Рэндал ГАРРЕТ
НЕРАЗБЕРИХА С ВАЙДОЙ


Когда Уолтер Готобед, мастер-краснодеревщик его сиятельства герцога
Кентского, открыл дверь своей мастерской, его охватили противоречивые
чувства боли и гордости. Боль, как и гордость, была чисто душевного
происхождения; в свои девяносто лет мастер Уолтер сохранил выносливость
жилистого тела, крепость рук и уверенность их движений. Он все еще мог,
приладив хорошенько очки на свой тонкий, костистый нос, изготовить точный
чертеж чего угодно - от шкафа до шкатулки для сигар. На Троицу, двадцать
четвертого мая года 1964 от рождения Господа нашего Иисуса Христа, мастер
Уолтер собирался отметить пятидесятую годовщину своего назначения на
должность мастера-краснодеревщика герцога. Сейчас он служил уже второму
герцогу - старый герцог скончался в 1927 году, - а вскоре будет служить
третьему. Герцоги Кентские обычно доживали до весьма преклонного возраста,
но человек, работающий с хорошим деревом, впитывающий в себя силу и
долголетие лесных великанов, которые снабжают его материалом для работы, -
такой человек живет еще дольше.
В мастерской витали запахи деревьев - пряный аромат кедра, густой,
богатый запах дуба, теплый, смолистый - обычной сосны,
фруктово-сладковатый - яблони. Проникавшее сквозь большие окна утреннее
солнце сверкающими отблесками лежало на заполнявших мастерскую шкафах,
столах, креслах; одни были уже почти готовы, над другими же предстояло еще
работать и работать. Тут был мир мастера Уолтера, атмосфера, в которой
прошла большая часть его жизни.
Следом за мастером вошли еще трое - подмастерье Генри Лавендер и двое
учеников - Том Уайлдерспин и Гарри Венэйбл. Вся четверка сразу направилась
в угол, к верстаку, на котором покоился великолепный образчик их
мастерства, изготовленный из полированного ореха. В двух шагах от верстака
мастер Уолтер остановился.
- Как он выглядит, Генри?
Задавая вопрос, мастер не повернул головы.
Подмастерье Генри, в свои неполные сорок лет уже приобретший и вид, и
манеры опытного краснодеревщика, удовлетворенно кивнул.
- Великолепно, мастер Уолтер, просто великолепно.
В нем говорило искреннее чувство, а не желание польстить мастеру.
- Его сиятельство герцог будет удовлетворен, как ты думаешь?
- Более чем удовлетворен, мастер. М-м-м. Вон там на нем осталось
немного опилок, еще с вечера. Эй, Том! Возьми чистую тряпицу, чуток
лимонного масла и отполируй его еще разок.
Том мгновенно куда-то исчез, торопясь выполнить приказание, а Генри
Лавендер продолжил:
- Его сиятельство герцог несомненно высоко оценит вашу работу,
мастер. Это - одно из самых лучших ваших творений.
- Да-а. Есть тут одна вещь, которую вам, Генри, не нужно никогда
забывать, - а вы, ребята, должны попытаться понять. Красота дерева не во
всякой там заковыристой резьбе, она - в самом дереве. Резьба вполне
хороша, когда она на своем месте; вы не думайте, я не имею ничего против
сделанной с толком резьбы. Но красота - в дереве. И в такой вот вещи -
простой, бесхитростной, лишенной каких-либо украшений, ясно видно, что
дерево, _к_а_к _д_е_р_е_в_о_, суть Божье создание, его ничем нельзя
улучшить. Самое большое, на что можно надеяться - это выявить ту
первозданную красоту, которую Господь вложил в него. Дай-ка мне эту
тряпку, Том, я сам пройдусь по нему напоследок.
Протирая маслом, издававшим слабый запах лимона, плоскую поверхность
широкой крышки, мастер Уолтер продолжал:
- Старательность и мастерство, ребята, старательность и мастерство -
вот в чем секрет. Каждую часть плотно пригнать к соседней, хорошо
приклеить, прочно соединить шурупами, чтобы нигде ни малейшей щелочки -
вот и получается _х_о_р_о_ш_а_я_ работа. Старательно, с умом подобрать
материал, чтобы на составных частях совпадал рисунок дерева, выровнять все
и отшкурить, а потом отполировать, покрыть воском, лаком или шеллаком до
получения идеальной поверхности - и у вас будет _п_р_е_к_р_а_с_н_а_я
работа. Но рисунок вещи, ее _з_а_м_ы_с_е_л_ - именно это превращает работу
в _и_с_к_у_с_с_т_в_о_.
Ну ладно. Ты, Том, берись за передний конец, а Гарри возьмется сзади.
Там будет лестница, но вы парни здоровые, не надорветесь. Да и вообще, у
столяра-краснодеревщика должны быть хорошие мускулы, так что размяться вам
даже полезно.
Ученики послушно взялись, как им было указано, и потянули вещь вверх.
Носили они ее и раньше, так что знали, сколько она весит.
Однако сооружение из великолепно отполированного орехового дерева
почти не шевельнулось.
- Эй, в чем там дело? - всполошился мастер Уолтер. - Вы же чуть его
не уронили!
- Он почему-то _т_я_ж_е_л_ы_й_, мастер, - встревоженно произнес Том.
- Там что-то есть.
- Там что-то есть? Как так?
Мастер Уолтер подошел поближе и приподнял крышку. И чуть не уронил
ее.
- Господи милостивый!
В пораженной тишине четверо краснодеревщиков смотрели на то, что
лежало внутри.
Первым смог нарушить молчание подмастерье Генри.
- Мертвец.
Да уж, сомневаться не приходилось. Труп, самый что ни на есть труп.
Глазницы запали, кожа приобрела восковой блеск. Этот человек умер, и умер,
если можно так выразиться, надежно, с концами.
А для довершения жуткого впечатления лежащее перед ними голое тело -
буквально все, от макушки до кончиков пальцев ног, - имело темно-синий,
почти индиговый, цвет.
Мастер Уолтер справился, наконец, со своим дыханием. Волна возмущения
сменила начальные чувства удивления и ужаса.
- Но ему же здесь не место! Он не имеет права! Никакого права!
- Я думаю, что это не его вина, - осторожно вмешался Генри. - Не сам
же он сюда залез.
- Нет. - Мастер Уолтер сумел взять себя в руки. - Нет, конечно же,
нет. Но только очень неожиданно найти труп в _т_а_к_о_м_ месте.
Несмотря на ужас происходящего, ученик Том с большим трудом сдержал
смешок.
И правда, может ли найтись для покойника более естественное место,
нежели гроб?

Даже самые преданные своей работе люди время от времени хотят
отдохнуть и берут отпуск; лорд Дарси, главный следователь Его Королевского
Высочества принца Ричарда, герцога Нормандского, не был исключением. Он не
просто любил свою работу, он предпочитал ее всем другим занятиям. Его
проницательный ум наслаждался решением задач, по самой природе этой работы
постоянно перед ним возникающими. Тем не менее, он понимал, что ум,
имеющий перед собой лишь один, постоянный предмет, быстро тупеет - да и
просто приятно иногда отвлечься.
А побывать дома, в Англии, особенно приятно. Лорд Дарси не имел
ничего против Франции. Важная часть Империи и все такое. Да и работать на
Его Высочество лорду Дарси нравилось. Но все равно домом своим он считал
Англию; возвращаясь сюда раз в год, он - никуда от этого не денешься -
чувствовал облегчение. Несмотря на то, что Англия и Франция уже восемь
сотен лет одна страна, между ними сохраняется достаточно различий, чтобы
англичанин чувствовал себя во Франции немного иностранцем. И наоборот, как
догадывался лорд Дарси.
Стоя немного в стороне, лорд Дарси разглядывал толпу, заполнившую
танцевальный зал. Оркестр только что смолк, все ожидали следующего танца.
Лорд Дарси отпил еще немного виски с содовой из бокала. Он мысленно
поздравил себя: целях пятьдесят недель непрерывной работы, и только тогда
она понемногу стала раздражать его, но всего две недели подобный
развлечений - и они уже превратились в докучливую обязанность. Правда, что
ни говори, а развлекаясь, отдыхаешь от работы, равно как работая -
отдыхаешь от развлечений.
Барон Дартмур - человек вполне приличный, отличный шахматист, к тому
же иногда рассказывает довольно занятные истории. А у леди Дартмур
прирожденный дар верно подбирать гостей для своих балов и званых обедов.
Но ведь нельзя же навсегда заделаться постояльцем у Дартмуров, а
лондонский высший свет, по правде говоря, далеко не так интересен, как
кажется тем, кто в него не вхож.
Лорд Дарси поймал себя на мысли, что совсем неплохо будет двадцать
второго мая вернуться в Руан.
- Лорд Дарси, надеюсь, вы меня простите, но тут есть небольшое дело.
Улыбнувшись, лорд Дарси повернулся на женский голос.
- Да?
- Вы бы не могли пройти со мной?
- С восторгом, миледи.
В поведении леди Дартмур сквозила какая-то непривычная нервозность,
напряженность; следуя за ней, лорд Дарси понял, что произошло нечто
экстраординарное.
У дверей библиотеки она остановилась.
- Милорд, там... там один джентльмен, желающий поговорить с вами.
Там, в библиотеке.
- Один джентльмен? И кто это, миледи?
- Я... - леди Дартмур напряглась и перевела дыхание. - Я не должна
говорить вам этого, милорд. Он представится сам.
- Понятно.
Лорд Дарси непринужденно сложил руки за спиной. Незаметным движением
его правая рука извлекла из кобуры, скрытой длинными фалдами зеленого
фрака, маленький пистолет. Ловушкой, пожалуй, не пахнет, но уж лучше
перестраховаться.
Леди Дартмур распахнула дверь.
- Лорд Дарси, с... сэр.
- Пригласите его, миледи, - послышался голос изнутри.
Лорд Дарси вошел, пряча пистолет за спиной под фалдами. Дверь за ним
закрылась.
Он увидел только спину; человек, стоя у окна, глядел на ночные огни
лондонских улиц.
- Лорд Дарси, - незнакомец не обернулся, - если вы и вправду такой
человек, каким я считаю вас со слов других, то в этот момент вы опасно
близки к совершению деяния, квалифицируемого как государственная измена.
Одного взгляда на эту спину оказалось достаточно, чтобы лорд Дарси
вернул пистолет в кобуру и опустился на одно колено.
- Как известно Вашему Величеству, я скорее умру, чем совершу
преступление против Вашего Величества.
Человек повернулся. Впервые в своей жизни лорд Дарси оказался лицом к
лицу с Его Императорским Величеством Джоном IV, Королем и Императором
Англии, Франции, Шотландии, Ирландии, Новой Англии, Новой Франции,
Защитником Истинной Веры, et cetera.
Король очень походил на своего младшего брата, Ричарда Нормандского -
высокий, белокурый, красивый, как и все Плантагенеты. Однако десятилетняя
разница в возрасте была вполне ощутимой. Король был немного младше лорда
Дарси, но из-за морщин на лице выглядел старше.

- Встаньте, милорд.
Его Величество улыбнулся.
- Ведь у вас в руке был пистолет, не правда ли?
- Был, Ваше Величество.
Лорд Дарси легко поднялся.
- Простите меня, сир.
- Тут не за что извиняться. Ничего иного я и не ожидал от человека с
вашими способностями. Садитесь. Нам никто не помешает, об этом позаботится
миледи Дартмур. Благодарю вас. Перед нами возникла проблема, лорд Дарси.
Дарси сел; сел и король, прямо напротив него.
- На некоторое время мы забудем о титулах. Не прерывайте меня, пока я
не расскажу вам все, что знаю сам. А потом задавайте любые вопросы.
- Да, сир.
- Прекрасно. У меня появилась работа для вас, милорд. Я знаю, что вы
в отпуске, и мне очень не хочется прерывать ваш отдых - но требуется
безотлагательное расследование. Вам известно о деятельности так
называемого Священного братства древнего Альбиона.
Слова короля звучали не вопросом, а утверждением. И лорд Дарси, и
любой другой офицер королевского правосудия знал о братстве Альбиона.
Тайное общество - это бы еще полбеды, но они были языческой сектой,
отвергавшей Церковь Христову. По слухам, они занимались черной магией,
практиковали некую форму поклонения природе и претендовали на
происхождение своего общества непосредственно от организаций доримских
друидов. Братство появилось на свет Божий в прошлом веке. Какое-то время
их терпели, но затем запретили. Поговаривали, что все эти долгие века
после победы христианства они скрывались и, только пользуясь
вседозволенностью девятнадцатого века, решились открыть свое
существование. Другие говорили, что все их претензии на древность -
фикция, что братство организовал в двадцатые годы XIX века эксцентричный,
может даже слегка сумасшедший сэр Эдвард Финелли. Скорей всего, и в той, и
в другой версии была своя доля истины.
Вне закона их объявили за открытые выступления в защиту человеческих
жертвоприношений. Отвергая учение Церкви о том, что крестная жертва
навсегда отменила все прочие человеческие жертвоприношения, братство
утверждало, что в годину опасности сам король обязан умереть ради блага
своего народа. То обстоятельство, что Вильгельм II, сын Завоевателя, был
убит "случайной стрелой" одного из своих приближенных, и якобы именно с
этой целью, придавало дополнительный вес претензиям братства на древность.
Считалось, что Вильям Руфус сам был язычником и пошел на смерть по своей
собственной воле - поступок, которого трудно было ожидать от какого-либо
из англо-французских монархов последнего времени.
Когда-то члены братства считали, что жертва должна умереть с
желанием, даже с радостью; убийство совершенно бессмысленно, лишено всякой
эффективности. Однако с ростом напряженности в отношениях между Империей и
Королевством Польским их воззрения разительным образом переменились.
Наступают трудные времена, считало братство, и король должен умереть -
хочет он этого или нет. Поступали надежные сведения, что подобные взгляды
исподволь распространяются среди членов братства агентами короля Казимира
IX.
- Не думаю, - говорил король Джон, - чтобы братство являло собой
реальную угрозу для имперского правительства. В Англии не так уж много
фанатиков. Но король столь же уязвим для убийцы-одиночки, тем более
фанатика, сколь и любой другой человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10