VadikV


79
Ярослав Веров: «Хроники
Вторжения»



Ярослав Веров
Хроники Вторжения





Аннотация

Кто Ц нет, ну кто? Ц сказал, что
внеземным цивилизациям нет дела до нашей заштатной планетки?
Чушь и ерунда!
Трое веселых парней, поневоле оказавшихся участниками ВЕСЬМА СВОЕОБРА
ЗНЫХ событий, обнаруживают: Земля Ц это давняя «сфера национальных инте
ресов» черт-те скольких разнообразных рас пришельцев. Причем пока одни
атакуют нас всего лишь ноосферными фантомами, другие уже готовятся к ист
инному ВТОРЖЕНИЮ...
ЧТО ДЕЛАТЬ?
ДЕЙСТВОВАТЬ!!!

Ярослав ВЕРОВ
ХРОНИКИ ВТОРЖЕНИЯ

ВТОРЖЕНИЕ Ц 1
«МНОГО ГОРЯ ОТ УМА»

I

Мы, профессионалы, к написанию произведения относимся как к игре, творче
ской игре. Это начинающие авторы пусть переживают Ц достаточно ли самоб
ытна и прихотлива сюжетная линия их произведения. А мы воробьи стреляные
, для нас главное Ц игра, а остальное само возникнет.
Конечно, когда садишься за свой рабочий стол крепкого мореного дуба, уст
авленный всякими письменными принадлежностями Ц тут тебе и остро отто
ченные мягкие и твердо-мягкие карандаши фирмы «Кох-и-Нор», чернильница ч
ерного мрамора с золотистыми прожилками «Братья Штрауберы», серо-голуб
ая бумага «Гольдмунд Лтд» с маленькими, хаотически разбросанными блест
ками; непременный набор шариковых ручек: с волнистой поверхностью, с раз
ноцветными стержнями, с профилированными закручивающимися элементами,
Ц то воцаряется во внутреннем мире писателя гармония творчества. Проф
ессионалы тем от любителей и отличаются, что эстетика письменного стола
для нас не самоцель, а творческая необходимость.
Да только сегодня я что-то не в форме. Мандраж чистого листа? С чего вдруг? В
икула, ты это кончай, ты же матерый писатель. На трех писательских конфере
нциях премии получал. Хм-м...
Затянул пояс халата, пододвинул кресло поближе к столу, включил настольн
ую лампу. Наклонил пресс-папье, отпустил Ц полюбовался, как оно нехотя, с
ленцой покачивается. Взял в правую руку свой неизменный «Паркер», в леву
ю взял остро отточенный «Кох-и-Нор». А мысль скользит, растекается, не жел
ает трудиться. Не в своей тарелке я нынче. Валерьянки хряпнуть, что ли? Нел
ьзя же, в самом деле, так начинать. Ведь не первую, в самом деле, повесть начи
наю. Ладно. Повертел «Паркер». Пододвинул чистый лист бумаги, удобно поло
жил руки на стол.
Закрыл глаза Ц перед глазами мрак. Стал вспоминать, о чем же хотел писать
. Но ничего мало-мальски касающегося моих литературных замыслов не вспо
миналось. Возникла картина Ц Стелла варит кофе, я просматриваю утренний
номер «Независимого обозрения». Настроение само собою приподнятое Ц с
ейчас Стеллочка уйдет на свою работу, и я наконец предамся литературным
фантазиям. Возникнут лица персонажей Ц главных, второстепенных и прост
о проходных; отвратительные хари отрицательных темных личностей, для че
ловеческой цивилизации весьма небезопасных; возвышенные, одухотворенн
ые лики героя и героини, спасителей человечества. С упоительным, вкусным
жужжанием начнет раскручиваться запутанный сюжет Ц погони, пытки, казн
и, приключения духа. Звездолет внушительных размеров терпит бедствие пр
ямо в открытом космосе. Сигналы СОС. Мерзкая вражеская цивилизация, отвр
атительная, картавая, гундосая. Прибывают первыми. Мародерствуют. Герои
в плену. Там, в темном тюремном трюме, и происходит их первое знакомство, в
спыхивает горячее взаимное чувство. Хорошо, черт возьми, бляха-муха! Все-
таки, я гений, что бы Сенька ни трындел. Лепит свои боевухи, все меня вербуе
т в соавторы, чтобы побыстрее объем нагонять. Мания у него Ц восьмитомни
к выпустить. Цикл романов Ц «Менты из шарового скопления», «Инопланетян
ин в законе», «Галактическая стрелка», «Наезд у Альфы Центавра». Оно, коне
чно, соблазнительно, но у меня есть своя песня, свои идеи...
Но лишь Стеллочка отчалила, забрался первым делом в бар, для вдохновения
и расширения сосудов мозга. Ну, переусердствовал, ну, бывает. Ну и что? Мы же
профессионалы. Нам не привыкать. Когда проспался, вышел на прогулку. Иду, а
перед глазами терпящий бедствие звездолет. Уже и название для него роди
лось Ц «Арктурианец Стерх». С таким названием аванс под роман получу мо
ментально.
Гляжу, а ноги прямо в редакцию несут. Э нет, братец, говорю себе. Так не пойде
т. Ты сперва пойди попиши, а потом уж Ц в редакцию, с черновиком первой гла
вы.
Кажется, я отвлекся. Надо сосредоточиться. Нет, валерьянку глотать не буд
у, принципиально. Лучше водки, грамм пятьдесят.
Из мрачных глубин сознания всплыло веское, вибрирующее токами высокой ч
астоты название Ц «Вторжение». Звучит в высшей степени харизматически,
почти как «Нирвана».
Рука легла на чистый лист. И перо «Паркера» понеслось, заскользило с проф
ессиональной легкостью. Быстро возникли очертания города в легкой, да не
т, пожалуй, в густой, почти лондонской дымке. Призрачно расплывающиеся ог
ни реклам, бегущие неоновые строки, и нескончаемым потоком идут люди. И на
звание появилось Ц «Диптаун». Название знакомое Ц тем лучше для читате
ля.
Вот сюда, в это средоточие цивилизации должны вот-вот вторгнуться кошма
рные «иные». Да, это будет фейерверк, огненная потеха, черт возьми. «Кох-и-Н
ором» очеркиваю ключевую фразу Ц «она стояла у самораздвигающихся ств
орок дверей космопорта и нервно теребила поясок плаща, туго перетягиваю
щий тонкую талию. Она кого-то ждала, а он задерживался...».
И вот тут меня захлестнула непонятная, небывалая волна. Нет, не вдохновен
ия, а чего-то нездешнего, пугающего своим неземным происхождением. И я ока
зался в центре событий.
Левая рука, та самая, которая с карандашом, помимо моей воли начала быстро
писать от середины листа к левому его краю. Я наблюдал как сторонний набл
юдатель, весь во власти неземной волны. Когда карандаш наконец оторвался
от бумаги, я подумал Ц хорошо бы принести зеркало и прочитать. А потом ещ
е водки выпить. Или нет, сперва водки, а потом зеркало. Или нет, лучше коньяк
у.
Прошел в залу, к бару. Еще подумалось, где это Стелла запропастилась так до
лго? Нет, ничего пакостного я не думал, но все-таки. А коньяк оказался в холо
дильнике. Говорил ей, лапочке, коньяк холодным не пьют, а вот водку пьют им
енно холодной. Пришлось разогревать на плите. Перегрел Ц волнение, блях
а-муха. Пил горячим, чуть не сжег гортань к чертовой матери. Обозлился и по
лез в шкаф за зеркальцем для бритья.
Вот что в зеркале прочитал.
«Зачем вы вышли в космос, мерзкие земляне? Теперь мы вас ненавидим. Ваши Во
яджеры и пионеры перехвачены нами у границ системы и изничтожены. Вы воз
омнили себя великой космической цивилизацией, царями космоса, жалкие пр
иматы. Мы посчитаемся с вами».
Да, дела... Контакт, бляха-муха. Наверное, следует что-то им ответить Ц не зр
я же они пол-листа мне оставили. Значит, правое полушарие моего мозга у ни
х под контролем, а левое Ц свободно. Так и напишем: «Кто вы такие?»
«Мы Ц Дефективные. Так зовем мы себя, так знают нас другие цивилизации. Чт
об у тебя руки отсохли, мерзкий землянин?» И это пишет моя левая рука, черт
ее побери! Какие-то они нелогичные. Может, и вправду дефективные?
«Эй, Ц пишу, Ц придурки. Вы и в самом деле дефективные!»
«Не пиши нас с маленькой буквы, гад! Ты о человечестве подумай. А пока вот т
ебе!» И левая рука с силой ломает остро отточенный грифель «Кох-и-Нора». З
ря вы так, парни. Знаете ведь, что мне ответить нечем Ц не ломать же мне сво
й собственный «Паркер»!
«Чем контактировать теперь будете?» Написал и злорадно ухмыльнулся Ц в
от теперь помучайтесь невозможностью самовыражения! Не тут-то было Ц л
евая рука потянулась к стакану с карандашами и выхватила еще один «Кох-и-
Нор». И заходила строчить.
«Мерзкий, невкусный гуманоидишко! Хомо сапиенсишко грёбаный! Писателиш
ко задрипаный! (Вот этого я им не прощу!) Мы через тебя, засранца, передаем ул
ьтиматум человечеству. Пункт первый: немедленно уничтожить все искусст
венные спутники вашей гребаной планеты, включая и Луну, которую вам пред
оставили миллиард лет тому негодяи с «Земли-2», а вы, идиоты, не знаете, как
ею пользоваться. Пункт второй: установить режим полного радиомолчания в
дециметровом диапазоне. Пункт третий: оставить, наконец, в покое наших др
узей Ц пылевых клопов, Ц перестаньте пылесосить и вытирать пыль! Пункт
четвертый: изгнать с поверхности планеты миссии всех инопланетных циви
лизаций, которых мы у вас засекли в количестве одна тысяча семьсот тридц
ать восемь; все эти мерзавцы Ц наши противники, мы их всех ненавидим и пре
зираем. Если возникнут проблемы с выполнением нашего ультиматума, приду
рок, сообщи нам немедленно Ц мы выдвинем другой ультиматум, более жестк
ий. И не вздумай продать нас представителям гребаной цивилизации арктур
ианских Стерхов! Остальным можешь Ц пускай трепещут нас, Дефективных!»

Посудите сами, какой был у меня выбор? Принять еще сколько-то там грамм на
грудь, а там оно уже само пойдет, покатится под горку. Кончится все пивом и
моей больной печенью, и Стеллочка вконец во мне разочаруется, а ведь всег
о полгода вместе живем. Или позвонить Сене и попытаться сообща в этих рук
описных трюках разобраться.
Ц Алло, не разбудил? Ну конечно, знаю, что ты по ночам спишь. Мне ведомо, что
пробуждаешься ты в четыре утра и сразу за работу. А я так не могу. Стоп, Сень
ка, а ведь я по делу! Давай, собирайся и ко мне. Нужно очень!
Ц Нажрался, мил человек? Ц отвечает заспанный и недовольный друг Сеня.

Ц Я как раз себя в руках держу. Можно сказать, из последних сил. Понимаешь,
левая рука помимо моей воли чудеса выделывает Ц выступает от имени иноп
ланетян. И название у них, понимаешь, забавное...
Ц «Белочка» пожаловала? А пассия твоя, надо понимать, в отлучке?
Ц Да завеялась, понимаешь, куда-то.
Ц Ладно, подъеду, пригляжу, овца заблудшая. Ты бутылочку-то в бар верни.
Ишь ты, душевед сыскался. «Белочку» надо не по фразам, а по духу вычислять.
А не можешь по духу, так по выражению глаз.
Вышел на балкон, постоял. Хорошо все-таки в природе, братцы. Тихо, спокойно.
Чего, спрашивается, человеку не спится среди ночи? А вот не спится человек
у. Стоит под звездами, и черт его знает, что под этими звездами творится. И е
го большое сердце мерно, да нет, пожалуй, учащенно отстукивает мгновения
обманчивой тишины. Неспокойно что-то в мироздании, тревожно. Да, что ни го
вори, приятно ощутить себя в центре событий.
К подъезду плавно причалила «Ауди-турбо», дешевок Сеня не признает. Сеня
шумно выгрузил свой немалый объем. Ну, хоть в смокинг облачиться не сподо
бился. Примчался спасать собрата по перу в спортивном.
Вы думаете, он мне поверил? Черта с два он мне поверил, пока я не усадил его в
кресло и не дал ему в левую руку карандаш, а в правую Ц ручку. Он идиотски х
ихикал Ц уже лет двадцать ничего ручкой не делал, разве что в носу ковыря
л на писательских конвентах. «Че писать-то?» Ц спрашивает.
А у него левая-то уже пошла выводить. Вот, значит, какой у тебя, Сеня, почерк
Ц женский, округлый, буквы крупные, разборчивые. Конечно, таким почерком
по два романа в год не попишешь, диктофонщик.
Я зеркало приставил Ц гляди, мол, старик, чего выходит. Вышло вот что.
«Паскудный землянин! Влез не в свое гребаное дело. Уселся не в свое паскуд
ное кресло. Откуда ты такой жирный выискался? Мы уже объявили один ультим
атум. Теперь придется еще один. Хочешь иметь свой Ц давай, пиши. С красной
строки. Гребаные земляне! Вы достали нас своей космической экспансией! П
оэтому мы категорически требуем, по пунктам: во-первых, отключить все моб
ильные телефоны; во-вторых, отказаться от проекта космических гонок «Зе
мля-Марс»; ну и в-третьих, перестать строить любые виды электростанций, к
роме тепловых! А тепловых строить как можно больше! Что, писателишко, нрав
ится тебе? Теперь давай, беги, ставь свою мерзкую цивилизацию в известнос
ть. Мы шутить не любим».
Тут руки у Сенечки затряслись, карандашик на пол брякнулся. Сеня за сигар
етку схватился. Ну это дудки. Курить Ц на лоджию.
По сто пятьдесят мы, конечно, накатили. Именно под звездами.
Сеня чем силен Ц деловой хваткой. Принял на грудь, засосал сигаретку, и ро
дилось решение. Вытащил мобильник и давай кнопки нажимать. Выпендрежник
ты, Сеня: прическа полубокс Ц затылок в складках, златая цепь с немалым кр
естиком, мобильник всегда в чехле на поясе. У меня, например, в прихожей ст
оит телефон из мастерской самого Эдисона, редчайшая вещь, на аукционе ку
пленная Ц и у меня деньжата водились. Но ведь мы, писатели, Ц культурные
люди, не пристало такими вещами как чемоданом размахивать.
А Сеня между тем дозвонился и договаривается, и красок не жалеет, умеет он
объяснить, зараза. Я бы бекать-мекать стал, сбиваться с мысли. Не потому, чт
о не умею говорить убедительно, а потому, что думал бы, что они там обо мне п
одумают Ц какие-то карандаши, послания, Ц и воображать, как они на том ко
нце провода решают, что точно с психом разговаривают.
Ц Слышь, Сеня, Ц говорю, Ц это ты кому звонил?
Ц Ну это типа комитет.
Ц Неужели?..
Ц Комитет по контактам, комкон.
Ц Что-то я не слышал...
Ц А должен был. Ты же типа о космосе пишешь. В общем, сейчас они приедут. Да
вай пока водки, что ли. Да, и в кресло они сказали не садиться.
Сеня под водочку заскучал, пустился в глубокомысленные рассуждения о вс
яких странных явлениях Ц о сговорчивых редакторах, что ударились пропу
скать «левых» начинающих авторов, об издательствах, пустившихся издава
ть себе в убыток всякую лабуду под рассуждения критиков о каких-то духов
ных ценностях.
Ц Ты мне пылающую БКС выпиши, чтобы меня типа продрало!..
Ц Пожалуйста! Ты мне только растолкуй, что это за зверь Ц БКС?
Ц Ну, скажем.
1 2 3 4 5 6