Приглядевшись уже к д
вухтомному органному Баху, не глядя Ц ну, почти; чумазого подростка-цыга
ненка он краем глаза заметил Ц перехватил руку воришки у самого боковог
о кармана, откуда он доставал деньги, расплачиваясь с книжником, и коротк
им поворотом кисти сломал запястье карманника. Цыганенок взвизгнул, но т
отчас же потерялся в толпе. День начинал портиться. Настроение лишь слег
ка улучшилось после покупки двух дисков и предвкушения интересного чте
ния под хорошую музыку и славный напиток. Но на выходе с рынка Ц а он спец
иально прошел его насквозь и вышел через вторые ворота, вььходившие на П
скову, Ц настроение снова испортилось.
Его ждали. Четыре крепких мужичка, с десяток цыганок и толпа цыганят от дв
енадцати до пятнадцати. Пацанва в бою не сила, но если амбалы завалят жерт
ву, то стая мелких пираний дорвет ее. Ну и на ногах повиснуть могут. Да и баб
ы в виде отвлекающего фактора сработать могут. Сучья тактика.
Ц Нехорошо, дорогой, Ц чуть шагнул вперед усатый цыган. Волосы с просед
ью и цепкий взгляд выдавали в нем старшого. Не барон, но «бригадир», или ка
к там он у них называется. Ц Очень нехорошо. Зачем ребенка обидел? Поймал
на кармане Ц в милицию веди или в морду дай. А руки ломать Ц не хорошо. Как
он теперь семье на хлеб зарабатывать будет? Плати, дорогой.
Чистильщик оценивающе поглядел на старшого. Уверен в себе, да и его бабье-
щенячья команда уже охватила «глупого русака» полукольцом. Прохожие оп
асливо обходили место разборки стороной. Прорваться через это «оцеплен
ие» не составило бы даже для нетренированного аномала детскую задачу, но
бить женщин и сопляков… «А какого черта! Ц вдруг озлился Чистильщик, и в
нем на какой-то миг воскрес прежний Крысолов. Ц Даже маленький трутень
Ц все равно трутень. Я не фашист, но геноцид в некоторых случаях вполне оп
равдан». Мотнул головой, чтобы избавиться от наваждения, от призрака про
шлого и вновь взглянул в глаза цыгану. Его и еще с десяток он бы «взял» без
труда. Но это улей, и «брать» надо было всех, а на это сил пока не хватало. Зн
ачит, надо было либо отбрехиваться, либо решать вопрос силой.
Ц Ничего, Ц жестко ответил Чистильщик, Ц в школу походит, хоть писать-ч
итать научится, Ц он сунул в рот сигарку, закурил. И неожиданно перешел н
а цыганский: Ц А говорить о каких-нибудь претензиях я буду только с барон
ом. Понял?
Они опешили. В их хитрых головах мысли вдруг стали проворачиваться со ск
рипом, таким явным, что Чистильщик практически слышал его. Конечно, это ав
томатически включился, как всегда, в экстремалке, его «считыватель», но о
н слышал их простенькие и боязливые мыслишки. Страх двигал ими, страх и жа
дность.
Ц Ты Ц цыган? Ц наконец неуверенно спросил по-русски старшой.
Чистильщик глумливо усмехнулся.
Ц Бог миловал, Ц все так же по-цыгански и с хорошим произношением ответ
ил он. Понимай, как хочешь. Ц Настроение ему они все-таки изгадили прилич
но. А злой аномал Ц втройне не человек. Нелюдь. Ц Тачка твоя далеко?
Ц Вот она, Ц все так же неуверенно ответил цыган, мотнув головой в сторо
ну серебристой «Тойоты» не самой ранней модели.
Ц До больницы доедешь, Ц буркнул Чистильщик уже по-русски и встряхнул
левой рукой.
Выстрела никто не услышал. Только цыган вдруг заорал и рухнул на корявый
пыльный асфальт. На светло-серых широких штанах в районе колена у него ра
сплывалось кровавое пятно. Поморщившись от ожога на запястье, Чистильщи
к раздвинул оторопевшую толпу цыган и зашагал к лестнице, спускавшейся с
высокого берега на мост через Пскову. Вой поднялся лишь тогда, когда он уж
е достиг середины моста. Вытряхнул из длинного широкого рукава матерчат
ой куртки все еще горячую гильзу ПССа.
Широко размахнувшись, он зашвырнул ее подальше в реку Ц оставлять гильз
у, внутри которой сохранялось адское давление пороховых газов, на суше о
н не рискнул. Могли расковырять дотошные пацаны и повредить себе глаза-р
уки; могли заинтересоваться компетентные органы Ц кто это у нас в уездн
ом городе постреливает из таких экзотных машинок. Задерживаться в Псков
е, конечно, Чистильщик не собирался, но все-таки не стоит создавать нездор
овых сенсаций. Хотя одну он только что создал. На другом берегу, присев на
сырую скамейку, Чистильщик вынул из пакета книгу и бутылку виски. Открыл
первую страницу и погрузился в чтение.
Книга читалась, как иной раз пьется гранеными стаканами ледяная хорошая
водка Ц залпом. Прихлебывая виски и чаще, чем обычно, закуривая сигарки, Ч
истильщик одолел ее (как и семьсот пятьдесят миллилитров «Джека») за три
часа. Легкий хмель гулял и шумел в голове, наличествовала небольшая ошар
ашенность. «Почти про меня, Ц подумал Чистильщик про «Ведьмака». Ц Очен
ь относительно почти Ц но про меня. Геральту было гораздо проще». Он подн
ялся со скамейки, сунул книгу в пакет и, перейдя мост, продефилировал мимо
рынка. Тишина и спокойствие, не считая пары сонных милиционеров в канаре
ечном «уазике», которых ранее здесь не наблюдалось. Патриархат и домостр
ой. Лепота!
Пройдя мимо общаги пединститута и его учебного корпуса, Чистильщик напр
авился через сквер к ближайшему пристойному магазину, желая залить в себ
я хорошего пива, дабы усугубить эффект от виски и окончательно впасть в б
лагодушие. Но, выйдя из-за угла, он слегка сбился с шага, и хмель незаметно в
ыветрился из головы, а настроение упало ниже нижнего. У одной из скамеек с
тоял, маша рукой, очень знакомый человек. Тот, кого Чистильщик подстрелил
в Москве, брат Самэ, он же Ц Михаил Волошин. Махал он, само собой, не Чистиль
щику, а девчушке, шедшей на полтора шага впереди него. Но и парень узнал ег
о. И понял, что Чистильщик узнал его и знает, что он его узнал.
Черт, непроходимые для русского языка дебри. Ты знаешь, что я знаю, что ты з
наешь, что я знаю. А еще говорят: «великий и могучий…» и далее по тексту. А во
т ни хрена не могучий. В языке народности люй, Ц кажется, Ц живущей на гра
нице Китая и Бирмы, есть такое словечко «дунь-мы», которое и означает подо
бное явление. Вот те нате, хрен в томате, сплошное дунь-мы, короче.
ПСС словно бы сам прыгнул в руку Чистильщика. Продолжая сближаться с Вол
ошиным и обогнав девушку, он увидел, что тот замер, с тоскою поглядывая на
кончик ствола, высовывающийся из длинного широкого рукава куртки Чисти
льщика. Тоска именно та, когда знаешь, что у тебя тоже есть оружие, но нет вр
емени его обнажить.
Короткий разговор рваными фразами, куда все время хотела вклиниться дев
ушка, нагнал смертную тоску. Убивать пацана не хотелось, но случайностей,
как известно, не бывает. И, словно утопленник за соломинку, Чистильщик уце
пился за предложение объясниться. Он уже мысленно просканировал окрест
ности и не обнаружил никакого к себе внимания. Значит, пацан был один. То е
сть Ц не один, а с юной дамой, но без оперативного прикрытия. Уж что-что, а э
то Чистильщик научился вычислять быстро и безошибочно.
Ц Пошли, Ц скомандовал он и показал движением бровей Ц куда.
Ц Еленка, Ц как-то нежно и ласково, удивив Чистильщика, произнес Волоши
н, Ц мы скоро вернемся. Иди домой, я подойду позже.
Ц Нет, Ц вдруг замотала головой девушка и вцепилась в рукав куртки Миха
ила, Ц нет, я с вами.
Выплеск ее эмоций, на секунду ослепивший внутренний взор Чистильщика, по
разил его. Воспользовавшись этим выплеском, он мог легко «взять» девушку
, внушить все, что угодно. Но… он медлил, проигрывал темп, тактику… Черт воз
ьми! Ему было приятно проигрывать, не хотелось выигрывать эту партию, пот
ому что противником были нормальные живые люди, которые переживали, боле
ли друг за друга и заботились бескорыстно и даже жертвенно. Любили, в конц
е-то концов!
Ц Я не думаю, что ты захочешь все узнать, девочка, Ц услышал Чистильщик с
вой внезапно севший голос. Еленка замотала головой.
Ц Мне не важно, кем Мишка был, Ц ответила она. Ц Наемником, рэкетиром, во
ром. Теперь он не такой, и я его вам не отдам.
Ц Если бы все было так просто, Ц усмехнулся Чистильщик, Ц то это был бы
просто праздник какой-то.


Лирическое отступление № 3. М
артовский дождь. Новый Петергоф. Вторник, 12.03.94 г.

«Ну вот, ты и дожил до мартовского дождя», Ц сказал я себе, закуривая папи
росу. Это был именно дождь, а не снег с дождем, не мокрый снег и не дождь, пер
еходящий в снег. Именно Ц дождь. И пусть он тушил папиросу, и пусть ноги ск
ользили по мокрому льду Ц я радовался. Я никак не могу привыкнуть к этому
ощущению, что я дожил до какой-нибудь, пусть чисто метеорологической вех
и. Хотя они повторяются пять с половиной раз в году вот уже много Ц для ме
ня Ц лет. С половиной Ц потому, что между двумя (а их должно было бы быть ше
сть) очень малый промежуток времени, считанные недели, и они сливаются.
Каждая такая веха удивляет меня, что я все еще жив, а она наступила. И кажда
я несет в себе какой-то свой привкус, ассоциируется по-своему. У мартовск
ого дождя привкус горького «Беломора», даже если я и стану курить «Кэмел
» или «Балтию». «Беломор», неторопливая ходьба в мокрых ботинках и первы
й дождь, который почему-то ласкает лицо, хотя он еще холоден.
Первая гроза Ц это неудержимый бег, запрокинутое лицо к изрыгающему шкв
альные водяные потоки и молнии небу, вопли во всю глотку и радостно-бессм
ысленный смех. И Ц аромат свежей листвы.
Конец белых ночей. Время сумрака. И руки сами собой просятся к гитаре, к те
тради, к стилу. Задумчивое блуждание темными переулками, частые остановк
и. Созерцания Ц внутреннее, внешнее.
Новая веха Ц середина листопада. Моя весна. Она носит привкус любви, прив
кус поцелуя. Даже тогда, когда любовь истерлась, как старая монета, потеря
в ценность, привкус остался, озвученный шорохом падающих листьев, неслыш
имым плачем умирающей травы.
С этой вехой сливается еще одна Ц я называю ее «Время Полегших Трав». Ког
да листья опали, а трава умерла и прихвачена первыми ночными заморозками
. Воздух чист и прозрачен, и звенит, как стеклянная флейта. Звуки негромких
голосов разносятся далеко. И мир кажется безграничным Ц обзор не перек
рывают стаи деревьев и стада трав. У этого времени вкус никотинового абс
тинента, прерываемого нечастыми вдумчивыми затяжками вкусных и крепки
х сигарет. Время раздумий и подведения итогов. Время, подобное тем часам, к
огда солнце еще не взошло над Фудзи и остается промежуток для осмысления
прожитой жизни перед свершением сэппуку.
И, наконец, Ц снегопад в начале зимы. Тонкий еще снежок поскрипывает под
ногами, безветрие и крупные хлопья белой ваты кружатся в синем свете фон
арей. Именно в синем Ц в эти часы мой глаз не выносит вульгарно-оранжевог
о уличного освещения. Привкус терпкого и крепкого вина, и неторопливый п
риятный разговор. В эти часы приятно чуть заглянуть вперед, сладко предв
кушая новые радости и загадывая дожить до следующей вехи. И в то же время
Ц это часы грусти, ностальгии, легкое сожаление о том, что уже кануло в ве
чность и никогда более в этом мире не повторится.
Потом… Потом может надоесть все. Достать позднемартовские и апрельские
дожди, заколебать июньские грозы, остоебенить снегопады. Но вехи остаютс
я и радуют тем, что дожил. Что не скопытился на полдороге от белых ночей до
листопада, от снегопада Ц до мартовского дождя.
Границы миров разбежались, как круги от брошенного в спокойный пруд камн
я, и сомкнулись, как вода над ним. И я знаю, что мне предстоит немало прошага
ть, стирая их, разрывая, перешагивая. Может быть, где-то я упаду мертвым, так
и не сделав то, чего задумывал. Я еще надеюсь увидеть снегопад, пройти под
ним.
А пока Ц здравствуй, мартовский дождь, спасибо, что ты дождался меня.

3. ПЕРЕКРЕСТОК


Чужая память .



Улица Калнциема, Рига. Латвия
. Среда, 10.02.93 г. 1:25 (время местное)

После долгой оттепели наконец-то второй день шел снег. Если вчера днем он
превращался в омерзительную кашу на сырой земле, то ночью подморозило, и
снег не таял, ложился на газоны и тротуары белым пушистым покрывалом, при
крывая грязь, так характерную для прибалтийской зимы. К вечеру снега нап
адало уже выше, чем по щиколотку, и так приятно было брести в этих маленьки
х сугробах, разбрасывать снег ногой на ходу. А снег все падал и падал, укры
вая город.
Но в уютном и теплом доме, за окнами которого невесомо кружились в синева
том свете фонарей крупные пушистые хлопья, поселилась тоска. Марта, прид
я после школы и приготовив уроки, старалась убежать к подружкам на как мо
жно более долгое время, Мирдза, вернувшись с работы, бездумно-автоматиче
ски делала работы по хозяйству, а потом садилась перед телевизором и, уст
авившись в экран невидящим взглядом, одну за другой курила сигареты. Бра
ла книгу, но, читая, не могла потом вспомнить Ц ни что это была за книга, ни
автора, ни содержания прочитанного.
С Мартой, возвращавшейся обычно часам к девяти вечера, она разговаривала
рассеянно, кивала в ответ, явно не слыша, что же ей говорят. И Марта, чуть об
иженная, уходила спать. Но и ей было тоскливо. Тоскливо и страшно. Уехал то
т, кто, прожив бок о бок почти полгода, сумел снова вселить в девочку увере
нность и жизнерадостность, чье одно только присутствие отгоняло ночные
кошмары. А теперь они вернулись вновь Ц зловонный и темный закуток в под
вале, лица людей, относящихся к ней, как к вещи, и леденящий страх. Каждую но
чь девочка просыпалась с криком и долго потом не могла уснуть, со страхом
глядя в темноту за окном. Она снова спала при свете, от чего уже отвыкла па
ру месяцев назад. Конечно, приходил дядя Витя, друг Вадима, врач, но и он не м
ог вернуть былое спокойствие.
А в другой комнате так же долго не могла уснуть Мирдза. Она никогда не могл
а бы подумать, что ее тоска по любимому человеку будет столь сильной. Иног
да, конечно, ее охватывала злость на ушедшего не попрощавшись, не сказавш
его ни слова, Вадима, но эта злость бывала всегда непродолжительной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55