье и растрепавшиеся волосы.– Почему бы тебе их не распустить? – Скотт открыл глаза и со спокойным любопытством наблюдал за ней. – К чему длинные волосы, если не распускать их?– Так менее жарко, – объяснила она.– Ты хочешь сказать «по-учительски». Если надеешься отбить у меня желание, то ошибаешься. Или, может быть, пытаешься напомнить мне о моей слабости к школьным учительницам?От лукавого намека на мать Петры Аня покраснела.– Ты уже не кажешься мне холодной. Ты очень страстная женщина.– Не нужно было приставать ко мне...– Почему? – Он приподнялся, опершись на руки. – Мы оба получили от этого удовольствие, разве не так? Что плохого в том, что взрослые люди немного пошалят?– Тут повсюду подростки, – возразила Аня. – Что скажут их родители, если они придут домой и расскажут, что видели нас... что мы...– Тогда не надо было отвечать на поцелуй с таким жаром, – возразил Скотт.– Я... ты застал меня врасплох.Он весело воскликнул:– Понятно, значит, когда ты готова к поцелую, то не отвечаешь на него. Ваши свидания, видно, жутко разочаровывают беднягу Марка.Вот бы он посмеялся, если бы знал, что они довольствуются лишь легким похлопыванием по щеке!– С чего это ты решил, что он не способен захватить женщину врасплох?Скотт криво усмехнулся.– Он – типичный бойскаут: непременно предупредит об этом. Держу пари, что Рэнсом в каждой женщине готов признать леди.– Меж тем как ты...– Готов видеть в каждой леди ловушку, – произнес он все тем же провокационным тоном.– И тебя еще удивляет, что твоя дочь занимается эпатажем? – фыркнула она, в очередной раз пытаясь собрать книги. – Надеюсь, хотя бы свою мать ты считаешь леди?Однако ее удар не попал в цель.– Мама бы расхохоталась, если бы я ее так назвал, – сказал он. – Она была официанткой в баре – прямодушная и жизнерадостная, вечно готовая видеть в жизни и людях только хорошее. Мы жили в довольно опасном районе Западного Окленда, и она допоздна работала в баре, но у нее всегда находился повод посмеяться. Она вырастила нас грубоватыми, но честными.Так вот откуда у него это обостренное чувство справедливости и готовность защищать обездоленных, браться за дела, которые другие адвокаты считают проигранными.– Коль скоро речь зашла о грубости, так ты признаешься, чему улыбалась, или вновь вступим в жаркую схватку на траве? – поинтересовался Скотт.– Это подделка, – вздохнула Аня.– Что?– Серьга в носу у Петры. Это всего-навсего клипса.– Ты уверена?Она воспользовалась его замешательством, чтобы подняться.– Можешь мне поверить.– Маленький чертенок!Он стал рядом, и глаза его сияли от восторга.– Она прекрасно знала, чего мне стоило сдержаться, чтобы не отругать ее за это.– Она таким образом проверяла тебя. – Аня направилась к дому.Скотт поднял бутылку с водой и пошел вслед за ней.– Наверное, я не прав, наказывая ее, когда она грубит Шону.– Я думаю, наоборот, это придает ей уверенности. Она умеет прекрасно вести себя, когда захочет. Так что, предъявляя к ней определенные требования, ты даешь ей понять, что заботишься о ее будущем. Ее до слез растрогало, что ты работаешь дома, чтобы побыть с ней.Скотт покраснел.– Ну что ж... не знаю, долго ли смогу себе это позволить, – хрипловато произнес он, пытаясь скрыть радость. – Нельзя без конца спихивать дела на партнеров, но не хотелось бы, чтобы она думала, будто мой интерес к ней пропадает.– Думаю, этого нечего опасаться. Через несколько дней начнутся занятия в школе, до половины пятого ее не будет дома.– И вдобавок два часа она пробудет под твоим присмотром... – пробормотал он, составляя в уме расписание. Он заметил, что Аня сбилась с шага, и недовольно глянул на нее. – Ты согласилась на мои условия. Даже если все кончится хорошо, надеюсь, ты все же продолжишь работать с Петрой. Ты сама убедилась, как полезны ей индивидуальные занятия, у вас уже сложились тесные отношения. И ты нужна ей.И не только ей, добавил он про себя.Все следующие дни Скотт все так же навязывал им свое общество. Аня поняла, что как отец, так и дочь используют ее в качестве своеобразного буфера, с помощью которого можно утолять взаимное любопытство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14