Империя, как ему удалось обнаружить, могла существовать в нескольких формах. Корона и трон. Алтарь и кровавое жертвоприношение. Военный штандарт и секретная полиция. Президентская печать, покоящаяся на украденных голосах избирателей. Но все они имели нечто общее: идею. Идею безупречной жизни. Настоящей или обещанной. А чтобы идея могла сработать, она должна была удовлетворять всех, сверху донизу. Голодающие массы не станут восславлять имя своего монарха в День Благодарения.
В одной из прочитанных когда-то Кеа народных сказок рассказывалось о древнем короле, который, переодевшись, бродил среди своих подданных, чтобы узнать из первых рук, как завоевать их любовь. Короля звали Рашид. В реальном мире во время избирательных кампаний главы администраций, комиссары полиции и даже священники устраивали дармовую раздачу пищи, чтобы заручиться голосами избирателей.
Мир диктаторов, с точки зрения Кеа, стоял на трех китах: геноцид, лагеря и полиция.
И все же... не имело значения, какую форму принимала империя или какими методами поддерживалось правление; самой главной в конечном итоге являлась личность короля, основавшего ее.
А у Кеа была АМ-2.

* * *

Рука болела. Это хорошо. Как и прежняя боль – признак того, что он поправляется. Он скоро сможет пользоваться рукой – хотя Кеа тщательно скрывал это от Мерфа и Рут.
Его лихорадило. Заражение, фурункул на животе размером с блюдце. Придется прятать и его тоже.
Кеа услышал шепот в темной комнате:
– Ну, иди сюда, милая. У меня все болит.
– Отвали от меня.
– Мы же делали это раньше. От тебя не убудет.
– Ты нарушил обещание. Наврал.
– Я ничего не мог с собой поделать, милая. Я хотел есть. Ужасно. Утром получишь добавку. Клянусь.
– Сейчас давай, – потребовала Рут. – Сейчас.
Молчание.
– Что случилось... – Рут рассмеялась. – Папочка больше не хочет порезвиться? А это что такое? Ой-ой-ой. Он голодный. Только папочка у нас эгоист, ведь правда?
Мерф молчал. А потом Кеа услышал, как Рут вскрикнула. Одну... две... три секунды до него доносились звуки отчаянной борьбы. Потом раздался хруст.
Кеа почувствовал резкую боль в животе и отвратительный запах – фурункул лопнул. Его зазнобило. А потом бросило в жар. Отлично. Теперь он начнет поправляться...
Он проснулся и увидел, что возле койки стоит Мерф.
– Ты лучше выглядишь, – сказал он.
Кеа ничего не ответил. И не стал искать взглядом Рут.
– Есть хочу, – потянувшись, сказал Мерф. – Суп будешь?
– Угу, – сказал Кеа. – Я тоже голоден.

* * *

– Это займет больше времени, чем мы думали, – сказал Мерф.
– Вижу, – ответил Кеа, который смотры на последние данные компьютеров, выведенные на экран.
– Проклятущая Васоован, – сердито проговорил Мерф. – Никудышный навигатор. Хорошо еще, что ты нашел ее ошибку и исправил курс.
– И правда здорово, – сказал Кеа.
Он с трудом добрался до своей койки и опустился на нее.
– Может, все не так уж и плохо. Может, нас подберут, когда мы подлетим поближе и они услышат наши сигналы.
– Вполне возможно, – сказал Кеа.
– Вот только одна небольшая загвоздка, – начал Мерф, – которая заключается в том, что мы потратим слишком много времени на починку двигателя. Помнишь, ты говорил? Когда он сломается... – Мерф ухмыльнулся. – Сколько, ты говорил, дней на это понадобится?
– А я не говорил, – ответил Кеа.
– Не-е-ет, – Мерф посмотрел на Кеа, – Не говорил... верно.
Кеа сильнее прижал к боку перевязанную руку и почувствовал кончик заточенной пластиковой ложки. Старый, хорошо знакомый друг детства. Мерф подошел ближе и уставился на него своими красными глазками. Капитан ужасно похудел, щеки провалились, лицо покрывала смертельная бледность.
– Не похоже, чтобы тебя это очень беспокоило, – сказал он. – Задержка и все такое. И починка двигателя.
– Мы справимся, – заявил Кеа.
– Меня не назовешь очень умным, – сообщил ему Мерф. – Я это хорошо знаю. И совсем не расстраиваюсь по этому поводу. Я позволяю умничать парням вроде тебя. Таким образом вы чувствуете себя сильнее.
Он подошел еще ближе. Кеа заметил напряженные мышцы под обвисшей на шее кожей. Почесал забинтованную руку. Незаметно развязал узлы.
– Конечно, мне и в голову не пришло бы врать, – заявил Мерф, – на это мне ума хватает. Стать капитаном не так просто, особенно если ты не слишком поворотлив.
– Наверное, – согласился Кеа.
И снова почесался. Ложка удобно легла в руку.
– Да уж. Трудное дело, – повторил Мерф.
Кеа понял, что он принял решение. Увидел это в его хитрых глазах.
Кеа вскочил с койки, правой рукой врезал Мерфу в челюсть, а левой – той, что была прибинтована к телу, но теперь оказалась свободной, – нанес удар заостренным концом ложки. Попал прямо в горло. Увидел широко раскрывшиеся глаза. Почувствовал, как острие вошло еще глубже. С шумом вырвался воздух. Кеа снова опустился на койку, а Мерф рухнул на пол. Несколько раз дернулся. Жизнь быстро покидала его тело.
Неподвижность.
Кеа пошевелил ногой, пнул тело Мерфа. Никакой реакции. Только теперь Кеа позволил себе немного расслабиться. Напряжение постепенно уходило. Можно отдохнуть. Позже он поднимется и еще раз проверит курс. Пробежит глазами по показаниям совершенно исправных приборов.
А потом приготовит немного супа.
Теперь у него будет полно еды и питья. И воздуха для дыхания. Однако, если бы Мерф не догадался, что он соврал, ситуация оказалась бы куда более тяжелой.

Глава 24

НЬЮ-ЙОРК, 2194 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ.
Человечество нуждалось в новых героях, когда Кеа Ричардс, единственный уцелевший космонавт с "Фортуны-1", вернулся с Десятой Базы на Землю. Кеа не знал, каким образом статус героя поможет ему использовать абсолютное преимущество, которым он теперь владел, но он был достаточно хитер, чтобы отказаться от него. Ричардс придумал историю, которая все объясняла. Он сказал правду относительно причин катастрофы: столкновение с метеоритом. Только не стал сообщать, что это произошло в иной вселенной. И уж, конечно же, никому не рассказал об открытии АМ-2.
Он вел себя очень скромно. Играл роль самого обычного работящего космического инженера, который сумел в экстремальных обстоятельствах одержать победу над пространством и временем. Кроме того, он подробно расписал тот "факт", что, когда бесстрашные ученые и готовая на самопожертвование команда погибали вокруг него один за другим, сообщая напоследок что-нибудь особенно благородное, Ричардс сумел справиться со всеми трудностями только благодаря тому, что получил образование в Калифорнийском технологическом, хотя из-за возникновения финансовых проблем вынужден был уйти с последнего курса.
Ему выплатили огромный аванс, и он принял активное участие в составлении своей автобиографии. Кеа посещал банкеты и лекции, а его персональный агент собирал обильный денежный урожай. И еще Кеа Ричардс был желанным гостем на всевозможных вечеринках. Улыбался, внимательно слушал мужчин и женщин, наделенных немалой властью, – а тех в свою очередь привлекала возможность поговорить со знаменитым героем. Он лгал, лгал беспрестанно.
Иногда Кеа размышлял о том, как отнесся бы ко всему происходящему прежний Кеа Ричардс, тот, что жил в Каханамоку и первые два года в Калифорнии. Ричардс до встречи с Баргетами и долгих, тяжелых лет, проведенных в космосе, по ту сторону от Барьера Тридцать Три. "Ну и черт с ним! – решил он. – Наступает момент, когда человеку пора повзрослеть и отказаться от мысли, что жизнь – это прекрасная розовая страна, где разгуливают симпатичные зайчишки и овечки".
А кроме того, теперь он владел Антиматерией-Два. Ключом к неограниченной личной власти, тут он был с собой честен. Но в то же время Кеа прекрасно понимал, что АМ-2 может стать уникальным даром человечеству и другим существам, с которыми оно рано или поздно встретится в далеких уголках вселенной. Он не собирался тратить время на этические дискуссии даже с самим собой.
И никак не мог решить, что делать дальше. Антиматерия-Два. Целые галактики дешевой энергии. Как говорил Фазлур, это изменит все, возникнет новая цивилизация – или чудовищная бойня, невиданная до сих пор. Ричардс был самым решительным образом настроен на то, чтобы изменить мир к лучшему. Он сделает возможное и невозможное, чтобы от этого открытия выиграли все. Ни фюреры и премьеры, ни президенты и рокфеллеры не смогут помешать ему довести дело до конца. И, конечно же, не Баргеты. Он не позволит, чтобы новый источник энергии был направлен на злые цели, как это произошло с величайшими открытиями, начиная от пороха и нефти и кончая атомной энергией.
"Рассмотрим ближайшие проблемы. Первая и важнейшая, – думал Кеа, – остаться в живых, всегда быть начеку. Тайна АМ-2 уже стоила немало жизней – и стоит целых миров". Ричардс понимал, что даже намек на существование Антиматерии-Два в Альва-секторе приведет к тому, что сотни гангстеров и убийц пойдут по его следу – их наймут магнаты, для которых появление АМ-2 приведет к роковым последствиям. Не говоря уже о том, что планетарные правительства могут выдвинуть против него весьма серьезные обвинения.
Ну и ладно. Значит, придется вести себя так, словно Альва-сектор – это некий тайный рудник, спрятанный в глухих джунглях, дорогу к которому знает лишь один Кеа Ричардс. Он не должен возвращаться в Альва-сектор и разрыву в континууме в N-мерном пространстве до тех пор, пока не будет абсолютно уверен в том, что за ним никто не следит. Да и вообще в ближайшем будущем нет никакого смысла снова туда отправляться, продолжал размышлять Кеа. До того, как начать добычу Антиматерии-Два, необходимо изобрести "ручку". Щит. Некое вещество, синтезированное или натуральное, на которое ни материя, ни антиматерия не оказывают никакого воздействия.
Ричардс пожевывал губу. Серьезная проблема. Он усмехнулся – как если бы представил себе, что убийцы и специалисты по сканированию мозга занялись собиранием орехов в мае. Он продолжал анализировать ситуацию и придумал замечательную Уловку-22 – только тут была тройная хитрость: чтобы использовать Власть (АМ-2), ему необходимо достичь Власти (богатство и влияние). Которую безопаснее и легче всего достигнуть, культивируя Власть. Уловка-22.
Эта третья Власть – мужчины и женщины, чье это Ричардс старался ублажить, рассказывая о своих подвигах. Именно они будут существами, которых он решил изменить или уничтожить, когда поведет расу людей к новой судьбе. Кеа вспомнил древнюю поговорку: "Если ты не являешься частью решения, значит, ты часть проблемы". Так был определен следующий шаг.
Работа. Он не собирался возобновлять свой контракт с "Космическим Путем". Да и другие предложения Ричардса не слишком привлекали. Корпорации хотели видеть его среди своих сотрудников исключительно из-за известности Кеа – точно так же они приглашали на работу звезд гравибола. Ричардс станет рекламным символом для своих новых хозяев. Нет, он будет продолжать появляться там, где ему больше платят, и одновременно заводить нужные знакомства.
Кеа тщательно изучил все предложения, которые приходили на его имя; раньше он не обращал на них особого внимания. Одно письмо было от Остина Баргета. Тот просил Кеа позвонить ему в любое время дня или ночи по частной линии. Ричардс уже собрался выбросить письмо в мусорную корзину, но в последний момент передумал. Баргета? Известная величина. Еще совсем недавно он мечтал о новой встрече с ним. Тогда это казалось невозможным. А теперь? Он слышал – хотя и дал себе обещание смотреть в сторону Баргета только через прорезь прицела, – что Остин оправдал возлагаемые на него надежды и стал Главой семьи, несколько лет назад сменив отца.
Старший Баргета покончил с собой на Марсе через три года после того, как жизнь Кеа была разбита – во всяком случае, необратимо изменилась. Причем обстоятельства самоубийства были настолько отвратительными, что средства массовой информации позволили себе лишь невнятные намеки.
Кеа снова положил перед собой листок бумаги и задумался. Вполне возможно.
Он направился в библиотеку и произвел кое-какие исследования. Очень даже возможно.
Семья Баргета все еще оставалась одним из колоссов двадцать второго столетия. Однако ее положение перестало быть таким прочным, как раньше. Были сделаны неудачные вложения. Транспортная корпорация Баргета, дерево, на котором так хорошо росли деньги, начало засыхать. Старший Баргета приказал посадить новые растения, но они так и не стали плодоносить. Он вложил огромные средства в строительство более современных моделей космических кораблей, но выбрал для этого весьма неблагоприятный момент: рынок был и так перенасыщен, а конструкция не отличалась революционными изменениями. Поэтому ему и пришлось "передать" скипетр Остину.
Кеа довольно быстро понял, что Остин не смог переломить ситуацию – слишком долго оттягивал с решительными изменениями, и проблемы достигли критического порога. После чего он принял решение: торговля между планетами не имеет особой перспективы, будущее принадлежит пассажирским перевозкам. В короткий срок четверть всего торгового флота Баргеты была переоборудована в лайнеры – как раз в тот момент, когда очередная волна спада накрыла Солнечную систему. Остин лично участвовал в открытии новых маршрутов, которые раз за разом оказывались убыточными.
Кеа негромко рассмеялся. Старший Баргета нашел бы этот смех знакомым.
Теперь о самом Остине. Женат, естественно. На бывшей модели мисс Улыбающаяся Грудь. Двое детей. Особняки. Путешествия. Филантропия. И так далее... А где же сплетни, грязь? Ага. Остин много путешествует один. Со своими сотрудниками. Ричардс пристально посмотрел на голографическое изображение Остина и его сотрудников, поднимающихся на трап очередного космического корабля. Ему сразу стало ясно, что Остин придает большое значение внешней стороне вопроса, даже при выборе ближайших советников. Ричардс наткнулся на несколько более откровенных сплетен в тех источниках информации, которые не слишком следили за собственной репутацией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72