Макбрайд ничего не говорил сербу, потому что не получал такого приказа. Он этого не знал, но Деверо боялся, что Зоран Зилич запаникует и откажется лететь в Пешавар на встречу с лидерами «Аль-Каиды». Но оба понимали, что особых вариантов у них нет: либо они ловят Мстителя, либо рассказывают Зиличу о том, что на него охотятся.
— Пожалуйста, держите меня в курсе, полковник. — Макбрайд повернулся, чтобы уйти. — Я буду в «Камино реал». Как я понимаю, у них есть свободный номер.
— Вот что ставит меня в тупик. — Голос Морено остановил Макбрайда у самой двери. Он обернулся.
— Да?
— Этот человек, Медверс Ватсон. Он пытался въехать в нашу страну без визы.
— И что?
— Без визы его бы к нам не пустили. Он не мог этого не знать. Однако не обратился в посольство.
— Вы правы, — кивнул Макбрайд. — Странно.
— Вот я и спрашиваю себя как полицейский, почему? И знаете, что я на это отвечаю, сеньор?
— Скажите мне.
— Я отвечаю: «Потому что он не собирался въехать в Сан-Мартин законным способом. Потому что он совсем и не запаниковал. Потому что намеревался сделать то, что сделал. Имитировать собственную смерть, вернуться в Суринам. А потом спокойно приехать вновь».
— Логично, — признал Макбрайд.
— И тогда я говорю себе: «Значит, он знал, что мы его ждем». Как он мог узнать?
У Макбрайда бултыхнулся желудок, когда он полностью осознал смысл слов Морено.
Тем временем невидимый в зеленой листве кустов охотник наблюдал, фиксировал в памяти увиденное, ждал. Ждал часа, который еще не наступил.
Глава 27
Бдение
На Декстера произвел впечатление этот триумф безопасности и самообеспечения, достигнутый на лежащем под ним полуострове благодаря природным особенностям, человеческой смекалке и деньгам. Если б существование поместья не базировалось на рабском труде, результат заслуживал бы восхищения.
Треугольник, вдающийся в море, оказался больше, чем он представлял себе, глядя на трехмерную модель в своей нью-йоркской квартире.
Основание, которое находилось под ним, составляло порядка двух миль. Тянулось, как и показали его фотографии, от моря до моря, обрываясь в воду практически вертикально.
С трехмильными боковыми сторонами получалось, что площадь полуострова — около трех квадратных миль. Он делился на четыре зоны, каждая из которых имела свое функциональное значение.
Под ним, у основания горного хребта, находилась взлетно-посадочная полоса и поселок наемных рабочих. В трехстах ярдах от основания хребта, параллельно взлетно-посадочной полосе, от края до края полуостров перегораживал сетчатый забор высотой в двенадцать футов, с колючей проволокой поверху. В бинокль Декстер видел, что по краям, уже в воде, забор также заканчивается колючей проволокой. Обогнуть его не представлялось возможным, перелезть через него — тоже.
Две трети территории между хребтом и забором занимала взлетно-посадочная полоса. У самого хребта к ней примыкали большой ангар, рулежная площадка, несколько построек, должно быть ремонтные мастерские и хранилища топлива. У дальнего конца, рядом с морем, где мог дуть прохладный ветерок, стояли с полдесятка небольших коттеджей, в которых, скорее всего, жили летчики и технический персонал.
Для входа и выхода с этого маленького аэродрома служили стальные ворота, встроенные в сетчатый забор. Будка охранника рядом с ними отсутствовала, но направляющие, ролики и электрический мотор указывали на то, что ворота управляются дистанционно. В половине шестого утра на аэродроме не было ни души.
Оставшуюся треть полосы между забором и горным хребтом занимал поселок. От аэродрома его отделял другой забор, начинающийся у горного склона, также с колючей проволокой поверху. Наемным рабочим не разрешалось и близко подходить к аэродромным сооружениям и взлетно-посадочной полосе.
Где-то через минуту удары металлическим прутом по рельсу прекратились, и поселок начал оживать. Декстер видел, как первые фигурки, одетые в грязно-белые брюки и рубашки, в плетеных сандалиях на босу ногу, появлялись из маленьких домиков и направлялись к общим умывальням. Когда они собрались там все, Декстер прикинул, что их порядка тысячи двухсот.
Конечно же, какая-то их часть обеспечивала жизнедеятельность поселка и не работала на полях. Он видел, что кто-то уже суетился на кухне, где в огромных котлах варилась каша, резал хлеб. Длинные дощатые столы и скамьи стояли под навесами из пальмовых листьев. Навесы предохраняли от случайного дождя, но в основном от яростного солнца.
Когда по рельсу застучали во второй раз, сельскохозяйственные рабочие начали разбирать миски с кашей и ломти хлеба и рассаживаться по столам. В поселке не было ни садов, ни магазинов, ни женщин, ни детей, ни школы. То есть он видел перед собой не поселок наемных рабочих, а концентрационный лагерь. Кроме маленьких домиков, где жили заключенные, на территории лагеря были продовольственный и одежный склады да маленькая церковь, к которой примыкал дом священника. Здесь люди могли работать, есть, спать, молитвой облегчать свои страдания, но ничего больше.
Как и аэродром, поселок представлял собой прямоугольник, зажатый между горой, проволочным забором и морем. Но имелось одно отличие. Извилистая тропа зигзагом спускалась по горному склону с седловины, единственная дорога, соединяющая полуостров с остальной частью Республики Сан-Мартин. Тяжелые грузовики по ней проехать не могли, и Декстер задался вопросом, а как же на полуостров доставлялись бензин, дизельное топливо, авиационный керосин. Однако, когда окончательно просветлело, он получил ответ и на этот вопрос.
Дольше всего скрытой от него утренним туманом оставалась самая дальняя часть поместья, отделенные стеной пять акров на острие «акульего зуба». По фотографиям он знал, что там расположены великолепный белый особняк, в котором проживал бывший сербский бандит, полдюжины вилл для гостей и высшего менеджмента поместья, а территория — сплошные лужайки, цветочные клумбы и декоративные кусты. Вдоль четырнадцатифутовой защитной стены со стороны особняка выстроились коттеджи и складские помещения для домашней утвари, постельного белья, продуктов и питья.
На фотографиях и на модели стена пересекала весь полуостров, от края до края. В этом месте поверхность земли находилась в пятидесяти футах над водой, и волны били в скалы, над которыми возвышались торцы стены.
По центру стены стояли массивные ворота, к которым вела дорога с твердым покрытием. Внутри находилась будка охранника с пультом управления воротами, а по стене тянулась галерея, на которой при необходимости могли нести вахту вооруженные охранники.
Участок длиной примерно в две мили между сетчатым забором и стеной служил исключительно для производства продовольствия. В утреннем свете Декстер находил подтверждение увиденного на фотографиях: на этой сельскохозяйственной ферме выращивалось все необходимое для пропитания обитателей крепости. На пастбищах паслись коровы и овцы. Среди построек, конечно же, были свинарники и птичники.
На полях выращивалась пшеница, кукуруза, бобы, картофель, всего не перечислишь. В садах — десять видов различных фруктов. Овощи и зелень росли как под открытым небом, так и под полиэтиленовой пленкой. Он понял, что ферма дает не только всевозможные овощи и фрукты, но также мясо, растительное и сливочное масло, яйца, сыр, хлеб и даже красное вино.
Среди полей и пастбищ он видел хлева, амбары, ангары для техники, скотобойню, мельницу, пекарню, давильню.
Справа, около обрыва, под которым шумел прибой, но на территории фермы, находились казармы для охранников, несколько коттеджей, должно быть для офицеров, и два или три магазинчика.
Слева, тоже у обрыва, тоже на территории фермы, разместились три больших склада и поблескивающие алюминием резервуары для нефтепродуктов. На самом краю высились два портовых крана. В одном вопросе появилась ясность: грузы доставлялись на полуостров морем, поднимались или перекачивались с кораблей, палуба которых находилась футов на сорок ниже уровня полуострова.
Пеоны закончили утреннюю трапезу, и вновь металлический стержень забарабанил по рельсу. Вот тут признаки жизни появились не только в поселке-тюрьме.
Из казарм на территории фермы, по правую руку Декстера, высыпали охранники. Один поднес к губам свисток. Декстер ничего не услышал, но со всей фермы к охраннику сбежалась дюжина доберманов и послушно проследовала в отгороженный сеткой загон у казарм. Они определенно не ели последние двадцать четыре часа, потому что бросились к приготовленным мискам и начали рвать на куски сырое мясо. Декстер понял, что происходит после заката солнца. Как только все охранники и рабы покидали территорию фермы, хозяевами трех тысяч акров становились собаки. Они не трогали коров, овец и свиней, но разорвали бы на куски любого постороннего. Одиночке не имело смысла и пытаться схватиться с ними: их было слишком много. То есть ночью попасть на ферму не представлялось возможным.
Если б кто и следил сейчас за гребнем хребта, густая листва в ложбинке не позволила бы засечь ни отблеск солнца на линзах бинокля, ни неподвижно лежащего человека.
В половине седьмого, когда на ферме подготовились к встрече рабочей силы, вновь послышались удары по рельсу. Пеоны направились к высоким воротам, которые отделяли поселок-тюрьму от фермы.
Эти ворота отличались от тех, что соединяли территорию фермы с аэропортом. Обе половинки раскрывались в сторону фермы. За воротами стояли пять столов, и за каждым сидел охранник. Другие держались чуть позади. Пеоны разделились на пять колонн.
Кто-то прокричал команду, и колонны двинулись вперед. Мужчины, возглавлявшие их, показали сидящим за столом охранникам бирки, которые висели на шее. Охранники ввели в компьютер номера, выбитые на бирках, и пеоны прошли дальше, уступив место у стола следующим.
Должно быть, номер определял и место работы, потому что, миновав столы, пеоны разбивались на группы. Когда проверка закончилась, в каждой из них оказалось человек по сто. Бригадиры развели их по рабочим местам, по пути они забирали из сараев необходимый инструмент.
Одних отправили на поля, вторых — во фруктовые сады, третьих — в свинарники и курятники, кого-то на мельницу, на бойню, в виноградник, на огород. Гигантская ферма ожила. Но охрана ни на минуту не теряла бдительности. Когда поселок опустел, створки ворот закрылись, а пеоны приступили к работе, Декстер сосредоточил все внимание на охранниках, чтобы найти свой шанс.
Ближе к полудню с полковником Морено связались эмиссары, которых он послал в сопредельные государства с паспортами иностранцев.
В Кайенне, административном центре Французской Гвианы, не стали терять времени. Им, конечно, не понравилось, что трех невинных рыбаков задержали за то, что в море у них сломался двигатель, а инженеров — вообще безо всякой причины. Все французские паспорта оказались подлинными, и власти обратились к полковнику Морено с настоятельной просьбой как можно быстрее отпустить их владельцев.
На западе, в Парамарибо, в посольстве Голландии, посланец Морено услышал те же слова относительно двух граждан этой страны: паспорта настоящие, визы в порядке, в чем, собственно, дело?
Испанское посольство оказалось закрытым по поводу какого-то национального праздника, но Кевин Макбрайд напомнил полковнику, что они ищут человека, рост которого пять футов и восемь дюймов, тогда как испанец был выше шести футов. То есть в подозреваемых остался только мистер Генри Нэш из Лондона.
Эмиссар, отправленный полковником в Кайенну, получил приказ возвращаться домой, а в Парбо — обойти все компании по прокату автомобилей и выяснить, какую машину и с какими номерными знаками взял лондонец.
К полудню жара в горах стала невыносимой. В нескольких дюймах от неподвижного лица наблюдателя ящерица с красным гребнем за головой вышла на камни, температура которых позволяла поджарить на них яичницу, посмотрела на незнакомца, решила, что угрозы он не представляет, неспешно проследовала дальше. Какое-то шевеление началось около портовых кранов.
Четверо мускулистых молодых мужчин подкатили прицеп с тридцатифутовым алюминиевым патрульным катером к «Лендроверу», подцепили к крюку за задним бампером. «ЛР» отбуксировал прицеп с катером к бензонасосу. Катер заправили. Он мог бы сойти за прогулочный, если бы не крупнокалиберный пулемет Браунинга, смонтированный на турели.
Когда катер подготовили к плаванию, его отвезли под один из кранов. На кране уже висела прямоугольная ферма с четырьмя крюками. Крюки зацепили за специальные гнезда в корпусе катера. Вместе с командой кран поднял катер над прицепом, повернулся, опустил в воду. На какое-то время Декстер потерял его из виду.
Через несколько минут увидел, уже в море. Мужчины на борту достали две сети и пять ловушек для лобстеров, выгрузили добычу в корзины, насадили новую приманку, вернули сети и ловушки на прежнее место, поплыли дальше, по дуге огибая полуостров.
Декстер уже обратил внимание на то, что на полуострове все бы обратилось в прах без двух эликсиров жизни. Во-первых, бензина, на котором работал генератор, стоящий за одним из складов миниатюрного порта. Он снабжал электроэнергией все бытовые приборы и моторы поместья, начиная от механизма открытия ворот и заканчивая прикроватным ночником.
Вторым эликсиром, само собой, была вода, чистая, свежая, холодная вода, в неограниченном количестве поступающая из горной речки, берущей начало где-то в джунглях, в глубине материка.
Речка эта, которая запечатлелась на его фотографиях, сейчас находилась чуть левее и, естественно, ниже его укрытия.
Из горы она вырывалась футах в двадцати над уровнем земли, водопадом низвергалась в бетонный желоб, сооруженный специально для сбора воды, а потом текла по указке человека.
С желоба попадала в широкую трубу, проложенную под взлетно-посадочной полосой, которая переходила в искусственное русло, проложенное под сетчатым забором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42