Ее ответ был мгновенным. Энни обвила Чейса руками и прижалась к сильной груди. Чейс закрыл глаза, пьянея от прикосновения к его шее шелковистых волос и задыхаясь от нежности к этой обнявшей его маленькой беззащитной женщине.Только раз в жизни держал он в своих руках вот так подобное беспомощное чудо – когда однажды спас потерявшегося олененка.Энни вызывала в нем желание защищать и беречь ее, но сейчас у него не было времени анализировать свои чувства. Она нуждалась в поддержке. И Чейс счастлив, что может дать ей это.Неожиданно она отстранилась, словно боясь не выдержать его близости.– Я вымазалась? – она прикоснулась рукой к грязным щекам. – Уж наверняка.– Дай посмотрю. Я только и делаю, что все время стираю с тебя грязь, правда, крошка?Энни улыбнулась в ответ:– Кто-то же должен заниматься этим.Он взялся приводить в порядок ее лицо и вдруг почувствовал, как замедлилось ее дыхание. От волнения у него закружилась голова. Энни Вэлс была непредсказуемо сексуальна.Потом все произошло так же, как и раньше. Он не хотел, не собирался делать это, но медленно приподнял ее подбородок и наклонил свою голову. Их губы соприкоснулись легко и нежно, сладостный восторг охватил обоих. На мгновение Чейс оторвался от милых уст, желая понять, что между ними происходит. Разум твердил, что он теряет последний шанс спастись. Но другая внутренняя сила толкала его на поступки.Понимая, что Энни Вэлс стала его мучителем, он в то же время испытывал ничем не измеримое наслаждение, радость, восторг. Так что же это – счастье или беда его? Дыхание Энни выровнялось, но глаза... Полузакрытые, чувственные, они выдавали ее. И рот...– Что ты делаешь, крошка? – говорил Чейс хрипло. – Что ты со мной делаешь?– Ничего, Чейс. Ничего.Но это была неправда. Влажные приоткрытые губы ее просили поцелуя, маленькие соски упрямо прижимались к его груди, а бедра ритмично покачивались. Все в ней было податливо и мягко. А в нем настойчиво и твердо.«Я должен взять эту женщину», – думал он, ощущая знакомый огонь в паху. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так быстро возбуждался его член. Даже в юношеские годы, когда одно упоминание имени девушки, бывало, приводило его в боевую готовность. Но с тех пор как Энни вошла в его дом, ему казалось, что он хочет ее всегда.– Может, мы не должны, – прошептала Энни и прижалась еще больше.– Конечно, – соглашался Чейс, запустив руку в ее волосы и отводя голову Энни. – Мы не должны, – уже прошептал он и впился в ее рот. На этот раз их губы слились в настоящем глубоком поцелуе. – Конечно, не должны. – Его губы почти не шевелились.Недолго думая, Чейс скользнул рукой по хрупкой пояснице. Энни прогнулась дугой, отвела глаза, и тихий вздох вырвался из ее груди, заставив Чейса припасть к ней с новой силой.Тяжело дыша, он вдруг резко отстранился:– Все. Мы не должны даже приближаться друг к другу.Она кивнула, затаив дыхание:– И кто же из нас должен остановиться первым?«Я», – подумал Чейс и поцеловал ее снова. Его язык проникал сквозь ее приоткрытые губы все глубже, пробуя, лаская. «Я остановлюсь. Как-нибудь на днях. Сразу после того, как ты успокоишь мою душу или доведешь до могилы».– Я остановлюсь, – сказал он вслух, сжав Энни в своих объятиях. – Предоставь это мне.Его мышцы напряглись, кровь пульсировала в венах. Чейс, неистовый в своем желании и нежности, взял в ладони ее лицо:– Я собираюсь остановиться, Энни, – он старался говорить мягче. – Но прежде возьму тебя. Мы прекратим, когда оба получим удовольствие.Он подхватил ее под колени, поднял и понес к кровати. Энни повисла на его шее, сердце ее громко стучало. В низу живота она почувствовала неведомую прежде истому. Но тревога переполняла ее, как и желание. Она хотела этого, не так ли? Заняться с ним любовью? Конечно, да. Этим она хотела помочь ему все вспомнить, скрепить их связь.Энни больше чем когда-либо осознала их несоразмерность, когда он положил ее на кровать и принялся расстегивать рубашку. Он был очень высокий, удивительно стройный, мускулистый и безмерно сексуальный. Энни почувствовала горячий прилив смущения от откровенности своих мыслей. И вдруг поняла, что может думать о Чейсе Бодине все, что пожелает: ведь она его жена.Но как такой огромный мужчина может заниматься любовью с такой маленькой хрупкой женщиной и не раздавить ее? Энни знала, что, бывает, женщины умирают от родов – видела это там, в джунглях, но что-то не слышала о женщине, умершей от секса. Возможность же такой смерти применительно к себе для нее становилась все явственней. Энни внимательно наблюдала, как он снимает с себя сапоги, рубашку. Но по-настоящему она испугалась, когда он расстегнул свои джинсы. На Чейсе не было нижнего белья, поэтому она не успела приготовиться. И не удержалась, чтобы не вскрикнуть, увидев его член. Тот был возбужден, и Энни, оценив его размеры, подумала наверняка, что минуты ее сочтены. Даже если она не умрет раздавленной, Чейс, без сомнения, вышвырнет ее вон за миниатюрность после того, как безуспешно попытается проделать с ней свои штучки.Услышав ее вскрик, Чейс остановился было в некоторой неуверенности. Он привык к тому, что женщины всегда немного нервничают перед большим мужчиной, но не знал, как уменьшить их беспокойство. По правде говоря, все они были весьма счастливы после.– Я полагаю, нам некуда торопиться. Не так ли, Рыжик? – Он вновь натянул джинсы и присел рядом. Прикоснувшись к завитку, упавшему на покрасневшую щеку, он провел пальцем по пересохшим губам Энни.– Почему бы нам не начать с тебя?– С меня? – Энни дотронулась до горловины своей кофты, когда осознала его предложение.– Хорошо. Давай начнем с меня. – Она решительно принялась расстегивать кофту, почему-то начав снизу.Чейс взял ее за руку:– Я хотел бы сам.Она согласилась. И это было ее капитуляцией. Открывающаяся перспектива бросала ее в дрожь. Или это возбуждение? Она не могла ничего себе ответить. Ей было только любопытно, что произойдет с ней в руках такого мужчины. Выживет ли она? Энни частенько бывала между жизнью и смертью. Вот и сейчас она как бы сдавала экзамен на прочность.Длинные пальцы Чейса, казалось, отрывают пуговицы, и прежде чем Энни успела вздохнуть, он распахнул ее кофту. Потом он ощупал бретельки нижней сорочки. Делая вид, что сосредоточен на вышитых словах, быстро просунул пальцы под тонкую материю и скользнул ниже. Его рука уже ласкала гладкую грудь. Каждое его прикосновение приятно возбуждало Энни. Она застонала, когда Чейс убрал руку. Но он тут же сжал ее грудь в своих ладонях, наслаждаясь упругостью плоти. Он поднял свои горящие глаза:– Ты добродетельна, Энни?– А... какою ты хочешь, чтобы я была?Его пальцы продолжали ласкать ее.– Сейчас я хочу, чтобы ты была ближе. Придвинься ко мне, чтобы я мог прикоснуться и к другой груди.Разум Энни терял контроль над слабеющим телом. Она сделала, о чем просил Чейс. Возбуждение нахлынуло на нее океанской волной, захлестнув с головой. Энни подползла поближе, закрыла глаза и затихла. Прикосновение его рук вызывало в ней трепетность. Розовые соски ее затвердели. Чейс склонился над самым ее лицом, облизывая своим языком пунцовые губы. Эта ласка постепенно перешла в томный, затяжной поцелуй. Энни умирала от желания заняться любовью с ним. И совсем неважно, каким огромным он был. Она ужасно хотела его.Чейс отстранился, отпустив Энни. Он протянул руки, чтобы снять с нее кофту, но она сама вновь потянулась к его губам, не отпуская его. Никогда прежде не была она так объята ощущением страсти. Энни обессилела от нетерпения. Нет, он не должен покидать ее ни на секунду. Ей нужны его руки, его губы. Она даже застонала, когда Чейс оторвался от нее, чтобы стянуть сорочку.– Я знаю, ты никогда сама не снимешь ее. Но я хочу видеть тебя обнаженной.Энни смутно понимала, что сорочка – это последняя преграда, единственная защита от чувств, которые были сильнее страха. Сняв ее, она потеряет себя. Но это уже ничего не меняло. Чейс попросил ее поднять руки. Каменная тяжесть разлилась по всему ее телу, но Энни нашла в себе силы, чтобы повиноваться. Мгновение – и сорочка отлетела в сторону. Чейс тут же вновь сжал ее груди в своих ладонях. Страстный огонь желания пылал в ней, ее лоно томилось в ожидании. Чейс обхватил бедра Энни, приподнял их, чтобы снять джинсы. Потом быстро опрокинул ее на кровать и раздвинул ноги. Энни застонала.Взглянув на обнаженное существо, лежащее перед ним, Чейс увидел... женщину-дитя. Распутную, способную разрушить любые намерения мужчины. Он легко мог быть грубым и требовательным по отношению к ней. И он хотел быть грубым и требовательным. Все в нем пульсировало. Чувства твердили отбросить милосердие, но он знал, что насладится лишь тогда, если даст удовольствие ей. Он хотел, чтобы она почувствовала каждое восхитительное ощущение, которое он даст ей. А это значило, что действовать нужно не торопясь и очень бережно.Он раздвинул ее бедра и нежно вошел в нее. Просунув руки под мягкую попку, стал медленно углубляться в самую чувствительную часть ее тела. Энни обвила руками его шею, острые ноготки впились в упругую кожу, когда она почувствовала мужской член в себе.Чейс закрыл глаза от захватывающего удовольствия. Теперь он знал, что значит быть сильным и терпеливым. Адское это мучение – медлить со страстной женщиной. И райское блаженство. По ее настойчивому требованию он продвинулся еще на дюйм и почувствовал преграду, заставившую его остановиться. Сначала он подумал, что это ее сократившиеся мышцы выталкивают его, но, попробовав еще раз, понял, что это естественный барьер. Вначале медленно, а потом с шокировавшей его быстротой до его сознания дошло откровение... Она не занималась с ним любовью раньше. Она не занималась любовью ни с кем. Никогда!Желание вновь пронзило все его существо. Пульсирующий в ее лоне член стал твердым, как сталь. Чейс хотел было послать все к черту и закончить то, что начал. Но что-то удерживало его. Даже страсть и смущение не помешали ему понять, что на карту поставлено слишком многое. Дело было не только в ее девственности. Хотя и одного этого достаточно, чтобы остановиться. Дело в том, какое значение приобретал этот акт теперь, когда он знал, что это ее первый раз.– Энни, – он взял ее лицо в свои ладони, заставляя слушать. – Зачем ты позволила мне думать... Энни, почему ты не сказала правду?– Что? – спросила она в недоумении.– Что ты никогда раньше не была с мужчиной.Она отвела глаза, но не смогла скрыть чувств, бушевавших в ней, – любовь и страстное желание, вину и отчаяние.– Какая разница теперь, Чейс? Я здесь и хочу быть с тобой.– Энни, во имя господа, ты же девственница...Она схватила его за руки, смертельная тоска зазвучала в ее голосе:– Почему это важно, что мы не занимались любовью раньше? Мы ведь поженились. Мы произнесли клятву.Чейс принял решение, что нужно немедленно остановиться. Если он останется в ней еще мгновение, он сделает ее счастливой. Он будет любить ее безумно, всепоглощающе, всеми способами. Он проникнет в нее так глубоко, как только сможет. Он не испытает оргазма, пока не будет иметь ее всю – каждый удар ее сердца, каждый уголок ее души.Чейс коснулся ее лица, и сожаление пронзило его, когда он отодвинулся. Энни вздрогнула, но не пыталась задержать. Когда их колени столкнулись, оба ощутили болезненную неловкость. Но никто не проронил и слова. Что делать дальше? Молчание прервала Энни:– Да, Чейс, – холодными пальцами она провела по его плечу, – я девственница. Я никогда не занималась любовью. Но это не так уж плохо, верно? Никто не прикасался ко мне, кроме тебя. С тех пор, как ты...Господи праведный! Что же это такое?! Он опустил голову на руки, с болью ощущая трепет собственного тела. Так или иначе, но Энни Вэлс решила-таки добиться своего. Он взглянул на нее. Есть только один способ избавиться от наваждения. Чейс должен убраться из этого дома. Немедленно. Глава 8 – Жизнь, – произнесла Энни, – это шипы и розы. Она не помнила, где точно услышала это изречение, но теперь была совершенно согласна с его утверждением. Даже если ты получаешь в подарок восхитительные розы, они всегда оказываются с шипами...Чейс ушел два дня назад. Собрал оружие, одежду и умчался на своем джипе, не сказав, куда он направляется и когда вернется.Чувство вины перед ним удержало Энни от попытки остановить Чейса. Она обманула его, но ведь без злого умысла. Просто она питала глупую надежду, что он будет ласков и терпелив, тогда бы и девственность ее не стала преградой. Она даже воображала, что мужчина бывает польщен тем, что женщина всю жизнь ждала именно его. Но не Чейс. Он сбежал и – растворился в неизвестности.Энни хлюпнула носом и положила руку на притихшего пса, что сидел рядом. Джем был ее отрадой в эти дни. Безответные беседы с ним были ее долгими запутанными рассуждениями о том, как трудно иметь дело с мужчиной, сопротивляющимся изо всех сил. Беседуя с собакой, Энни не испытывала одиночества. Индейцы тропических лесов всегда верили в существование души у животных. К тому же у Энни не было других собеседников.– Итак, Джем, выходит, мое дело – крах?Пес бросил на нее понимающий взгляд, и Энни почувствовала, как острая стрела пронзила сердце. Да, Чейс хочет выбросить ее из своей жизни, и, по-видимому, ничто уже не изменит его решения. Все ее попытки сблизиться с ним только отгоняли его подальше.Безутешная в своих душевных мучениях Энни побрела в дом. Она стала собирать скромные пожитки. И задумалась. А что будет, если она действительно уйдет? Энни огляделась: сколько сил потратила, чтобы украсить дом. Мысли ее настойчиво возвращались к объятиям и поцелуям Чейса. Она же видела и страсть, и желание, и нежность в его глазах. Он тоже вздрогнул, когда она опустила голову ему на грудь.– Нет, равнодушные мужчины себя так не ведут, – сказала она вслух. Она пошла в ванную, чтобы забрать свое полотенце, и вдруг остановилась на пороге, осознав смысл этого своего заключения. Конечно, Чейс не равнодушен к ней! Только не хочет этого.Глубина чувств пугает его. И он борется с собой. Возможно, он даже слишком неравнодушен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18