– Бросьте шутить!
Никто не хотел верить. Отчет в газете «Правда Украины» так и начинался: «В это трудно поверить, но счет в самом деле 0:7. Москвичи одержали красивую и заслуженную победу!»
Помню, как вместе с товарищами я пошел встречать динамовцев. Мне, как и всем, хотелось взглянуть на ребят, которые сумели разгромить одну из лучших команд страны. Хотелось посмотреть, как они ведут себя, увидеть хоть один штрих, один намек, дающий ответ на всех нас мучивший вопрос: как это могло случиться?
Но ребята выглядели обычно: смущенно улыбались, увидев на перроне в столь ранний час огромную толпу. Они попали в живое кольцо и с трудом пробивались к выходу. Впереди шел Борис Андреевич и повторял одну и ту же фразу:
– Друзья, не задерживайте. У нас игра со «Спартаком»…
Эта фраза, поразившая меня еще тогда, врезалась в память на всю жизнь. Именно тогда, на перроне Киевского вокзала столицы, понял я, что футбол – это не только радость, но и огромный труд, огромные заботы, нервное напряжение и вечное беспокойство. Даже в утро большой радости и большой победы Аркадьев жил мыслями о предстоящей встрече со «Спартаком». И это нетрудно было понять. Во-первых, красно-белые по-прежнему оставались двукратными чемпионами и обладателями Кубка. Во-вторых, именно встреча между ними должна была определить реальное соотношение сил в советском футболе. «Спартак» только что подтвердил свое высокое мастерство блестящим выступлением в Болгарии (он выиграл со счетом 6:1 у знаменитой «Славии» и 7:1 у сборной Софии). «Динамо» заставило говорить о себе сенсационными победами в чемпионате страны.
Как всегда в таких случаях, началась футбольная лихорадка. Проблема билета на стадион стала на несколько дней проблемой номер один для нескольких сот тысяч москвичей. Счастливыми оказались только 85 тысяч. Они, несмотря на дождь, приехали из разных концов огромного города и шли, шли, шли бесконечной вереницей, заполняя до краев огромную бетонную чашу.
– Ну, кто же победит?
– Да трудно, знаешь ли, сказать…
– А счет какой будет?
– Сам знаешь. Или ничья или перевес в один мяч.
– Я и сам так думаю…
Такие разговоры слышались перед началом поединка. Они обосновывались на знании жизни, на сопоставлении фактов не такой уж длинной нашей спортивной истории. «Спартак» – «Динамо» – это всегда были встречи равных соперников. Даже в сезоне тридцать девятого года, в период счастливого взлета «Спартака», знаменитые клубы сыграли между собой дважды вничью – 0:0 и 1:1. И в нынешнем сезоне матч первого круга закончился вничью – 2:2! Так что естественно было предположить, что и на этот раз борьба будет упорной.
Однако первые же минуты состязания насторожили спартаковских поклонников и заставили их сердца сжаться в предчувствии недоброго. Бело-голубые заиграли так, что казалось, их вдвое, а то и втрое больше. Бурный натиск, непрерывные удары по воротам, яростные атаки, следующие одна за другой с самых неожиданных направлений. И вот Сергей Ильин врывается в штрафную, готовится к удару, но кто-то из защитников сносит его. Пенальти. Михаил Семичастный бьет очень сильно, но мяч на этот раз идет прямо на Анатолия Акимова.
– Пронесло, – вздыхают и радуются на трибунах.
Равновесие длится недолго. Уже на 9-й минуте Михаил Якушин, получив отличную передачу, обходит упавшего на скользком грунте Андрея Старостина и очень спокойно, очень деловито посылает мяч в сетку ворот мимо выскочившего ему навстречу Акимова.
До перерыва счет больше не изменился. Но изменился характер разговоров, характер прогнозов на трибунах.
– Продержаться бы «Спартаку»…
– По такой игре не продержится…
– Да, играют что надо.
– Давно такого не видел.
Действительно, давно уже не видели ни все мы, ни старый стадион «Динамо» такой ошеломляющей игры. Порой казалось, что все мы смотрим не футбол, а фильм о футболе, в котором строгий режиссер оставил только идеальные кадры. Гол, еще гол, еще… Пять голов в спартаковские ворота, на которые соперник сумел ответить только одним. Но дело было даже не в счете, хотя подобного еще не встречалось за всю историю борьбы этих команд. Дело было в самом характере победы, в самом рисунке матча, который много лет спустя Григорий Иванович Федотов назвал важной вехой в истории нашего футбола. «В этом поединке, – вспоминал он, – со стороны московских динамовцев было продемонстрировано все самое лучшее, все самое передовое, что было присуще советскому футболу в ту пору».
Добавим к этому, что именно «Динамо» стало в тот год законодателем футбольной моды. Оно вновь доказало, что как бы хороша ни была изученная схема, как бы виртуозно ни владела ею та или иная команда, она обречена на провал, если довольствуется достигнутым, если уповает на прошлое. Только неизменное устремление вперед, только постоянный путь исканий приводит к победе. Динамовцы создали новый стиль игры, и их характер стал на время характером нашего футбола.
Но что же это за характер? Каковы его черты? Мы уже не раз говорили о необычности, новаторстве игры динамовцев. Пора раскрыть эти понятия.
В 1940 году московское «Динамо» было на голову выше любой другой советской команды. Достаточно вспомнить, что на финише чемпионата при исключительно острой конкуренции команда набрала 14 очков из 14 возможных при непостижимом балансе забитых и пропущенных мячей – 26:3. В среднем за одну игру ее форварды забивали соперникам почти четыре гола (3,71, если мы хотим быть абсолютно точными). Для сравнения можно указать, что следовавшие по пятам тбилисские динамовцы набрали в этих же последних семи турах 12 из 14 очков при балансе 22:11.
Мне хочется отметить, что в ту пору эта команда всегда думала о зрителе и играла не только для себя, но и для зрителя. Я хотел бы, чтобы это утверждение было воспринято в самом лучшем смысле. Динамовцам были органически чужды какая-либо показуха, апеллирование к низменным вкусам, индивидуализм или нерациональная эквилибристика. Слово «думала о зрителе» следует понимать в том смысле, что она всегда строила свою игру красиво, темпераментно, ярко, доставляя всем нам, наблюдавшим ее, подлинное эстетическое наслаждение.
Хочется опять вернуться к тем прямолинейным утверждениям, что, дескать, раньше играли хуже. Разве можно сказать, что Евгений Евтушенко пишет стихи лучше, чем Владимир Маяковский? Это будет смешно, не правда ли? Они просто разные поэты, и каждый по-своему прекрасен. У меня лично, как говорится, не повернется язык сказать, что кто-либо сегодня играет лучше московского «Динамо» сорокового года. По-другому, да. Но не лучше! Это был коллектив удивительно интересный, яркий и по-своему прекрасный.
В области тактики динамовцы продемонстрировали «чудо», которое потом вошло во все работы о футболе под названием «организованный беспорядок». Что ж, можно позавидовать человеку, который первым изобрел этот термин, точный и умный. Динамовцы по воле своего тренера отвергли одеревеневшую схему «дубль-ве» и вдохнули в нее живую душу – широкое, постоянное, активное перемещение нападающих по всему фронту атаки.
Конечно, комбинации с переменой мест были известны в нашем футболе и раньше. Их первыми показали тбилисские динамовцы, их применяли и автозаводцы, и ЦДКА, но все эпизодически, от случая к случаю. «Динамо» же возвело перемену мест в основной принцип своего нападения, помножив его на безупречную техничность, волю и неутомимость.
Перед этими замечательными слагаемыми рухнули самые прочные защитные построения, рухнула, истощив себя, родившаяся с началом маневренного футбола и ставшая на какое-то время основной формула обороны «каждый держит каждого». Пятерка москвичей, действуя на больших скоростях, неизменно вносила панику и растерянность в ряды соперников. Это было открытием, причем открытием не только нашего, но и всего европейского футбола.
Итак, динамовцы создали и провели в жизнь новую творческую идею. В этом состояло главное.
Если говорить еще о деталях динамовского характера, то можно вспомнить, что именно их полузащитники – по настоянию и замыслу тренера – стали активно участвовать в атакующих действиях, начинать, а иногда и завершать многие комбинации.
Наконец, у всех, кому довелось ее видеть, никогда не изгладится из памяти линия динамовского нападения. Может быть, это сравнение и выглядит слишком банальным, но я позволю себе сказать, что это была поистине великолепная пятерка, где каждый с полуслова понимал товарища, где каждый был одновременно и мудрым творцом и первоклассным исполнителем. Михаил Семичастный, Михаил Якушин, Сергей Соловьев, Николай Дементьев, Сергей Ильин. Чаще всего они выбегали на поле именно в этом составе. Нередко сюда же подключался, не нарушая ансамбля, Василий Трофимов. Каждый из них – теперь мы можем это сказать с полной определенностью – был мастером экстра-класса. Каждый из них умел не только легко освободиться от своего соперника, но и правильно, умело выбрать место, определить наиболее удобную позицию.
Я не боюсь сказать, что это была пятерка мыслителей, пятерка спортсменов, непрестанно творивших на зеленом квадрате поля. Причем создаваемые ими комбинации всегда были молниеносны по исполнению, логичны, талантливо просты и экономичны. Они производили впечатление заранее разученных, отрепетированных, но это, конечно, не могло быть и не было так. Каждый раз они были проявлением коллективного творчества и вдохновения, каждый раз заново рождались в ходе спортивного боя. И тогда отмечалось в прессе, и сейчас в этом очерке говорим мы о динамовской пятерке (или, точнее, шестерке) как о чем-то совершенно монолитном, едином и неразрывном. В этом была ее главная сила, главная ее особенность. Но в то же время каждый ее игрок был яркой индивидуальностью. Виртуозный техник, тонкий и наблюдательный Николай Дементьев, вихревой, неутомимый Сергей Соловьев, неторопливый с виду, мудрый тактик Михаил Якушин, великолепные крайние нападающие Михаил Семичастный, Василий Трофимов и Сергей Ильин.
Заканчивая рассказ об этом выдающемся коллективе, еще раз хочу вернуться к имени Бориса Андреевича Аркадьева. Мы получили тогда не только великолепную команду, но и великолепного тренера, пожалуй, одного из первых, кто поставил футбол на прочную научную основу, кто своим личным примером, своими действиями показал всем, что значит быть творческим руководителем современной команды. Он стал родоначальником отечественной школы футбольных тренеров и подготовил немало учеников, среди которых такие, как Михаил Якушин, Гавриил Качалин, Аркадий Чернышев и Василий Трофимов…
Заслуга Бориса Андреевича в том, что он сделал тогда и потом, огромна. Мало было открыть новое в тактике, нужно было убедить своих подопечных в его полезности, заставить их подчиниться воле тренера. Это было тем более сложно, что, как я уже отмечал, динамовский коллектив состоял в основном из игроков, имевших огромный авторитет и свой взгляд на игру.
Это было трудным еще и потому, что в задуманной Аркадьевым карусели, в организованном им «беспорядке» большинство перемещений казались ненужными в ходе игры, поскольку они являлись ложными и призваны были лишь дезориентировать противника. На первый взгляд они должны были показаться лишенными смысла. Нужна была огромная сила влияния, чтобы повести за собой людей. И Аркадьев доказал, что обладает этим качеством.
1988

Анатолий Тарасов, заслуженный тренер СССР. Уроки Аркадьева

Когда я вернулся в ЦДКА, тренером футбольной команды армейцев работал Борис Андреевич Аркадьев, человек весьма самобытный, крупнейший специалист, тонкий знаток спорта.
Аркадьев внес огромный вклад в развитие отечественного футбола, в теорию и практику игры. По моему глубочайшему убеждению, Борис Андреевич – тренер номер один в истории советского футбола. Он умеет по-своему разговаривать с людьми, по-своему учить искусству игры, по-своему строить тренировки, по-своему, наконец, понимать суть футбола, глубинные процессы, определяющие развитие популярнейшей в мире игры. Понимать творчески, неповторимо.
Не было, кажется мне, в нашем футболе лучшего дегустатора – специалиста, который бы столь же безошибочно определял истинную ценность новых веяний, тенденций и столь же редко ошибался в оценке футболиста. Он, правда, мог иногда неправильно предугадать характер молодого человека, степень его увлеченности спортом, часто в розовом свете видел отношение парня к команде, к товарищам, к футболу.
Борис Андреевич мог, пожалуй, ошибаться в людях, но спортивные задатки он видел, распознавал безукоризненно.
Наша небольшая партийная группа выбрала меня парторгом, и потому я получил возможность быть все время рядом с Борисом Андреевичем. Я помогал ему по возможности, но главное – учился у него.
Первым моим наставником в спорте был Михаил Давыдович Товаровский. Вторым учителем, учителем-практиком, стал, по существу, Аркадьев. И если я добился каких-то успехов как тренер, если удалось мне вырастить плеяду чемпионов мира, Европы, олимпийских игр, стать тренером, возглавляющим самый сильный на континенте хоккейный клуб, если поручали мне работу с национальной сборной страны, то всем этим я в первую очередь обязан М. Д. Товаровскому и Б. А. Аркадьеву.
Учиться у Бориса Андреевича было интересно, увлекательно и в то же время непросто. Копировать его невозможно. Немыслимо. Нельзя повторить оригинальнейшую личность.
У Аркадьева был недостаток, и я вспоминаю о нем не с целью, естественно, обнародовать ахиллесову пяту великого тренера, а для того, чтобы показать, что все спортивные педагоги, даже великие, сделаны из одного материала и у каждого есть не только сильные, но и слабые стороны. Правда, недостатка этого почти никто из игроков не замечал. Но для будущего тренера, жаждущего познать секреты учителя, было крайне важно все, что связано с опытом метра.
Как-то я сказал Аркадьеву, что давно мечтаю посмотреть его конспекты, планы тренировок, – я и не скрывал, что мне безумно хотелось проникнуть в тайную тайных его творческой лаборатории:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51