Он полагал, что Деверо, который свободно говорил на семи языках, смотрит на него свысока, и, скорее всего, не ошибался.
Деверо воспринимал нового директора как политически грамотную пустышку, назначенную арканзасским президентом Клинтоном, которого, даже будучи демократом, презирал, причем задолго до скандалов с Полой Джонс и Моникой Левински.
Их союз заключался не на небесах и чуть не закончился разводом, когда Деверо встал на защиту начальника Южноамериканского отдела, которого обвинили в сомнительных связях.
Все управление проглотило президентскую директиву 12333, за исключением разве что нескольких динозавров, оставшихся со времен Второй мировой войны. Эта директива, подписанная президентом Рональдом Рейганом, запрещала «ликвидации».
Деверо сомневался в правильности такого решения, но занимал слишком низкую должность, чтобы кто-нибудь поинтересовался его мнением. Он полагал, что в том несовершенном мире, где приходилось добывать информацию, могли возникать ситуации, когда врага, к примеру предателя, просто требовалось «ликвидировать» в качестве меры предосторожности. Другими словами, одной жизнью следовало пожертвовать, чтобы спасти десять.
Размышляя над этой директивой, Деверо пришел еще к одному выводу: если твой директор из тех людей, кому нельзя довериться в том, что ты принял такое решение, он не имеет права быть директором.
Но при Клинтоне, когда Деверо уже мог считать себя ветераном, политкорректность зашкалила за все мыслимые пределы: согласно новой инструкции, агенты не имели права использовать в качестве осведомителей субъектов с подмоченной репутацией. По мнению Деверо, отныне ему рекомендовали обращаться за информацией исключительно к монахам и церковным служкам.
Поэтому, когда карьера начальника Южноамериканского отдела повисла на волоске из-за того, что он использовал бывших террористов для получения информации о террористах действующих, Деверо написал докладную записку, настолько саркастичную, что она передавалась из рук в руки сотрудниками операционного отдела, точь-в-точь как запрещенный самиздат в бывшем Советском Союзе.
По прочтении докладной записки Дутч хотел потребовать от Деверо заявления об отставке, но его заместитель, Джордж Тенет, посоветовал не спешить с выводами, и в результате ушел Дутч, а Тенет занял его место.
А летом 1998 года произошли события, которые заставили нового директора в полной мере задействовать этого саркастичного, но знающего дело интеллектуала, несмотря на пренебрежительное отношение Деверо к их общему начальнику. В Африке взорвали два американских посольства.
Даже зеленый новичок понимал, что с завершением холодной войны в 1991 году новая «холодная война» будет вестись с поднимающим голову терроризмом, и в составе операционного отделения появился Антитеррористический центр.
Пол Деверо не работал в АТЦ. Поскольку одним из семи языков, которыми он владел, был арабский, он трижды на длительные сроки отправлялся в арабские страны, а на тот момент занимал пост заместителя Ближневосточного отдела.
Уничтожение посольств привело к тому, что его поставили во главе маленькой группы, нацеленной на решение только одной задачи и подотчетной лично директору. Задача, поставленная перед группой, получила название «Операция „Сапсан“ в честь сокола определенного вида, который парит высоко в небе над выслеженной жертвой, а убедившись, что готов нанести смертельный удар, падает вниз с невероятной скоростью и точностью.
С новой должностью Деверо получил неограниченный доступ к любой информации, которая могла ему понадобиться, и команду профессионалов. В свои заместители он выбрал Кевина Макбрайда, не такого интеллектуала, как он сам, но опытного разведчика, готового работать, не считаясь со временем, и верного. Именно Макбрайд снял трубку и, послушав несколько секунд, накрыл микрофон ладонью.
— Заместитель директора Бюро Флеминг. Похоже, не в духе. Мне уйти?
Деверо знаком показал, что он может остаться.
— Колин… Пол Деверо. Чем могу помочь?
Хмурясь, выслушал ответ.
— Да, конечно, думаю, встретиться — это разумно.
Для таких встреч более всего подходил один неприметный дом. Каждый день его проверяли на предмет чужих «жучков», каждое слово фиксировалось, о чем прекрасно знали все участники встречи, прохладительные напитки всегда были под рукой.
Флеминг сунул донесение Билла Брантона под нос Деверо и подождал, пока тот ознакомится с ним. Лицо арабиста осталось бесстрастным.
— И что? — осведомился он.
— Пожалуйста, только не говорите мне, что дубайский инспектор ошибся, — фыркнул Флеминг. — Зилич был крупнейшим из торговцев оружием в Югославии. Он исчез, как сквозь землю провалился. А теперь его видят беседующим с крупнейшим торговцем этим же товаром в Заливе и Африке. Логично.
— У меня и в мыслях нет ставить под сомнение вашу логику.
— И вместе с ними сидит ваш человек, ведающий всем Персидским заливом.
— Сотрудник Управления, ведающий всем Персидским заливом, — поправил его Деверо. — При чем тут я? И почему вы обратились именно ко мне?
— Потому что вы рулили Ближним Востоком, хотя и считались заместителем начальника отдела. Потому что раньше все агенты в Заливе докладывали вам обо всем. Потому что и теперь, когда вы занимаетесь каким-то специальным проектом, ничего не изменилось. И я сомневаюсь, что две надели тому назад Зилич впервые появился в Арабских эмиратах. Я готов поставить последний доллар, что вы, получив соответствующий запрос, точно знали, где находится Зилич, или по меньшей мере знали, что он будет в Заливе в определенный день, когда его могли схватить и переправить в Соединенные Штаты. И вы решили промолчать об этом.
— И что? Даже в том деле, которым мы занимаемся, подозрения — далеко не доказательства.
— Ситуация более серьезная, чем вы, похоже, думаете, друг мой. По всему выходит, что вы и ваши агенты общаетесь с известными преступниками и отвратительными бандитами. Инструкции это запрещают, однозначно запрещают.
— И что? Некоторые глупые инструкции приходится нарушать. Наше дело не для чистоплюев. Даже Бюро должно признать, что можно пойти на маленькое зло ради достижения большой цели.
— Только не надо меня поучать! — рявкнул Флеминг.
— Даже не буду пытаться, — ответил бостонец. — Хорошо, вы огорчены. Что намерены предпринять?
Необходимость в вежливости отпала. Перчатки были брошены.
— Не думаю, что я это так оставлю. Зилич — мерзавец. Вы же читали, что он сделал с этим мальчиком из Джорджтауна. И тем не менее вы с ним общаетесь. Не напрямую, но общаетесь. Вы знаете, что может сделать Зилич, что он уже сделал. Есть письменные свидетельства, что этот бандит подвесил торговца, который не хотел платить дань, за ноги, а потом поднес к его голове два оголенных электрических провода и сжег ему мозг. Для чего вы можете использовать подобного мерзавца?
— Если я его и использую, это закрытая информация. Даже от заместителя директора Бюро.
— Отдайте нам эту свинью. Скажите, где мы можем его найти.
— Даже если бы и знал, не отдал бы.
Колин дрожал от ярости и отвращения.
— Как вы можете быть таким самодовольным?! — вскричал он. — В 1945 году англичане шли на сделку с нацистами, которые могли помочь им в борьбе с коммунизмом. Мы не должны идти на такое. Мы не должны иметь с этой швалью никаких дел. Тогда это было неправильно, неправильно и сейчас.
Деверо вздохнул. Разговор уже наскучил ему, продолжать его не имело смысла.
— Увольте меня от исторических уроков. Повторяю свой вопрос: что вы намерены предпринять?
— Я передам директору все, что знаю.
Пол Деверо поднялся. Пришло время прощаться.
— Позвольте мне вам кое-что сказать. В прошлом декабре меня бы поджарили. Сегодня я защищен надежнейшим слоем асбеста. Времена изменились.
Деверо имел в виду то, что в декабре 2000 года президентом был Билл Клинтон. Но после долгого и утомительного подсчета голосов в штате Флорида в январе 2001 года прошла инаугурация Джорджа Буша, чему едва ли не больше всех обрадовался директор ЦРУ Джордж Тенет. И руководство президентской администрации явно не собиралось ставить под удар проект «Сапсан» только потому, что кто-то нарушил клинтоновские инструкции. Они и сами грешили тем же.
— Это не конец нашего разговора, — бросил Флеминг в удаляющуюся спину. — Его найдут и привезут сюда, и для этого я сделаю все, что возможно.
Деверо думал над его последними словами, пока ехал в Лэнгли. Он бы не выжил тридцать лет в змеином гнезде, каким по праву считалось управление, если бы не развитый инстинкт самосохранения. Он только что нажил себе врага, и врага серьезного.
«Его найдут». Кто найдет? Как? И что может предпринять этот моралист из Гувер-Билдинг? Деверо вздохнул. Еще одна забота на этой и так переполненной стрессами планете. Ему придется следить за Флемингом, как ястребу… скорее как соколу, сапсану. Он заулыбался, но улыбка быстро сползла с лица.
Глава 20
Самолет
Увидев дом, Кел Декстер не мог не оценить неисповедимости путей господних. В прекрасном доме в округе Уэстчестер жил не бывший джи-ай, выучившийся на адвоката, а костлявый подросток из Бедфорд-Стуивент. За тринадцать лет Вашингтон Ли добился многого.
Когда он открыл дверь воскресным утром в конце июля, Декстер сразу заметил, что зубы Ли стали белыми и ровными, то есть он потратил немало денег на дантистов, крючковатый нос выровнялся, а торчащие во все стороны вьющиеся волосы уступили место аккуратной прическе. Собственно, по-иному и не мог выглядеть тридцатидвухлетний бизнесмен с женой и двумя детьми, красивым, уютным домом и небольшой, но процветающей консультационной фирмой.
Декстер потерял все, что у него когда-то было. Вашингтон Ли приобрел то, о чем и мечтать не мог. Отыскав его след, Декстер позвонил, прежде чем заехать.
— Заходи, адвокат, — экс-хакер отступил в сторону.
Через дом прошли во двор, уселись в парусиновые кресла на лужайке, каждый со стаканом содовой в руке. Декстер протянул Ли рекламный буклет. На обложке самолет бизнес-класса с двумя реактивными двигателями летел над синим морем.
— Тут общая информация. Мне нужно найти конкретный самолет этой модели. Я хочу знать, кто его купил, когда, кому он принадлежит сейчас, а главное, где проживает этот человек.
— И ты думаешь, они не хотят, чтобы ты это узнал?
— Если владелец живет открыто и под собственным именем, я ошибся. Вышел не на того человека. Если я прав, он забился в глубокую нору, у него другое имя, его охраняют вооруженные люди и мощные рубежи электронной защиты.
— И именно за эти рубежи ты хочешь заглянуть.
— Да.
— За тринадцать лет они укрепились, — заметил Ли. — Черт, я сам содействовал их укреплению, своими программами. И законодатели их укрепили, со своей стороны. Ты хочешь, чтобы я взломал базу данных. Скорее всего, не одну. Это противозаконно.
— Я знаю.
Вашингтон Ли огляделся. Две девочки радостно визжали, купаясь в пластиковом бассейне, установленном на другом краю лужайки. Его жена Кора крутилась на кухне: готовила ленч.
— Тринадцать лет тому назад мне светил долгий тюремный срок. — Он тяжело вздохнул. — Потом я вышел бы на свободу и вернулся в гетто, чтобы бесцельно сидеть на ступеньках крыльца. Вместо этого я получил шанс на лучшую жизнь. Четыре года в банке, девять — сам себе хозяин, создатель лучших охранных систем в Соединенных Штатах, и это не пустая похвальба. Теперь пришла пора заплатить по счетам. Твое право, адвокат. Что нужно сделать?
Прежде всего они занялись буклетом. Английская компания «Хокер» строила боевые самолеты, участвовавшие в Первой мировой войне. Именно на «Хокере Харрикейн» летал Стивен Эдмонд в 1940 году. Последним боевым самолетом компании стал многоцелевой истребитель-бомбардировщик «Харриер». К семидесятым годам расходы на разработку, создание и доведение до серийной готовности новых моделей боевых самолетов стали столь высокими, что маленькие компании в одиночку просто не могли их потянуть. Только американские гиганты могли позволить себе такое, но даже они пошли по пути слияний. Компания «Хокер» переключилась на гражданскую авиацию.
К девяностым годам практически все английские авиастроительные компании собрались под крышу «Бритиш аэроспейс» или БАЕ. Когда совет директоров решил провести реорганизацию корпорации, подразделение «Хокер» продали «Рейтион корпорейшн», штаб-квартира которой находилась в городе Вичита, штат Канзас. Новые хозяева оставили в Лондоне небольшой офис продаж и центр технического обслуживания в Честере.
За свои доллары «Рейтион» получила весьма популярную модель двухмоторного реактивного самолета бизнес-класса малой дальности «HS-125», «Хокер-800» средней дальности и «Хокер-1000», дальность полета которого составляла 3000 миль.
Проведенные Декстером исследования открытой информации показали, что модель «Хокер-1000» сняли с производства в 1996 году, поэтому, если Зоран Зилич имел такой самолет, купить его он мог только у прежнего владельца. Далее, компания изготовила только пятьдесят два «Хокера-1000», и тридцать из них принадлежали американским чартерным компаниям.
Он искал один из двадцати двух оставшихся самолетов, причем тот, что сменил владельца в последние два, может, три года. Дилеров, которые занимались перепродажей таких дорогих самолетов, можно было пересчитать по пальцам, и практически не вызывало сомнений, что накануне смены владельца самолет прошел предпродажную комплексную техническую проверку, то есть побывал в сервисном центре «Рейтион Хокер». Вполне возможно, что и сама продажа шла через этот центр.
— Есть что-нибудь еще? — спросил Ли.
— Регистрационный номер. P4-ZEM. Крупнейшие международные регистраторы самолетов гражданской авиации таких номеров не дают. Этот зарегистрирован на крошечном острове Аруба.
— Никогда о нем не слышал, — признал Ли.
— Входил в состав Антильских островов, колонии Голландии, вместе с Кюрасао и Бонайре. Эти два остались под Голландией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42