Только так я могу все объяснить.
Она догадалась, что старший убил Кассельмана, и подменила револьверы. Я знаю, что Гарвин встречался с Кассельманом в начале девятого. Возможно, обороняясь, он застрелил его. Потом, когда в половине девятого пришла Стефани, она увидела, что Кассельман мертв... Она ступила в лужу крови... вышла черным ходом... Проклятие, Делла!.. Потом она заметила машину Кассельмана, отъезжающую от дома. Она знала об их встрече. Все сходится.
Полиция наломала дров, проводя расследование... В результате под подозрение попала Стефани, и именно она совершила эту подмену. Как я мог проглядеть это, Делла! Мы все ходили вокруг да около, и никому не пришло в голову, что все дело в том оружии, которое не удалось найти полиции.
- Ну, шеф, - восхищенно прошептала Делла, - если вы с таким же пылом все это изложите присяжным, успех обеспечен.
- Обеспечен! В худшем случае они не придут к единому мнению и не признают ее виновной... И все благодаря романтической и мечтательной Герти... С меня коробка конфет - сегодня же, как только закончится заседание.
- О, мистер Мейсон, - взмолилась Герти. - Только не конфеты, пожалуйста! Что-нибудь другое. Я... Я с этой недели на диете.
- Ты отказываешься от сливок в шоколаде?
- Ну что же, - вздохнула она, - раз вы так настаиваете!
- Эй, Перри, погоди. - Пол Дрейк положил трубку и сказал:
- По твоему заданию мои ребята прочесали весь город в поисках типографии, которая печатала эти фальшивые бланки компании "Акме". Вчера мы решили также наведаться в Лас-Вегас и наконец обнаружили, что искали. Эта типография выполняла заказ одного человека, который платил наличными, но внешние данные его, к сожалению, нам не удалось установить. Дело было с год назад. Так что его никто не помнит.
- Теперь это уже не имеет значения, Пол. Герти подсказала мне отличную идею. В конце концов, почему Стефани не могла подменить оружие?
Дрейк бросил взгляд на часы.
- Извини, за телефонным разговором ничего не разобрал... Между прочим, скорее доедай свой завтрак, если не хочешь опоздать на дневное заседание.
Мейсон повернулся к Герти.
- Где Мэри Барлоу сейчас?
- Ждет в вашем кабинете.
Полотенца при ней?
- Да.
- Немедленно возвращайся. Пусть она положит их в пакет и едет в суд. Я буду тянуть время до тех пор, пока она не появится.
- О, мистер Мейсон, она не поедет туда - там столько народу. Она может родить в любую минуту.
- Мэри сделает так, как я скажу ей. Ее положение только нам на руку. Как только она появится в зале заседания, все уставятся на нее. Ей нужно будет только подойти к моему столу и передать этот пакет.
- Но каким образом вы собираетесь выиграть время, шеф? - спросила Делла Стрит.
- Пошевеливайся, Герти, - сказал Мейсон. - А я тем временем вызову для перекрестного допроса последнего свидетеля. В общем, как-нибудь выкручусь.
Герти поспешно вышла из ресторана, а Мейсон принялся доедать свой бифштекс. Но он был слишком взволнован, чтобы есть.
- Какая идея! Просто на удивление сфабрикованная версия. И самое замечательное в том, что окружной прокурор не сможет опровергнуть ее. В конце концов, в деле с косвенными доказательствами эти доказательства должны быть достаточно весомыми и исключать всевозможные версии, кроме одной - виновна.
- А твоя версия надежна? - с сомнением спросил Дрейк.
- Она такая же надежная, как золотое кольцо с бриллиантом, улыбнулась Делла Стрит и добавила поспешно:
- По крайней мере, так утверждает наш шеф.
- Хорошо. - Дрейк снова взглянул на свои часы. - Но за эмоциями смотрите не опоздайте, а то говорят, судья Даккер страшно не любит тех, кто опаздывает.
Мейсон кивнул в знак согласия, оставил на столе более чем щедрый банкнот, и они вдвоем с Деллой Стрит направились к выходу, разговаривая на ходу.
- Я вызову Еву Эллиот для дачи показаний. Если это будет любой другой свидетель, то все подумают, что я тяну время. Ева Эллиот - единственный свидетель, на которого можно что-то навесить. Ей придется несладко, когда она начнет давать показания о тех счетах.
- Но, шеф, разве это корректно?
- Нет, конечно, но после того, как я задам ей десяток-другой вопросов, у присяжных сформируется определенное мнение. Судья Даккер, несомненно, придет в бешенство. Бюргер станет орать. Ничего не поделаешь, надо идти на это и держаться до тех пор, пока не прибудет Мэри, а тогда я выдам им свою версию. Будет грандиозный фейерверк, Делла.
- А знаете, - произнесла Делла задумчиво, - в этом что-то есть. Стефани Фолкнер вполне могла подменить револьверы, потому что подумала, что Гарвин виноват в убийстве Кассельмана.
- Умница! - улыбнулся Мейсон. - Видишь, я даже тебя убедил. Но если я сумел убедить тебя, наверняка мне поверит кое-кто из присяжных.
- Не забудьте - последнее слово за Гамильтоном Бюргером, предупредила она.
- Пусть только попробует опровергнуть - завязнет в трясине. Все собранные им улики вертятся вокруг этих двух револьверов, а второго-то у них нет. А поскольку его нет, он не сможет опровергнуть мое утверждение о том, что Стефани Фолкнер, безумно любя Гомера Гарвина, пытаясь его спасти, подменила оружие и готова взять на себя его вину, лишь бы любимый ею человек остался на свободе.
- Ну, шеф, это будет драма в духе Шекспира! Нет, в самом деле, я абсолютно убеждена, что так и было.
- Разумеется, все так и было, - уверенно произнес Мейсон. - Вот почему она отказалась давать показания.
Глава 20
Ровно в два часа дня судья Даккер объявил:
- В связи с тем, джентльмены, что все присяжные и обвиняемая на месте, суд возобновляет заседание. Слово предоставляется защите.
- С разрешения суда, я хотел бы заявить, что у меня имеется несколько вопросов к одному из свидетелей обвинения.
- Возражаю, - ответил Бюргер. - Обвинение закончило изложение дела, и дальнейший опрос свидетелей прекращен.
- Кого вы хотите вызвать? - спросил судья Даккер. - Еву Эллиот.
- Просьба защиты удовлетворена. Свидетель, пройдите вперед для дачи дальнейших показаний, - постановил судья Даккер.
Когда Ева Эллиот шла по проходу между рядами стульев, Мейсон украдкой взглянул на свои часы. Она грациозно уселась на стул в лучших традициях голливудских фильмов.
- Мисс Эллиот, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Скажите, вы имели опыт секретарской работы, прежде чем стали работать у мистера Гарвина?
- Возражаю против вопроса, так как он является недопустимым, не относящимся к делу и несущественным, - запротестовал прокурор.
- Возражение принимается, - подтвердил судья Даккер.
- Входило ли в ваши обязанности оформление счетов? - зашел с другого края Мейсон.
- Да, сэр.
- Вы обычно печатали на машинке чеки на оплату этих счетов и мистер Гарвин их подписывал?
- Да, сэр.
- Правда ли, что, будучи секретарем мистера Гарвина, вы отпечатали и передали на подпись боссу чеки на сумму в несколько тысяч долларов для оплаты счетов кампании "Акме", расположенной по адресу: Четэм-стрит, 1397, которой в действительности не существует и которой не направлялись никакие заказы.
- Минуточку! Минуточку! - закричал Гамильтон Бюргер. - Ваша честь, подобные вопросы выходят за рамки слушаемого дела. Перекрестный допрос является некорректным. Я возражаю на тех же основаниях.
Судья Даккер задумчиво погладил подбородок.
- По-моему, возражение обвинения верно, и суд попросил бы защиту увязывать свои вопросы с существом дела.
- Другой мой вопрос, - продолжал Мейсон, - касается следующего: не находилось ли лицо, присылавшее эти счета, в сговоре со свидетелем и как результат этого не настроено ли оно враждебно к мистеру Гарвину из-за страха быть разоблаченной?
Судья Даккер нахмурился и проговорил:
- Я разрешаю ответить на данный вопрос, хотя он носит технический характер и может иметь только весьма отдаленное отношение к делу, но вместе с тем достаточно взглянуть на свидетеля, чтобы понять, что в ее поведении есть что-то такое...
- Ваша честь, - вскричала Ева Эллиот со слезами на глазах, - клянусь, я не брала ни цента из этих денег. Мистер Кассельман обещал мне, что...
- Договаривайте, - строго сказал судья Даккер.
- Я не думаю, что она должна давать показания, - возразил Гамильтон Бюргер. - Это свидетельство притянуто за уши с целью дискредитировать свидетеля, в показаниях которого не приходится сомневаться.
- Я не усматриваю тут никакой дискредитации, - сердито заметил судья Даккер. - Ведь защита не приобщает эти показания к делу. Я прошу свидетеля взять себя в руки и успокоиться. Итак, вы упомянули имя Кассельмана, мисс Эллиот.
Ева Эллиот, плача, ответила:
- Он обещал устроить меня на эстраду в своем новом мотеле. Он... он лгал... он постоянно меня обманывал... он обещал...
Внезапно дверь в зал заседаний открылась, и Мэри Барлоу, на последних днях беременности, медленно двинулась по проходу, держа в руке бумажный пакет.
Судья Даккер изумленно уставился на нее. Присяжные последовали его примеру, а потом в ее сторону повернули головы все сидящие в зале.
Мэри подошла к барьеру красного дерева, за которым сидел Перри Мейсон, и протянула ему пакет. Мейсон взял его и повернулся к следователю. Медленно и эффектно он вскрыл пакет и достал оттуда окровавленные полотенца.
- Ева, - чеканя слова, произнес адвокат, - после того, как вы застрелили Джорджа Кассельмана, вы обтерли кровь полотенцами, положили их в сумку и затем спрятали в кабинете мистера Гарвина. После этого "револьвер из сейфа", с помощью которого вы совершили убийство, сунули в кобуру, а "револьвер из кобуры" спрятали в сейфе, когда мистер Гарвин принимал душ, ведь все было так?
Ева Эллиот вскочила на ноги, затем опустилась на стул и, всхлипывая, проговорила:
- Я защищалась... Я защищалась... После того как я все узнала... я... я....
- Не верьте! Не верьте! - закричал Гамильтон Бюргер. - Это похоже на хорошо отрепетированный спектакль... Это сделано для того, чтобы запутать присяжных....
Мейсон, усмехнувшись, повернулся к окружному прокурору и произнес:
- Я кончил, мистер Бюргер. Вы можете закрыть свое дело, если, конечно, у вас хватит смелости. Защита не имеет никаких других доказательств.
- У вас больше нет вопросов к свидетелю? - спросил судья Даккер.
- Нет, ваша честь, - ответил Мейсон. Гамильтон Бюргер какое-то время сидел совершенно подавленный, потом сказал:
- Прошу суд объявить перерыв на тридцать минут. Может быть, обвинению удастся...
- У вас есть вопросы к свидетелю? - перебил его судья Даккер.
- Нет, ваша честь.
Судья Даккер искоса взглянул на Мейсона:
- Защита не возражает против тридцатиминутного перерыва, о котором просит прокурор?
- Защита возражает. Защита не собирается предоставлять дальнейшие доказательства невиновности ответчицы и хочет передать дело в руки присяжных еще сегодня днем.
- Очень хорошо, - решил судья. - Продолжайте свое дело, мистер обвинитель.
- У меня все.
- Защите больше нечего добавить, - сказал Мейсон.
Судья Даккер долго и внимательно смотрел на Еву Эллиот, потом спросил:
- Может быть, это и является нарушением правил делопроизводства, суд не удовлетворен таким решением рассматриваемого вопроса. Мисс Эллиот, вы убили Джорджа Кассельмана?
- Я застрелила его, - тихо ответила она. - В тот день я взяла револьвер из сейфа мистера Гарвина... просто хотела попугать его. Но он набросился на меня... стал душить... чуть не сломал мне шею... в глазах потемнело... я услышала какой-то грохот... потом все прошло.
- Каким же револьвером вы хотели его припугнуть?
- Тем, который лежал в сейфе.
- И что вы с ним сделали?
- Я положила его в кобуру мистера Гарвина, когда он принимал душ, а другой револьвер, который лежал в кобуре, положила в сейф.
Судья Даккер насупил брови, помолчал и наконец произнес:
- Суд объявляет часовой перерыв. Ввиду того что данный свидетель представлен обвинением, обвинение несет за него ответственность, и слушание стороны обвинения прекращается.
- Ваша честь, - обиженно заявил Гамильтон Бюргер, - обвинение не хочет связывать себя показаниями этого свидетеля до тех пор, пока не выяснит побудительные мотивы свидетеля и не прольет свет на это театральное представление с окровавленными полотенцами.
- Суд не интересуют личные чувства обвинения. Суд заинтересован только в соблюдении законности и справедливости. Суд объявляет перерыв на один час. По истечении этого срока суд позволит себе рекомендовать присяжным вынести оправдательный приговор.
Глава 21
Перри Мейсон, Пол Дрейк, Делла Стрит, Гомер Гарвин и Стефани Фолкнер собрались в библиотеке адвоката за столом, на котором стояли бутылка виски, сифон с содовой, большая чашка с кубиками льда и несколько рюмок.
Мейсон сказал Стефани Фолкнер:
- Вам следовало с самого начала мне все рассказать.
- Я никому не могла рассказать об этом, мистер Мейсон. Я видела, как Гомер отъехал от дома Кассельмана. Меня он не видел. Когда вечером он передал мне револьвер, я заметила, что в нем не хватает одного патрона, и мне показалось, что я знаю, что произошло. После того как вы сделали так, что младший отдал мне свой револьвер, я решила, что поступлю очень ловко, если подменю револьвер, чтобы полиция нашла орудие убийства на том месте, куда младший положил свое оружие. Как только за вами закрылась дверь, я схватила "револьвер младшего" и побежала на стройку рядом с нашим домом. Там я бросила револьвер в еще не застывший раствор цемента и вернулась домой.
- Я не знал, - произнес Гомер Гарвин, - что вы меня видели у дома Кассельмана, Стефани. Я отправился к нему, чтобы выяснить наши с ним отношения, но он заявил, что через десять минут у него важное свидание, и просто выпроводил меня. Вероятно, в это время у него была Ева Эллиот. Я сказал, что вернусь в одиннадцать часов и потребую объяснений.
- Скорее всего, - сказал Мейсон, - Ева Эллиот и звонила Кассельману, когда я был у него. Она сказала, что едет к нему. Вот почему он так взволнованно реагировал и попросил ее подождать несколько минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21