Гарри Гаррисон.
Мастер на все руки
[= Ремонтник].
Harry Harrison. The Repairman (1959).

У Старика было невероятно злорадное выражение лица - верный признак
того, что кому-то предстоит здорово попотеть. Поскольку мы были одни, я
без особого напряжения мысли догадался, что работенка достанется именно
мне. И тотчас обрушился на него, памятуя, что наступление - лучший вид
обороны.
- Я увольняюсь. И не утруждайте себя сообщением, какую грязную
работенку вы мне припасли, потому что я уже не работаю. Вам нет нужды
раскрывать передо мной секреты компании.
А он знай себе ухмыляется. Ткнув пальцем в кнопку на пульте, он даже
захихикал. Толстый официальный документ скользнул из цели к нему на стол.
- Вот ваш контракт, - заявил Старик. - Здесь сказано, где и как вам
работать. Эту пластину из сплава стали с ванадием не уничтожить даже с
помощью молекулярного разрушителя.
Я наклонился, схватил пластину и тотчас подбросил ее вверх. Не успела
она упасть, как в руке у меня очутился лазер, и от контракта остался лишь
пепел.
Старик опять нажал кнопку, и на стол к нему скользнул новый контракт.
Ухмылялся теперь он уже так, что рот его растянулся до самых ушей.
- Я неправильно выразился... Надо было сказать не контракт, а копия
его... вроде этой.
Он быстро сделал какую-то пометку.
- Я вычел из вашего жалованья тринадцать монет - стоимость копии.
Кроме того, вы оштрафованы на сто монет за пользование лазером в
помещении.
Я был повержен и, понурившись, ждал удара. Старик поглаживал мой
контракт.
- Согласно контракту, бросить работу вы не можете. Никогда. Поэтому у
меня есть для вас небольшое дельце, которое вам наверняка придется по
душе. Маяк в районе Центавра не действует. Это маяк типа "Марк-III"...
- Что это еще за тип? - спросил я Старика. Я ремонтировал маяки
гиперпространства во всех концах Галактики и был уверен, что способен
починить любую разновидность. Но о маяке такого типа я даже не слыхивал.
- "Марк-III", - с лукавой усмешкой повторил Старик. - Я и сам о нем
услыхал, только когда архивный отдел откопал его спецификацию. Ее нашли
где-то на задворках самого старого из хранилищ. Из всех маяков,
построенных землянами, этот, пожалуй, самый древний. Судя по тому, что он
находится на одной из планет Проксимы Центавра, это, весьма вероятно, и
есть самый первый маяк.
Я взглянул на чертежи, протянутые мне Стариком, и ужаснулся.
- Чудовищно! Он похож скорее на винокуренный завод, чем на маяк... И
высотой не меньше нескольких сотен метров. Я ремонтник, а не археолог.
Этой груде лома больше двух тысяч лет. Бросьте вы его и постройте новый.
Старик перегнулся через стол и задышал мне прямо в лицо.
- Чтобы построить новый маяк, нужен год и уйма денег. К тому же эта
реликвия находится на одном из главных маршрутов. Некоторые корабли у нас
теперь делают трюк в пятнадцать световых лет.
Он откинулся на спинку кресла, вытер руки носовым платком и стал
читать мне очередную лекцию о моем долге перед компанией.
- Наш отдел официально называется отделом эксплуатации и ремонта, а
на самом деле его следовало бы назвать аварийным. Гиперпространственные
маяки делают так, чтобы они служили вечно... или по крайней мере стремятся
делать так. И если они выходят из строя, то тут всякий раз дело серьезное
- заменой какой-нибудь части не отделаешься.
И это говорил мне он - человек, который за жирное жалованье
просиживает штаны в кабинете с искусственным климатом.
Старик продолжал болтать:
- Эх, если бы можно было просто заменять детали! Был бы у меня флот
из запчастей и младшие механики, которые бы вкалывали без разговоров! Так
нет же, все, все наоборот. У меня флотилия дорогих кораблей, а на них -
чего только нет... Зато экипажи - банда разгильдяев вроде вас!
Он ткнул в мою сторону пальцем, а я мрачно кивнул.
- Как бы мне хотелось уволить всех вас! В каждом из вас сидит
космический бродяга, механик, инженер, солдат, головорез и еще черт-те кто
- все, что нужно для настоящего ремонтника. Мне приходится запугивать вас,
подкупать, шантажировать, чтобы заставить выполнить простое задание. Если
вы сыты по горло, то представьте себе, каково мне. Но корабли должны
ходить! Маяки должны работать!
Решив, что этот бессмертный афоризм он произнес в качестве
напутствия, я встал. Старик бросил мне документацию "Марка-III" и зарылся
в свои бумаги. Когда я был уже у самой двери, он поднял голову и снова
ткнул в мою сторону пальцем:
- И не тешьте себя мыслью, что вам удастся увильнуть от выполнения
контракта. Мы наложим арест на ваш банковский счет на Алголе-2, прежде чем
вы успеете взять с него деньги.
Я улыбался так, будто у меня никогда и в мыслях не было держать свой
счет в секрете. Но боюсь, улыбка получилась жалкой. Шпионы Старика с
каждым днем работают все эффективнее. Шагая к выходу из здания, я пытался
придумать, как бы мне незаметно взять со счета деньги. Но я знал, что в
это самое время Старик подумывает, как бы ему обхитрить меня.
Все это не настраивало на веселый лад, и поэтому я сперва заглянул в
бар, а уж оттуда отправился в космопорт.

К тому времени, когда корабль подготовили к полету, я уже вычертил
курс. Ближе всех от испортившегося маяка на Проксиме Центавра был маяк на
одной из планет Беты Цирцинии, и я сначала направился туда. Это короткое
путешествие в гиперпространстве заняло всего лишь девять дней.
Чтобы понять значение маяков, надо знать, что такое
гиперпространство. Немногие разбираются в этом, но довольно легко усвоить
одно: там, где отсутствует пространство, обычные физические законы
неприемлемы. Скорость и расстояния там понятия относительные, а не
постоянные, как в обычном космосе.
Первые корабли, входившие в гиперпространство, не знали, куда
двигаться, невозможно было даже определить, движутся ли они вообще. Маяки
разрешили эту проблему и сделали доступной всю Вселенную. Воздвигнутые на
планетах, они генерируют колоссальное количество энергии. Эта энергия
превращается в излучение, которое пронизывает гиперпространство. Каждый
маяк посылает с излучением свой кодовый сигнал, по которому и
ориентируются в гиперпространстве. Навигация осуществляется при помощи
триангуляции и квадратуры по маякам - только правила здесь свои, особые.
Эти правила очень сложны и непостоянны, но все-таки они существуют, и
навигатор может ими руководствоваться.
Для прыжка через гиперпространство надо точно засечь по крайней мере
четыре маяка. Для длинных прыжков навигаторы используют семь-восемь
маяков. Поэтому важен каждый маяк, все они должны работать. Вот тут-то
беремся за дело мы, аварийщики.
Мы путешествуем в кораблях, в которых есть всего понемногу. Экипаж
корабля состоит из одного человека - этого достаточно, чтобы управляться с
нашей сверхэффективной ремонтной аппаратурой. Из-за характера нашей работы
мы проводим большую часть времени в обыкновенных полетах в обычном
пространстве. Иначе как же найти испортившийся маяк?
В гиперпространстве его не найдешь. Используя другие маяки, можно
подойти как можно ближе к испорченному - и это все. Далее путешествие
заканчивается в обычном пространстве. И на это частенько уходят многие
месяцы.
На сей раз все получилось не так уж плохо. Я взял направление на маяк
Беты Цирцинии и с помощью навигационного блока стал решать сложную задачу
ориентации по восьми точкам, используя все маяки, которые засек.
Вычислительная машина выдала мне курс до примерного выхода из
гиперпространства. Блок безопасности, который я все никак не могу
размонтировать и выбросить, внес свои коррективы.
По мне так уж лучше выскочить из гиперпространства поблизости от
какой-нибудь звезды, чем тратить время, ползя как черепаха сквозь обычное
пространство, но, видно, технический отдел тоже это сообразил. Блок
безопасности встроен в машину накрепко, и, как бы ты ни старался,
погибнуть, выскочив из гиперпространства внутри какого-нибудь солнца,
невозможно. Я уверен, что гуманные соображения тут ни при чем. Просто
компании дорог корабль.

Прошло двадцать четыре часа по корабельному времени, и я очутился
где-то в обычном пространстве. Робот-анализатор что-то бормотнул и стал
изучать все звезды, сравнивая их спектры со спектром Проксимы Центавра.
Наконец он дал звонок и замигал лампочкой. Я прильнул к окуляру.
Определив с помощью фотоэлемента истинную величину, я сравнил ее с
величиной абсолютной и получил расстояние. Совсем не так плохо, как я
думал, - шесть недель пути, плюс-минус несколько дней. Вставив запись
курса в автопилот, я на время ускорения привязал себя ремнями в
специальном отсеке и заснул.
Время прошло быстро. Я в двенадцатый раз перемонтировал свою камеру и
проштудировал заочный курс по ядерной физике. Большинство ремонтников
учатся. Компания повышает жалованье за овладение новыми специальностями.
Но такие заочные курсы ценны и сами по себе, так как никогда нельзя
заранее сказать, какие еще знания могут пригодиться. Все это да еще
живопись и гимнастика помогали коротать время. Я спал, когда раздался
сигнал тревоги, возвестивший о близости планеты.
Вторая планета, где, согласно старым картам, находился маяк, была на
вид сырой и пористой, как губка. Я с великим трудом разобрался в древних
указаниях и наконец обнаружил нужный район. Оставшись за пределами
атмосферы, я послал на разведку "Летучий глаз". В нашем деле заранее
узнают, где и как придется рисковать собственной шкурой. "Глаз" для этой
цели вполне подходит.
У предков хватило соображения сориентировать маяк на местности. Они
построили его точно на прямой линии между двумя заметными горными
вершинами. Я легко нашел эти вершины и пустил "глаз" от первой вершины
точно в направлении второй. Спереди и сзади у "глаза" были радары, сигналы
с них поступали на экран осциллографа в виде амплитудных кривых. Когда два
пика совпали, я стал крутить рукоятки управления "глазом", и он пошел на
снижение.
Я выключил радар, включил телепередатчик и сел перед экраном, чтобы
не упустить маяк.
Экран замерцал, потом изображение стало четким, и в поле зрения
вплыла... гигантская пирамида. Я чертыхнулся и стал гонять "глаз" по
кругу, просматривая прилегавшую к пирамиде местность. Она была плоской,
болотистой, без единого пригорка. В десятимильном круге только и была что
пирамида, а уж она определенно никакого отношения к маяку не имела.
А может, я неправ?
Я опустил "глаз" пониже. Пирамида была грубым каменным сооружением,
без в сякого орнамента, без украшений. На вершине ее что-то блеснуло. Я
пригляделся. Там был бассейн, заполненный водой. При виде его в голове у
меня мелькнула смутная догадка.
Замкнув "глаз" на круговом курсе, я покопался в чертежах "Марка-III"
и... нашел то, что мне было нужно. На самом верху маяка была площадка для
собирания осадков и бассейн. Вода охлаждала реактор, который питал старую
уродину. Раз вода есть, значить и маяк все еще существует... внутри
пирамиды. Туземцы, которых идиоты, конструировавшие маяк, разумеется, даже
не заметили, заключили сооружение я великолепную пирамиду из гигантских
камней.
Я снова посмотрел на экран и понял, что "глаз" у меня летает по
круговой орбите всего футах в двадцати над пирамидой. Вершина каменной
груды теперь была усеяна какими-то ящерами, местными жителями, наверно.
Они швырялись палками, стреляли из самострелов, стараясь сбить "глаз". Во
всех направлениях летели тучи стрел и камней.
Я увел "глаз" прямо вверх, а затем, в сторону и дал задание блоку
управления вернуть разведчика на корабль.
Потом я пошел в камбуз и принял добрую дозу спиртного. Мало того, что
мой маяк заключен в каменную гору, я еще умудрился разозлить существ,
построивших пирамиду. Хорошенькое начало для работы - такое заставило бы и
более сильного человека, чем я, приложиться к бутылке.
Наш брат, ремонтник, старается обычно держаться подальше от местных
жителей. Общаться с ними смертельно опасно. Антропологи, возможно, ничего
не имеют против принесения себя в жертву своей науке, но ремонтнику
жертвовать собой вроде бы ни к чему. Поэтому большинство маяков строится
на необитаемых планетах. Если маяк приходится стоить на обитаемой планете,
его обычно воздвигают где-нибудь в недоступном месте.
Почему этот маяк построили в пределах досягаемости местных жителей, я
еще не знал, но со временем собирался узнать. Первым делом надо было
установить контакт. А для того, чтобы установить контакт, необходимо знать
местный язык.
И на этот случай я уже давно разработал безотказную систему. У меня
было устройство для подглядывания и подслушивания, я его сам
сконструировал. По виду оно походило на камень длиной с фут. Когда
устройство лежало на земле, никто на него не обращал внимания, но когда
оно еще парило в воздухе, вид его приводил случайных свидетелей в
некоторое замешательство. Я нашел город ящеров примерно в тысяче
километров от пирамиды и ночью сбросил туда своего "соглядатая". Он со
свистом понесся вниз и опустился на берегу большой лужи, в которой любили
плескаться местные ящеры. Днем здесь их собиралось довольно много. Утром,
с прибытием первых ящеров я включил магнитофон.
Примерно через пять местных дней у меня в блоке памяти
машины-переводчика было записано невероятно много всяких разговоров, и я
уже выделил некоторые выражения.
1 2 3