5

Ц О да! Я был на судебном следствии, Ц говорил он, Ц и по сей день не перес
таю удивляться, зачем я пошел. Я готов поверить, что каждый из нас имеет св
оего ангела-хранителя, но в таком случае и вы должны согласиться со мной
Ц к каждому из нас приставлен черт. Я требую, чтобы вы это признали, ибо не
хочу быть исключением, а я знаю, что он у меня есть Ц я имею в виду черта. Ко
нечно, я его не видел, но косвенные улики у меня имеются. Он при мне состоит,
а так как по природе своей он зол, то и втягивает меня в подобные истории. К
акие истории, спрашиваете вы? Ну, скажем, Ц следствие, история с желтой со
бакой… Вы считаете невероятным, чтобы шелудивой туземной собаке разреш
или подвертываться людям под ноги на веранде того дома, в котором находи
тся суд? Вот какими путями Ц извилистыми, неожиданными, поистине дьявол
ьскими Ц заставляет он меня наталкиваться на людей с уязвимыми и неуязв
имыми местечками, со скрытыми пятнами проказы. Клянусь богом, при виде ме
ня языки развязываются и начинаются признания: словно мне самому не в че
м себе признаться, словно у меня Ц да поможет мне бог! Ц не найдется таки
х признаний, над которыми я могу терзаться до конца дней моих. Хотел бы я з
нать, чем я заслужил такую милость. Довожу до вашего сведения, что у меня з
абот не меньше, чем у всякого другого, а воспоминаний столько же, сколько у
рядового паломника в этой долине. Как видите, я не особенно пригоден для в
ыслушивания признаний. Так в чем же дело? Не могу сказать… быть может, это
нужно лишь для того, чтобы провести время после обеда, Чарли, дорогой мой,
ваш обед был чересчур хорош, и, в результате, этим господам спокойный робб
ер кажется утомительным и шумным занятием. Они развалились в ваших удобн
ых креслах и думают: «К черту всякое усилие! Пусть Марлоу рассказывает».

Рассказывать! Да будет так. И довольно легко говорить о мистере Джиме пос
ле хорошего обеда, находясь на высоте двухсот футов над уровнем моря, име
я под рукой ящик с приличными сигарами, в тихий прохладный вечер, при звез
дном свете. Это может заставить даже лучших из нас позабыть о том, что здес
ь мы находимся лишь на испытании и должны пробивать себе дорогу под пере
крестным огнем, следя за каждой драгоценной минутой, за каждым непоправи
мым шагом, веря, что в конце концов нам все-таки удастся выпутаться прилич
но. Однако подлинной уверенности в этом нет, и чертовски мало помощи могу
т нам оказать те, с кем мы сталкиваемся! Конечно, повсюду встречаются люди
, для которых вся жизнь похожа на послеобеденный час с сигарой Ц легкий, п
риятный, пустой, Ц быть может, оживленный какой-нибудь небылицей о борьб
е; о ней забываешь раньше, чем рассказан конец… если только конец у нее име
ется.
Впервые я встретился с ним взглядом на этом судебном следствии. Вам след
ует знать, что все, в какой-либо мере связанные с морем, находились там Ц в
суде, ибо уже очень давно вокруг этого дела поднялся шум Ц с того самого д
ня, как пришла таинственная телеграмма из Адена, заставившая всех нас ра
скудахтаться. Я говорю таинственная, так как до известной степени она бы
ла таковой, хотя и преподносила всего лишь голый факт Ц такой голый и без
образный, каким могут быть только факты. Все побережье ни о чем ином не гов
орило. Прежде всего, одеваясь утром в своей каюте, я услыхал через перебор
ку, как мой парс Дубаш, получив разрешение выпить чашку чая в буфетной, лоп
отал со стюардом о «Патне». Не успел я сойти на берег, как уже встретил зна
комых, и вот что я прежде всего услышал:
Ц Слыхали вы когда о чем-нибудь более поразительном?
…В зависимости от натуры, они цинично улыбались, принимали грустный вид
или разражались ругательствами. Люди совершенно незнакомые фамильярно
заговаривали для того только, чтобы выложить свои соображения по этому
вопросу; бродяга являлся на набережную в надежде, что его угостят рюмочк
ой за разговором об этом деле; те же речи вы слышали и в Управлении порта, и
от каждого судового маклера, от вашего агента, от белых, от туземцев, от по
лукровок, даже от полуголых лодочников, на корточках сидящих на каменных
ступенях мола. Да, небом клянусь! Иные негодовали, многие шутили, и все без
конца обсуждали вопрос, что могло с ними случиться. Так продолжалось нед
ели две, если не больше, и все стали склоняться к тому мнению, что все таинс
твенное в этом деле обернется трагической стороной. И тут, в одно прекрас
ное утро, стоя в тени у ступеней Управления порта, я заметил четверых чело
век, шедших мне навстречу по набережной. Я подивился, откуда взялась така
я странная компания, и вдруг Ц если можно так выразиться Ц заорал мысле
нно: «Да ведь это они!»
Да, действительно, это были они Ц трое рослых мужчин, а один такой толстый
, каким человеку быть не подобает; после сытного завтрака они только что в
ысадились с идущего за границу парохода Северной линии, который вошел в
гавань час спустя после восхода солнца. Ошибки быть не могло; с первого же
взгляда я узнал веселого шкипера «Патны» Ц самого толстого человека на
тропиках, поясом обвивающих нашу добрую старушку землю. Кроме того, меся
цев девять назад я повстречался с ним в Самаранге. Пароход его грузился н
а рейде, а он ругал тиранические учреждения германской империи и по целы
м дням накачивался пивом в задней комнате при лавке Де Джонга; наконец Де
Джонг, который, и глазом не моргнув, сдирал гульден за бутылку, отозвал мен
я в сторону и, сморщив свое маленькое личико, туго обтянутое кожей, конфид
енциально объявил:
Ц Торговля торговлей, капитан, но от этого человека меня тошнит. Тьфу!
Стоя в тени, я смотрел на него. Он слегка опередил своих спутников, и солне
чный свет, ударяя прямо в него, особенно резко подчеркивал его толщину. Он
напомнил мне дрессированного слоненка, разгуливающего на задних ногах.
Костюм его был экстравагантно красочный: запачканная пижама с ярко-зеле
ными и густо-оранжевыми полосами, рваные соломенные туфли на босу ногу и
чей-то очень грязный и выброшенный за ненадобностью пробковый шлем; шле
м был ему на два номера меньше, чем следовало, и удерживался на большой его
голове с помощью манильской веревки. Вы понимаете, что такому человеку н
е посчастливится, если дело дойдет до переодевания в чужое платье. Отлич
но. Итак, он стремительно несся вперед, не глядя ни направо, ни налево, прош
ел в трех шагах от меня и, в неведении своем, штурмом взял лестницу, ведущу
ю в Управление порта, чтобы сделать свой доклад или донесение Ц называй
те, как хотите.
Видимо, он прежде всего обратился к главному инспектору по найму судовых
команд. Арчи Рутвел только что явился в Управление и, как он впоследствии
рассказывал, готов был начать свой трудовой день с нагоняя главному свое
му клерку. Кое-кто из вас должен знать этого клерка Ц услужливого малень
кого португальца-полукровку с жалкой тощей шеей, вечно старающегося выу
дить у шкиперов что-нибудь по части съедобного Ц кусок солонины, мешок с
ухарей, картофеля или что другое. Помню, один раз я подарил ему живую овцу,
оставшуюся от судовых моих запасов; не то чтобы я ждал от него услуги, Ц к
ак вам известно, он ничего не мог сделать, Ц но меня растрогала его детск
ая вера в священное право на побочные доходы. По силе своей это чувство бы
ло едва ли не прекрасно. Черта расовая Ц дух рас, пожалуй, Ц да и климат… О
днако это к делу не относится. Во всяком случае, я знаю, где мне искать исти
нного друга.
Итак, Рутвел говорит, что читал ему суровую лекцию, Ц полагаю, на тему о мо
рали должностных лиц, Ц когда услышал за своей спиной какие-то заглушен
ные шаги и, повернув голову, увидел что-то круглое и огромное, похожее на с
ахарную голову, завернутую в полосатую фланель и возвышающуюся посеред
ине просторной канцелярии. Рутвел был до такой степени ошеломлен, что оч
ень долго не мог сообразить Ц живое ли перед ним существо, и дивился, для
чего и каким образом этот предмет очутился перед его письменным столом.
За аркой, в передней, толпились слуги, приводившие в движение пунку, метел
ьщики, туземцы-полицейские, боцман и команда парового катера гавани Ц в
се они вытягивали шеи и готовы были лезть друг другу на спину. Сущее столп
отворение! Тем временем толстяк ухитрился сорвать с головы шлем и с легк
им поклоном приблизился к Рутвелу, на которого это зрелище так подейство
вало, что он слушал и долго не мог понять, чего хочет это привидение. Оно ве
щало голосом хриплым и замогильным, но держалось неустрашимо, и мало-пом
алу Арчи стал понимать, что дело о «Патне» вступает в новую фазу. Как тольк
о он сообразил, кто перед ним стоит, ему сделалось не по себе: Арчи такой чу
вствительный Ц его легко сбить с толку, Ц но он взял себя в руки и крикну
л:
Ц Довольно! Я не могу вас выслушать. Вы должны идти к моему помощнику. Я не
могу… Капитана Эллиота Ц вот кого вам нужно. Сюда, сюда!
Он вскочил, обежал вокруг длинной конторки и стал подталкивать толстяка
; тот, удивленный, сначала повиновался, и только у двери кабинета какой-то
животный инстинкт заставил его упереться и зафыркать, словно испуганно
го быка:
Ц Послушайте! В чем дело? Пустите меня! Послушайте!
Арчи без стука распахнул дверь.
Ц Капитан «Патны», сэр! Ц крикнул он. Ц Входите, капитан.
Он видел, как старик, что-то писавший, так резко поднял голову, что пенсне е
го упало; Арчи захлопнул дверь и бросился к своему столу, где его ждали бум
аги, принесенные на подпись. Но, по его словам, шум, поднявшийся за дверью, б
ыл столь ужасен, что он не мог прийти в себя и вспомнить, как пишется его со
бственное имя. Арчи Ц самый чувствительный инспектор по найму судовых к
оманд в обоих полушариях. Он утверждает, что чувствовал себя так, словно в
пихнул человека в логовище голодного льва. Несомненно, шум поднялся стра
шный. Крики я слышал внизу и не сомневаюсь, что они были слышны на другом к
онце эспланады, у эстрады для оркестра. Старый папаша Эллиот имел богаты
й запас слов, умел кричать Ц и не думал о том, на кого кричит. Он стал бы кри
чать и на самого вице-короля. Частенько он мне говаривал:
Ц Более высокий пост я занять не могу. Пенсия мне обеспечена. Кое-что я от
ложил, и если им не нравится мое понятие о долге, я охотно уеду на родину. Я
Ц старик, и всю свою жизнь я говорил все, что было у меня на уме. Теперь я хо
чу только одного: чтобы дочери мои вышли замуж, пока я жив.
Он был слегка помешан на этом пункте. Три его дочери были очень хорошеньк
ие, хотя удивительно походили на него. Иногда, проснувшись утром, он прихо
дил к безнадежным выводам относительно их замужества, и вся канцелярия,
по глазам угадав его мрачные мысли, трепетала, ибо, по словам служащих, в т
акие дни он непременно требовал себе кого-нибудь на завтрак. Однако в то у
тро он не съел ренегата, но Ц если разрешите мне продолжить метафору Ц р
азжевал его основательно и… выплюнул.
Через несколько минут я увидел, как чудовищный толстяк торопливо спусти
лся по лестнице и остановился на ступенях подъезда Ц остановился подле
меня, погруженный в глубокие размышления; его толстые пурпурные щеки дро
жали. Он кусал большой палец, вскоре заметил меня и искоса бросил раздраж
енный взгляд. Остальные трое, высадившиеся вместе с ним на берег, ждали по
одаль. У одного из них Ц желтолицего, вульгарного человечка, рука была на
перевязи, другой Ц долговязый, в синем фланелевом пиджаке, с седыми свис
ающими вниз усами, сухой, как щепка, и худой, как палка, озирался по сторона
м с видом самодовольно-глупым. Третий Ц стройный, широкоплечий юноша Ц
засунул руки в карманы и повернулся спиной к двум другим, которые серьез
но о чем-то разговаривали. Он смотрел на пустынную эспланаду. Ветхая запы
ленная гхарри с деревянными жалюзи остановилась как раз против этой гру
ппы; извозчик, положив правую ногу на колено, критически разглядывал на н
ей пальцы. Молодой человек, не двигаясь, даже не поворачивая головы, смотр
ел прямо перед собой на озаренную солнцем эспланаду. Так я впервые увиде
л Джима. Он выглядел таким равнодушным и неприступным, какими бывают тол
ько юноши. Стройный, чистенький, он твердо стоял на ногах Ц один из самых
многообещающих мальчиков, каких мне когда-либо приходилось видеть; и, гл
ядя на него, зная все, что знал он, и еще кое-что ему неизвестное, я почувств
овал злобу, словно он притворялся, чтобы этим притворством чего-то от мен
я добиться. Он не имел права выглядеть таким чистым и честным! Мысленно я с
казал себе: что же, если и такие мальчики могут сбиться с пути, тогда… от об
иды я готов был швырнуть свою шляпу и растоптать ее, как поступил однажды
на моих глазах шкипер итальянского барка, когда его болван помощник запу
тался с якорями, собираясь швартоваться на рейде, где стояло много судов.
Я спрашивал себя, видя его таким спокойным: глуп он, что ли? или груб до бесч
увствия? Казалось, он вот-вот начнет насвистывать. И заметьте Ц меня нима
ло не занимало поведение двух других. Они как-то соответствовали расска
зу, который сделался достоянием всех и должен был лечь в основу официаль
ного следствия.
Ц Этот старый негодяй там, наверху, назвал меня подлецом, Ц сказал капи
тан «Патны». Не могу сказать, узнал ли он меня Ц думаю, что да; во всяком слу
чае, взгляды наши встретились. Он сверкал глазами Ц я улыбался; «подлец»
был самым мягким эпитетом, какой, вылетев в открытое окно, коснулся моего
слуха.
Ц Неужели? Ц сказал я, почему-то не сумев удержать язык за зубами. Он кив
нул, снова укусил себя за палец и вполголоса выругался; потом, подняв голо
ву, посмотрел на меня с угрюмым бесстыдством и воскликнул:
Ц Ба! Тихий океан велик, мой друг. Вы, проклятые англичане, поступайте, как
вам угодно. Я знаю, где есть место такому человеку, как я; меня хорошо знают
в Апиа, в Гонолулу, в…
1 2 3 4 5 6 7 8