Тина, которую она считала своей подругой, предала ее. Впрочем, теперь Саммер и сама не хотела иметь ничего общего с этой наркоманкой. Одно дело — покуривать «травку»и совсем другое — закидываться героином. Это могло кончиться очень плохо.
Дрожа от холода в своем коротеньком платьице, она снова отступила под козырек отеля.
— Вам нужно такси, мисс? — спросил ее молодой швейцар в ливрее.
— Нет, спасибо, — ответила Саммер, качая головой.
— Простите, вы, часом, не из девочек Нормана Бартона? — спросил швейцар, придвигаясь ближе.
— Что-что? — бросила Саммер, одаривая парня таким взглядом, от которого он должен был покрыться инеем изнутри и снаружи. — Я живу здесь со своими родителями.
— Извините, мисс. — Швейцар смущенно попятился.
В этот момент к дверям отеля подкатил лимузин с тонированными стеклами, и из него, как чертик из табакерки, появился сам Джонни Романо, знаменитая кинозвезда.
Несмотря на то что с ним было сразу четыре девушки, он многозначительно поглядел на Саммер и подмигнул.
— Привет, цыпочка, — бросил он, проходя мимо нее.
«Что это с ними со всеми, — подумала Саммер мрачно. — Одной девчонки им уже недостаточно, подавай им сразу десять!»
Все же она заглянула в лимузин, надеясь увидеть за рулем Джеда. В этом случае она была бы спасена, но нет — за рулем сидел старый скрюченный негр. Конечно, Саммер могла бы позвонить Джеду по телефону, но она не помнила его номера.
Подавив вздох, Саммер прислонилась к холодной колонне, поддерживающей козырек над входом в отель. Она продрогла до костей, кроме того, у нее слегка кружилась голова. Эх, не надо было ей брать ту дурацкую таблетку, которую всучила ей Тина.
И Тина была не единственным разочарованием Саммер за сегодняшний день. Больше, чем на свою неверную подругу, она негодовала на Нормана Бартона. Он сам дал ей свой телефон и просил позвонить; он заставил ее поверить, что они могут быть счастливы вдвоем, и в своих фантазиях Саммер уже видела себя без пяти минут миссис Бартон… Но сегодня она убедилась, что он ничем не лучше остальных. Просто одуревший от кокаина развратный козел… Или, учитывая его сходство со щенком сенбернара, развратный кобель. Хорошо еще, что она узнала об этом сравнительно рано — до того, как она позволила себе увлечься им еще больше.
Саммер вздрогнула от холода и обхватила себя за плечи руками. Что же ей теперь делать? В Лос-Анджелесе она была совершенно одна; ей даже негде было переночевать, а все ее вещи и деньги как назло остались в квартире у Тины.
— А где твои родители? — спросил молодой швейцар, снова подходя к ней. — Они знают, что ты тут?
— От любопытства кошка сдохла, слышал такую пословицу? — надменно спросила Саммер.
— Извините, принцесса, — с насмешкой отозвался швейцар.
— Я на тебя пожалуюсь! — с негодованием воскликнула Саммер.
— Валяй… — Он фыркнул. — Я буду, конечно, жуть как огорчен, если потеряю эту дерьмовую работу.
— Если тебе так хочется знать, — сменила гнев на милость Саммер, — я поругалась с предками.
— Все равно это не причина, чтобы шататься по городу одной. Во всяком случае такой девушке, как ты, — сказал он. — Вот что, принцесса, я через час сменяюсь, так что, если хочешь, подожди меня. Потом я отвезу тебя, куда тебе надо.
— Мне некуда идти, — призналась Саммер.
— Можешь пока остановиться у меня.
Саммер с негодованием фыркнула, и швейцар рассмеялся.
— Разве я похож на насильника или извращенца?
Саммер внимательно посмотрела на него. Этого парня нельзя было назвать привлекательным в общепринятом смысле слова, хотя в нем, безусловно, было что-то от Тома Круза. Такая же зубастая улыбка, такой же ежик коротких волос… Нет, конечно, он не был похож на Нормана Бартона, но у Саммер все равно не было никакого выбора.
— Ты, наверное, безработный актер, — предположила она.
— А вот и нет. Я художник. Мне нужно платить за аренду студии, вот я и работаю здесь.
— Какой художник? — переспросила Саммер, не вполне понимавшая, о чем идет речь.
— Я рисую портреты. Маслом или пастелью. Честно говоря, мне хотелось бы нарисовать твой портрет, если ты не против.
— И, конечно, в обнаженном виде, — заметила Саммер, чувствуя, как у нее снова повышается настроение.
— Запомни: это ты предложила — не я.
— Не дождешься, — отрезала Саммер и хихикнула почти весело.
— Так тебе нужно перекантоваться эту ночь? — спросил парень.
— О'кей, — вздохнула Саммер, всем своим видом показывая, что она просто подчиняется неизбежности.
Он кивнул.
— Жди меня в баре. Я буду через час… нет, уже ровно через пятьдесят минут.
Дом Никки в Малибу был пуст.
— Может быть, Мик что-то знает? — спросила Никки, чувствуя, что еще немного, и она разрыдается от отчаяния. — Ты знаешь, где он живет?
— Да успокойся ты! — слегка прикрикнул на нее Айден. — Я знаю Мика: после вечеринки он пойдет по клубам, и так — до самого утра. Если хочешь, можешь позвонить ему и оставить сообщение на автоответчике.
— Но я не могу сидеть сложа руки! — воскликнула Никки. — Саммер — моя дочь! Может быть, она попала в беду, может, ей нужна помощь…
— Послушай, Ник, не пойми меня не правильно, но… Не кажется ли тебе, что твои материнские инстинкты проснулись несколько поздновато?
— Ты хочешь сказать, что я — никуда не годная мать? — ощетинилась Никки.
— А что ты для нее сделала? Ну, после того, как ты ее выносила и, вероятно, вскормила собственным молоком? — Он скользнул взглядом по груди Никки.
— Как будто этого мало, Айден! — вспылила она. — Да, я признаю, что, возможно, я не уделяла Саммер должного внимания, но как я могла это сделать? Она сама настояла на том, чтобы остаться с отцом, и это… это меня оскорбило.
— Все равно, она была ребенком, а ты бросила ее, — сказал Айден упрямо. — Тебе никогда не приходило в голову, что это могло оскорбить ее?
Никки немного помолчала, потом вдруг сказала:
— Саммер где-то бродит одна, а Ричарду все равно. Поразительная черствость!
— Эй, не увиливай… При чем тут твой бывший? Ричард — статья особая.
— Я подумала о нем просто так. Кстати, Саммер могла поехать к Ларе.
— Так позвони ей!
Никки замялась.
— В настоящее время мы с ней… не в самых лучших отношениях.
— Какое это имеет значение?
— Ты прав, — кивнула Никки, набирая домашний номер Лары.
Миссис Креншо сообщила ей, что дома никого нет, и Никки положила трубку.
— Куда поедет Шелдон из аэропорта? Сюда или в гостиницу? — уточнил Айден.
— Сюда. Думаю, нам придется сообщить в полицию.
— Он еще не сделал этого?
— Заявление о поисках принимают только через сорок восемь часов.
— Но Саммер несовершеннолетняя… Разве это ничего не меняет?
— Я не знаю, надо будет спросить у Шелдона.
— Ну-ка, иди сюда, — Айден развел руки. — По-моему, кто-то должен тебя обнять, иначе ты совсем развинтишься.
— Сейчас не время, Айден.
— Я сказал обнять, а не трахнуться.
— В данных обстоятельствах это почти одно и то же, — пробормотала Никки, но все-таки позволила ему обнять себя, и, как ни странно, ей действительно сразу стало лучше. Она сама не сознавала, как она нуждается в его любви, поддержке, просто теплом дружеском участии.
— И откуда ты такой умный взялся? — пробормотала она, блаженно прижимаясь к его худому плечу.
— Оттуда… Только я сумел вернуться, — ответил Айден с грустным смешком. — Ты молодчина, Никки. Будь я сейчас на твоем месте, я бы, наверное, пригоршнями лопал успокоительные. Ничего, не волнуйся, мы найдем ее, обязательно найдем!
— Может быть, ты все-таки скажешь, как тебя зовут, прежде чем я с тобой куда-то поеду? — сказала Саммер, внимательно разглядывая молодого швейцара, который выглядел гораздо симпатичнее без своей дурацкой ливреи. Если бы не ее бедная голова, которая продолжала кружиться, если бы не тошнота, поминутно подкатывавшая к горлу, Саммер, наверное, даже обрадовалась бы новому приключению.
— Я — Сэм. А ты?
— Саммер.
— Саммер и Сэм, Сам и Сэм… Звучит неплохо.
— Ты уверен, что я могу тебе доверять, Сэм?
Он засмеялся и взял ее за руку.
— У тебя нет выбора, дорогая. Тебе придется либо положиться на мое слово, либо ночевать на улице, под дождем.
Саммер это показалось довольно убедительным. Она не хотела ночевать под дождем, поэтому она заставила себя довериться ему.
И уехала из отеля с совершенно незнакомым мужчиной.
Глава 65
Элисон Кэнел часто задумывалась о том, каково это — быть известной и знаменитой. Когда, выключив фары, она свернула вслед за «Порше» на раскисшую грунтовую дорогу, она снова подумала об этом и пришла к выводу, что слава принесла бы ей еще большее удовлетворение, чем богатство. Чарльз Мэнсон и его сообщницы были так же знамениты, как любой президент Соединенных Штатов; Джон Хинкли прославился своим покушением на Рейгана, а Марк Чепмен попал на первые полосы газет только тогда, когда застрелил Джона Леннона. Все эти люди сами теперь сделались знамениты. Даже сейчас, по прошествии времени, их фотографии регулярно печатались на обложках «Тайма»и «Ньюсуика»; о них по-прежнему много писали и публиковали интервью, которые они давали, сидя в своих тюремных камерах; их обожали, им поклонялись, добивались встреч с ними…
Чем же она хуже? Почему она — Элисон Кэнел — не может стать такой же знаменитой? Неужели она до конца жизни обречена оставаться никем и ничем? Почему даже редакторы, с которыми она вынуждена иметь дело, смотрят на нее, словно на самую грязную грязь? С этим нельзя больше мириться! Пора показать им всем, кто такая Элисон Кэнел!
И она очень хорошо знала, что она должна для этого сделать.
Подумав о своем плане, Элисон не сдержала улыбки. Дядюшка Сирил мог бы по-настоящему гордиться ею. А эти грязные подонки, рядом с которыми она вынуждена была работать столько лет, будут просто драться между собой за право сфотографировать ее.
Элисон Кэнел на обложке «Ньюсуик»… При мысли об этом ее улыбка стала еще шире. Правда, для этого ей придется особенно постараться.
Ей придется не просто убить Лару Айвори. Она должна расправиться с нею совсем по-особенному…
Граница между любовью и ненавистью — тонкая, неприметная черта. Элисон Кэнел перешагнула за эту черту.
Когда-то она любила Лару Айвори всеми силами своей души.
Теперь она ненавидела ее столь же страстно и всепоглощающе.
Сегодня Лара Айвори заплатит за свое предательство.
Сегодня Лара Айвори умрет страшной, мучительной смертью.
И уже завтра Элисон Кэнел станет знаменитой.
Глава 66
Большой старый дом казался неуютным, заброшенным и холодным. Кэсси, кряхтя и отдуваясь, с трудом протиснулась внутрь сквозь незапертое окно кухни и впустила Лару через заднюю дверь.
— Электричества нет, — пожаловалась она. — Извините, мисс Лара, но мне продолжает казаться, что ночевать здесь — не самая удачная идея.
— Мы все равно уже здесь, — упрямо сказала Лара. — Спать можно и без света.
— Значит, ужин отменяется, — печально вздохнула Кэсси. — А как мы будем обогревать комнаты?
— Ты, я вижу, давно не ездила в скаутский лагерь, — заметила Лара. — И отвыкла от трудностей. Ничего, ложиться натощак даже полезно.
«К черту трудности! — хотела сказать Кэсси. — Я хочу есть!
И смотреть по телевизору» Полицию Нью-Йорка «.
Но Кэсси ничего такого не сказала, ибо хорошо знала Лару и видела, что она отнюдь не расположена выслушивать ее жалобы.
Фотографии, опубликованные в» Фактах «, слишком на нее подействовали. Чего Кэсси не могла взять в толк, это того, за что наказан Джоуи.
— Подождите немного, сейчас я принесу из машины фонарик, — сказала она.
— Хорошо, — согласилась Лара, которой больше всего хотелось поскорее забраться в постель, закрыть глаза и отгородиться от всего мира. Джоуи Лоренцо сыграл с ней грязную шутку — он заставил ее поверить, будто она любима, но на самом деле он только хотел подчинить ее своей воле, чтобы потом в свое удовольствие пользоваться ее телом и распоряжаться ее деньгами.
И поделом ей! Ларе никогда не везло с мужчинами, и с ее стороны было бы глупо считать, будто Джоуи какой-то особенный и что с ним у нее все пойдет по-другому. Ничего из этого не вышло, и она еще легко отделалась. Хорошо еще, что они не успели пожениться.
Лара вздрогнула — по ее телу пробежала сильная дрожь, но она отнесла это на счет того, что в доме действительно было холодно. Пожалуй, Кэсси была не так уж не права, когда советовала поехать в гостиницу.
Нет, решительно остановила себя Лара. В отеле — в любом отеле — ее непременно узнают, и тогда Джоуи сможет ее разыскать. Ларе же необходимо было полное уединение, даже одиночество, которым она сама себя наказывала за то, что повела себя как влюбленная дурочка.
Потом Лара подумала о Томми. Что бы он сказал обо всем этом? С фотографиями в» Фактах» все было более или менее ясно — он, несомненно, назвал бы их ерундой и приказал Ларе забыть о них как можно скорее. Другое дело — Джоуи. Наверное, Томми сказал бы примерно так: «Все мужчины — свиньи, Лара.
Все зависит от того, до какого предела ты согласна мириться с их свинством».
«Ах, Томми… — подумала она с легкой, печальной улыбкой, — если бы он не был геем, мы могли бы пожениться и жить счастливо!»
Вернулась Кэсси с фонариком, и они принялись осматривать дом. Лара покупала коттедж вместе с обстановкой, но мебели оказалось совсем немного, и на всем лежал толстый слой пыли.
Потом они пошли на второй этаж, и Кэсси сказала:
— Мне только что пришло в голову, мисс Лара: здесь, наверное, даже нет постельного белья. — Она немного помялась. — Может быть, все-таки лучше поехать в гостиницу?
— Перестань, Кэс, — раздраженно перебила Лара. — Мне надоело слушать, как ты жалуешься.
Но Кэсси оказалась права. На кроватях не было ни простынь, ни пододеяльников, ни даже самих одеял.
— Вот видите! — не скрывая своего торжества, воскликнула Кэсси.
— Нет, не вижу, — отрезала Лара, открывая стоящий в углу большой бельевой шкаф. Внутри лежало все необходимое — выстиранные и накрахмаленные простыни, наволочки и даже свернутые одеяла, упакованные в пластиковые чехлы.
— Извини, Кэс, — сказала Лара с легкой издевкой, — но нам, похоже, все-таки придется ночевать здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84