Его одного еще можно было терпеть, но целую компанию подобных ему… Ужас. Но в таких случаях она всегда говорила себе, что отрабатывает квартиру.
Машкины родители с ней не разговаривали после того, как узнали про Алькена. Но Корицкая популярно объяснила маме, к чему приводит брак с простым советским гражданином – взять для примера хотя бы папу. Или ее подругу Марину Самсонову. Любовь быстро уходит, и ничего не остается. А Маша, хотя без любви, но с квартирой. Жилищный вопрос решен. Теперь надо бы машину. Корицкая не сомневалась, что получит и ее.
У Кунанбаева возникли какие-то проблемы с городскими ребятами – то ли «казанскими», то ли «тамбовскими». Маша не вникала в суть. Тут Алькен абсолютно прав: зачем себе голову забивать тем, что ее не касается. Но коснулось.
Как-то поздно вечером в дверь позвонили. Алькен, не спрашивая, открыл. Думал, что кто-то из своих. Но оказались не свои, а русские – накачанные парни в кожаных куртках. Машу закрыли в комнате, сами вместе с Алькеном прошли на кухню – поговорить.
К счастью, один телефонный аппарат остался в комнате. Корицкая набрала номер Марианны. Та уже спала.
– Что мне делать?! – залепетала дрожащим от страха голосом Маша.
– Пока ничего, – ответила Марианна. – Тебя ведь не трогают. И, скорее всего, не тронут. Так что сиди тихо. Если что – перезвонишь еще раз.
– Может, милицию вызвать?
– Ты что, очумела? – закричала Марианна. – Вот тогда тебе точно не поздоровится. Не забывай, что Алькен в любой момент может умотать к себе на родину, а тебя с собой не возьмет. Тебе здесь жить.
Маша тихо сидела, внутренне содрогаясь. Она не слышала, что говорилось на кухне. Ребята ушли часа через полтора. Алькен вернулся в комнату белый, как смерть. Выпил всю водку, что была в доме. Маше ничего не сказал. Через два дня уехал. Обещал позвонить перед тем, как приедет снова.
Вскоре Корицкая поняла, что за ней следят. Ей стало по-настоящему страшно. Марианна посоветовала временно переселиться назад. Маша последовала совету подруги. Через месяц вернулась в новую квартиру. Кунанбаев не звонил. Пришло время подыскивать спонсора, который купит машину. Хватит давиться в общественном транспорте.
Марианна обещала подумать над этим вопросом. Недели через две сообщила, что они с шефом приглашают ужинать важного партнера, желательно, чтобы была еще одна дама. Олег Александрович знает, как реагируют мужчины на Машу. Согласен на ее кандидатуру. Но есть и задание: выяснять у клиента то, что требуется Марианне и Олегу Александровичу. И проталкивать мысли, которые они хотят протолкнуть.
– Хотите сделать меня своей шпионкой? – хохотнула Корицкая.
– Для разнообразия.
– Да, профессии у меня весьма специфические. Прости, господи.
Владимир Вениаминович Картуш занимался какими-то финансовыми операциями, правильнее будет сказать, махинациями. Обеспечивал получение кредитов. Предоставление гарантий. Имел связи в нескольких банках, хотя ни в одном из них не работал. Был в состоянии помочь открыть магазинчик на Невском.
За ужином речь шла о какой-то частной компании, в которую также влез господин Картуш, с большим пулом из азиатских и других частных инвесторов. Марианна встретилась взглядом с Корицкой, как бы говоря: «Видишь – и здесь Восток. Твоя специфика». Эта компания каким-то образом, совершенно непонятным Маше, финансировала различные проекты. Господин Картуш, как выяснилось, может обеспечить предоставление ссуды в размере до пятидесяти миллионов долларов. Маша навострила ушки.
Марианна, Олег Александрович и Владимир Вениаминович вроде бы говорили по-русски, но о чем – Корицкой было совершенно непонятно. Слова вроде бы все наши, но она не знала значений или не могла их связать. «Ну и умна же Марианна, – думала Корицкая о подруге. – Как можно было все это выучить?»
Говорили о каких-то аккредитивах, краткосрочных векселях, облигациях с рейтингом «ААА» (это еще что такое?). В процедуру предоставления кредита, тип обеспечения и структуру выплаты комиссионных Маше было не вникнуть, каких бы усилий для этого она ни прилагала.
Наконец обе стороны, получив интересовавшую их информацию, заулыбались, перестали с серьезным видом обсуждать свои проблемы, вспомнили о Маше, и разговор повернул в другое русло. Теперь в него могла включиться и она. Корицкая захлопала глазками и начала беззаботно болтать. Марианна и Олег Александрович иногда вставляли по предложению. Они казались удовлетворенными. По крайней мере, на этом этапе.
Владимира Вениаминовича перед рестораном ждал молодой, хорошо накачанный водитель на девятьсот сороковом «Вольво». «Ничего себе, – подумала Маша. – Пахнет хорошими деньгами».
Марианна, во время деловых переговоров никогда не принимавшая ни грамма, повезла шефа домой. Они оба пока обходились без телохранителей. В офисе, конечно, была своя охрана, но личных водителей еще не завели. «Но, видимо, только пока, – считала Корицкая. – А могла бы убить сразу двух зайцев. Как младшая принцесса Монако».
Владимир Вениаминович вызвался подвезти Машу. Ее квартира находилась на проспекте Ветеранов – район непрестижный, конечно, но Алькен купил там дешевую двухкомнатную. Плохая двухкомнатная лучше, чем шикарная однокомнатная.
– Как далеко вы живете, Машенька, – сокрушался Владимир Вениаминович. – Какой район неудобный.
– Да, здесь, конечно, нужна машина, – вздыхала Корицкая. – Просто мечтаю научиться водить. И не зависеть от общественного транспорта.
Водитель молча вел машину, не обращая внимания на разговоры на заднем сиденье. Видимо, давно привык. Он даже не взглянул толком на Машу, что ее здорово покоробило, потому что на нее, как правило, обращали внимание все мужчины, с которыми приходилось сталкиваться. Зато, как заметила Корицкая, парень уставился на Марианну, которая, в свою очередь, не обратила на него никакого внимания.
Маша предложила Владимиру Вениаминовичу зайти на кофеек.
– А мама ничего не подумает… – начал он.
– Я живу одна, – мило улыбнулась девушка.
– Антон, я скоро, – бросил Владимир Вениаминович водителю.
Антон промычал в ответ что-то нечленораздельное.
Владимир Вениаминович внимательно осмотрел Машины хоромы, но не стал задавать лишних вопросов. Они попили кофейку, но задерживаться Картуш не стал, взял номер телефона, обещал позвонить.
Позвонил через пару дней. Встретились. Потом еще и еще. На ночь никогда не оставался. Возвращался в семью. И вообще укладывал Машу в постель гораздо реже всех предыдущих любовников. Возраст?
Корицкая попросила Марианну выяснить, кто его жена, есть ли дети, ну и так далее.
Оказалось, что живет Картуш со второй, лет на пятнадцать моложе себя. Ему около пятидесяти пяти. С дочерью от первого брака и внуком часто встречается. Очень к ним привязан.
Маша начала думать, не «залететь» ли ей от Владимира Вениаминовича, если он, конечно, еще может зачать ребенка: Корицкая решила, что неплохо бы заиметь его в мужья. Будет ее и ребенка демонстрировать друзьям-партнерам.
С «залетом» чего-то не получалось. Маша забеспокоилась, все ли в порядке с нею самой: может, что разладилось в организме после первого аборта. Но в консультации ее успокоили. Оставалось ждать результатов. Не пошлешь же Владимира Вениаминовича на обследование!
Корицкая регулярно сопровождала его на всякие презентации, фуршеты, банкеты. Дел своих он с ней не обсуждал. Один раз, когда Маша попыталась задать вопрос, интересовавший Марианну, Владимир Вениаминович расхохотался и заявил, что обсудит это с ее подругой. И в офисе, а не в постели. Потому что хорошенькая Машенькина головка не должна забиваться проблемами бизнеса и их перемалывать.
– А у Марианны, по твоему мнению, головка не хорошенькая? – решила выяснить Корицкая. Она точно знала, что Марианна видов на господина Картуша никаких не имеет, но неплохо бы знать, что он сам думает по поводу деловой подруги. На всякий случай. Чтобы ничто не нарушило Машины планы.
– Марианна – красивая женщина, – с серьезным видом заявил Владимир Вениаминович. – Но думает в основном о работе. Слишком самостоятельная. Очень независимая. Ей будет трудно выйти замуж. Мужчины не любят таких. Ты объясни ей это как-нибудь, Маша. Правда, она, наверное, сама все знает. Но избрала такой путь. Я уважаю Марианну. Но жить с такой женщиной никогда не смог бы. Она добьется всего в жизни, но в любви будет несчастлива.
Корицкая молча согласилась с Владимиром Вениаминовичем и еще раз убедилась в том, что она-то выбрала самый правильный путь, не в пример дорогим подругам Марианне с Мариной. У Марианны хоть есть все, что захочет, в материальном плане. Но какой ценой…
Где-то с неделю назад Корицкая должна была сопровождать Владимира Вениаминовича на какую-то презентацию. Он позвонил и попросил ее поймать машину и самой добраться до его офиса. Он ждет одного человека: назначена исключительно важная встреча. Может, даже опоздают на презентацию. Машеньке придется подождать у него в конторе.
Секретарша Владимира Вениаминовича Наташа угостила Корицкую кофе. Маша всегда считала, что с секретаршами нужно поддерживать хорошие отношения: чтобы были своими людьми и ставили в известность, если что… После поездки в Париж с Владимиром Вениаминовичем Корицкая привезла Наташе флакон из Музея духов и всегда, заглядывая в офис, дарила то шоколадку, то баночку кофе… Наташа это ценила. И всегда удовлетворяла Машино любопытство.
На этот раз они просто болтали о новинках моды. Корицкую совершенно не интересовало, что за мужик находится в кабинете у Владимира Вениаминовича. Главное, что не соперница. Наконец неизвестный Маше тип и папа Вова вышли. Неизвестный внимательно посмотрел на Машу. Как сфотографировал. Они распрощались с Владимиром Вениаминовичем. Посетитель сел в старенькие «Жигули», папа Вова и Маша – в «Вольво».
Владимир Вениаминович был мрачен, но причину своего плохого настроения с Корицкой не обсуждал. С ней он отдыхал и расслаблялся. Маша забыла об этом мужчине, и уж никак не предполагала снова встретить его. И где! В квартире Самсоновых.
«Капитан Ухов, черт побери. Из ментовки. Только его нам и не хватало».

Глава 4

Четверг, 23 марта
– Я должен допросить вас, Марина Петровна, и других членов вашей семьи. Я решил сделать это в неофициальной обстановке. А раз уж Мария Станиславовна оказалась здесь, то и с ней тоже побеседуем, – заявил капитан Ухов.
– Проходите на кухню, – пригласила Марина.
Из большой комнаты выскочили Виталик и Анечка. За ними следовала Серафима Поликарповна.
– А вы кто? – спросил Виталик.
– Кто это еще? – обратилась Серафима Поликарповна к дочери.
– Капитан Ухов, – представился вновь прибывший. – Я веду дело вашего… зятя, видимо.
– Вы из милиции? – уточнила Серафима Поликарповна.
– Да, – кивнул Ухов.
– Подержите там у себя подольше этого мерзавца, – изрекла Серафима Поликарповна. – Мы к нему со всей душой, а он так опозорил нашу семью. Негодяй.
Капитан удивленно посмотрел на Серафиму Поликарповну и подумал, что не приведи господи заполучить такую тещу.
– И мозги ему вправьте, – продолжала Серафима Поликарповна. – Кстати, а алименты с него какие-нибудь будут вычитаться, пока он там у вас сидит? Ведь вы ему пить не дадите, так что весь заработок должен быть целехонек.
– Пока не может идти речь ни о каких алиментах. Ваш зять находится в следственном изоляторе. Сейчас ведется следствие, потом состоится суд, ну а в дальнейшем… Да, алименты должны будут перечисляться на ваших внуков.
– Вот и прекрасно, – успокоилась Серафима Поликарповна и повернулась к Виталику и Анечке. – Дети, возвращайтесь в комнату. Дядя милиционер пришел поговорить с мамой.
– А где папа? – спросил Виталик. – Его что, на пятнадцать суток посадили? Рыть канаву?
Капитан Ухов весьма удивился познаниям ребенка и обратился к нему:
– А ты знаешь, за что сажают на пятнадцать суток?
– Конечно, знает, – ответила за внука Серафима Поликарповна, словно подобные познания в девять лет были чем-то само собой разумеющимся. – С таким папочкой.
– За пьянку, – сказал Виталик. – А у меня папа поддавальщик. И дедушка тоже.
– Что вы там несете, черт побери?! – взревел Петр Николаевич, слышавший весь разговор и до поры до времени не издававший ни звука.
Петр Николаевич показался в коридоре. Капитан Ухов сразу же понял, почему девятилетний ребенок так хорошо просвещен по определенным вопросам. Внешний вид дедушки говорил о многом.
– Здрасьте, товарищ начальник, – поздоровался отец Марины и вытянулся по стойке смирно перед стражем порядка, хоть тот и был в штатском, а не в форме.
– Добрый вечер, – ответил Ухов. – Вы – тесть Самсонова?
– Он самый. И отец вот этой, – кивнул Петр Николаевич на Марину. – Мадам Самсоновой, – усмехнулся он. – А также муж вон той, – кивок в сторону Серафимы Поликарповны. – Мадам Барыгиной. А сам я – Барыгин Петр Николаевич. А чего с зятьком-то стряслось?
– Вы не в курсе? – спросил Ухов.
– Меня бабы ни о чем в известность не ставят, – сообщил Петр Николаевич, хотя уже знал, что Славка в «Крестах» за вымогательство, но ему, видимо, захотелось услышать детали. – В этом доме я все узнаю последний. Чего он учудил-то? Сморозил чего по пьянке? Я-то тихо пью. Выпью и спать ложусь. У меня баба строгая.
– Вашему зятю предъявлено обвинение по сто сорок восьмой статье. Вымогательство, – сказал капитан Ухов.
– На бутылку, что ли, не хватало?
– Он требовал на целый контейнер, – заметил Ухов.
– Чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь, – вставила Серафима Поликарповна. – Чтобы напиться – так напиться.
– Хватит, мама, – повернулась к ней Марина.
– Чего хватит? Чего хватит? Ты мне рот не затыкай. Я тебе сколько раз говорила: не выходи за него, не выходи за него, не рожай от него, по крайней мере, вторую.
1 2 3 4 5 6 7