24

Когда машина Мейсона, преодолев последний подъем, выехала на плоскогорье, на котором разбил лагерь Солти, далеко внизу, на бескрайней поверхности пустыни уже собирались в лиловые лужи вечерние тени.
К остановившейся машине подошел сам Солти. В его взгляде и поведении чувствовались враждебность и подозрительность, которые тут же сменились дружелюбием, как только Солти узнал машину.
Делла Стрит и Мейсон вылезли из автомобиля и потянулись, разминая затекшие руки и ноги.
– Хотел сообщить вам некоторые новости, – сказал Мейсон. – К тому же, если вы не возражаете, собирался остаться на день-другой, чтобы очистить голову от так называемой цивилизации. Убийство раскрыто.
– Кто это сделал?
– Шериф Греггори и лейтенант Трэгг. Они еще работают в Лос-Анджелесе.
– Нет, я имел в виду, кто совершил убийство?
– Бэннинга Кларка убил Моффгат. Сначала он выстрелил в доктора Кенуорда, думая, что стреляет в спящего Кларка. Потом, узнав о своей ошибке и вашем отъезде, отправился на поиски. Скорее всего, он никогда бы не нашел вас, если бы ему не помог счастливый, для него конечно же, случай. Вы проехали перекресток всего в двух кварталах от него. Бэннинг Кларк умирал от отравления, была необходима срочная медицинская помощь. Когда вы отправились звонить в больницу, Моффгат просто открыл дверь трейлера, вошел, нажал на курок и вышел. Легко и быстро.
– Почему он сделал это? – спросил Солти.
– А это, отчасти, имеет непосредственное отношение к вам.
Солти удивленно вскинул брови.
– Миссис Бэннинг Кларк в декабре сорок первого составила завещание. Хейуорд Смол присутствовал в качестве свидетеля при составлении нового завещания. Вторым свидетелем был некто по имени Крейглоу. Брэдиссоны подкупили Моффгата, тот ничего не сказал о новом завещании, и в суд по наследственным делам было представлено старое. Это завещание было составлено еще до того, как Бэннинг Кларк передал жене акции компании. В то время миссис Кларк лично почти ничего не принадлежало и она оставила все имущество матери и брату равными долями.
– Но зачем было убивать Бэннинга?
– Бэннинг Кларк нашел доказательство махинаций. Просматривая бумаги жены, он обнаружил дневник, в котором пятого декабря была сделана запись: Ездила в Лос-Анджелес. Свидетели – Руперт Крейглоу и Хейуорд Смол. Кроме записи в дневнике, опереться Кларку было не на что. Вы помните, он сказал, что хотел бы заручиться моей поддержкой еще в одном деле. Составление договора о слиянии ваших пакетов акций и представление интересов миссис Симс в деле о мошенничестве были не более чем проверкой моих способностей. Его уже однажды обманул адвокат. Повторять подобные ошибки Бэннинг Кларк не собирался. После перестрелки в саду и отравления Брэдиссонов, Бэннинг Кларк почувствовал, что ему грозит опасность. Посвятить меня в подробности он был еще не готов, но хотел, если с ним что-нибудь случится, чтобы я продолжал дело и добился торжества справедливости. Вы помните, он прекрасно понимал, как сильно болен, и вынужден был подготавливать каждый шаг с мыслью, что любая минута может стать для него последней в жизни.
Солти достал из кармана плитку табака, откусил уголок и покатал его во рту.
– Убив Кларка, Моффгат вернулся в дом, – продолжил Мейсон. Брэдиссонов там не оказалось. Делла и я спали под действием снотворного. Велма Старлер была занята уходом за доктором Кенуордом, раненным, кстати, выстрелом того же Моффгата. Моффгат осмотрел письменный стол и бюро Кларка. Он уничтожил бы новое завещание, если бы не боялся, что тот сказал о нем мне или вам и что у меня возникнут подозрения, если завещание не будет найдено. Но Кларк упомянул, что подсказка лежит в одном из ящиков стола, именно там он оставил дневник жены. Моффгат, зная, что я буду искать какое-то вещественное доказательство, вспомнив рассказ Велмы Старлер о сонном моските и прочитав упоминание о нем в завещании Кларка, со свойственной ему дьявольской изобретательностью высыпал из маленького флакона золото и посадил туда москита. Писк сонного комара был не чем иным, как звуком, издаваемым одним из приборов черного света. Моффгат либо сам расшифровал послание Кларка на каменной стене при помощи одного из таких аппаратов, либо проследил за Кларком, когда тот вносил последние штрихи в светящийся чертеж. По завещанию Кларк все оставил вам, Солти. Пакет акций, переведенный на меня, я, в качестве попечителя, сохраняю для вас, хотя прежде не смел признаться в этом. Наследство включает в себя не только эти акции, но и имущество, которым обманным путем завладели Брэдиссоны.
В течение нескольких секунд Солти молчал и только перекатывал языком комок табака во рту.
– Как вы все это выяснили? – спросил он наконец.
– Лейтенант Трэгг арестовал Моффгата в Лос-Анджелесе и обнаружил в его кармане дневник миссис Кларк. Я мгновенно сообразил, что именно это убийственное доказательство и оставил Кларк в ящике стола для меня. Нам удалось разыскать Руперта Крейглоу и связаться с ним по телефону. Он помнит, как подписывал завещание в качестве свидетеля. Мы также, путем обмана, вынудили Смола и Брэдиссона выступить со взаимными обвинениями. Это и решило исход дела – Моффгат вынужден был во всем признаться. Брэдиссону надоел шантаж, к тому же он хотел убрать с дороги Кларка. Он подсыпал мышьяк в солонку, которой пользовались только он сам и его мать, достал рвотный корень. Они с матерью приняли корень, симулировали возникновение симптомов, идентичных отравлению мышьяком. Но эти действия были лишь маскировкой, призванной снять подозрения, когда двадцать четыре часа спустя разразятся основные события. Они достали мышьяк из пакета Пита Симса и стали ждать удачный момент для отравления Смола. После встречи акционеров такая возможность представилась. Они увидели, как Дорина подложила записку под сахарницу. К тому же, они знали, что Хейуорд Смол всегда выпивает чашку чая, причем с сахаром. Когда Смол взял в руки чайник, Джим подсыпал мышьяк в сахарницу. Мать постаралась заслонить сына. Но Смол, по некоторым не относящимся к делу причинам, не стал пить чай в тот вечер, а Джим не мог никого предупредить, не выдав себя.
– Грязные крысы, – мрачно произнес Солти. – Если бы Бэннинг сказал мне об этом доказательстве... Да, теперь уже ничего не изменишь.
– Верно, все кончено. Есть несколько побочных вопросов, но главное я вам уже рассказал.
– Оставим эти вопросы. Полагаю, вы сыты по горло этим убийством, как, впрочем, и я сам. Раз вы приехали ко мне в гости, да еще с мисс Стрит, я должен угостить вас. Люсил приедет сегодня вечером, и мы уедем в город, чтобы справить свадьбу. Сначала я хотел отложить празднование в связи со смертью Бэннинга, но потом подумал, что бы он сказал по этому поводу, и решил сделать все, как было задумано. Мы решили справить свадьбу вчетвером.
– Вчетвером? – переспросил Мейсон.
Солти несколько секунд перекатывал табак во рту, потом кивнул.
– Доктор Кенуорд и Велма Старлер решили поехать в Лас-Вегас и пожениться, мы с Люсил поедем вместе с ними. Ладно, пора собирать на стол. Устроим сегодня маленький пир. Люсил должна приехать с минуты на минуту.
Солти развернулся, прошел к закопченному каменному очагу и разжег костер.
– Знаешь, о чем я подумал? – спросил Мейсон, повернувшись к Делле.
– О чем?
– Священник явно сделает скидку, если обвенчает вместо двух пар три.
Делла посмотрела на него нежно, с легким оттенком сожаления во взгляде.
– Забудь об этом, шеф.
– Почему?
Она уже смотрела куда-то вдаль, на протянувшуюся за горизонтом пустыню.
– Сейчас мы счастливы, – сказала Делла. – Что сделает с нашей жизнью брак? У нас будет дом. Я стану домохозяйкой. Тебе понадобится новая секретарша... На самом деле, дом тебе не нужен. Я не хочу, чтобы у тебя была новая секретарша. Сейчас ты устал. Пришлось вступить в интеллектуальный бой с убийцей. Сейчас тебе хочется жениться и остепениться. Послезавтра ты будешь искать новое дело, еще более сумасшедшее, которому отдашь себя без остатка и из которого едва выпутаешься. Таким ты хочешь быть сам, и я хочу, чтобы ты был именно таким. К тому же, Солти не на кого будет оставить лагерь.
Мейсон подсел поближе, обнял Деллу за плечи и прижал к себе.
– Я мог бы разбить все твои аргументы, – сказал он.
– Мог бы, не сомневаюсь в этом, – рассмеялась Делла. – Но даже убедив меня, самого себя убедить ты не сможешь. Ты знаешь, что я права.
Мейсон хотел было возразить, потом передумал и еще крепче обнял ее. Они молчали и наблюдали за выступающими из пустыни разноцветными горными вершинами, ярко освещенными красным солнцем.
– Да, – снова рассмеялась Делла. – Мы – бывалые, закаленные в боях воины, которые не тратят время на любовь, если предстоит серьезная работа. Нужно помочь Солти с костром, к тому же, вдруг он разрешит мне приготовить что-нибудь.
– Десять против одного – не разрешит, – сказал Мейсон.
– Что?
– Не разрешит тебе готовить еду.
– Не буду спорить. Пойдем. Как ты заметил, Солти никогда не наслаждается красотами пустыни, если нужно работать.
Они подошли к склонившемуся над очагом Солти, увидели, как он распрямился, повернулся было к коробкам с продовольствием, вдруг остановился и долго смотрел на пустыню.
Когда они встали рядом, Солти благоговейно произнес:
– Что бы я ни делал, где бы я ни был, я всегда отвлекаюсь в это время на несколько минут, чтобы просто посмотреть на пустыню. Начинаешь понимать, что человек может быть очень деятельным, но никогда таким большим и величественным. Знаете, пустыня – самая добрая мать для человека, и именно благодаря своей жестокости. Жестокость делает человека осторожным, заставляет полагаться только на самого себя. Здесь не место мягкотелым. Иногда, когда солнце сжигает кожу, а его лучи слепят, ты замечаешь только жестокость. Но примерно в это время суток пустыня вдруг улыбнется тебе, скажет, что жестокость ее – на самом деле доброта. Ты начинаешь смотреть на жизнь с ее точки зрения и понимаешь, что только она – самая верная.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27